Читать книгу Библия выживальщиков: Эпоха выживания. Мародерские хроники. Битва в пути - Олег Кожевников - Страница 11

К станции мы подъехали минут через десять, потом ещё столько же пробирались меж железнодорожных путей, выискивая ветку, которая вела к угольному складу. Наконец выбрались на дорогу, которая вела к нужному нам месту. Когда проезжали вдоль железнодорожного пассажирского состава, из предпоследнего вагона начали выпрыгивать люди, вооружённые автоматами. По знаку одного из них, вышедшего вперёд, пришлось остановиться. Мне, конечно, всё это очень не понравилось, но, куда тут денешься, когда автоматы направлены прямо на тебя. Я несколько приободрился, когда заметил среди останавливающих нас людей двух человек в полицейской форме.

Промелькнула мысль – полицейский пикет, усиленный гражданскими добровольцами из какого-нибудь охранного предприятия. Может, там даже есть ребята из Васиной конторы. Наверное, поэтому я без особой тревоги выбрался из кабины и направился к этой группе людей, объясняться, зачем и почему мы тут появились. Беспокоился только о судьбе водки и сигарет. Наверняка эти орлы обшарят «Газель» и всё это найдут, естественно, конфискуют – надо же поддерживать боевой дух у такой прорвы народа – вооружённых людей было человек десять.

Беспокойство перебивала довольно-таки наивная мысль: а может, ребята просто проверят документы и пожелают нам счастливой дороги. Или, если всё же конфискуют водку, у них взыграет совесть и они разрешат нам загрузиться углём, кучи которого виднелись метрах в пятистах от нас. Эти люди, по-видимому, и контролировали сохранность его запасов. Если так действительно получится, о лучшем варианте и мечтать не надо. Не придётся бегать по начальникам, вымаливая отпустить уголь, – всё можно решить здесь, с командиром этой группы. И вообще, наладить с ним контакт, и всю нашу дрянную водку обменять на уголь. Вот с такими мыслями и с накладной в руке я шёл к железнодорожной насыпи, к трём вооружённым людям, которые укрывались от ветра за железнодорожным вагоном. Приблизившись, был неприятно поражён увиденным – с ними рядом уже стоял Сергей под прицелом автомата одного из бойцов.

Не дав мне возможности что-то сказать, не представившись, тип, держащий в руках изъятую у Сергея ракетницу, с ходу наехал на меня:

– Вы что, суки, творите? Без спросу заезжаете на нашу территорию! – Потом немного выдохнул и, буравя меня злобным взглядом, продолжил: – Ты, пидер, кто вам разрешил здесь ездить?

Я протянул ему накладную и начал, было, объяснять, что мы едем за уже оплаченным углём. Не дослушав, он выхватил накладную, скомкал её, запулил получившимся комком прямо мне в лицо и заорал:

– Вытри этой бумажкой свою вонючую жопу! Нарушили закон, будете платить мзду. Транспорт конфискован, а вы сами приговариваетесь к общественным работам – будете грузить любимый вами уголёк. Понятно, урод?

– Да, но почему? Мы же ничего такого не сделали! Если нельзя, сейчас развернёмся и уедем!

– Ша, козёл, уедет он… Вы уже попали под выкуп, тем более у твоего брателлы нашли вот эту херню! – Беспредельщик помахал у меня перед носом ракетницей, нагло усмехнулся и продолжил: – Вооружены вы были, пидеры, а это значит, что выкуп увеличивается. Если бы Болт не нашёл у твоего лося вот этой пшикалки, могли бы отделаться одной конфискацией имущества, а так придётся самим пахать. А будете халтурить, вообще, пожалеете, что на свет родились. Веник за каждый процент невыполнения плана вставляет каждому такому пидеру палку или две – это уже под настроение.

Мужик заржал, его охотно поддержали и два других вооружённых типа. «Вот мы попали! Уроды, а не люди! В рабов нас хотят превратить… прямо идиотская какая-то ситуация… что же делать?» Но ничего путного в голову не приходило, оставалось скрежетать зубами и с подчёркнуто затравленным видом наблюдать за главным беспредельщиком. А тот, нахохотавшись всласть, соизволил, наконец задать вопрос:

– А вы откуда нарисовались-то?

– Так это… из Петухово мы, за углём приехали.

– Петухово? Это же земля Сипатого! Какого же хера вы в чужой огород-то полезли?

Голова в эти недолгие решающие мгновения работала со скоростью компа, судорожно перебирая всевозможные варианты спасения, и один из них я тут же начал продвигать, надеясь, заболтав урода, выторговать время:

– В нашей общине есть кое-какие ресурсы, за нас дадут хороший выкуп. Отпустите или меня, или моего напарника, второго оставьте в заложниках, и не позднее завтрашнего дня получите по ящику водки за каждого.

На самом деле не в этом заключался мой план. Ясно же было – эти сволочи не пойдут ни на какие честные договорённости, даже если, обуреваемые жадностью, отпустят одного из нас, когда им привезут выкуп, непременно потом захватят и его и того, кто привезёт водку. Расчёт тут мог быть только на ответное силовое воздействие – собрать всех наших ребят, устроить ночью тут небольшую разборку, захватить нескольких бандитов, а потом обменять их на нашу технику и задержанных людей. Я был уверен, что Саня с Флюром смогут буквально «голыми руками» устроить здесь большой кипишь, а остальные будут их прикрывать. Так что, главное было сейчас постараться возбудить у бандита непомерную жадность, чтобы он был кровно заинтересован выжать из этой ситуации как можно больше навара. Я был готов сколько угодно торговаться в сторону увеличения размера выкупа. Но все мои намерения были в один миг разрушены оказавшимся – хоть и не совсем в точку – однако довольно прозорливым восклицанием беспредельщика:

– А-а-а, настучать хочешь Сипатому! Да мы моргать на него хотели. Сука, науськал своих шестёрок нарушить договор и думает, прокатит. Может, ему в подарок твою голову отправить, чтобы увидел, как быстро здесь его козлам рога-то обламывают?

Бандит довольно продолжительное время задумчиво на меня глядел, как бы решая, что же ему делать с этим ничтожным насекомым. Неприятная, надо сказать, ситуация – прямо, мурашки по спине. Не отводя от моего лица цепкого изучающего взгляда, он неожиданно лениво произнёс:

– К тому же не нужна нам ваша вонючая водка, у нас самих целая железнодорожная цистерна со спиртом «Экстра» имеется. Ладно, животное, не буду я тебя по частям отправлять Сипатому. Пока, не буду! А станешь плохо работать, точно, пошлю.

Хотел ещё что-то добавить, но его отвлекло появление новых объектов для удовлетворения своих садистских наклонностей. Бандиты всё-таки добрались до кабины «Газели» и теперь, весьма довольные данным фактом, вели Настю с Василием к своему главарю. При этом периодически подвывающую Настю один из бандитов тащил за волосы, а двое других пинками гнали сильно хромающего и постоянно падающего Василия. Подобная картина явно разгневала главаря, и он заорал:

– Кныщ, какого хера вы тащите сюда этого инвалида? Кончай его, потом работяг пошлём, чтобы эту вонючую тушу перевезли в ров.

Раздалась короткая автоматная очередь, и нашего бывшего сторожа, в недавнем прошлом такого красивого и жизнерадостного парня, в один миг не стало. Хорошо, он был под воздействием наркотиков и не успел ощутить всего трагизма собственного положения и того, что уготовано его сестре. Зато я всё отлично понимал и судорожно искал выхода из этого кошмара. Однако вскоре, а именно, когда притащили Настю, стало не до рассуждений – события так стремительно закрутились, что мне пришлось действовать, не соображая, чисто на инстинктах.

Настю поставили перед главарём, она мелко тряслась и смотрела на него круглыми от ужаса глазами. Тот, оглядев её, довольно хмыкнул и приказал:

– Карась, давай, тащи её в мой вагон. Посадишь к остальным тёлкам. Развлекусь маленько, потом передам её вам. Гы-гы-гы… только Венику её сразу не отдавайте – распотрошит сучку до самого горла.

Только этот Карась схватил Настю за волосы, чтобы тащить в приказанное главарём место, как бедная девчушка вырвалась и с пронзительным визгом бросилась прочь, но далеко убежать не успела – раздалась короткая автоматная очередь, и она упала. Но в отличие от брата, скончалась не сразу – забилась, бедолага, в конвульсиях, и главарю пришлось добить её очередью из своего автомата. В тот момент, когда Настя кинулась бежать, дёрнулся и Серёга. Он двинул одному бандиту по роже и резко бросился к тому, кто стрелял, но добежать не успел. Ещё один беспредельщик, стоящий сбоку, ткнул его стволом калаша в область печени, а когда Сергей согнулся от острой боли, долбанул по голове прикладом. Потом принялся яростно пинать упавшего парня ногами, вскоре к нему присоединился и тот бандит, которому Сергей заехал по физиономии, Главарь бандитов, после того как добил девушку, несколько секунд с интересом наблюдал, как избивают моего товарища, а потом крикнул:

– Сухой, прекращайте хернёй страдать! Кончайте этого лося, а-а…

Закончить фразу он не смог, его загипнотизировала моя поднятая рука, а вернее то, что в ней находилось – граната Ф-1. Во время всей этой суеты я успел достать из кармана гранату, выдернуть чеку и, удерживая лимонку двумя пальцами, протянуть руку прямо к роже этой мрази.

Лицо бандита посерело, когда он увидел в нескольких сантиметрах от себя этот смертоносный предмет – знал, козёл, что при взрыве у него нет ни одного шанса уцелеть. А больше всего воздействовал на его психику мой нервно дрожащий палец, с усилием прижимающий скобу гранаты. Естественно, я нервничал, сердце в этот момент, наверное, море адреналина гнало по сосудам, к тому же держать на вытянутой руке груз весом шестьсот граммов в моём теперешнем состоянии было тяжеловато.

Надо отметить, к чести бандюги, что он уже после секундной заминки смог взять нервы под контроль и сразу попытался как-то разрулить ситуацию, произнеся слегка охрипшим голосом:

– Ты что, мужик, ошизел? Взорвётся же! Давай, заканчивай свои выкрутасы – думаю, сможем договориться, отпустим вас с корешом к Сипатому.

Я в этот момент сам готов был взорваться не хуже гранаты. Психика пошла вразнос, мозги плавали в море адреналина – хорошо, крохотный кусочек рассудка выжил, продиктовав следующую фразу:

– Ну что же, если выкуп подходит, мы, пожалуй, пойдём. Прикажи своим шавкам опустить автоматы!

Главарь громко выкрикнул приказания. Следом за ним и я заорал:

– Серёга, быстро сваливай! Ныряй за поезд и там жди меня!

Мой напарник перед этой командой стоял на четвереньках и мотал головой, пытаясь прийти в себя после удара прикладом по голове. Его обидчики стояли рядом, двумя кобрами уставившись на мою руку с гранатой, – они тоже находились в зоне поражения лимонки и прекрасно это осознавали, поэтому никто не препятствовал Сергею подняться. Наконец, пошатываясь, он подошёл к пассажирскому составу. Затем, как мне казалось, ужасно медленно и неловко забрался на невысокую насыпь, встал на четвереньки и полез под вагон.

Как только его ноги скрылись из виду, я, обращаясь к главарю бандитов, сказал:

– Ладно, прощевай, братан, я тоже сваливаю! Приятно было пообщаться! Но если выкуп устроил – ракетницу-то отдай!

Получив обратно ракетницу, отобранную у Сергея, я засунул её свободной рукой в карман, улыбнулся и произнёс:

– Да, чуть не забыл – выкуп-то забери! Перед этим я сжал гранату всеми пальцами, а сейчас сунул кулак с подарочком за полу, распахнутой на груди длинной куртки бандита. Мгновенно отпрыгнув, метнулся к вагону, на счёте двадцать три упал на насыпь и, больно ударившись о рельсы, перекатился на другую сторону. Когда катился вниз по насыпи с другой стороны эшелона, услышал звук взрыва. Правильно, громыхнуло как раз вовремя, когда я про себя произнёс цифру двадцать пять, значит, с того момента, когда отпустил спусковую скобу гранаты, прошло примерно пять секунд, а точнее 4,8 – этот факт я помнил со времён военной кафедры в институте. На этой задержке во взрыве Ф-1 и строился весь мой авантюрный расчёт – успеть сунуть гранату сволочуге, а самому рыбкой нырнуть под вагон и укрыться от взрыва на другом краю железнодорожной насыпи. Я надеялся, что при этом ни один осколок не зацепит ни меня, ни Сергея, который к тому времени уже должен был находиться за этой насыпью. После взрыва надо было немедленно рвать подальше от этого места. Даст бог, бандиты совсем ошалеют от взрыва, и нам удастся скрыться, пока они приходят в себя. Так что, план незамысловатый, рискованный… а что другое оставалось? То обстоятельство, что я стоял рядом с железнодорожной насыпью, давало хороший шанс преодолеть её за пару-тройку секунд.

Всё это я просчитал и удачно выполнил, но вот следующую фазу запорол, кажется, так как лежал теперь под насыпью и не мог даже дышать, не то, чтобы «скорее рвать подальше от этого места». Страшно болела грудина и позвоночник, получившие неслабые удары о железяки, когда я крутился, с ходу преодолевая железнодорожные рельсы. Мне даже показалось, что когда я мысленно произносил «двадцать четыре», при очередном столкновении моего тела с одной из рельс что-то хрустнуло в области рёбер. Захлестнула нестерпимая боль, а следом за ней невероятная злость – неужели сейчас всё загублю? Ведь подставляю не только себя, но и Серёгу – вот он сидит, совсем недалеко, и сам здорово тормозит, по-видимому, ещё не отошёл от побоев.

Не знаю, сколько времени я так валялся, беспомощный, совершенно неспособный передвигаться, даже на четвереньках, не то что бегом, однако безволие мгновенно пропало, когда с той стороны эшелона начали долбить автоматы. Я мгновенно вскочил, превозмогая дикую боль, и заорал Сергею:

– Ты, тормоз долбаный, быстро за мной! – И бросился что есть духу бежать вдоль насыпи, пригибаясь, чтобы не зацепила шальная пуля.

Стреляли наугад, целя между рельсами и днищем поезда. Наибольшее количество искр, отлетающих от колёсных пар и рельсов в результате рикошетов автоматных пуль, концентрировалось в месте за вагон от нас – в том направлении, откуда мы и приехали. Естественно, я побежал в противоположную сторону.

Нёсся так, как бегал, наверное, только в далёкой юности на соревнованиях по лёгкой атлетике. Но в те времена я был молод, не пил, не курил – как же, спортсмен, – к тому же одежда была другая, лёгкая и кроссовки, а сейчас, хоть и старпёр, навьюченный по полной программе, в тяжёлых говнодавах, а результат не хуже. Вот что может человек, когда запредельная концентрация адреналина в крови и дикое стремление выжить. Однако молодость побеждала, и вскоре я услышал позади громкое пыхтение Серёги. Хотя парень бросился бежать с задержкой, но догнал меня очень быстро.

Казалось бы, при таком спурте невозможно поменять направление, не снижая темпа, но только не в нашем случае. Бандиты перебрались на другую сторону поезда и открыли огонь по удаляющимся мишеням. Естественно, я метнулся вправо; как кенгуру, в несколько прыжков перепрыгнул ещё одну железнодорожную насыпь и понёсся к развалинам какого-то громадного здания, виднеющимся метрах в ста от нас. Преследователи тоже на месте не стояли, и, не успели мы добежать до здания, пули начали веером крошить кирпичную стену справа от меня. Но, слава богу, мы успели миновать торец здания и, свернув за угол, убраться из сектора обстрела.

На этот последний рывок я отдал все силы без остатка и дальше бежать больше не мог. Хотя, казалось бы, спасение совсем рядом – метрах в трёхстах от нас стояли многочисленные грузовые вагоны, какие-то небольшие строения, штабеля шпал и другого железнодорожного имущества, то есть вполне можно было затеряться среди этого производственного бардака. Но организм решил по-другому, не желая больше терпеть мучений; жить, не жить – всё равно, лишь бы всё быстрее закончилось.

Поэтому почти сразу после поворота я, уже ничего не соображая, по инерции преодолев ещё метров десять, резко остановился. Да так, что следовавший за мной Сергей не успел среагировать и не менее резко затормозил, ощутимо толкнув меня в спину. Я не удержался на ногах и упал на руки; отрезвляющая боль в ладонях заставила мозги зашевелиться в поисках путей спасения, не связанных с физическими нагрузками, добивающими сейчас моё, и так уже совсем немощное, покалеченное тело.

Пока стоящий надо мной Сергей громко орал, безуспешно пытаясь словами стимулировать к последнему рывку, я, еле поднявшись и обтерев окровавленные руки о куртку, начал затравленно озираться. Взгляд сразу зацепился за провал в стене здания. В эту громадную трещину вполне мог пролезть человек. Перебивая Сергея, я выкрикнул:

– Поздно пить боржоми! Не успеем мы уже добраться до грузовых вагонов – бандиты появятся раньше. А по пути к ним никаких укрытий – перестреляют как куропаток. Давай, быстро, вон в ту щель в стене – попробуем отсидеться в этих развалинах.

Времени вступать в диалог не было, и я, повернувшись, с какой только мог скоростью бросился к спасительному провалу в стене. Славу богу, он был недалеко, и измученные ноги уже очень скоро смогли до него дошагать. Сергей, остановленный в своей матерной руладе на полуслове, некоторое время недоумённо наблюдал за моим перемещением, пока я, добравшись до пролома, не начал влезать в здание, а потом пулей ринулся следом.

Забравшись внутрь, я, поражённый открывшейся картиной, застыл на месте, в изнеможении прислонясь спиной к какой-то громадной железной штуковине – одной из деталей для тепловозов – таких здесь было не мало; они валялись под обломками обрушившейся крыши. По-видимому, раньше это был ремонтный цех железнодорожного депо, сейчас превратившийся в свалку груды металлолома вперемешку со строительным мусором – рухнувшие на ремонтируемые тепловозы массивные железобетонные колонны были завалены сверху плитами перекрытия, образовывая массу шикарных нор, в которых можно было затаиться – страшновато, правда, было лезть туда. Я вспомнил недавний рассказ Василия – он получил травму как раз на таких развалинах, когда неожиданно, без видимых причин, прямо на него обрушилась плита перекрытия. Здесь таких плит было множество. Ужасней всего выглядела одна наклоненная бетонная колонна, на которой гроздями висело несколько плит – держались чудом, на тонкой арматуре, одна из плит раскачивалась. Совсем не хотелось приближаться и к расположенной рядом шикарной куче металлолома, колоритно заваленной железобетонными плитами.

Мои размышления, куда бежать и где прятаться, прервало появление Сергея. Вопрос стоял о жизни или смерти; шарахаться куда придётся негоже, несмотря на то что преследователи вот-вот будут тут. Цейтнот? Да, но выигрывает, в конечном итоге, не тот, у кого реакция быстрее, а тот, у которого мозги работают лучше. Следовало хоть немного подумать, где нам замаскироваться, – совет мне нужен был (ум, как говорится, хорошо, а полтора лучше), и я спросил:

– Как думаешь – где спрятаться от этих козлов? – Однако зря спросил, только время потерял.

У парня в этот момент реакция сработала лучше, чем мозги. Он с ходу, не рассматривая другие варианты, указал на первоначально привлёкшую меня груду металлолома и бетонных плит.

– Дебил! – воскликнул я, не стесняясь в выражениях. – Ты что, хочешь закончить как Васёк? Вон, видишь, почти над этим местом висят на тонкой арматуре железобетонные плиты. Один чих, и свалятся, мать твою – прямо на бошку!

Я был на взводе, поэтому в другой ситуации, скорее всего, продолжил бы частить Сергея, прикрывая этим свою растерянность, но острое чувство опасности подстегнуло к немедленному действию, и я, не рассуждая, крикнул:

– Давай, за мной! – И юркнул в узкий проход, находящийся совсем недалеко. Он шёл вдоль стены и образовался в результате обрушения лестничного пролёта. По-видимому, над этой частью здания, на втором этаже, находились служебные помещения; этаж обрушился, но лестничные пролеты, прислонясь к стене, не дали кирпичу и плитам засыпать всё пространство, превратив в одну монолитную кучу. Протиснуться в эту щель было можно, правда, метра через четыре пришлось ползти накарачках, а затем эта кротовая нора упёрлась в стену. Мы добрались до торцевой стены здания – дальше хода не было.

«Вот и приплыли – запаниковал я, ругая себя последними словами, – а ещё Серёгу дебилом назвал». Но делать нечего, обратный ход включать поздно. Я постарался успокоиться и стал про себя нахваливать плюсы нашего убежища, при этом минусы, как бы, не замечая. Во-первых, высота норы значительно увеличилась, и у стены можно было даже стоять. Во-вторых, здесь не совсем темно – имелась небольшая трещина в стене, через которую хоть как-то просачивался свет с улицы. К сожалению, через эту щель нельзя было наблюдать за обстановкой снаружи – трещина в стене делала некий кульбит, и я мог видеть только следующий ряд кирпичей. Но воздух и уличный свет сквозь неё поступал. А что касается отсутствия нормального обзора – с одной стороны, это плохо, с другой хорошо – с улицы тоже нельзя было увидеть, что творится в этом закутке. Да и гранату сунуть невозможно, если обнаружат, что мы здесь затаились. Но самый большой плюс этой норы заключался в том, что в образовавшейся пещере можно было держать оборону даже с нашей ракетницей. Лаз сюда узкий, низкий, извилистый – автоматом с той стороны завала нас не достанешь, а если кто рискнёт и полезет проверять, куда ведёт этот ход, сразу получит в морду ракету. Она в таких стесненных обстоятельствах, пожалуй, будет эффективней, чем пуля.

А дальше уж, как карта ляжет! Серёга – парень здоровый, сможет вытащить из прохода обожженного бандита – а тот будет наверняка сильно травмирован, ведь я собирался запулить в этот узкий лаз не одну, а сразу несколько ракет. Так что – вытаскиваем бандюка, отбираем у него автомат, а если повезёт, то и гранаты. Затем пробираемся к выходу и начинаем там отстреливать, кого встретим. Даст бог, продержимся до вечера, а потом постараемся улизнуть из этой мышеловки. Придётся рискнуть, пробираться под ещё не обрушившимися плитами перекрытия к дальним провалам в стенах этого здания. Больших трещин слишком много, чтобы бандиты все их заблокировали. План, конечно, незатейливый и слишком авантюрный, но по крайней мере одного гада мы, точно, сумеем прищучить в этом тесном лазе.

Внушив себе подобными мыслями хоть какую-то надежду, я кратко обрисовал их Сергею. Подробно не получалось – и времени не было, и, что немаловажно, просто физически это было сделать затруднительно – в том месте, где проходил этот инструктаж, нормально дышать было совершенно невозможно. По-видимому, во время катастрофы, совсем рядом отсюда кого-то придавило обрушившимися плитами, и теперь запах гниющего мяса концентрировался в самой высокой и удобной части нашего убежища. Однако, быстренько распределившись – кто, где и как будет держать оборону, – мы разошлись по своим боевым постам.

Сергей уселся сбоку от лаза, через который мы сюда попали. В руках он сжимал довольно толстый железный прут – этой палицей он должен был действовать, если вдруг ракеты не остановят врага и бандит ворвётся в наше убежище. Вдруг так получится, что горящие заряды будут попадать в места, защищенные одеждой, и этот факт только разозлит бандита. Вот, когда он в ярости (пусть даже стреляя из автомата) вывалится из лаза, сразу и получит по своей тупой тыкве удар железной колотушкой. Огонь из обычного стрелкового оружия нам был не страшен, да и гранаты, в общем-то, тоже – невозможно в таком тесном лазе их кинуть.

«Так что не всё так плохо, и, чтобы нас выкурить из этой норы, нужно очень сильно постараться или газовые гранаты, что ли, применить, – думал я, пристраиваясь возле щели, из которой поступал свежий воздух с улицы, – но откуда у бандюг такое оснащение? Так что, не ссы, парень, – прорвёмся! Поживём еще, покоптим небо!» Да и вообще, бандиты, может, и не догадаются, что мы спрятались в этом здании – какой дурак забьётся в эту мышеловку, когда совсем недалеко есть место, где спокойно можно затеряться. Ведь за то время, пока автоматчики сюда доберутся, преследуемые успеют добежать до грузовых вагонов, которые стоят в трёхстах метрах. Бандиты же видели, с какой скоростью мы улепётывали.

Помяни нечистого, и он появится – эта народная мудрость подтвердилась сразу, как только я подумал о бандитах. Из трещины донёсся вполне различимый возглас:

– Вот, суки, свалили!

Дальше последовали не менее забористые, матерные предложения, где нас с Серёгой сравнивали чёрт знает с кем, планируя сделать с нами чёрт знает что. Эту непотребную ругань прекратил вдруг грубый выкрик явно запыхавшегося человека:

– Что встали, мудаки, вперёд, к вагонам!

В ответ раздался протестующий гомон, а потом чей-то бас произнёс:

– Ты что, Колун, охерел? Там сотня вертухаев с овчарками никого не найдёт. Считай, свалили пидары, нужно обратно возвращаться. Думаешь, нам не охота за брателл с этими козлами рассчитаться? Но тут ничего не попишешь – слишком шустрые они оказались!

– Шустрые… а нам-то от этого не легче! Да если Малёванный узнает, что мы их так легко отпустили, он за Хряка сначала всю бригаду раком поставит, а потом, кого насмерть не затрахают, прикажет Боцману всем им яйца оторвать.

Обладатель баса ответил:

– Да ладно, Колун, никто не будет стучать Малёванному. Дураков нет! Скажешь боссу – Хряк сам виноват, не дал нам обыскать ублюдка, ну тот гранатой и шарахнул. А мы, мол, потом этого змеёныша замочили, заодно и бабу его.

– Да… придётся так и сделать! Но на всякий случай, Гестапо, возьми Прыща с Солодом и пошарьте вот в этом цеху, а ты, Пугач, с остальными, двигайте к грузовым вагонам. Вдруг сбежавшие козлы наткнулись на кого-нибудь из бригады Косяка. Нехорошо, если косяковские притащат уродов к Малёванному, а мы про это и знать ничего не знаем. Если косяки их взяли, скажи, что Колун даёт за «уродов» канистру спиртяги и баранью ногу. Всё, давайте, пацаны, – разбежались!

Раздались, постепенно затихающие, шаги множества ног, потом все стихло. Но мой обострённый слух всё же улавливал, что рядом, за стеной, кто-то остался. А вскоре и обоняние это подтвердило – через щель к нам просочился ароматный запах табака. Скорее всего, отдававший команды бандитам мужик остался у стены и решил покурить, ожидая результата выполнений приказов. Ах, как хотелось закурить, но какое там – рядом с трещиной лучше было бы даже и не дышать – если я прекрасно слышал то, что творилось на улице, у стены, оттуда нас тоже могут услышать, особенно покашливания – Серёга этим грешил, – но, слава богу, парень стоял довольно далеко от трещины. Но – вот, чёрт! Только я об этом подумал, как мне самому страшно захотелось прокашляться, и, еле сдерживаясь, я, от греха подальше стал медленно и осторожно отползать от трещины.

Только добрался до места, где, по моему мнению, можно было тихонько кашлянуть, как это желание куда-то испарилось. Потом раздалась длинная автоматная очередь, завершившаяся страшным грохотом, таким, что мне показалось, будто даже бетонная поверхность, на которой я сидел, содрогнулась, и стены нашего убежища, заваленного сверху метровым слоем бетонных осколков и кирпичей, буквально потряс истошный человеческий вой, резко прервавшийся короткой автоматной очередью.

Стало ясно – у бандитов, искавших нас в большом помещении, что-то случилось. Скорее всего, кто-то из них, чтобы не лезть в узкий проход, выстрелил туда из автомата. Одна из оставшихся плит перекрытия (а может, и не одна) не выдержала такого сотрясения воздуха и обвалилась, зацепив кого-то из этих мразей. Да зацепила не слабо, так что остальные брателлы посчитали – пострадавший уже не жилец, и прекратили мучения своего подельника. Теперь бандиты вряд ли будут рисковать жизнями, проверяя все закутки, где могли затаиться беглецы. И я, всё-таки сумев откашляться, пополз обратно к трещине.

Полез туда не для того, чтобы услышать, что творится за стеной, а чтобы просто подышать свежим воздухом. Я был уверен, что бандит, остававшийся у стены, услышав автоматную очередь и грохот, побежал проверить, что творится в здании. Я бы точно так и сделал, но у главаря бандитов, как видно, нервы были покрепче. Он продолжал безмятежно покуривать сигаретку у трещины, только вот, не знаю, какую по счёту.

Минут пять я сидел у щели, вдыхая ароматный дым, потом к этому бандиту подбежали ещё двое. Один из них – обладатель знакомого баса – закричал:

– Колун, там Прыща завалило – рана страшная, кость из бедра торчит, пришлось кончить хитрована, чтобы не мучился. Говорил я тебе – не нужно лезть в этот отстой, нет там никого, кроме крыс! А теперь вот братка потеряли из-за твоего упрямства!

– Не пыли, Гестапо, сам виноват! Бегать надо лучше и стрелять точнее, тогда бы «козлы» от вас не ушли. Спиртяги меньше сосать надо и баб трахать, тогда бы и Прыщ не попал в такое дерьмо. Ладно, замнём… пошли обратно. Пришлём работяг, вытащить тело Прыща, похороним и помянём брателлу по-нашему!

На этом разговоры за стеной стихли, послышались отдаляющиеся звуки шагов. Сердце отпустило – вроде бы нас теперь никто не должен искать. Ещё бы прошли те, кто проверял возле грузовых вагонов, и можно выползать из нашей норы. Наверное, с полчаса я вслушивался в звуки, доносящиеся с улицы, но всё было тихо. Курить хотелось неимоверно, я всё-таки не выдержал и достал сигарету. После перекура мы с Сергеем устроили совещание, на котором решили, что вылезать из нашего убежища будем, только когда стемнеет.

Время тянулось ужасно медленно, было холодно, даже несмотря на то, что одеты мы были по-зимнему и на улице температура не очень низкая. Уже после часа нахождения в этой конуре создалось впечатление, что мы заточены в морозильной камере. Приходилось разминаться, периодически подскакивая. Однако до наступления полной темноты мы не выдержали, выползли из убежища, когда на улице только начинало смеркаться. Минут сорок, пока ещё можно было хоть что-то разглядеть, изучали наш будущий маршрут. И, когда совсем стемнело, наконец-то выбрались из здания.

Обратный путь занял у нас часов шесть. Из них часа два мы выбирались из Ясногорска – в темноте, как суслики, боясь малейшего шороха, прыгали от одного укрытия к другому. Только когда вышли на шоссе, немного расслабились. И тут уж Серёга разошёлся – матерные рулады шли одна за другой, и все они сводились к одному: «вот, доберёмся до посёлка, возьмём оружие, остальных мужиков и устроим сукам приятное пробуждение. Перестреляем всех бандюков к чёртовой матери, а трупы скормим бродячим псам». На все его кровожадные прожекты я отвечал одно:

– Хватит, ты прямо как тот «заяц во хмелю» – реально на вещи посмотри. Бандиты намного нас сильнее. Даже профессиональные бойцы – Саня с Флюром – не смогут с нашими пукалками переть на автоматы. И сам знаешь – бандитов там море; кроме бригады, которая нас тормознула, есть ещё. У нас патронов не хватит, чтобы их всех отстрелять, если даже они не будут сопротивляться. Уймись, пацан, и радуйся, что бандиты не знают, где мы живём. Только Хряку я сказал, что мы из Петухова, а он теперь в аду – ожидает своей очереди покипеть в котле с маслом!

В конце концов, Сергей притих, сосредоточившись на дороге. А идти было тяжело, даже по наезженным колеям – оступишься, и нога сразу, по щиколотку проваливалась в смесь пепла и снега, покрывавшую дорогу. Наконец впереди появился отблеск света, а вскоре мы добрались до калитки и вступили на территорию посёлка. Горевший в доме свет означал, что никто не спит. Обычно мы выключали свет на улице и плотно занавешивали окна, чтобы издали не было видно, что в этом месте пользуются электричеством.

Действительно, никто не спал. И более того – уже готовилась спасательная экспедиция в Ясногорск. В ней должны были принять участие все мужчины, кроме раненого Коли, которого оставляли с ружьём охранять посёлок от мародёров. Наше появление было как снег на голову и вызвало массу вопросов у мужчин и слёз, прерываемых причитаниями, – у женщин. Особенно, когда они узнали о печальной судьбе наших сторожей и Насти. Но это было всё потом, а сначала крепкие рукопожатия, слёзы радости и поцелуи Маши, восторженные выкрики Вики и других наших женщин. Всё это продолжалось до тех пор, пока я буквально не взмолился с просьбой сначала накормить страдальцев, у которых почти сутки не было во рту даже крошки хлеба.

И потом уже, сидя за столом, предварительно слопав по две тарелки наваристого борща, мы рассказали обо всех злоключениях, которые выпали на нашу долю в Ясногорске. После чего было много криков, угроз в адрес бандитов и предложений наказать уродов, убивших Василия и Настю, но после вдумчивого разговора все согласились со мной – не развязывать вендетту – до хорошего это дело не доведёт. Нужно все силы и время пустить на подготовку к тяжёлым временам, а не терять их, мстя отморозкам. Ну, поубиваем мы их всех, как гарантировал Флюр, что, разве это согреет нас при температуре минус 100 градусов? Нет и ещё раз – нет! Только запасы топлива, которые мы сейчас сможем заготовить, дадут нам шанс пережить этот катаклизм с запредельно низкими температурами. А бандиты, они и так сдохнут в своих вагонах от холода, пусть даже у них и имеется железнодорожная цистерна со спиртом. Главное сейчас – запасы топлива, а не пойла. Поэтому мы решили приступить к усиленной заготовке дров. Уголь мы вряд ли теперь где-нибудь достанем; его весь, наверное, разобрали или зарезервировали власти, привезти его со станции в Ясногорске мы уже явно не сможем.

В ходе этого своеобразного совещания Саша загорелся поездкой в Тулу. Начал доказывать, что нам непременно удастся раздобыть там оружие, а может, и продукты, по крайней мере выменять их на водку и самогон – благо, этого добра у нас предостаточно. Всё равно самогон и палёную водку никто из нас в здравом уме пить не будет. В Туле же наверняка на эту водку удастся выменять патроны, а может, и автомат Калашникова – всё-таки это оружейная столица России. Также в Туле был отдел от службы Саши и Флюра, и через них наверняка можно будет связаться с Москвой. К тому же там дадут какой-нибудь продуктовый паёк на него и Флюра, а может, и на Вику, ведь все необходимые документы у них были с собой. Я был не против поездки в Тулу, дополнительное оружие нам было явно необходимо, но в связи с этим меня мучил один вопрос, его я и задал парню:

– На чём ты поедешь туда? Володин джип у нас изуродован, джип Николая раздавлен обломками дома, «Газель» потеряли в Ясногорске – остался в наличии только мой «мерин». А на этих нечищеных дорогах, с огромными трещинами от землетрясения, легко можно застрять и потерять последнюю машину.

Саша резонно заметил:

– Батя, а ты сам подумай! Последние из посетивших нас мародёров были на обычных «жигулях», и, по всему видно, нигде не застревали, а «мерседес» тяжелее их и гораздо мощнее; у него есть и АВС, и другие навороты, к тому же и диаметр колёс больше, и сами покрышки шипованые. Мы сегодня с Валерой ездили в деревню, и не было никаких проблем с проходимостью. Так что, если ехать, лучше не тянуть, ведь уже конец осени, скоро начнутся снегопады, вот тогда, точно, никуда не сможем добраться.

– А как же наши снегоходы! – воскликнул Коля. – У нас же имеется два прекрасных аппарата – один Анатолия, второй соседский.

– Да, – ответил Саша, – а ты попробуй двести километров проехать на снегоходе, да ещё в мороз. Отморозишь задницу, сразу подобные мысли пропадут, так как думаешь ты именно ею.

Обговорив все наши проблемы, решили, что завтра все будут отсыпаться и отдыхать после той встряски и нервотрёпки, которую получили не только ездившие в Ясногорск, но и остальные. А послезавтра утром в Тулу всё-таки поедем, захватив с собой десять ящиков водки и весь самогон для обмена на что-либо полезное. А для ликвидации возможных проблем, особенно при проезде через трещины, положим в фургон мостики, изготовленные ещё перед поездкой в Пущино, а также пару лопат, ломик и ручную лебёдку.

– С таким набором мы, точно, везде пройдём, – пошутил Флюр, – и, вообще, только за один самогон нас на руках до Тулы донесут.

Договорились, что в эту экспедицию теперь направятся лучшие наши бойцы – Саша и Флюр – ну и я как самый опытный торговец. Выезжать надо было засветло, чтобы постараться обернуться за день. Темнеть сейчас стало раньше – уже в шестнадцать часов ничего не видно, – температура тоже регулярно понижалась.

После целого дня отдыха встали в шесть утра, потом завтракали, заправляли и готовили машину, загружали её водкой и другими вещами, и так провозились до восьми – в это время и выехали.