Читать книгу Под покровом угольной пыли - Олег Колмаков - Страница 8

Свой первый законный выходной Шаталов встретил с ощущением жутко-тошнотворного похмелья.

«Это из-за того, что мы вчера мешали всё подряд: вино с водкой; коньяк с ликёром… – достаточно быстро Сергей нашёл и причину своего нынешнего отвратительного состояния. – …Ну, ничего… Приму пару стаканов крепкого горячего чая, плотно позавтракаю, и похмельного синдрома, как ни бывало».

Ребёнок ещё спал, жена возилась на кухне. Потому и подниматься с тёплой постели Сергею, ох, как ни хотелось. Прикрыв глаза, он притворился всё ещё спящим.

Вот теперь, в домашней спокойной обстановке, пожалуй, и можно было порассуждать о тех событиях, которыми закончился предыдущий день. А, кроме того, попытаться объяснить самому себе кое-какие непонятые им накануне вещи. Как вы сами понимаете, сделать это вчера, он был просто не в состоянии.

В наибольшей степени майору не давал покоя самый элементарный вопрос: что могло стать причиной его вчерашней внутренней и всеобъемлющей паники? Что за ужас заставил его бежал без оглядки от того же Сидорова? Ведь они, помниться, стали, чуть ли не друзьями, делились друг с другом самыми откровенными подробностями, потому и предпосылок для панических настроений вовсе не было.

В обязательном порядке здесь следует отметить и тот факт, что Шаталов был мужиком вовсе не из робкого десятка. Он запросто мог пойти на вооружённого преступника, что называется, с голыми руками. А здесь, какой-то неуклюжий и простоватый толстячок вдруг заставил его так позорно ретироваться.

Наличие в его организме приличной дозы алкоголя, так же не могло повлиять на проявление внезапной неуверенности. Скорее наоборот. Приняв на грудь, Шаталов обычно демонстрировал «чудеса» безрассудства и показного геройства. А вот вчера, он по-настоящему струхнул и, и как распоследний трус вдруг бросился наутёк. Именно в этом и заключался тот самый вопрос, на который он в первую очередь и собирался сейчас ответить.

Размышляя по поводу своего необъяснимого бегства, Сергей вдруг пришёл к неожиданному выводу о том, что в ту минуту им руководил вовсе не здравый смысл. Его сознанием двигало нечто иное. Это необузданное чувство страха, переродившееся в последствие в некий животный инстинкт самосохранения, исходил откуда-то изнутри, из самых удалённых уголков его подсознания. Потому и несли Шаталова ноги, будто бы сами по себе, независимо от его мыслей и какой-либо логики, лишь бы подальше от этой злополучной ТЭЦ.

Тотчас Сергей припомнил и то, как Сидоров назвал его Скороходовым. Однако, было ли это в действительности или данная фраза приснилась ему уже ночью, в этом он так до конца и не разобраться.

Николая Волкова (тут вне всяких сомнений) он точно видел. Это событие стойко отложилось в его памяти. Парень оказался цел и невредим. Правда, Шаталову было не совсем понятно, почему он так настойчиво рвался в цех. Да, ещё и бил себя пяткой в грудь, дескать, его вовсе не увольняли, и он по-прежнему трудиться в котельной. Для чего нужна была эта заведомая ложь? Ведь то враньё можно было запросто опровергнуть, к примеру, устроив парню очную ставку с тем же Сидоровым.

Накануне майор мог с лёгкостью опровергнуть и ещё одно коллективное лжесвидетельство. Достаточно было ему подняться в цех и ещё раз задать вопрос, на который ещё утром рабочие ночной вахты, как один отвечали отрицательно: дескать, никакого парня по имени Николай Волков они не знают.

«Ну, прямо, как дети. Не понимаю, для чего им нужно было вводить меня в заблуждение?.. – тяжело вздохнул Шаталов. – …А впрочем, какое мне теперь до этого дело? Пусть «москвичи» ломают над данными вопросами свои головы. Я здесь, уже не причём. Буквально через недельку сами собой забудутся: и котельщики, и Сидоров, и вся эта грёбаная ТЭЦ. У меня же сегодня выходной и пора бы мне подумать не о какой-то там бесовщине, а о том, как провести этот самый день с пользой и взаимным удовольствием».

С кухни по всей квартире уже давно начал распространятся приятный запах свежеиспечённых пирожков. Потому и заставил себя Шаталов подняться с постели. Накинув домашний халат, он вышел к жене.

– Доброе утро! – поднапрягшись, Сергей изобразил в своём голосе бодрость и приподнятое настроение. И оно, действительно было бы таковым, если бы не одно «но». А именно, остатки алкоголя, всё ещё блуждавшие в его крови и «отравлявшие» своим остаточным эффектом весь истощённый и обезвоженный организм.

Вера как будто бы не услышала мужа. По крайней мере, она не обратила на него ни малейшего внимания. Супруга так и продолжала стоять к Шаталову спиной, что-то поправляя на плите.

– Верунчик, ты уж извини меня за вчерашнее. Пришлось немного выпить. Зато целую неделю мы будем вместе. И более ни слова о работе… – придав своему голосу нотки максимального раскаяния, Сергей сменил тактику и перешёл на откровенный подхалимаж. Жуть, как он не любил ссор или каких-либо недомолвок, предпочитая упредить конфликт на самой ранней стадии его развития.

– Об этом я слышала ещё вчера. Или ты подзабыл, как уже просил у меня прощения? Наверное, потому… Что были те слова не слишком-то искренними.

– Просто я готов извиняться хоть каждый день или по нескольку раз в день. Только бы ты на меня не сердилась.

– Серёжа, как ты не можешь понять того, что я устала. Я вымотана этими бесконечными бессонными ночами. То ребёнок проснётся, то у тебя очередной «закидон». Я уже забыла, когда в последний раз спокойно спала с вечера до утра. В общем, выбирай: либо я и моё здоровье, либо твои загулы с ночными кошмарами?.. Если честно, то я вчера молила Бога, чтоб ты задержался и не возвращался домой до самого рассвета. Сергей, быть может, нам действительно стоит пожить какое-то время отдельно друг от друга?

– Вера, это всего лишь издержки моей профессии. Ты пойми… Вчера у меня забрали дело, которое я вёл. Возможно, мне перестали доверять… Нервы. Ведь ты знала, что выходишь замуж за опера.