Читать книгу Иные, или дом, с которым мне «жутко» повезло. Все четыре части в одной книге - Олег Колмаков - Страница 12

— Сын мой! Уже завтра, ты станешь рыцарем. Для настоящего мужчины, это важнейшее событие в жизни. Посвящение в рыцари, сравнимо, разве что, с рождением.

В полумраке огромного, тёмного помещения, освещенного лишь двумя настенными факелами, передо мной, восемнадцатилетним юношей, стоял высокий мужчина, с благородными чертами лица, облаченный в доспехи: кольчугу и латы. Шлем он держал в руке.

То был мой отец — настоящий рыцарь, без страха и упрёка.

– Предстоящую ночь, ты проведешь в церкви, наедине с самим собой, пребывая в размышлениях об ответственности за избранный путь. Я дал тебе все, что было в моих силах. Ты из хорошего и знатного рода землевладельцев. Твои дед, прадед и я — были достойными рыцарями. Ты примешь рыцарство, уже в четвёртом поколении.

Но как бы ни была хороша родословная, главное для рыцаря — это война. На войне нужна сила, отвага, мужество и верность слову. Считаю, всеми этими качествами, ты обладаешь. С самого детства, я обучал тебя нашему ремеслу. Ты прошел школу куртуазности — учился вежливости и светскому общению. В десять лет из рук священника, ты получил свой меч; поздними ночами обходил с товарищами стены нашего замка и, конечно же, каждый день тренировался с ними в искусстве владения мечом, чтобы быть неуязвимым в бою. Сегодняшней ночью, у тебя будет время, чтобы сделать окончательный выбор — готов ли ты блюсти кодекс чести: быть уважительным и благородным; щедрым и беспощадным к врагу; с честью защищать свой род и, если потребуется, совершить особый подвиг — погибнуть в бою. Ведь боевому рыцарю, трудно смириться с ролью немощного старика.

Ночь прошла, как одно мгновение и наступило утро. Двери Храма отворились. В сопровождении свиты, в церковь торжественно вошел отец. С мечом, вместо креста на шее, я опустился на одно колено и преклонил голову.

– С какими намерениями, желаешь ты вступить в общество рыцарей?.. — сурово спросил благородный рыцарь и я произнес давно заученную на зубок клятву. По её окончанию, отец обратился к окружению. — …Облачите его в рыцарские доспехи.

Одеть боевую амуницию, мне помогли молодые рыцари и дамы. После чего, я вновь опустился на колени. Отец подошел ближе. Обнажённым мечом, он трижды коснулся моего плеча со словами: «Во имя Божие, во имя святого Михаила и святого Георгия, делаю тебя рыцарем, будь храбр честен!..»

Гром рукоплесканий, внезапно разорвал тишину. Церковь наполнилась людьми. На первый план вышел епископ. Заметив его, я поднялся на ноги, взял свой меч, широко размахнулся им, как бы поражая врагов. Затем отер его, о левую руку и вложил в ножны. Епископ поцеловал меня в лоб и благословил словами: «Мир тебе!»

Отъезжая от церкви, отец выкрикнул: «Рыцарь! Очень скоро, нас ждут великие победы и грандиозные свершения. А сейчас — пир, в твою честь!..»

– Очнись. Да, просыпайся же, ты… – кто-то усиленно тряс меня за плечо. Я открыл глаза и увидел нависшее надо мной лицо Ильи. Того самого бандита, который накануне вручил мне крест и церковное кадило.

– Ты, как сюда попал? – протирая глаза, поинтересовался я у внезапно появившегося бандита.

– Как-как… Входная дверь была открыта, вот и попал.

«Точно! Вернувшись ночью в квартиру, с тем самым крестом и кадилом, я очевидно и подзабыл запереть за собой дверь».

– Ты хоть помнишь, как прыгнул вчера под нашу тачку?.. – Илья продолжал сыпать вопросами. – …Помнишь, как трепался, о каких-то там демонах, якобы, захвативших твою хату?.. Как «пушку» у меня просил?.. Как грозился тут всех перестрелять?.. Мне почему-то подумалось, что после нашего ночного прощания, ты можешь вновь вляпаться в очередную переделку. Ведь ты был бухой в полный драбаган… – он покачал головой и, будто спохватившись, добавил. – … Ну, ты и поспать. Кое-как удалось тебя растормошить.

– Который час? – я очень медленно приходил в себя. В моей голове по-прежнему прокручивался сон, о моем невероятном посвящении в рыцари. Тогда как перед глазами всё ещё маячило колоритное лицо того самого виртуального отца.

К слову сказать, своего реального отца я практически не знал. Мои родители погибли слишком рано. Когда мне самому, едва исполнился год. После той злополучной автомобильной аварии, меня растила и воспитывала моя бабушка.

– Без четверти десять, – ответил Илья, взглянув на часы.

– Утра?

– Вечера… – усмехнулся бандит. – …Похоже, ты действительно вчера перебрал. Коль, так безнадёжно потерялся во времени.

– Слушай, Илья…

– Пистолет не дам, – пытаясь опередить мой вопрос, тотчас ответил мне гость.

– Я вовсе не об этом… – припоминая предупреждения Марты, я перевёл разговор на иную тему. – …Просто, хочу узнать: с чего это вдруг, к моей скромной персоне, с твоей стороны вдруг возник столь пристальный интерес и забота? Отчего столь непонятное беспокойство?

– Ну, а как иначе?.. – при этом Илья, явно занервничал. Слегка запинаясь, он поспешил со своими оправданиями. – …Ведь мы тебя сбили. А после, не оказав никакой помощи, фактически бросил посреди дороги. Как-то, не по-пацански, получилось. Кстати, чуть не забыл… – бандит вдруг оживился. – …Твоя бывшая «малосемейка», до сих пор свободна. Шеф улетел на пару недель на Кипр. Если будет желание, то дня на три-четыре запросто могу одолжить тебе ключи. Я ведь и сам понимаю, что «сдёрнули» мы тебя с места чересчур резко. А к новому жилью необходимо привыкнуть, притереться. И уж лучше это сделать в привычной и хорошо знакомой для тебя обстановки.

– Илья, ты не шутишь?.. – я не мог поверить своим ушам: не ужель это было возможно. Целых четыре дня спокойного сна, без каких-либо ночных вакханалий, оргий и тысяч безвозвратно потерянных нервных клеток. – …И когда ж я могу теми ключами воспользоваться?

– Да хоть, сейчас. Бери с собой самое необходимое и поехали. Мне, как раз, в ту же самую сторону.

Быть может, и покажусь я сейчас кому-то полнейшим идиотом. И, тем не менее, именно сейчас, лёжа на матрасе, брошенном на голый пол, в абсолютно пустой и крохотной квартирке с подтекавшими кранами и оборванными обоями, я и мог насладиться своим беспредельным счастьем. Только теперь, старое, давно обжитое и до боли знакомое жильё, и показалось мне самым уютным в мире.

А впрочем, едва успев насладиться первыми часами тишины и спокойствия, я чисто машинально вновь вспомнил о Марте. Вдали от своего настоящего дома, она представилась мне скучающей где-то там, у окна и терпеливо ожидавшей моего возвращения. Тут-то и стало мне, её искренне жаль. Марта вовсе не была похожа на остальных (в определённой степени, примитивных) потусторонних существ, побывавших в моей квартире. Уверен я был и в том, что в их несуразной компании, и она сама чувствовала себя не совсем уютно.

«А если разобраться, то кто ж они, вообще, такие? Какова их реальная природа?.. – я вновь вернулся к вопросу давно не дававшего мне покоя. – …Духи, умерших людей? Да. Привидения, возвратившиеся в свой прежний мир? И с этим никто не будет спорить. И все ж, откуда они? Чем живут там, куда рано или поздно попадет каждый из нас? Что же все-таки ждет нас всех, после нашей смерти?»

Невзирая на то, что я пробыл с этими «возвращенцами» почти три ночи к ряду, ответы на все выше озвученные вопросы, так и остались для меня полнейшей тайной за семью печатями. Однако следуя некоторой логике и опираясь на определённые фразы, случайно брошенные теми же призраками, возможно, можно было сделать и кое-какие вполне закономерные (если не сказать, далеко идущие) выводы.

«При этом первый вопрос, на который я просто обязан ответить, вроде бы напрашивается сам собой: зачем они здесь?

Предположим, что влечет их сюда некая ностальгия. Примитивная душевная тоска по безвозвратно утраченному.

В таком случае, всплывает следующий вопрос: почему информацию о своей «лазейке» они держат в строжайшем секрете? Очевидно, чего-то опасаются. А впрочем, чего им бояться? Того, что вслед за ними в наше земное пространство бросится и всё их загробное царство? А что?.. Вполне, разумно.

Пожалуй, именно поэтому и сложилось у меня стойкое ощущение, будто бы житуха у них там, вовсе не сахар. Ведь неспроста, с каждым двенадцатикратным боем часов, они очертя голову «ломятся» сюда, в свой прежний мир. Как не крути, а при хороших условиях существования, вряд ли найдется такое количество тоскующих душ, при котором реально можно было остерегаться массового паломничества. Да и вообще, ностальгия – это явление, как правило, временное. К примеру, вернувшись в свою прежнюю «малосемейку», я не собираюсь прожить здесь весь свой век. Трех-четырех, отпущенных мне дней (а то, и меньше), вполне будет достаточно, чтобы повспоминать, отдохнуть, и уже с новыми силами строить планы на будущее».

Грядущий день, я встретил бодрячком, выспавшимся и переполненным положительной энергетикой. Ведь вчерашним вечером мне никто и ничто не мешало. Ни телевизор, ни компьютер, ни музыкальный центр, в виду их отсутствия в моем новом-старом жилище. И уж тем более, меня не донимали агрессивные «полтергейсты». Мне оставалось лишь вспоминать и анализировать события, произошедшие со мной накануне.

В частности я вдруг припомнил неосторожно произнесенные слова Петьки и последующую за ними негативную реакцию Марты, на, казалось бы, малозначимую оговорку. Будто бы Марта никоим образом не желала касаться или попросту опасалась данной темы.

«Дай-ка припомнить. «Войско ордена Хра…», кажется, именно так он тогда сказал. Что ж это, за «Хра» такое? С «орденом», как будто бы все понятно. Это Средневековье. Европа. А коль войско и «видел он меня, именно в бою», то вполне возможно, что речь шла о крестовых походах. Попробую припомнить: какие рыцарские Ордена существовали в ту эпоху. Тевтонский. Госпитальеры. Тамплиеры. Мальтийский.… И никакого «Хра».

Меж тем, именно рыцарские мотивы, за последние несколько дней, как никогда часто были у меня на слуху. Это и череда снов (уж больно похожих на реальность), и рассказ Марты, о её прошлой жизни, косвенно имевший все тот же подтекст. Ну, и естественно, упомянутые ранее слова, всё того же Петра.

Эти мелкие и несколько рваные эпизоды, будто бы являлись звеньями некой цепи. Словно каждый отдельный элемент, являлся частью единого целого, представленного мне с различных ракурсов.

Забегая несколько вперёд или, напротив, обращаясь в своё прошлое (уж тут, кому как нравиться), следует отметить тот факт, что в свои детские годы (класса этак, до шестого) я испытывал дикий интерес к школьному предмету «история». С удовольствием и интересом изучал и взахлёб зачитывался книгами о египетских фараонах, о Древней Греции, Римской империи и Крестовых походах. Вместе с героями и полководцами, я как бы участвовал в грандиозных битвах и сражениях; вместе с ними завоёвывал и открывал новые земли; с ними же переживал и обидные поражения.

Уж и не знаю почему, но именно на «Средневековье» мой интерес к историческим наукам почему-то полностью иссяк. Возможно, связанно это было с появлением в нашей школе «Феодалки». Имею в виду новую учительницу по данному предмету. Более гнусной и пакостной бабы, скажу я вам прямо, встречать мне ещё не приходилось. А быть может, с возрастом появились у меня и совсем иные увлечения. Так или иначе, но к седьмому классу моя успеваемость по истории скатилась до «вяленьких троечек». С той самой поры и остался в моей голове исторический вакуум: начиная с века семнадцатого и заканчивая веком двадцатым…

Эх, если б вы только знали, как порой бывает приятно, отправляясь на работу, вдруг встретить на лестничной площадке, в лифте или во дворе дома знакомые тебе лица. С этими людьми, спешащими нынче по своим служебным делам, я прожил бок о бок, без малого пять лет. Многие из них были для меня настоящими друзьями. С ними я приводил в порядок прилегавшую к дому территорию; благоустраивал наш дворик, отмечал с ними всевозможные праздники и, как пацан, гоняли с ними же футбольный мяч. В нашей многолюдной «малосемейке» никогда не было скучно и уж тем более, чересчур уныло. Просто никакого сравнения с моим новым домом по улице Вокзальной.

– Кого я вижу?.. Олег?.. Так ведь ты, вроде переехал?.. – на выходе из подъезда меня перехватила Маринка, моя бывшая соседка с первого этажа. Мимо нее ни одна живая душа, незамеченной не проскочит. Уж кто-кто, а Марина наверняка знает все домовые сплетни. – …Может в гости к кому спозаранку забегал?

– Марья, скажи честно: с тобой можно поделиться тайной? То есть, доверить тебе секрет государственной важности… – сейчас у меня было приподнятое настроение и мне хотелось немного подшутить над этой пронырливо-незадачливой тётушкой.

– Вне всяких сомнений. Буду молчать, как рыба.

– Клянись здоровьем своих детей, что никому о том не расскажешь.

– Клянусь, – не на секунду не задумавшись, навострила ушки Марья.

– Тогда слушай… – при этом я перешел на заговорческий шепот. – …Марья, надеюсь, ты в курсе того, что когда-то я когда-то служил в «горячей точке»?.. – та кивнула. Это придало мне ещё больше уверенности в моём предстоящем вранье. – …А теперь представь, что и на «гражданке» мои боевые навыки кому-то вновь пригодились. Не стану вдаваться в излишние подробности, скажу лишь о том, что моими военным опытом заинтересовались весьма высокие чины и достаточно влиятельные люди. Они-то и выдали мне ордер на новую квартиру. Взамен, из окна своей старой квартиры, я должен обеспечить наблюдение за кое-каким объектом. Догадываешься, о чём я веду речь?

– Не за нашим ли «тракторным», тебе поставили наблюдать?.. – всплеснула руками женщина. – …Давно пора, эту сволоту за жабры взять. Они ж, твари, наш оборонный завод до последнего винтика собираются растащить. Ты, Олег, удели особое внимание бывшему директору. У него и за границей недвижимость имеется; и здесь он уже третий коттедж за городом строит. Спрашивается: откуда такие деньжищи? Естественно с завода. Он и рабочих-то, якобы, в вынужденные отпуска распустил, лишь для того, чтоб свидетелей разграбления предприятия поменьше было. Всем объявил о своей отставке с директорской должности. На самом же деле, по-прежнему шурует здесь, как хозяин.

– Обязательно пригляжу… – честно сказать, я уж и не рад был тому, что затеял весь этот тупой розыгрыш. Ведь моя собеседница, принимала весь мой трёп за чистую монету. Потому и решил я поскорее ретироваться. – …Ты главное, Марья, помалкивай. А уж я как следует займусь вашими супчиками. Мало им, уж точно не покажется.

Вот такими, до наивности простыми и открытыми, были мои бывшие соседи, обычный рабочий люд. У меня не было и малейших сомнений и в том, что уже завтра о нашем секретном разговоре будут знать жильцы всех девяти этажей. Причём, большинство из них, наверняка правильно поймут мою шутку и в очередной раз посмеются над нашей общепризнанной сплетницей…

Интернет, к которому я обратился почти сразу по приходу в офис, в буквальном смысле кишел информацией по интересующей меня теме. Отправной точкой для своего поиска я избрал рубеж между первым и вторым тысячелетиями от самого Рождества Христова. По моему мнению, именно тогда в Средневековой Европе и начало зарождаться рыцарство. И именно с того смутного времени и следовало мне искать ответы на свои вопросы.

Изучая многочисленные сайты, относящиеся к 1000 году, я с удивлением ловил себя на мысли о том, что читаю отнюдь не повествования о дремучих временах тысячелетней давности, а просматриваю передовицы относительно свежих газет, датированных примерно 2000 годом. Уж слишком много общего с нынешними временами я в них обнаружил.

Судите сами.

«1000-й год от Рождества Христова, действительно был определённой вехой в истории западной цивилизации; причём корни этого лежат не в каких— либо политических событиях или технологических достижениях, а в самой толще общественной психологии. Христианская идеология, помноженная на страх перед мистикой и суевериям многих, создало уникальное явление. Бытовало мнение, подкрепляемое католическим духовенством, о том, что 1000-й год станет Последним годом, годом конца света, Страшного Суда и Второго Пришествия Христа…

Европа замерла в ожидании 25 декабря 1000 года. Вот и наступил этот, ничем в других отношениях не примечательный, зимний день. И… ничего не случилось. Когда осознание этого пришло к людям, вслед за понятной волной небывалой радости, явилось и понимание простой вещи: надо жить дальше. Рожать и кормить детей, строить дома, обрабатывать землю, а кому-то и воевать. Все вроде бы вернулось на круги своя. Однако это было и так, и не так…»

«Прекратились междоусобные войны. Уже не надо было никого защищать, Европа начала объединяться…

…Даже малообразованный крестьянин мог теперь задуматься: а от кого, собственно, обороняют меня наши доблестные защитники сейчас, когда нет ни норманнов, ни венгров, ни какой-то другой внешней угрозы?.. Получается, что от самих себя — точнее, от таких же, как они. От таких крестьянских мыслей, всего один шаг до вывода: если этих вояк разогнать — и войн не будет, и налоги, глядишь, уменьшатся…

Былое единство войска и народа, начало давать серьёзную трещину. Требовалась новая, объединительная идея, надо было создавать нового общего врага, что бы оправдать перед людьми само существование класса имущих…»

«…Пришло время, окинуть взглядом другую часть обитаемого мира, а именно ту, которую принято называть миром ислама. В каком же состоянии находилась вторая сторона противостояния двух цивилизаций?..

Мир приверженцев пророка Мухаммеда, к 1000-му году расширился до гигантских размеров — в исламский мир входило не менее половины Евразии. Он включил в свою орбиту сотни народов, тысячи городов и общин, десятки миллионов людей, объединенных в восприятии и понимании сущего простой и яркой формулой: нет Бога, кроме Бога и Мухаммеда — пророка Бога. Эта шахида (исповедание веры) и была тем, что обеспечивало духовное единство всех мусульман…

К началу одиннадцатого века, исламский мир являл собой неординарную, но величественную картину, в которой сочетались упадок и подъём, достижение великих духовных высот и нравственного одичания, высокое внутреннее единство и чудовищный калейдоскоп из мелких и мельчайших политических и религиозных образований…

Стоит ещё раз сказать о том, что и непримиримые религиозные разногласия, и политическая раздробленность — по большому счёту, не поколебали его глубинного внутреннего единства. Это шло от признания всеми мусульманами Корана. Духовный раскол не мешал шиитам и суннитам быть добрыми соседями в исламских городах. Персидские радикалы-исмаилиты скорее считали себя единым народом с суннитами-ортодоксами Средней Азии, чем с говорящими с ними на одном языке и живущими рядом персами-язычниками. Ислам был един и непримирим по отношению к иноверцам… Историческая ситуация вдохнула новую жизнь в идеологию исламского джихада — борьбы за веру. Автором первичной концепции джихада был сам пророк Мухаммед — собственно, иначе и быть не могло, ведь для любого мусульманина вся сущность бытия содержится в Коране.

Алимы — учителя веры — лишь объясняют верующим, как понимать ту или иную суру…

Сильная группа Алимов из числа сторонников «джихада до победного конца» осела в Дамаске, а также в суннитских областях Халеба и Масуле.

Именно из Халеба вышло наиболее полное, энциклопедическое описание учения и правил джихада… Слово «ассасины» представляет собой европейскую транскрипцию арабского выражения «хашишины» — «потребители гашиша». Так называли последователей Хасана ибн Саббаха (более известного как «Горный Старец») мусульмане Передней Азии. Сами же сторонники нового имама предпочитали именовать себя федаями — смертниками во имя веры. Учение «Горного Старца» было, по существу, простым и от этого ещё более страшным. Беспрекословное подчинение имаму его федаев, вплоть до выполнения приказа покончить жизнь самоубийством, и безжалостное физическое устранение всех противников имама и вообще любого человека, на которого он укажет — вот два столпа, на которых держалось это чудовищное течение…

…Беспощадный террор, который учиняли ассасины по велению своего господина, стал второй основой его внушающей ужас власти. «Горный Старец» основал в разных местах Передней Азии неприступные твердыни, где засели его верные последователи. С этих пор ни один человек не мог чувствовать себя в безопасности. Внезапная смерть могла таиться и в старом слуге, ставшем рабом наркотика, и в закадычном друге, продавшем своё тело и душу грозному имаму. Все это только усиливало страх перед «ассасинами» — невидимыми убийцами. Этот страх быстро превратился в серьёзную политическую силу, ещё более усугубляющий хаос, воцарившийся на Ближнем Востоке…

Именно такой бурлящий котёл страстей, междоусобных войн и террора и представлял собой исламский мир, когда на его западных границах неожиданно появились крестоносцы…»

Вот так, медленно и с небольшими отступлениями, к концу рабочего дня, я все же добрался до самого интересного, до рыцарей и крестовых походов. Именно этой теме и была посвящена книга, которую я в настоящее время держал в своих руках.

Однако с крестоносцами я решил не спешить и оставил их уже на завтра. А сегодня, мне пора было идти домой.

– Ну что, сосед?.. – у подъезда меня поджидала все та же Марья. – …Видел, что сегодня здесь творилось? От заводских ворот отъехали сразу два грузовика. Между прочим, битком набитые нашими станками.

– Видел-видел, – соврал я, успев трижды пожалеть о том, что вовлек в свою дурацкую игру эту чересчур эмоциональную и впечатлительную женщину.

И следующие три вечера, проведенные мной в «малосемейке», я регулярно получал от Марьи (своего «внештатного осведомителя»), самые разнообразные сведения о происходящих на том заводе событиях.

Да-да, я вовсе не оговорился. Целых трое суток я боролся с невероятно мощным искушением вернуться домой, к Марте. А ещё, я использовал предоставленное мне случаем время, с некоторой пользой уже для самого себя. Как-никак, а мне уж давно пора было оформить прописку.

Тут-то и пришлось мне побродить по инстанциям: не столько ради оформления документов, сколько для поиска истины. Потому как рассказы участкового Круглова о моем многострадальном доме, отчасти подтвердились.

Сразу же выяснилось, что при проведении капитального ремонта, дом по адресу: улица Вокзальная, дом 2 был полностью снят с баланса железной дороги и передан в городской жилищный фонд. Однако в процессе этой самой передачи таинственным образом исчезли документы, связанные с пропиской и владением собственностью.

Успокаивало меня лишь одно. Мои бумаги и свидетельства на квартиру, оказались подлинными и законными. Ссылаясь на них, паспортистка МПЖРЭУ №3, с радостью заполнила все необходимые формы. На мое же недовольство, относительно возникшего бардака с документами она услужливо пояснила следующее.

– Просто потерялись. Ну, и что с того? Собственники квартир, точно так же, как и вы придут к нам и заново переоформятся. Не паникуйте. В БТИ имеются все необходимые для данной ситуации копии.

Тем не менее, и в бюро технической инвентаризации, куда я обратился следом, мне преподнесли и вовсе странную информацию. Впрочем, после общения с участковым, и к ней я уже был достаточно подготовлен.

– Молодой человек, после случившейся аварии, постановлением Городской администрации, дом 2 по улице Вокзальной, был признан ветхим и не подлежащим восстановлению. Короче, отправили его под снос. Документы, из-за текущей ненадобности, переместили в архив. Однако чуть позже, средства на восстановление все же изыскали и в доме провели-таки необходимые работы. Но тут обнаружилось, что в результате случайно возникшего пожара в областном архиве, старые документы восстановить не представлялось возможным.

В общем, пару дней, проведенных в метаниях по инстанциям, в бесконечных очередях и поездках в общественном транспорте, в конечном итоге прошли практически впустую. Получалось так, что любой желающий, предъявив старые, либо новые документы на свободные квартиры в нашем доме, автоматически становился их владельцем. Ни подтвердить, ни опровергнуть его право на собственность, было уже невозможно.

«Почему же „испарились“ документы?.. – я непрерывно задавался этим вопросом. – …Являлось ли это случайностью или в том был чей-то злой умысел?..»

Задаваться-то я задавался, однако ответить на этот вопрос так и не мог.

А в последнюю ночь, проведенную на седьмом этаже своей прежней квартиры, мне вдруг приснился до крайности реалистичный сон. Будто вовсе и не сон это был, а самая настоящая жизнь. Моя жизнь. Правда, в абсолютно непривычной для меня обстановке.