Читать книгу Иные, или дом, с которым мне «жутко» повезло. Все четыре части в одной книге - Олег Колмаков - Страница 17

«Сотни рыцарей Храма покрыли славой и себя, и орден в многочисленных битвах. Подсчитано, что за время крестовых походов, двадцать тысяч рыцарей-тамплиеров пало на полях сражений. Храмовники блестяще выполняли и другую важную военную миссию — защиту крепостей…

В 1146 году, на белом плаще тамплиеров появляется красный крест с раздвоенными «лапчатыми» концами. Во-втором крестовом походе рыцари Храма участвуют именно под этим знаменитым и прославленным знаком. Крест из алой материи, расположенный слева, над сердцем, станет для них «щитом, дабы не обратились они в бегство перед неверными». Впрочем, рыцари никогда не бежали и всегда показывали себя достойными своей репутации; гордыми до спеси, храбрыми до безумства, удивительно дисциплинированными, не находящими себе равных среди всех армий мира. Тамплиеру разрешалось отступать лишь в том случае, если число нападающих становилось трёхкратным. Попав в плен, тамплиер не должен был просить ни пощады, ни выкупа.

Боевым знаменем рыцарей Храма был прославленный Босеан — чёрно-белое полотнище с вышитым на нём девизом «Не нам, не нам, но имени Твоему». Происхождение этого тамплиерского символа, до конца не ясно. Скорее всего, по первоначальному замыслу эти цвета отражали боевое построение тамплиеров при конной атаке на врага: первую атакующую линию составляли тяжеловооруженные рыцари с белыми плащами поверх доспехов, во второй линии наступали оруженосцы в чёрном одеянии. Однако очень скоро в Босеане стали видеть другую символику — Света и Тьмы, находящиеся в непрерывной борьбе. Подобное религиозное учение уходит далеко вглубь веков. Мы не знаем, были ли тамплиеры сторонниками этого дуалистического мировоззрения, но впоследствии, именно это двухцветное знамя позволит противникам ордена Храма обвинить Христовых братьев в манихейской ереси…

Манихейство — сложная дуалистическая религия, взявшая многое от зороастризма. В основе вероучения лежит непрерывная борьба сил Света против сил Тьмы. Материальный мир — порождение Тьмы, и лишь человеческая душа — осколок Света. Отсюда стремление к самосовершенствованию, неприятие других религиозных систем и светской власти…»

То было вовсе не пробуждение. Скорее, данное отождествление себя вне сна, походило на постепенное и тягостное возвращение сознание в окружавшую меня жуткую реальность.

Каждое, даже самое лёгкое движение, причиняло мне адскую боль и я, то и дело погружался в беспамятство. Плохо соображая, я даже не мог дать себе отчёт в том, как долго прибываю в этом пограничном, между реальностью и глубоким бредом состоянии. Мне, вообще, было трудно понять, где в данный момент я нахожусь и, уж тем более, каким образом сюда попал. Каждый раз, пытаясь открыть глаза или, превозмогая боль приподняться и осмотреться, наступало некое помутнение, и я тотчас проваливался в небытие, с бесконечно скомканной лентой из эпизодических и сумбурных всплесков: то ли своих, то ли чужих воспоминаний.

– Где я?.. Меня кто-нибудь слышит? – простонал я, обращаясь в никуда.

– Ты, мил человек, у ворот Царствия Небесного… – ответил мне кто-то. —…Ну, а я Святой Пётр. В руках моих ключи от рая. Правда не знаю, стоит ли мне открывать тебе ту заветную дверцу. Быть может ты, раб Божий, хочешь в чем-то покаяться? В чем-то напоследок исповедаться. А может, ты желаешь передать кому-то из друзей или близких некую весточку? Так ты не стесняйся. Последняя воля покойного, в натуре, исполняется. То есть, в обязательном порядке будет выполнена.

Мне пришлось приложить немалые усилия, для изыскания в себе сил, чтобы приподнять-таки пудовые веки и пристально вглядеться в окружавшую меня темноту. Помещение, в котором я находился, было похоже на вагонное купе. По крайней мере, выглядело оно таким же маленьким и тесным, с двухъярусными расположенными друг напротив друга: ни то полками, ни то кроватями, а быть может и тюремными нарами.

В ночном свете, едва пробивавшемся через узкое зарешеченное оконце, на противоположной от себя полке-лавке я различил чей-то сгорбленный и худосочный силуэт. По очертаниям он весьма напомнил мне чёрта.