Читать книгу Муха на стекле - Олег Викторович Попов - Страница 15

Однако, в то прохладное утро нервы у властителя крепости, всё-таки, не выдержали… Или главный местный феодал просто не поверил рассказам молодых аристократов про героическую ночную битву в чаще?

Как бы там ни было, прятаться три дня за стенами замка от нечистой силы, безнаказанно хозяйничающей на его земле, владелец цитадели посчитал для себя оскорбительным. На этот раз, он решил лично возглавить боевой поход в оккупированный ведьмою лес. И мой внутренний локатор показывал, что из крепости в нашу сторону неспешно выдвинулась целая средневековая армия…

Первыми степенно шагали монахи в коричневых рясах. Возглавлял их худосочный епископ, с седой бородкой и с посохом, облачённый в белые, расшитые золотом, праздничные одежды.

Полтора десятка монахов несли с заунывными молитвами, высоко поднятый над остроконечными капюшонами, низко надвинутыми на бледные лица, большой деревянный крест. Высотой в человеческий рост. Он был инкрустирован сияющими золотыми пластинами и драгоценными камнями… А на поперечной перекладине покачивались серебряные колокольчики, издававшие мелодичный звон при каждом шаге.

Это была бережно хранимая, местная святыня… В её центре, в специальном ларце с прозрачной слюдяной крышкой, находился ржавый гвоздь, привезённый ещё сто лет назад рыцарями – храмовниками из самого Иерусалима. Говорили, что им когда-то прибили на Голгофе к кресту самого Иисуса… Реликвия, впитавшая в себя кровь Спасителя, обладала лечебными свойствами и приносила удачу в сражениях.

Следом за святыней, шли пешие тяжело вооружённые воины с мечами на поясе и большими щитами… А сразу за латниками ехал на вороном жеребце и сам предводитель похода с надменным выражением на рыжебородой и конопатой физиономии. Большой, крючковатый нос делал всадника похожим на какую-то хищную, злобную птицу. Вокруг военачальника гарцевали на сытых, сильных конях его наиболее преданные рыцари.

За своим господином, строем, по четыре человека в ряд, шагала пехота – многочисленные лучники, арбалетчики, мечники, пикинёры… А замыкал эту длинную процессию отряд благородных всадников в сверкающих латах. Всего армия насчитывала человек пятьсот, не меньше… Солидное войско по средневековым меркам.

– Ого…Похоже, они решили ударить по нам всеми имеющимися в замке боеспособными силами, – я отключил свой мысленный локатор, открыл глаза… И вопросительно посмотрел на Алину, также погружённую в созерцание ползущей по холму длинной колонны. Армия издалека была похожа на пёструю змею, словно чешуйками, поблёскивавшую доспехами и щитами.

– Что будем делать? Может, пора уже просыпаться? Не удержим ведь вдвоём такое войско…

– Убежать никогда не поздно, – рассудительно, без паники, произнесла девушка, поднимаясь с земли. – Давай-ка, всё-таки попробуем их задержать, насколько это возможно! Я попытаюсь взять рыжебородого предводителя под свой телепатический контроль… Авось получится у меня и с целой армией справиться! Надеюсь, такого важного и строгого командира солдаты будут слушаться беспрекословно…

***

На сей раз войско наступало неспешно, но основательно. Когда мы заняли привычные места на своём наблюдательном пункте, в кустах на краю леса, монахи, нёсшие золочённый крест, лишь входили на окраину деревни…

Приободрённые грозным видом и количеством собравшихся на бой с нечестью воинов, радостные крестьяне высыпали из домов. Простодушные земледельцы с благоговейным восторгом взирали на покачивающуюся святыню, во главе вооружённой колоны, в кольце непрестанно молящихся монахов и старичка-епископа.

Алина заметила негромко:

– Ты смотри-ка… На самом деле, на нас наступают аж целых две армии! Духовная, в лице этого полутора десятка монахов, вооружённых своей главной святыней… И обычная, мирская, из замковых головорезов. И мне, почему то кажется, что в силу горстки армии Христа наивные крестьяне верят даже больше, чем стрелам и мечам…

Но меня заботило сейчас другое. Я предположил:

– Тогда, выходит, у войска не один, а два центра управления? Армия рыжебородого следует за монахами, которыми командует старый епископ! Мы можем попробовать взять и над священником телепатический контроль… Нас ведь тоже двое.

– А зачем управлять монахами? Или ты опасаешься их молитв? – хладнокровно промолвила девушка. – Да пусть они несут свой крест, куда хотят… В рукопашную монахи при столь серьёзном войске точно не пойдут. Думаю, пением молитв всё их участие в походе и ограничится…

Мне вообще кажется, что монахи с епископом считают себя главными сейчас! И действовать будут исключительно по собственному усмотрению, без оглядки на светского военачальника. Сражение с ведьмой – их духовная битва. Не зря же монахи впереди целого войска идут! Армия лишь прикрывает молящихся… И охраняет святыню.

Я попытаюсь сейчас мысленно убедить нашего феодала направить своё войско подальше от леса… Один раз такой трюк у меня здесь уже сработал! Может, и сейчас получится. А вот на тебе – общее руководство обороной, мой генерал! Смотри в оба, пока я буду занята предводителем, чтобы ни один вооружённый отряд не вышел из-под нашего контроля…

Алина остановила свой сосредоточенный взгляд на далёкой пока, словно игрушечной, фигурке рыжебородого всадника на вороном жеребце. Невидимая мозговая атака на противника началась…

Я же, наблюдая за медленно приближавшимся войском, обратил внимание на одну колоритную фигуру в армии рыжебородого. Это был рыцарь, командовавший, судя по жестам и отрывистым приказам, отрядом тяжёлой пехоты, шагавшей сразу за монахами с крестом. Закованный в броню мечник, под два метра ростом, выглядел настоящим великаном на фоне других воинов… Левую сторону лица богатыря обезображивал глубокий шрам.

Возглавляемый этим рыцарем отряд, представлял, без сомнения, мощный кулак средневековой армии, призванный принимать на себя главный удар противника… И пробивать любую вражескую оборону.

Рассматривая суровых, атлетически сложённых бородачей, упакованных в железо, прошедших, видно, не одну кровавую битву, я подумал, с невольным содроганием, что противостоять таким головорезам-штурмовикам будет совсем непросто… Это тебе не с самонадеянными юнцами, рыцарями-мажорами сражаться!

План, как вывести столь серьёзную силу из возможного предстоящего боя, родился у меня мгновенно… С этим грозным отрядом было бы лучше перестраховаться.

Я приказал мысленно рыцарю со шрамом взять с подчинёнными ему латниками под защиту монахов впереди, несущих крест… И не отходить от охраняемых ни на шаг, ни при каких обстоятельствах! Великан, помешкав, послушно принялся выполнять мою волю.

Пока тяжело вооружённые воины, подчиняясь коротким распоряжениям своего командира, заключали, прямо на марше, в плотное кольцо духовное воинство, военачальник на вороном жеребце в середине двигающейся колонны, начал вытворять нечто странное… Это уже была работа Алины.

Рыжебородый предводитель, то бросал своего скакуна резко вперёд, то застывал на месте, с открытым ртом вслушиваясь в звучащий в его голове чужой, властный голос. Временами всадник ошалело и испуганно озирался по сторонам… Шедшее за ним войско, вынужденно было также, соблюдая дистанцию, то замирать на месте, то резко ускоряться на марше, чуть ли не переходя на бег трусцой. Многочисленная конная свита недоумённо гарцевала вокруг военачальника… Приближённые явно не понимали, что творится с их командующим? Да тот и сам, похоже, пребывал в полной прострации.

По мере того, как воинская колонна, подобными рывками, постепенно приближалась к лесу, мы с Алиной, пятясь, скрытно отступали в глубь чащи, к своей баррикаде… К последнему рубежу сопротивления. При этом, каждый из нас продолжал держать под контролем выбранного себе спрайта.

Если мой великан со шрамом подчинялся чужой воле без проблем, то сознание рыжебородого феодала сопротивлялось командам Алины изо всех сил… Ну, что поделаешь – не привык этот надменный господин выполнять указания других!

Лишь у самого подступа к дубраве, девушке удалось, наконец, окончательно сломить волю, и взять под свой полный контроль сознание деморализованного военачальника. Какой бы сильной личностью не был спрайт, всё-таки он опытному сновидцу – не соперник… Тем более – настырной Алине! Покорился таинственным приказам в собственной голове, в конце концов, и рыжебородый…

За сотню метров до вступления под лесную сень, предводитель остановил своего чёрного, как ночь, жеребца и вскинул властно руку. Это был приказ всем воинам замереть на месте. Однако, команду выполнила только та часть колонны, которая шествовала за рыжебородым… Сразу же образовав на дороге шумную давку и неразбериху.

А монахи с крестом-святыней и громкими молитвенными песнопениями, возглавляемые седобородым епископом, невозмутимо продолжили свой торжественный путь. Они не собирались подчиняться светской власти… Как, впрочем, и предполагала внимательная Алина, сразу обратившая внимание на этот конфликт интересов. У маленького божьего отряда был свой единственный начальник – небесный.

Командир тяжело вооружённых воинов, послушный моему мысленному приказу, также не остановился. Он выполнял телепатическую установку охранять монахов со святыней, несмотря ни на что… Людская колонна, таким образом, распалась на две неравные части. И разрыв между ними теперь медленно увеличивался… Голова зашла в лес и скрылась за деревьями. А середина, смешавшись с подтянувшимся хвостом армии, продолжала галдеть и топтаться на месте…

Воины с недоумением и глухим ропотом взирали на своего предводителя. Только что он удивлял всех нелепыми манёврами на марше и глупым выражением лица… А вот, теперь, зачем-то, вообще остановил движение колонны! При этом, господин пытался ещё что-то яростно кричать людям, поднимаясь на стременах и глядя перед собой обезумевшими глазами… Нет, с ним сегодня явно творилось неладное!

Когда же шум, вызванный столпотворением на дороге несколько поутих и воины смогли, наконец, разобрать слова своего господина, новая волна возмущения прокатилась по смешавшимся рядам… Люди не могли поверить своим ушам – им приказывали… срочно отступать к замку! И это – безо всякого боя, ещё до соприкосновения с силами врага. В ту самую минуту, когда Священный золотой крест монахи уже вносили в лесную чащу… Где затаилась коварная нечисть с проклятой ведьмой во главе!

Странный, непонятный приказ… Солдаты замерли, наливаясь праведным гневом. Многие десятки возмущённых взглядов уставились на искажённое криком лицо рыжебородого предводителя… Теперь понятно, почему монахи не остановились, проигнорировали это малодушное распоряжение! Духовные воины не побежали под спасительные стены замка, исполняя волю труса! Вот они где, истинные герои…

Слава и тому отважному рыцарю с немногочисленным отрядом мужественных латников, который, как и старый епископ, не подчинился позорному приказу! Храбрецы не оставили молящихся монахов с народной святыней, безо всякой вооружённой защиты, на поругание нечисти! Герои, наверное, ведут сейчас неравный, смертельный бой в чаще…

И в эту критическую минуту, основной части армии командующий приказывает отступать?! Да разве можно назвать такое простой трусостью? Нет, это, пожалуй, пахнет уже настоящим предательством… Сговором с нечистой силой! Теперь понятно, почему ведьме так легко удалось сбежать из тщательно охраняемого замка…

Эта внезапная, поразительная догадка прокатилась грозным гулом в вооружённой толпе. Над головами возмущённых лучников, арбалетчиков, копейщиков прозвучало, сначала негромко, а потом всё яростнее и отчётливее:

– Смерть! Смерть предателю!

Верные вассалы на холёных лошадях, обступившие предводителя тесным кольцом, шарахнулись от него в разные стороны, при этих словах, как от чумного… Ближайшие слуги первыми почуяли запах жареного и поспешили откреститься от изменника. На какой-то миг предводитель на вороном коне оказался в полном одиночестве, в самом центре окружившего его, разлившегося по обочинам дороги войска.

Кольцо вокруг надменного всадника медленно, и уже в полном молчании, сжималось… Но рыжебородый, будто бы не замечал смертельной опасности над своей головой. Он продолжал зло кричать, багровея от напряжения, на своих мрачных воинов, приказывая отрядам немедленно разворачиваться назад.

И вот, в общей неразберихе и гаме, тонко, почти неслышно, свистнула первая стрела… Она ударила рыжебородого всадника в защищённое металлической накладкой плечо, не причинив никакого вреда. Однако, этот первый выстрел стал своеобразным сигналом к нападению стаи на изгоя. И через секунду, уже с десяток новых стрел и острых арбалетных болтов рванулись к лёгкой цели. Они пробили блестящие латы, кожаные сочленения доспехов, впились в незащищённое горло…

С предсмертным хрипом, захлёбываясь кровью, рыжебородый повалился мешком с коня. Бросившиеся вперёд солдаты подняли ещё живое, трепещущее тело на копья и алебарды. С грозными криками, в едином порыве, воины со своей страшной ношей ринулись в лес, на выручку собратьям по оружию… На защиту Священного золотого креста.

***

Монахи, ведомые епископом, тем временем, с молитвенными песнопениями зашли уже глубоко в лес. Вокруг духовного воинства, приноравливаясь к их шагам, настороженно двигались с обнажёнными мечами латники… Закалённые в рукопашных схватках ветераны тревожно озирались по сторонам, ожидая нападения таинственного врага отовсюду и в любой момент.

Было тихо… Звучали только слова молитв и пересвист птиц. Непонятные, приглушённые крики долетали изредка со стороны остановившейся перед лесом армии. Там что-то происходило явно неординарное… Но насторожённым латникам некогда было обращать внимание ещё и на это.

За очередным поворотом лесной дороги участникам процессии открылся, наконец, наш завал. Нёсшие Священный золотой крест замерли… А вместе с ними остановились, как вкопанные, и латники.

Вскоре все они разглядели на вершине баррикады мою молчаливую фигуру, опёршуюся на меч, а рядом – молодую женщину с голыми ногами и непокрытой головой, в обрезанном, бесстыжем одеянии – явную ведьму. И без того дрожащие голоса духовных воинов запнулись на полуслове. Даже многое повидавший на своём веку епископ, едва не прервал спасительную молитву. Но потом, все священнослужители мужественно собрались с духом… Песнопения над лесом зазвучали с новой силой, уже громче и твёрже.

Нас разделяло метров пятьдесят… Монахи опустились на колени, следом за стариком-епископом, рядом со своей святыней, сверкающей золотом и разноцветными драгоценными каменьями. Они бережно поставили крест основанием на землю, предусмотрительно повернув его лицевой стороной к нам. Монахи, не прерывая молитв, принялось торопливо осенять крёстными знамениями себя, а также баррикаду и меня с Алиной… Как я понял – ближе приближаться к нечистой силе они не собирались.

Штурмовики, получившие приказ охранять духовное воинство и святыню любой ценой, также пребывали в задумчивости, поглядывая свирепо, то в нашу сторону, то на молящихся монахов. Воины рвались в бой… Яростные окрики великана со шрамом их едва удерживали на месте. Однако, бросить монахов и ввязаться в схватку с врагом, дисциплинированные штурмовики всё же не решались, разрываясь между чувством долга и азартом битвы.

В конце концов, подчинение приказу командира победило. Латники плотно перегородили узкую просеку, образовав вокруг поющих монахов непроходимый круг из щитов и мечей… И застыли в мрачном молчании, сверля нас ненавидящими взглядами.

Возникла парадоксальная ситуация. Наступающие замерли невдалеке, атакуя нас лишь одними молитвами, а мы стояли безмолвно на вершине баррикады, не проявляя никакой встречной инициативы…

– Однако, у нас, похоже, ничья, – с нервным смешком прокомментировал я вполголоса Алине сложившееся положение.

– Не спеши радоваться! – эхом откликнулась девушка, полуприкрыв глаза. – К нам сейчас на полных парах несётся основная часть армии… Только что они растерзали моего спрайта – своего предводителя. Теперь это – озверевшая, никем не управляемая толпа…

Не успела Алина закончить фразу, как из-за поворота показались бегущие с яростными криками люди. Впереди, словно страшное знамя, взбунтовавшиеся воины, высоко над головами, несли насаженное на длинные копья и алебарды окровавленное тело своего бывшего главнокомандующего.

Монахи прервали молитву, и с ужасом крутили головами, переводя взгляды с двух наших фигур, молчаливо наблюдавших с вершины завала за происходящим, на искажённые гневом лица бегущих… В растерзанном рыжебородом человеке в дорогих одеждах, все сразу же узнали хозяина замка. Но почему с ним так жестоко расправились? Что случилось?

Монахи с епископом вокруг креста и охраняющие их штурмовики, оказались меж двух огней. Духовные воины, в страхе и отчаянии, вновь заголосили истошно свои молитвы, ещё усерднее принявшись креститься и бить земные поклоны… А привыкшие к смертельным передрягам, суровые латники, лишь теснее сомкнули вокруг священнослужителей живое кольцо, на всякий случай выставив острые мечи и навстречу быстро приближавшимся соратникам.

С вершины баррикады, я мысленно твердил своему спрайту – могучему рыцарю с обезображенным лицом:

– Стоять! Держать строй! Охранять Золотой крест, и монахов с епископом, до последней капли крови… От нападений с любых сторон!

По движению губ богатыря, мне было хорошо видно, как он хрипло и яростно повторяет эти слова своим подобравшимся головорезам…

Вооружённая, неуправляемая толпа бешенным потоком обрушилась на ощетинившийся заточенными клинками строй штурмовиков. Казалось бы, что устоять против такого яростного напора невозможно никому… Но хаосу и анархии крайне редко удаётся взять верх над железной дисциплиной и порядком. Даже при огромном численном преимуществе… Не стал исключением и этот скоротечный бой.

Побурлив у живой преграды несколько минут, вооружённая толпа с проклятиями и стонами отхлынула назад, оставив на земле несколько корчащихся в агонии тел. Впрочем, отступив, бунтовщики тут же остановились, упёршись спинами в напирающих товарищей… И принялись осыпать ругательствами непоколебимый строй хладнокровных латников.

– Вы что, сошли с ума? – яростно орали люди в возмущённой толпе, подпрыгивая на месте от бешенства. – На кого посмели поднять свои мечи?! Мы же из одного войска!

– Вы – бунтовщики! – твёрдо и спокойно отвечали им соратники из-за стены сомкнутых щитов. – Убийство нашего господина – страшный грех. Всех вас ждёт суровое наказание от короля и проклятие церкви!

– Глупцы! – с горечью и досадой восклицали им с другой стороны, еле сдерживая напор. – Этот предатель приказал нам отступать без боя, бросив Священный крест и отдав вас самих на растерзание ведьме. Мы казнили труса… И торопились на выручку к братьям!

Латники в растерянности смолкли… И даже опустили свои мечи вниз. Впрочем, замешательство штурмовиков продолжалось недолго.

– Мы защищаем Христовых воинов, сражающихся с армией ведьмы силою Божьих молитв и Священного креста, – уже не столь уверенно прозвучали голоса из-за щитов. – И никто не помешает монахам в их духовной битве, пока она не окончена!

– Ну, это другое дело! – одобрительно загудели бунтовщики. – Пусть сражаются… Это правильно! Мы и не собирались никому мешать. Недоразумение вышло…

Монахи, приободрившись от таких слов и немного успокоившись, продолжили свои заунывные песнопения, обратившись теперь исключительно в нашу сторону. Слова молитвы подхватили и многие воины в толпе, опустившись в пыль на колени и осеняя себя крёстными знамениями… А какой-то коренастый арбалетчик с испещрённым оспой лицом, воскликнул, обращаясь к стрелкам, с энтузиазмом потрясая своим оружием:

– Братья! Нечего смотреть со стороны, как другие сражаются! Поможем Христову воинству, чем можем в их святом деле… Целься в ведьму и её приспешников!

Я только охнул от такого неожиданного поворота событий… Схватил в охапку Алину и бросился кубарем с вершины завала вниз, под защиту толстых стволов и веток. А вокруг уже свистели стрелы и арбалетные болты… Здесь, на трёхметровой высоте, на виду у всех, мы с девушкой представляли лёгкие мишени для опытных стрелков. Непростительное ротозейство с моей стороны!

Как я не старался действовать максимально быстро, одна из стрел всё-таки меня настигла… Калённый, стальной наконечник вошёл в спину, прямо в верхнюю часть левой лопатки. И пробил незащищённое тело… Сверху вниз, насквозь.

Алина, округлившимися от ужаса, глазами смотрела на торчащее у меня спереди, из-под ключицы, окровавленное остриё… На алое, увеличивавшееся прямо на глазах, пятно на тунике. Девушка готова была вот-вот разреветься…

Я же не чувствовал в горячке никакой боли. Только ощутил, как внезапно онемела, повиснув безжизненной плетью, левая рука… Мы с девушкой спрятались за баррикадой, прильнув к узкому просвету между упавшими стволами и продолжая следить за ситуацией.

– Ну вот, – с досадой процедил я. – Как это всё глупо и не вовремя! Воин из меня теперь никудышный. Левая рука совсем не слушается… Надо валить из этого сна, пока не поздно! Я ещё тут покомандую немного своим спрайтом… Покуда этот отряд головорезов под моим контролем – опасаться нечего! Они на тропе, как пробка в бутылке – всю армию держат. Солдаты с дороги в непролазную чащу с нечистой силой самостоятельно сунуться не рискнут… А ты – давай, просыпайся! Возвращайся в первый наш сон, и жди меня в подземелье замка. Я постараюсь тут долго не задерживаться…

– Одна?! А как же ты? – дрожащим голосом произнесла Алина. – Вон, у тебя из спины стрела торчит… Ужас! И спереди её тоже видно… Кровищи-то сколько! Больно?

– В реале, наверное, было бы больней. Ты мне зубы тут не заговаривай… Давай, вали отсюда!

– Я тебя в таком состоянии не брошу, – заупрямилась Алина. – Вместе сюда пришли, вместе – и возвращаться будем… Как положено, держась за руки. А вдруг тебя одного в иное время, или место выбросит?

– Да пойми ты, мне своего спрайта сейчас никак нельзя оставлять без присмотра! Если я перестану его контролировать – он тут же бросит штурмовиков в атаку на баррикаду. А следом и вся армия на нас обрушится лавиной… Мне и так с трудом удаётся удерживать на месте этих головорезов, болтая с тобой! Извини, но одновременно вернуться в первый сон у нас, видимо, не получится… Уходи!

– Хорошо, – подозрительно легко согласилась девушка. – Не будем спорить… Только тогда сначала ты возвращайся в первый сон. А я займусь этим великаном со шрамом. И не строй из себя героя! Ты же сейчас кровью истечёшь…

– О, господи! – застонал я. – Мотай отсюда! Я точно истеку кровью, пока ты упираешься… Или этот спрайт успеет отдать приказ на штурм. В то время, когда мы его будем передавать друг другу… И вот тогда остановить толпу никому не подчиняющихся воинов – точно уже не получится!

Я даже боюсь представить, что может грозить нам в таком случае… Учти – ни меня, ни тебя в плен брать не будут! Они военачальника своего не пощадили… А что произойдёт, если мы сейчас погибнем?! И где придём в себя, если вообще проснёмся? Я не знаю… Это ведь двойной сон!

Может быть, я зря паникую и всё обойдётся… Нас, в целости и сохранности, после смерти здесь, сразу выбросит в первый сон, или даже в реальность… А может – не обойдётся! И мы с тобой окажемся поутру в коме – ты в своём Подмосковье, а я – в Моздоке. Два овоща, застрявшие ночью между сном и явью.

А может случиться, что наши сердца и мозги вообще не выдержат, и откажут во сне… Хочешь поэкспериментировать?

– Ладно, ладно! – перебила меня девушка. – Не волнуйся ты так! Всё… Я ухожу. Буду ждать тебя в подземелье замка, как и договаривались… Пока ты не вернёшься!

Алина вытерла кулачком слёзы и закрыла глаза… Целую минуту, а может быть, и больше, она сидела на траве молча, неподвижно обхватив руками голые коленки и уперев светловолосый затылок в ствол поваленного дерева. Ничего не происходило. В такой экстремальной ситуации расслабиться, переключить своё сознание на красивые картинки-образы старого замка было непросто… Я понимал это и терпеливо ждал, продолжая следить за своим спрайтом.

Долгий, эмоциональный монолог отнял у меня много сил… Я подумал с равнодушной отрешённостью – интересно, а получится ли сбежать самому из средневекового сна в таком состоянии? А вдруг ничего не получится? Что тогда меня ждёт? Кровищи-то из раны и правда натекло на земле уже целая лужа… В реальности я находился бы сейчас на грани обморока. Или – уже за гранью… А во сне – ничего, держусь пока. И продолжающая кровоточить рана почти не беспокоит… Только вот сидеть на земле неудобно – торчащая из спины стрела не давала откинуться на упавший ствол.

Обстрел баррикады, между тем, активно продолжался… Стрелки, наверное, решили выпустить в нас весь свой боезапас перед решающей атакой. Они палили беспорядочно, вразнобой из боевых луков и арбалетов, целясь в узкие просветы завала. Авось, кто-нибудь да и попадёт случайно в спрятавшуюся за стволами баррикады нечисть…

Стрелы и арбалетные болты так и свистели вокруг. Они вонзались в кору, высекали щепки из деревьев, улетали куда-то в чащу, перебивая с хрустом тонкие ветки… Впрочем, мы с Алиной находились пока в полной безопасности.

Я молча наблюдал за девушкой. И в какой-то миг веки мои устало сомкнулись… Слабость растеклась тёплой волной по всему телу. Вот чёрт! Не хватало мне ещё потерять сознание в такой решающий момент… И как это состояние будет выглядеть здесь, во сне?

…Когда я через несколько секунд заставил себя невероятным усилием воли открыть глаза, фигура Алины уже побледнела, превратившись в неподвижную, словно вырезанную и наклеенную на яркий мир плоскую картинку. Потом, изображение девушки заколыхалось, пошло рябью… Раздался знакомый лопающийся звук и Алина, сжавшись в крохотную точку, бесследно исчезла. Я облегчённо вздохнул… Ну вот, девушка теперь в полной безопасности. Можно позаботиться и о себе.