Читать книгу Жизнь за Путина. Показания обвиняемого - Олег Степанович Кот - Страница 40

Они были духовно близки друг к другу, два пономаря, Николай Моисеевич и Ваня. Их взяли в алтарь сразу после поступления в семинарию Сергиевого Посада Коли и Ильи. Молчуны. Марковский таких любил. Шли годы. Моисеевич и Ваня служили в алтаре. Внешне Иван ничем не выражал своих чувств и эмоций, спокойный, покладистый. А они были, эти самые чувства.

– Мне уже тридцать, а я все в пономарях. Учиться благословения благочинный не дает, не женат, диплома нет, с работы ушел, а здесь четыреста гривен на все про все. Живи как хочешь, – жаловался Ванечка женщинам на полах.

А те и рады, есть что донести.

– А мне уже сорок и не то что пономарства и четыреста гривен, а элементарного здоровья семидесятипятилетнего старика у меня нет, – ответил бабушкам. Доносите.

Это было в мае. Вскоре Ванечка исчез. В сентябре не выдержал и спросил Моисеевича, где напарник. Тот хитро улыбнулся. Долгожданный вопрос. Есть что донести благочинному.

– У него то ли знакомые, то ли родня в Сергиевом Посаде, он туда уехал. Теперь на послушании.

– А Марковский благословил его?

– Нет. Ни в какую.

– Так он уехал без благословения? – не веря собственным ушам спросил Моисеевича.

– Без, – подтвердил пономарь.

– Ну и ну. И ради чего?

– Учиться хочет. Год послушания – дают рекомендацию на поступление в семинарию.

Я видел это «послушание» своими глазами. Мытье посуды на кухне самое безобидное из них. Через год безо всякого батюшкиного «благословения» Ваня поступил в семинарию за счет обители, а еще через пару лет женился на русской девушке. Жизнь устроилась и без Марковского. Тот ему этого не простил. При редких появлениях семинариста на каникулах встречал его с ледяной любезностью, но отправить на тот свет «поздоровкаться» с Толиком и Илюшей не мог. Иван ведь не за его деньги учился у преподобного Сергия, рекомендаций и «положительных» характеристик не брал – значит власти на «вразумление» могилой у того не было. Да и с монахами Сергиевой лавры умный батюшка связываться не хотел.