Читать книгу Кот Федот. Книга первая - Олег Валуйский - Страница 7

– Привет! – с улыбкой поздоровался Антон, когда Света открыла дверь.

Гладко выбритый и тщательно, волосок к волоску причёсанный, он был одет в красивый деловой костюм (купил новый?) и в свежую, идеально отглаженную рубашку. Но это ладно. Самое нелепое было то, что в руках он держал огромную охапку роз и бутылку Moët.

– Привет… – растерянно нахмурилась Света, отступая назад. – Проходи…

Кажется, её бывший жених несколько своеобразно истолковал их договорённость «побеседовать как взрослые люди». Она-то посчитала, что он не писал, не звонил и не пытался заявиться на квартиру, поскольку понял, что это действительно был конец. А может быть – даже обрадовался этому, придя к тем же нехитрым умозаключениям, что и сама Света…

Но нет. Судя по тому, что Антон вырядился как на первое свидание и притащил цветы с шампанским, он шёл сюда явно не для того, чтобы просто попрощаться. И свою почти уже было законную супругу, внезапно заимевшую неудобную привычку слоняться по всяким непонятным дворам, он всё это время не трогал вовсе не потому, что так быстро смирился с их расставанием. Скорее, он просто хотел дать ей малость остыть. А ещё, наверное, тщательно готовился к этой встрече, справедливо полагая, что это будет его последняя возможность что-то изменить.

Перешагнув через порог, Антон поставил бутылку на трюмо, а розы протянул Свете:

– Вот, держи.

– Это лишнее… – сконфуженно пробормотала девушка.

Она обратила внимание, что от Антона, хоть сейчас и было всего три часа дня, весьма откровенно попахивало крепким алкоголем. Видимо, он решил немного принять для храбрости перед не самым простым, как ему представлялось, объяснением.

Света всё же взяла цветы, прошла на кухню и положила их на стол. Это был самый большой букет, который ей когда-либо дарили. Впрочем, должного впечатления это на неё не произвело. Зато, едва заметно усмехнувшись, она подумала о том, насколько глупо они с Антоном сейчас смотрятся вместе. В отличие от него, сама она не предприняла совершенно никаких усилий, чтобы выглядеть хоть сколь-нибудь нарядно. В её понимании – повод был совсем не тот. И поэтому на ней был её привычный домашний халат и неизменные заячьи тапки.

– Пойдём в зал, – ровно проговорила она, направляясь в гостиную.

– Пойдём! – с готовностью кивнул головой Антон и уже было наклонился, чтобы расшнуровать свои до блеска начищенные туфли. Но тут же, словно вспомнив о чём-то, торопливо произнёс: – Погоди…

– Да?

– Может, возьмём фужеры? – Молодой мужчина приподнял пузатую бутылку и вопросительно посмотрел на обернувшуюся Свету.

– Не стоит, – уверенно ответила та и пошла дальше.

– Как скажешь, – разочарованно отозвался Антон у неё за спиной, и Света услышала, как Moët с глухим стуком вернулся на своё прежнее место.

– Мя-я-я-у-у-у! – донеслось из-за закрытой двери в спальню.

Во избежание сутолоки в прихожей, да и чтобы не отвлекаться во время предстоящей беседы, Света решила ненадолго запереть Федота одного. Она, само собой, пристроила у стены за кроватью и лоток, и миску с водой, а чтобы малыш не скучал – принесла его игрушки. Тем не менее котёнок был категорически против этой вынужденной разлуки с хозяйкой и время от времени жалобно мяукал.

«Прости, маленький! – мысленно обратилась к нему Света. – Потерпи чуточку…»

Она вошла в гостиную и устроилась на небольшом диване у окна. Антон же, вероятно, желая быть к ней поближе, решил обосноваться не в кресле у двери, а на втором диване, стоящем вдоль стены. Сняв пиджак, он присел, поставил локти на колени и подался вперёд, всем своим видом изображая внимание и сосредоточенность. А Света вдруг подумала о том, что этот человек хоть и прожил здесь с ней почти целый год, теперь был для неё всего лишь гостем. Причём – не особенно желанным.

Вообще-то она собиралась начать разговор первой. Но, задумавшись, не сразу нашлась, что сказать. Зато вот Антон не растерялся и тотчас же взял быка за рога.

– Света, – твёрдо проговорил он, – перед тем, как ты примешь окончательное решение, я хочу, чтобы ты меня выслушала. Я совершил ошибку. Я поступил низко, и я осознаю, насколько сильно я тебя обидел. Я не хочу оправдываться. Я виноват. Я очень виноват перед тобой. Ты ничем этого не заслужила…

Света равнодушно отметила про себя, что восприняла услышанное как набор пустых, ничего не значащих слов. При этом уверенный, зычный голос её бывшего слегка запинался: похоже, он выпил несколько больше, чем было необходимо только лишь для того, чтобы почувствовать себя чуть спокойнее и раскованнее.

– …Но я хочу объяснить тебе, каким было моё состояние в последнее время, – продолжал Антон. – Я… я слишком перенервничал. Свадьба, проблемы на работе, командировки, ремонт… Я как будто начал терять контроль над тем, что происходит… ну и над собой. Иногда мне даже казалось, что я со всем этим не справлюсь…

Света слушала спокойно, сложив руки на груди и ничем не выдавая своего недоумения. Однако с каждой минутой вопросов в её голове возникало всё больше и больше.

Зачем ему это? Неужели он и вправду никогда не думал о том, чтобы бросить её? Ведь очевидно, что он мог без особых усилий заполучить девушку куда более интересную, чем она. И сейчас, когда всё уже случилось, зачем он так унижается? Неужели из-за свадьбы, на которую потрачены большие деньги? Возможно… Мама ведь уже наверняка связалась с его родителями. И те, надо полагать, устроили своему любострастному сынку хорошую взбучку. А тот, в свою очередь, заявил им, что это ещё не конец, что он всё исправит и что свадьба в итоге состоится…

А может, дело в том, что их со Светой совместная жизнь казалась ему вполне комфортной? Удобно, небось, когда жена тише воды, ниже травы. Когда она не задаёт лишних вопросов и не закатывает скандалов. А сама – совсем неприметная, и можно особо не переживать, что за ней будут толпами ухлёстывать другие мужики. То есть в каком-то роде идеальная спутница жизни. Надёжный тыл, как говорится. И получается, что и семья есть – всё чинно-благородно, «как у людей», и на стороне резвиться можно…

– …Поверь, я вовсе не перестал тебя ценить, – не унимался между тем Антон, не сводя со Светы преданного взгляда. – Пусть это прозвучит заезженно… но всё, что было… это ничего для меня не значит! Она мне не нужна. Мне нужна ты… только ты! Пожалуйста, дай мне хотя бы один шанс! Я тебе обещаю: этого больше не повторится!

«Ты прав, – насмешливо подумала Света. – Этого больше не повторится…»

Она, кстати, верила Антону насчёт того, что его давешнее приключение в служебной машине было для него примерно тем же, что и поход с дружками в бар с целью пропустить по стаканчику пива. Но это, понятное дело, ничего для неё не меняло.

– Да, я ошибся… Но все ведь ошибаются! Неужели из-за одной оплошности мы всё перечеркнём? Вот так просто забудем эти два года? Отменим нашу свадьбу? Мы ведь так о ней мечтали, так к ней готовились… А все наши планы на будущее? А дружба между нашими семьями?

Свете стало не по себе – не иначе из-за того горячего, почти агрессивного напора, который всё отчётливее слышался в речи Антона. По всей видимости, это давала о себе знать её хроническая боязнь перед выяснениями отношений в любой форме. Тем более – на повышенных тонах.

– Прости меня, пожалуйста! Давай начнём сначала… Давай хотя бы попробуем! Что скажешь?

Девушка молчала, хмуро разглядывая незамысловатый узор на ковре у себя под ногами. Она знала, что сейчас её искушённый, прошедший не через один десяток сложнейших переговоров собеседник пристально смотрит на неё. И он не проронит ни звука, пока она что-нибудь не скажет. Одним словом – продажник…

…Но, что бы там ни творилось в его голове, какой бы ни была причина, по которой он устроил этот дурацкий спектакль, Света закончит всё так, как и собиралась. И даже этот пламенный спич, напичканный штампованными фразами из сопливо-приторных голливудских мелодрам, нисколько ей не помешает.

– Послушай, Антон, – вздохнула она и подняла глаза. – Тебя, наверное, удивит то, что я тебе скажу… Понимаешь, всё немного не так, как ты себе это видишь. Да, поначалу я была шокирована и расстроена. Но затем я всё обдумала… И вот к чему пришла…

Эти слова дались ей нелегко. Но это было и понятно: ей едва ли не впервые в жизни предстояло самой, без чьей-либо помощи переубедить в чём-то более взрослого, более опытного и намного более уверенного в себе человека. Да и обсуждали они не какую-то мелочь, вроде того, плитку какого цвета им следует положить в ванной… Сейчас речь шла о том, от чего целиком зависели их дальнейшие судьбы.

– На самом деле я тебя не виню, – вновь заговорила она. – Наоборот, я тебя понимаю. Я понимаю, почему ты так поступил. Или – поступал… Вчера же это был не первый раз, да?.. Но я на тебя не в обиде. Просто… Просто мы друг другу не подходим. И никогда не подходили…

Произнеся это, она увидела, как на лице Антона проступило выражение полнейшего замешательства. Вполне вероятно, он был готов и к слезам, и к крикам, и даже к самой настоящей истерике со стороны своей обычно тихой и покладистой подруги… Но такой поворот, судя по его чуть отвисшей челюсти, стал для него полным сюрпризом.

– Как… не подходим? – запнувшись, выговорил он. – В каком смысле?

– В прямом, – пожала плечами Света. – Ты ведь явно был мной не очень доволен… Мной – и тем, что между нами было…

– Нет-нет, погоди! – подобрался Антон. – С чего ты взяла? Я был всем доволен, просто…

– Антон, ну мы ведь с тобой уже не дети, – устало перебила его Света. – Если бы ты был всем доволен, то ты… ты бы, мне кажется, старался больше времени проводить со мной… а не с друзьями по кабакам… или с той… на заднем сиденье…

– Если ты хочешь, чтобы я снова за это извинился, – мрачно сказал молодой мужчина, – то прости меня, пожалуйста, ещё раз…

– Да не нужно тебе извиняться! – с жаром отозвалась Света. – Я представляю, каково тебе со мной было. Я же не идиотка… Да, я не особо старалась, чтобы быть для тебя самой-самой… чтобы ты был полностью удовлетворён нашим… сожительством. Тем более что ты тоже, если честно, далеко не мой идеал…

Собиравшийся уже было что-то возразить Антон так и обомлел.

– Это для тебя правда такая неожиданность? – с грустной усмешкой поинтересовалась Света. – А тебе не казалось странным, что я, например… что я никогда особо не скучала по тебе, пока ты разъезжал по командировкам? Что не хотела красиво одеваться, хорошо выглядеть или вкусно готовить для тебя?

– То есть всё это время я тебя не устраивал… – глухо обронил Антон, уставившись в пол.

Язык у него теперь заплетался ещё сильнее: должно быть, гуляющий в крови алкоголь продолжал делать своё дело.

– Я всего лишь хочу сказать, – сдержала досадливый вздох Света, – что мы с тобой были не самой удачной парой. И это очень хорошо, что мы расстаёмся.

Антон сердито глянул на неё исподлобья.

– Ну почему ты злишься? – с искренним удивлением спросила она. – Ну зачем я тебе? Ведь понятно, что я той твоей… даже в подмётки не гожусь. Она ведь, наверное, вся такая классная, стройная, модная, секси… Не то что я. А тебе пальцем щёлкнуть – и у тебя будет куча таких, как она… Выбирай – не хочу!

Однако выражение лица Антона не изменилось.

– То есть всё это время я тебя не устраивал… – медленно повторил он, и в его голосе явственно зазвучали угрожающие нотки.

Света напряглась… но тут же поняла, что именно так задело этого молодого человека.

Он всегда был везунчиком, баловнем судьбы, который легко и непринуждённо получал всё, что хотел. У него была привлекательная внешность, обаяние, харизма. Он сделал головокружительную карьеру, зарабатывал хорошие деньги, успел повидать мир. Ему завидовали мужчины, им восхищались женщины… И тут вдруг какая-то серая мышь, которая всю жизнь смирно «молчала в тряпочку», начинает говорить с ним так, словно вразумляя бестолкового, дураковатого пацана. Да она должна молиться на него! Должна трепетать от восторга только потому, что он одаривает её своим вниманием! И такая ерунда, как случайная интрижка, абсолютно ничего не меняет – подумаешь тоже, да все мужики так делают…

…А эта неблагодарная всё никак не уразумеет, что она, как ни старайся, нипочём не найдёт себе такого, как он. Мало того – она ещё и нагло заявляет ему прямо в глаза, что он для неё, видите ли, недостаточно хорош!..

– Чего замолчала? – желчно осведомился он. – А то мне уже интересно, как ты меня, убогого, так долго терпела?

– Но ты ведь тоже меня тер… – начала было Света.

– Может, я сам буду за себя говорить?! – ощерившись, оборвал её Антон, медленно поднимаясь и сжимая кулаки.

Он, верно, уже напрочь позабыл о том, зачем вообще сюда пришёл. И Света запоздало сообразила, что оказалась в пустой квартире наедине со здоровенным, нетрезвым, а теперь ещё и разъярённым парнем. Который за один день успел стать для неё чужим. Совершенно чужим…

– Ну что, давай, рассказывай, – зло прорычал Антон и пугающе медленно шагнул вперёд, – какого хера ты всё это время мне мозги пудрила?

Свете стало по-настоящему страшно. И страшнее всего было то, что она никогда раньше не видела этого человека таким. Его взгляд был наполнен яростью, ноздри хищно раздувались, на скулах ходили желваки.

– Антон… – прошептала она совсем тихо.

– Что – «Антон»? Что – «Антон»? – рявкнул тот, грозно нависая над ней.

…И вдруг, стремительно вцепившись в отвороты её халата, он опрокинул Свету на спину и втиснулся между её ног. Приникнув к ней, он безжалостно вжал её в прохладную обивку дивана своим жёстким, как доска, предплечьем.

– Говоришь, я мало тебя трахал? – процедил он сквозь зубы. – Так мы сейчас это исправим! Ты в курсе, что после больших ссор – самое лучшее порево?

Его правая рука метнулась куда-то вниз, и Света похолодела, услышав позвякивание ременной бляхи…

Ещё никогда в жизни она не испытывала такого ужаса – дикого, панического, обессиливающего. Приоткрыв рот, она дышала как вытащенная из воды рыба. При этом её горло свело настолько неистовой судорогой, что она была не в состоянии проронить ни звука. Тело отказывалось слушаться, и всё, что ей оставалось, – это слабо упираться ладонями в грудь навалившегося на неё мужчины. И не отрываясь смотреть в его сузившиеся, налившиеся кровью глаза…

– Ты этого хотела? – прошипел Антон, справившись с брюками.

Полы задравшегося халата не создавали для него никакой преграды; он поддел пальцами узенькие трусики и грубо дёрнул за них, сдвигая в сторону. От его прикосновения Света содрогнулась всем телом.

– Не… на… до… – едва слышно пролепетала она. Её губы прыгали, а по вискам уже стекали ручейки слёз.

– Что такое? Тебе же мало было? – делано удивился Антон.

Он поднёс руку ко рту, смачно плюнул на пальцы – и заставил Свету вздрогнуть снова, проведя влажной от слюны ладонью между её раздвинутых ног.

– Не… на… – вновь попыталась выговорить Света, отчаянно мотая головой.

Не обращая внимания на её захлёбывающийся шёпот, Антон решительно приподнялся, выпрямил левую руку и упёрся ею девушке в грудину. А правой – подхватил её ногу, зажав согнутое колено у себя под мышкой…

…Острая боль пронзила Свету насквозь. Она запрокинула голову, что есть силы зажмурила глаза и раскрыла рот в немом вскрике. Её ладони, отпрянув от широкой мужской груди, непроизвольно сжались в маленькие кулачки.

– Что, хорошо? – прохрипел Антон, размашисто вгоняя себя в свою беспомощную жертву. – Нравится, да?..

Свету нестерпимо обдавало тошнотворным запахом дорогого виски. Её слуха откуда-то издалека достигал жалобный скрип дивана, перемежающийся с позвякиванием ременной пряжки. И ей казалось, что этот чудовищный кошмар длился, и длился, и длился целую вечность…

…А потом всё закончилось. Антон надсадно крякнул, сделал несколько коротких, судорожных движений и замер. В тихой комнате гулко зазвучало его тяжёлое дыхание. А чуть погодя он резко вышел из Светы и мешковато соскочил на пол.

– Чёрт… – сдавленно ругнулся он, застёгивая брюки, и в его голосе послышалось непритворное смятение.

Света так и лежала с закрытыми глазами, продолжая с силой сжимать кулаки. Её всю нещадно колотило, а сознание безвольно плыло в зыбком, подрагивающем мороке.

– Чёрт… – снова раздалось где-то совсем рядом с ней.

Спустя ещё пару мгновений она, наконец, услышала шуршание удаляющихся шагов. Затем лязг дверной ручки. Скрип колесиков в полозьях шкафа-купе. Стук брошенного на пол чемодана… Каждый достигающий её слуха звук казался ей немыслимо громким и раз за разом заставлял её вздрагивать и сжиматься всем телом. Крохотным утешением служило то, что он был не рядом, а где-то там, за стеной… Но каждая очередная секунда мучительного ожидания всё равно тянулась нескончаемо долго.

Тем временем Антон добрался до ванной. Стукнули дверцы настенного шкафа, зазвякали бутыльки, зашелестел пакет, в который он, по-видимому, торопливо скидывал все свои многочисленные туалетные принадлежности. С этим он управился довольно быстро и, судя по всему, опять направился в спальню…

…И в этот момент вязкую, зловещую тишину, нарушаемую лишь приглушёнными шорохами поспешных сборов, неожиданно вспорол оглушительный, душераздирающий кошачий крик:

– Ма-а-А-А-у-у!

– Пшёл на хер отсюда! – раздражённо гаркнул Антон.

…Свету вмиг выдернуло из её дурнотного оцепенения – задолго до того, как в её голове успела пронестись какая-либо разумная мысль. Она распахнула глаза, подскочила, перевернулась набок…

– Не тронь его, мразь!!! – разнёсся по квартире её надсадный, срывающийся голос. – НЕ ТРОНЬ!!!

Леденящий страх, сковывавший всё её тело жёсткой, беспощадной хваткой, исчез в мгновение ока. Она попыталась встать на ноги… но тотчас же рухнула на ковёр – её начало рвать. Антон вроде бы что-то крикнул в ответ, но выворачивающийся наизнанку желудок не дал ей разобрать ни слова.

…А когда рвота прекратилась, и Света, отплёвываясь, застыла над отвратительно пахнущей лужей прямо посреди гостиной, – раздалось короткое звяканье связки ключей, которую небрежно швырнули на пол.

И сразу же – грохот захлопнувшейся входной двери.

Всё.

Света снова попробовала подняться – и у неё снова не получилось. И поэтому, издавая слабый, подвывающий стон, она поползла в прихожую на четвереньках. На ходу подхватив сиротливо валяющуюся связку, она добралась до порога, приподнялась на коленях, повернула щеколду. Трясущимися пальцами вставила ключ в замочную скважину. Прокрутила раз, второй…

Вот теперь – точно всё.

– Федечка… – позвала Света, тяжело оседая вниз и оглядываясь вокруг. – Хороший мой… Федо-от…

Дрожа всем телом, она заползла в спальню. На полу тут и там валялись некоторые её вещи: собираясь в дикой спешке, Антон особо не церемонился. Света неуклюже опустилась на ковёр и заглянула под кровать. Там, в дальнем углу, рядом со стеной у комода, тускло поблескивали два мерцающих круглешка. Котёнок, сжавшись, сидел на четырёх лапах, готовый при необходимости броситься наутёк.

– Фе… е… дя… – заикаясь, выдавила из себя девушка…

…И, будучи больше не в силах сдерживаться, упала набок и забилась в беззвучных рыданиях. Багровое, донельзя исказившееся лицо с посиневшими, перекошенными губами стало похоже на жуткую маску. Света то прятала его в грязных, пахнущих рвотой ладонях, то выводила ногтями белёсые полосы на щеках, то больно сжимала в кулаках растрёпанные волосы. А ноги сами по себе продолжали беспорядочно сучить по полу, словно она всё ещё силилась куда-то уползти, где-нибудь укрыться…

…Через какое-то время она затихла. Прижимая к себе колени и уставившись в одну точку остекленелым взглядом, она незаметно провалилась в глухое, тягучее полузабытьё. Ощущение мерзостной нечистоты, расползшееся по всему её телу, слегка притупилось. А рассудок постепенно наполнился неким подобием усталого безразличия к тому, что ей пришлось перенести.

Скорее всего, она пролежала бы так ещё очень-очень долго… Если бы вдруг не почувствовала, как что-то прохладное и влажное легонько коснулось её небрежно откинутой правой руки.

Она чуть двинула головой и увидела Федота, осторожно обнюхивающего её ладонь. Котёнок заметил её взгляд и боязливо посмотрел на неё широко раскрытыми глазами.

– Мя-я-у-у… – тоненько мяукнул он.

– Ты мой маленький… – разлепила пересохшие губы Света и тихонько почесала пальцем белую шёрстку на его горлышке.

Федот, однако, принимать ласку не захотел. Отдёрнув голову, он продолжал встревоженно разглядывать зачем-то улёгшуюся на полу хозяйку. Потом вплотную приблизился к её лицу, несколько раз втянул ноздрями воздух и… принялся лизать солёную от слёз щёку.

– Ай, Федя!..

Прикосновение оказалось весьма шершавым – почти как у наждачной бумаги. Света удивилась: до этого кошки никогда её не лизали, а у собак язык был намного мягче.

– Федечка! – поморщившись, хихикнула она. – Ай! Щекотно!..

…И тут она опомнилась. Стараясь не делать резких движений, она села, взяла настороженного зверька на руки и тщательно его оглядела и ощупала. Тот вёл себя обычно, и Света успокоенно выдохнула: ей вряд ли доведётся узнать, почему он кричал, но всё вроде как обошлось.

– Ну что, – сипло сказала она, ссаживая котёнка на пол, – давай вставать. А то ты у меня ещё не кормленный…

Она ухватилась руками за край кровати, поднялась и с отвращением подтёрлась полой халата, мысленно порадовавшись тому, что утром не забыла выпить контрацептивы. После чего, поправив трусики, направилась к письменному столу.

Да, всё правильно. Сначала – музыка. Склонившись над включённым ноутбуком, Света поводила мышкой, сбрасывая скринсейвер, затем нашла в плей-листе «Je t'aime mélancolie». Крутанула регулятор громкости на колонке – и звуки знакомого, ритмичного вступления заполнили комнату.

Теперь неплохо бы вымыть руки и избавиться от вкуса рвоты во рту. И попить… А лучше – выпить.

Сопровождаемая Федотом, Света пошла в ванную. По дороге она заглянула на кухню – и испуганно остановилась: на столе застывшей бесформенной кляксой темнели розы. Переборов себя, Света взяла букет, выскочила в подъезд и поспешно положила его на окно между этажами, сдвинув в сторону цветочный горшок.

«Завтра утром вынесу на помойку, – подумала она. – А может, заберёт кто…»

Вернувшись в квартиру, она ещё некоторое время стояла у закрытой двери, успокаивая дыхание. Потом, вспомнив, покосилась на трюмо. Шампанского не было.

В ванной Света тоже обнаружила полный разгром. Сходив в туалет, она тщательно вымыла руки и лицо, почистила зубы и прополоскала горло.

Хорошо. Дальше – успокоительное.

В холодильнике стояла вторая из двух купленных вчера бутылок «Мартини». Света грустно хмыкнула: хорошо, что они с Лидой так до неё и не добрались. Скрутив пробку, она жадно приложилась к горлышку. А когда наконец оторвалась от бутылки – её перекосило и передёрнуло. Да, хлестать вермут вот так, из горла́ оказалось занятием довольно неприятным, но зато в голову алкоголь ударил сразу же. И Света, глубоко вдохнув, сделала ещё несколько больших глотков.

Она понимала, что ей сейчас обязательно нужно было чем-то себя занять. Уснуть у неё в ближайшее время вряд ли получится. А сидеть и тупо напиваться, невольно прокручивая в мыслях произошедшее, – это явно плохая идея. Да и оставлять такой бедлам в квартире, где теперь вместе с ней жил маленький котёнок, она никак не могла.

Сказать по правде, ей ужасно хотелось как следует вымыться, но она почему-то решила, что сделает это только после того, как полностью закончит с уборкой. И потому ограничилась лишь тем, что сняла с себя всё, что на ней было, и решительно отправила в мусорное ведро. В том числе и свои любимые тапки.

Едва облачившись в свежее бельё, шорты и майку, Света каким-то чудом услышала сквозь громкую музыку доносившийся с кухни звук своего рингтона. Она поставила проигрыватель на паузу и поспешила к телефону, лежавшему на кухонном окне. Звонила Лида – как и обещала.

– Привет, Светок! – раздалось из трубки. – Как жизнь?

– Отлично! – Света попыталась ответить как можно беззаботнее. – Вот, с Федей порядок в квартире наводим…

– А, молодцы. Козлина-то этот съехал?

– Да… съехал… – Светин голос всё же предательски задрожал.

– Точно всё нормально? – подозрительно спросила Лида. – Вы там поругались, что ли?

– Нет-нет, всё хорошо! – успокоила подругу Света. – Я просто устала…

– Понятно всё с тобой, – проворчала та. – Может, всё-таки с нами в клуб? Развеешься немного, стресс снимешь, а?

– Слушай, давай не сегодня… Я правда еле на ногах стою. Мне бы доубираться поскорее, ванну принять – и под одеяло…

– Вот ты, Чернова, как всегда! – бессильно возмутилась Лида. – Честное слово, в следующий раз приеду – и за шкирку вытащу!

Вообще-то сделать нечто подобное она грозилась отнюдь не в первый раз, и Света только усмехнулась:

– Вытащишь-вытащишь… Ладно, хорошего вечера.

– Давай, отдыхай там…

Вздохнув, Света положила телефон обратно на подоконник. И, повернувшись в сторону прихожей, увидела заглядывающего на кухню Федота.

– Что, мой хороший, – произнесла она негромко, – давай начинать…

Она зашла в спальню, снова щёлкнула «Play» и отправилась в ванную – за тряпкой, ведром и моющим средством.

Света работала быстро, собранно, с каким-то сосредоточенным остервенением. Вполголоса подпевая Милен и частенько прикладываясь к «Мартини», она чуть ли не до дыр вычистила ковёр в гостиной. Потом вымыла полы и вытерла пыль во всей квартире. Потом прибралась в ванной. Потом взялась за шкаф и аккуратно разложила всю свою одежду по полкам. А обнаружив несколько оставленных Антоном вещей – две пары носков, несвежие трусы и синий в светлую крапинку галстук, – она брезгливо, двумя пальцами, бросила их в отдельный мусорный пакет.

Федоту процесс уборки показался необыкновенно увлекательным, и он не отходил от Светы ни на шаг. Он любознательно обнюхивал всё, что казалось ему интересным. Смешно ловил лапками постоянно ускользающую тряпку. Зачарованно наблюдал за тем, как грязная вода с шумом переливается из ведра в унитаз. Деловито разваливался на какой-нибудь лежащей на полу вещи и не сразу приподнимался, когда той приходил черёд отправляться обратно в шкаф. А когда с наведением чистоты было наконец покончено, Света на скорую руку потушила уже успевшую разморозиться курицу и, остудив её, сполна наградила старательного работника за его деятельную помощь.

– Кушай, маленький! Заработал! – улыбнулась она, глядя на котёнка, жадно уплетающего кусочки белого мяса. И подумала о том, что было бы сейчас с ней, не окажись рядом этого забавного крохи. Не исключено, что она до сих пор лежала бы на грязном коврике у входной двери…

Как он смог так легко заставить её взять себя в руки? И почему, несмотря на только-только пережитый им испуг, не стал и дальше отсиживаться под кроватью, а вышел к своей хозяйке и теперь следовал за ней хвостиком? Может, он понимал, что очень ей нужен? Или даже не понимал, а больше ощущал это своим звериным чутьём?

В надежде заставить себя хоть немного перекусить Света в очередной раз открыла холодильник. Но вид съестного, как и прежде, внушал ей стойкое отвращение, и девушка поняла, что сегодня останется-таки без ужина.

А вот принять ванну – это другое дело. Под пристальным взглядом своего питомца, с важным видом обосновавшегося на опущенной крышке унитаза, она тщательно прошла губкой каждый кусочек своей кожи. И затем ещё долго отмокала в горячей мыльной воде, то и дело протягивая руку к пристроенной на раковине бутылке – уже прилично опустевшей.

Когда она вышла из ванной, было ещё совсем рано – около половины седьмого. Однако Света всё же решила попробовать уснуть. Она надела чистую, тёплую пижаму, в которой обычно спала зимой, задёрнула шторы, убавила громкость музыки и, забравшись с Федотом в постель, опустила его на простынь рядом с собой.

– Спокойной ночи, Федечка, – заплетающимся языком выговорила она, запуская пальцы в его мягкую шерсть. – Спасибо, что ты со мной…

Она даже не успела заметить, как бархатистое, успокаивающее мурлыкание подхватило её измотанный разум и неуловимо сопроводило его в спасительное беспамятство глубокого сна.