Читать книгу Под покровом угольной пыли - Олег Колмаков - Страница 3

– Через несколько секунд я начну отсчёт от одного, до десяти. Когда я его закончу, вы вернётесь в двадцатое октября одна тысяча девятьсот девяносто пятого года. Один… Два… Три… Четыре… Пять… Шесть… Семь… Восемь… Девять… Десять…

Итак. Сейчас семь часов вечера, двадцатого октября, одна тысяча девятьсот девяносто пятого года. Вы расслабленно сидите в кресле с закрытыми глазами. Я собираюсь сосчитать до пяти и щёлкнуть пальцами. На этот раз, вы откроете глаза, полностью проснётесь и будете чувствовать себя прекрасно. Вы будете ясно помнить всё, что недавно пережили.

Один… Два… Вы медленно поднимаетесь вверх. Три… Не счёт пять, вы откроете глаза и проснётесь. Четыре… Пять…

Пётр Константинович щёлкнул пальцами.

– Откройте глаза. Вы проснулись. Каково ваше нынешнее состояние?

– Пожалуй, я зря на вас «бочку катил»… – Шаталов от души потянулся. – …Ощущение такое, будто сутки проспал без задних ног. Спасибо, уже за это.

– Ну, а что видели? Что узнали?

– А чего здесь говорить. Сон мне, действительно привиделся. Но ведь это был всего лишь сон, и не более. Как и любое сновидение, он был настолько же реалистичен, на сколь и глуп.

– Поделиться подробностями, не желаете? – едва сдерживая своё любопытство, врач осторожно подталкивал Сергея к началу повествования.

– Ну, вообще-то, это личное. Но уж коль вы настаиваете, так и быть… – несколько смущаясь, согласился Шаталов. По выражению его лица было понятно, что своими тайнами он делился крайне редко. Однако сейчас, по-видимому случай был исключительным и Сергея просто подмывало на откровенность. – …Приснилось мне, будто бы я, это вовсе не я. Как будто бы, я совсем другой человек. Да и жил-то я, там во сне, в совершенно ином времени.

Надо полагать, то были ваши профессиональные хитрости. И прибегаете вы к их помощи в тех самых случаях, когда собираетесь убедить своих клиентов в верности вашей, ранее озвученной теории о переселении душ.

Признаться, срабатывают они просто безупречно, полная иллюзия присутствия.

– Если возможно… – несколько поморщившись Пётр Константинович всё же решился прервать не очень-то и приятные его слуху рассуждения. – …Попрошу вас не отвлекаться от подробностей своих сновидений.

– Хорошо-хорошо. Звался я Артёмом Скороходовым. И было мне двадцать два года. Я окончил ремесленное училище и успел отслужить в армии. Ну, а во сне вместе со своими друзьями я прибыл в отдел кадров ТЭЦ-2 устраиваться на работу.

– Имена тех «друзей» вы, случаем, не припомните?

– А как же… – усмехнулся майор, успевший вжиться в новую для себя «роль». – …Ведь я с ними был, почитай, с одной улице. Полжизни провели вместе, потому и знал я их, как облупленных.

Сашка Сидоров. Вместо армии, он отсидел два год в тюрьме за хулиганство. Потому и на работу его не очень-то и хотели брать.

Сашка Фролов. Весёлый малый. Он учился со мной в одном классе. Так же как и я, совсем недавно вернулся из стрелкового подразделения.

Юрка Потапов. Этот уже имел «корки» сварщика. Ему было проще. По своей специальности сразу оформился.

Ну, а Генка Баракин прибился к нам за компанию. В армию он не призывался из-за какого-то хронического заболевания кожи. Бросил школу после пятого класса и устроился разнорабочим в соседский овощной магазин. Он всегда мечтал о квалифицированной рабочей специальности, потому и пошёл с нами.

– Сергей Георгиевич. А вы, вообще, когда-нибудь… Быть может, по служебной необходимости, бывали на территории той самой ТЭЦ, о которой рассказываете?

– Упаси боже. Ни разу в жизни и близко к ней не подходил… – встрепенулся Шаталов. – …Но, кажется теперь, знаю её как свои пять пальцев. Без особого труда смогу отличить какой-нибудь деаэратор, от бойлера… – и тут сотрудник угрозыска запнулся. Лукаво прищурившись, он обратился к психотерапевту. – …Не предложите ли вы мне проверить новые знания, непосредственным посещением той самой станции? Дабы окончательно убедить меня в вашей правоте… – сделав паузу и не дождавшись ответа, он вдруг подытожил. – …Нет. Так дёшево меня не купишь. Проверять и убеждаться в чём-либо, я точно не буду. Более того, я абсолютно убеждён в том, что данное сновидение, не имеет ничего общего с окружающей нас действительностью. Те же Фролов, Сидоров, Скороходов – все эти персонажи, не более чем плод моего воображения. А может, и плод ваших манипуляций.

– Вас на работу приняли? – не обращая внимания на предубеждения Шаталова, как ни в чем ни бывало, поинтересовался Пётр Константинович.

– Конечно… – улыбнулся Сергей. Спокойствие и невозмутимость врача вернули его к прежней беседе. – …Честно говоря, впервые узнал о такой специальности, как расшлаковщик котлов. Считай, самая низшая должность в теплостанционной иерархии. Приняли и меня, и моих друзей.

– Что же было дальше? – на сей раз, психотерапевт надеялся получить ответ на уж давно мучивший его вопрос: что случилось с тем Скороходовым, сорок лет назад попавшим в психоневрологическую больницу.

– Экскурсией провели нас по котельному цеху. Распределили по рабочим сменам. Я попал в одну вахту с Фроловым и Сидоровым. Мы немного освоились и даже успели попрактиковаться в дневной смене. Ну, а вечером… Как всегда, отправились с ребятами в ДК на танцы. Ту-то и вернули вы меня в нынешний девяносто пятый. Обидно даже как-то.

– Не уж-то понравилось?

– Ещё бы! Где ж ещё, как не во сне, возможно вновь ощутить себя молодым и беззаботным. А, кроме того… Скажите: кто в наше смутное и бандитское время, откажется (пусть и виртуально) вернуться в былой Советский Союз?.. Да ещё и в период начала «хрущёвской оттепели».

Эх, как же не хватает нам нынче той железобетонной стабильности, послевоенного спокойствия и уверенности в завтрашнем дне.

– Не знаю, не знаю… – с явным сомнением покачал головой Пётр Константинович. – …Боюсь, что найдётся. Причём, в не малом количестве наших граждан, у которых слово «совок» непременно вызовет ассоциации с такими понятиями, как уравниловка; повальный дефицит и жуткие очереди за колбасой и туалетной бумагой.

– Вот только не надо «лечить» мою память какой-то там туалетной бумагой… Подобные басни вы можете рассказывать нынешним малолеткам… – вдруг возмутился майор. – …В отличие от них, если не хрущёвский период, то, по крайней мере, времена Брежнева и эпоху Великой Державы я точно успел застать. Потому и в курсе того, что было и что стало с моей страной. Да и чего вы все привязались к этой долбаной туалетной бумаге? Будто это и есть мерило всего нашего благополучия.

Если хотите, то я всю жизнь готов задницу свою подтирать газеткой «Правда», нежели жить в бесконечном стрессе и глубоком страхе, как за своё жизнь, так и за будущее своих близких. Ведь если не в подъезде тебя «разденут», то «хату» в твоё отсутствие, уж точно «обнесут». При вашем «совке» убийство человека считалось нонсенсом. Всю городскую милицию готовы были на уши поставить по такому исключительному эпизоду. А нынче «валят» людей на каждом углу, без оглядки и без разбора. В сутки по паре десятков трупов. Тут и сам не знаешь: вернёшься с работы живым или по моргам тебя уже следует искать.

Да, и что с того, если магазины теперь ломятся от шмоток, от продуктов и той же туалетной бумаги? Когда заводы и предприятия стоят, когда нищие люди по тем магазинам, как по выставочным залам, облизываясь, ходят.

Нет. Как не крути, а Перестройку в стране начали именно те, кому прежний порядок мешал воровать. Теперь, все они в шоколаде, тогда как весь остальной народ по уши в дерьме.

Признаться, Пётр Константинович затеял тот пустой спор (о преимуществах социалистической модели общества над капиталистической) вовсе неспроста. Даже скорее преднамеренно. Потому как не удалось ему сегодня добиться желаемого результата. Да, собственно, на него (в первую же встречу с Шаталовым) он особо и не рассчитывал. Гораздо важнее было иное. Чтоб в подсознании пациента остались лишь положительные эмоции от пережитых им гипнотических видений. Тогда и возникнет в нём последующее желание на повторный сеанс регрессии. Потому и следовало здесь действовать постепенно и крайне аккуратно, двигаясь к намеченной цели маленькими шажками, дабы не спугнуть своенравного майора-атеиста.

В свою очередь Шаталов мыслил несколько иначе…

– Серёжа, давай на следующей неделе мы ещё раз сходим к Петру Константиновичу… – возвращаясь домой, осторожно начала разговор Вера. – …Он говорит о том, что положительная динамика на лицо.

– Какая на хрен, ещё динамика?.. – вспылил вдруг Шаталов. – …Динамика наполнения его кошелька?

– Он обещал провести повторный сеанс совершенно бесплатно.

– Пойми, Верунчик… Я более не желаю терять время на всякую глупость.

– Глупость, не глупость… – укоризненно покачала головой супруга. – …А когда ты вышел из его кабинета, твоё лицо просто порозовело. И вообще, ты будто вновь засветился радостью жизни.

– Отдохнул хорошо. По-настоящему расслабился, вот и засветился. С тем же успехом, я мог бы и дома вздремнуть… – усмехнулся Шаталов. – …Дорогая, кажется, я выполнил данное тебе обещание: к врачу мы сходили… Попрошу не требовать от меня чего-то большего. Давай-ка, мы лучше, рванём в декабре всей семьёй в отпуск. В какой-нибудь тихий, горный санаторий. Так сказать: оторвёмся от опостылевшей повседневности, пока санаторно-курортное лечение в нашем ведомстве ещё не отменили.

– А может, всё-таки сходим?.. – почти безнадёжным тоном, всё же попыталась уговорить мужа супруга.

– Я же сказал: нет. Забудь о психиатрии. Ведь я не придурок. Я нормальный мужчина. Ну, разве, малость измотанный и уставший. И кстати, по какому такому поводу ты взялась жаловаться посторонним людям на свою, якобы, несчастную жизнь?.. Ещё раз об этом услышу, у нас с тобой будет серьёзный разговор.

– Серёжа, но ведь ты сам виноват. Твои неконтролируемые выходки меня пугают.

– Верунчик… – майор нежно приобнял супругу за плечи. – …Не хмурься. Так уж и быть. Впредь, я постараюсь следить за своими эмоциями. Только давай, мы навсегда забудем о шарлатанах от медицины, жирующих на наших бедах.

Сергей Георгиевич Шаталов проснулся среди ночи в холодном поту.

И хотя накануне удалось ему заставить свой разум забыть о вчерашнем психотерапевте и прошлом сеансе гипноза, однако подсознание, видимо оказалось вовсе неподвластно его здравому смыслу.

В независимости от течения мыслей Сергея, даже во сне оно продолжало работать, что-то анализировать, находить некие аналогии и извлекать из них какие-то выводы. Конечным результатом того неощутимого и неосязаемого процесса, по всей видимости, и стало его ночное видение, ставшее для Шаталова настоящим кошмаром.

Ничего подобного Сергею Георгиевичу ранее не снилось. Никогда прежде он не переживал в своих снах этакого страха и ужаса.

А приснилось Шаталову следующее.

Ночью, в одних трусах и майке, он вдруг оказался в пустынном и мрачном котельном цехе. Сергей стоял по колено в угольной пыли, которая была здесь повсюду. Огромные по своей высоте и объёму котлоагрегаты зловеще смотрели на него яркими огнями приоткрытых и работающих на полную мощность топок. Жар, исходящий от них, был сродни огнедышащему вулкану. В абсолютной тишине бесконечного цехового пространства отчётливо слышался монотонный гул тысячеградусного пламени.

Сон был предельно реален. Одновременно испытывая: как страх, так и любопытство – Шаталов медленно пошёл вдоль обмурованных стен печей, поднимая вверх вихревые бури мельчайшего угольного порошка. Самое интересное заключалось в том, что Сергей знал, куда ему следует идти. Там, в темноте и глубине мрачно-тёмного цеха, должна быть остеклённая будка…

Внезапно кто-то шепнул ему: «Артём, скорее убегай. Сейчас, здесь будут ОНИ!..»

При этом само слово «ОНИ», в сознании Шаталова спроецировалось с несколько противоречивыми чувствами. С одной стороны, оно отзывалось в душе Сергея уже знакомым ему безумным внутренним страхом. Будто бы, он знал ИХ лишь с самой негативной и отвратительной стороны. И в то же время, с НИМИ было связано нечто неизведанное, маняще-таинственное.

Оглядевшись по сторонам, Шаталов никого не увидел – цех по-прежнему оставался пуст. Оказалось, что предупредивший его голос вовсе никому не принадлежал. Он скорее отождествлялся с его внутренним голосом, который нередко являлся Шаталову в минуты неотвратимой и внезапно возникшей смертельной опасности. Кроме того, обращение к нему, как к Артёму – вовсе не вызвало в Сергее какого-либо удивления или недоумения. Словно это имя являлось привычным для него псевдонимом, либо детским прозвищем.

Через секунду бетонный пол под ногами Шаталова вдруг мелко задрожал. И очень скоро, едва ощутимые колебания холодных плит переросли по нарастающей в ритмичную вибрацию. Вся угольная пыль до сего момента покрывавшая горизонтальные поверхности, поднялась в воздух, образовав плотную и густую взвесь схожую с тёмным туманом.

И тут (пожалуй, исключительно спинным мозгом) Сергей вдруг почувствовав… А если быть более точным, то он осознал, что к нему с неистовой скоростью приближается нечто огромное и пугающее. Однако в нахлынувшей на него безумной панике (ни то, чтоб куда-то бежать) он был не в силах даже пошевелиться. Его дыхание перехватило. Страхом было скованно всё его тело. Он мог лишь безучастно ждать того, что, в конце концов, должно было появиться из мрака, окутавшего котельный цех.

Неожиданно гулкая вибрация стихла и какая-то незримая сила внезапно оторвала его от пола; подхватила и с невероятной скоростью понесла тело майора в открывшийся люк топки. Сергей сопротивлялся буквально каждой клеткой своего организма. Однако все его попытки что-либо изменить оказались тщетны. Шаталова неотвратимо несло в огнедышащую лаву печи.

«Не-е-е-е-е-т!.. – в исступлении заорал Сергей, когда волосы на его голове полыхнули ярким пламенем, а кожа принялась вздуваться огромными пузырями термических ожогов. И только тогда, когда его тело уж целиком оказалось в топке; когда его сущность, в одно мгновение сравнялась с неимоверным жаром – только тогда и наступило спасительное пробуждение…

Вера, супруга Шаталова, разбуженная истошным ночным криком, ничего не понимая, включила ночник.

– Что случилось? – она тотчас обратилась к подскочившему с кровати мужу.

Сергей метнулся к зеркалу. В полумраке комнаты перед его взором предстало искалеченное сплошным ожогом и, казалось, ещё дымящееся отражение лица незнакомого ему человека.

– Твою мать!.. – ругнулся Шаталов и скрылся за дверью ванной комнаты. Сейчас в его голове пульсировала лишь одна мысль: ожог на лице – это навсегда. Даже самые искусные пластические операции не смогут окончательно скрыть тех шрамом и стяжек кожи. Ничто более не поможет ему вернуть его былой облик.

Он не нашёл ничего лучшего, чем подставить свою голову под мощную струю холодного душа. Его щёки, лоб и подбородок немедленно защипало неприятной болью, будто бы кожа на этих участках лица, сплошь состояла из мелких и глубоких порезов.

От нестерпимой боли Сергея зажмурился, потому и не увидел он… Скорее, Шаталов лишь почувствовал как что-то липкое отслоилось от поверхности его лица. И как это «что-то», с неприятным чваканьем упало на дно ванны. Приоткрыв глаза, он уставился на то место, откуда и донёсся этот неприятный шмякнувший звук.

О, ужас! То была кожа с его собственного лица. Словно резиновая маска, с нечёткими отверстиями для глаз и рта – она плескалась в кровавой воде на самом дне ванны.

Со страхом предрекая самую худшую картину и заранее подготавливая себя к чему-то неминуемо трагичному, Сергей медленно обернулся к зеркалу. Однако там, к своему неописуемому восторгу, он вновь увидел свою прежнюю и привычную (без каких-либо изъянов) мокрую физиономию.

Покидая ванную комнату, Шаталов столкнулся в коридоре с Верой. После более чем пугающего серёгиного «твою мать», она крадучись подобралась к двери санузла и попыталась подсмотреть, что делает там её супруг.

– Серёжа, ты так страшно кричал. Может, мы всё-таки сходим к врачу? – быстро сообразив, что муж её в относительном порядке, осторожно поинтересовалась девушка. Просто она не нашла ничего более подходящего для первой реплики.

– Уж будь уверенна, я к нему обязательно схожу. Причём, завтра… И без тебя… – с некоторой чертовщинкой в глазах ответил Шаталов. – …Знала бы ты, чего этот ухарь со мной учудил. И ещё не известно, чего ждать мне от самого себя… Потому как вовсе не ведаю я какую дрянь он впихал в мою башку, когда я находился в бессознательном состоянии. Как простого лоха, он обвёл меня вокруг пальца. Уж и не знаю, с чего это вдруг я подзабыл о том, что такие уроды как твой Пётр Константинович, готовы на всё, дабы затянуть простачков в свою «обдираловку». Ну, ничего. Уже завтра я устрою ему спецпроверку с особым пристрастием. Тогда и поймёт наш доктор, с кем он взялся шутки шутить.

В те минуты, когда Сергей прибывал вот в подобном, чересчур взвинченном и раздражённом состоянии, Вера предпочитала не вступать с ним в какие-либо споры или пререкания. Она знала, что муж её достаточно быстро выходил из себя. Однако, настолько же скоро он был и отходчив. После чего принимался извиняться, просить прощения, то есть, становился более сговорчивым. До этого самого момента супруга и решила отложить, начатый было разговор.

«А возможно, Серёга и прав… – возвращаясь в спальню, размышляла про себя Вера. – …Быть может действительно, врач несколько сшельмовал. Ведь ничего подобного из того, что случилось с Шаталовым нынешней ночью, с ним доселе не происходило. Получается так, что Пётр Константинович ему не помог, а напротив, лишь усугубил Сережкино эмоциональное состояние».

Остаток ночи прошёл на редкость спокойно. Возможно поэтому, проснувшись под трель будильника, Шаталов несколько пересмотрел свои первоначальные планы.

К гипнотизёру он обязательно поедет, но только вечером. Тогда как с утра ему следует заняться служебными делами. Ведь начавшийся понедельник, как всегда предвещал (и без каких-либо разборок с врачом) массу проблем и прочих «заморочек». Уголовный розыск – сами должны понимать.

И, действительно, нынешнее утро выдалось для Сергея Георгиевича вовсе не простым. Такие дни, когда ни с того ни с сего, без каких-либо праздников и иных видимых причин, в городе вдруг фиксировалось значительно большее количество насильственных смертей, Шаталов называл аномальными. И спокойной жизни сотрудникам уголовного розыска они уж точно не обещали.

По информации дежурного, за субботу и воскресенье: произошло с десяток пожаров; пять убийств на бытовой почве и девятнадцать нанесений тяжких телесных повреждений. Ещё семеро потерпевших погибли от рук грабителей и насильников.

Однако непосредственный начальник Шаталова (полковник Мишарин), обратил внимание Сергея вовсе не на вышеизложенную статистику.

В суточных сводках вовсе не упоминалось о том, что в районе Карьера, недалеко от прибрежного дачного посёлка, который находится на самой границе городской черты, в ночь с воскресенья на понедельник было обнаружено нечто таинственно-криминальное.

Если вкратце, то дело обстояло следующим образом. Сторожа одного из дачных товариществ, случайно наткнулись на злоумышленников, пытавшихся совершить кражу из нескольких дачных домиков. Они тотчас же бросились в погоню за горе-воришками. Следы вывели сторожей к окрестностям соседнего дачного товарищества «Энергетик». Там-то и набрели бдительные охранники на изрядно обгоревшие части расчленённых человеческих тел. Останков этих было достаточно много, потому и обратились сторожа в местное ОВД.

– Короче так, Сергей. Отложи все дела в сторону и отправляйся на место с бригадой криминалистов. Посмотри: что там и к чему?.. – напутствовал Шаталова его непосредственный начальник. – …Лично убедись в том, что данная находка, действительно имеет криминальный оттенок, а не является плодом пьяного воображения.

– Куда ехать, знаешь?.. – усаживаясь в милицейский Уазик, Шаталов обратился к водителю.

– Естественно… – весело ответил, явно хорошо отдохнувший на выходных прапорщик. – …Район Карьера. Садоводческое товарищество «Энергетик». Это совсем рядом с золоотвалом ТЭЦ-2. Наши криминалисты уж с полчаса, как туда отправились.

«Эх, и везёт же мне в последнее время, на эту чёртову ТЭЦ-2… – ухмыльнулся про себя майор. – …Вчера вечером «устраивался» туда на работу. Сегодняшней ночью, чуть было в топке не сгорел. А нынче, ещё и полюбуюсь на её золоотвал».

Что представляет из себя территория золоотвала, воочию Шаталов увидел впервые. То были огромные площади на берегу Иртыша, покрытые серо-чёрной массой мелких окатышей. Созданные огнём и воздухом, они имели различные причудливые формы. Доставлялся сюда шлак, под напором воды, через огромную трубу, которая время от времени чуть разворачивалась, покрывая отходами энергетики всё новые и новые площади прибрежной земли.

То самое место, где и обнаружили дачные сторожа обгоревшие человеческие останки, уже было отцеплено нарядом патрульно-постовой службы. Там же, за условной чертой кордона, вовсю копошились специалисты, прибывшие чуть ранее.

– Ну, рассказывай: чего успели нарыть? – Сергей Георгиевич сразу обратился к старшему из бригады криминалистов.

– Честно сказать, майор… Я тебе вовсе не завидую. Пойдём, покажу какой «сюрприз» тебя ожидает… – тяжело вздохнул мужчина в резиновых перчатках. Не задавая лишних вопросов, Шаталов двинулся вслед за ним.

«Интересно, с чего это вдруг, завсегдтый весельчак Кирилов, на сей раз столь серьёзен?.. – следуя к «эпицентру» событий, размышлял про себя майор. – …Выходит, ситуация действительно неординарна. Потому и следует мне не спеша разобраться в мельчайших деталях данного происшедшего».

– Вот видишь, там внизу?.. – приблизившись к тому самому месту, где всё ещё возились люди, Лавров указал на дно вновь образовавшейся канавы. – …Мы и обнаружили кое-какие фрагменты человеческих останков. По шести костям нижних конечностей определили, что (по всей видимости) принадлежали они двум мужчинам и одной женщине. Принялись копать глубже, дабы отыскать недостающие фрагменты и наткнулись на ещё чьи-то, менее свежие кости. Копнули в сторону – и вновь, тот же результат.

В общем, Серёга. Похоже тут, под слоем шлака, целый Бухенвальд или Освенцим.

– Валера, не сгущай краски и не паникуй. Ведь то, о чём ты сейчас говоришь, не более, чем предположение. – Шаталов постарался «притормозить» криминалиста от далеко идущих выводов.

– А я, собственно, и не паникую… – чуть огрызнулся Лавров. Взяв в руки валявшуюся рядом с ним лопату, он пару раз копнул то самое место, где только что стоял. Этого оказалось вполне достаточно, чтоб обнажить часть, торчащей из шлака, крупной светло-серой кости. – …Ну, убедился? И что самое интересное: ни одного черепа.

– Каковы твои мысли?.. – поинтересовался Сергей Георгиевич. – …Откуда всё это могло здесь взяться? Ведь наверняка, у тебя уже имеется пара-тройка вариантов. Только реальных, без какого-либо фанатизма.

– Судя по термической обработке останков, трупы предварительно пытались сжечь. Жгли их: либо здесь, либо доставили сюда уже обгоревшими… – Лавров принялся размышлять вслух. – …Я склонен к той версии, что данное место уж давно облюбовали какие-то бандиты. А чё?.. Ни ям рыть не надо, ни скрывать улики. Место тут тихое, почти безлюдное. Сбросил ночью тело убитого под струю шлака, а утром над ним уже холмик. Возможно поэтому и не нашли мы здесь ни одного черепа. По-видимому, их закапывали в ином месте, отдельно от тел.

Подобный «натюрморт» мог, конечно же, оставить после себя и некий маньяк, регулярно таскавший свои жертвы именно в эту глушь. Однако трудно себе представить, чтоб творил он свои злодеяния в столь крупных масштабах.

Верней всего, здесь поработала криминальная группировка, поставившая на поток убийства с последующим расчленением и избавлением от тел.

С определённой натяжкой можно допустить и то, что мы имеем дело с некой «братской могилой» неопознанных в морге тел. Дабы не тащить трупы за двадцать километров и рыть могилы – какой-то умник решил упростить процесс. Допускаю я так же версию, при которой это место могло быть неким кладбище бомжей. Ведь совсем рядом городская свалка, а там этого контингента тьма-тьмущая.

А впрочем, здесь полно вариантов. С некоторой долей вероятности, можно предположить и то, что останки могли поступить сюда и через ту же самую трубу.

– Кстати, Валера… Случаем не знаешь, где начало этой самой трубы?.. – всерьёз задумавшись, поинтересовался Сергей.

– Естественно, на ТЭЦ-2. Шлак прямиком поступает на золоотвал из котельного цеха станции…