Читать книгу Нет права жить, нет права умирать - Ольга Грон - Страница 10

Денис Ветров

И почему я вдруг стал думать о ней так часто? Прошло уже несколько дней, но Карина не выходила у меня из мыслей. Интересно, она хоть иногда улыбалась? Впервые я встретил столь серьезного человека, тем более, в ее-то возрасте. Кажется, у нее в жизни вообще не было ничего веселого.

Хотелось запомнить тот задумчивый взгляд, когда она смотрела в окно автомобиля. Чуть повернутое лицо, эти ресницы. Почему-то на сердце от мыслей о ней было слишком тяжело.

Интересно, где она все же спрятала труп Олега Зорина?..

Лучше бы я не делал той экспертизы, вообще бы ничего не знал! Словно камень на сердце. Не могла же она его спрятать далеко, не хватило бы сил! Расчленять вряд ли стала бы. Зачем? Да и не успела бы по времени до прихода матери. А может, мать тоже как-то замешана?

Я стоял в магазине напротив кассы, в корзинке лежали готовые отбивные и салат в контейнере. Дома заканчивался кофе, да сигарет купить стоило, чтобы ночью не бежать в магазин, если опять будет бессонница.

Взгляд мой остановился на канцтоварах. На автомате взял блок для рисования А3 и простой карандаш, хотелось что-то изобразить, но пока не знал, что именно. Я вообще не мог понять, что со мной происходит. Неужели это все из-за нее?..

Уже четвертая чашка кофе за вечер. Очередная пустая пачка от сигарет. Почему-то спать не хотелось. Я вспомнил о своей покупке, достал бумагу, карандаш, положил на кухонный стол. Перед глазами стояла Карина. Рука сама вспоминала то, чего не делала уже несколько лет, и постепенно на белом листе появился контур.

Когда-то у меня неплохо выходило рисовать, талант имелся еще с детства. Никто не учил, само как-то получалось. Абсолютно бесполезное умение при моей профессии! Думал, никогда больше не возьмусь за карандаш, но, оказывается, ошибся.

Постепенно вырисовывалось лицо, оно было чуть повернуто, взгляд направлен вдаль. Длинные локоны падали, чуть прикрывая глаза. Ресницы… Интересно, а какие у нее губы? Даже не обратил внимания. Стоило ли встретиться снова, чтобы посмотреть и запомнить их?

Черт, я просто хотел опять ее увидеть! И зачем она мне? Хотел бы забыть все, что о ней знаю, но не получалось. Если бы только она рассказала сама, возможно, я бы смог как-то обойти законы. Но она не расскажет, я чувствовал. Спросить напрямую? Тоже не вариант.

Поехал с самого утра в район, в местное БТИ. Хотел взглянуть на план ее дома. Что там может быть за тайник? Возможно, теплотрасса заброшенная или что-то в этом роде? Что-то точно должно было быть! Почему не подумал про это раньше, я не понимал. Как и не понимал, зачем вообще делал сейчас, три года спустя.

Я сам виноват во всем, чертов следователь! Никогда бы не подумал, что смогу кого-то пожалеть, а тут… Как-то раньше я не слишком отличался благородными поступками. Некоторые вообще считали, что я не способен поступать по-человечески. А зачем, когда все прописано в законах? Но каждый закон можно обойти, если знать, как это сделать верно. Кажется, если мне был известен факт убийства, а я его скрывал, то я сам являлся пособником преступления. Хотя никто же не знал о моей осведомленности.

Нужно было что-то делать со всем этим!

Показал в БТИ свое удостоверение. Девушка в очках достала из архива толстую папку, всю в пыли.

– Может вам нужно что-то еще, Денис Андреевич?

– Скажите, а копию можно сделать? – указал на старый генплан двора.

– Можно, конечно же. Но на одном листе не поместится. Скотчем склеить?

– Да все равно. Мне не в дело подшивать.

Она ушла, а я листал планы, пытаясь найти хоть какую-то зацепку.

Куда девушка могла его спрятать? А что, если я ошибаюсь, и Зорина действительно не было в тот день у нее дома. Мало ли, что показала та экспертиза… Может, он не дошел или развернулся. Тогда откуда такое странное поведение Карины? У нее в день нашей встречи был взгляд загнанной в угол кошки.

– Девушка, а что это здесь пунктирной линией указано?

Работница БТИ с удивлением взглянула на меня.

– Кажется, там раньше было бомбоубежище.

– А сейчас его нет?

– Откуда мне знать. – Она пожала плечами. – Документы еще шестьдесят шестого года. Как они вообще сохранились, удивительно. Скоро говорят, реформу какую-то наметили, и все документы пойдут в архив.

Неужели там действительно что-то было? Выяснением этого я и собирался заняться.

***

Что тут сказать… Дэн из моего сна стал первым, кто узнал тайну. С того самого дня, когда я ночью тащила тело вниз по лестнице в подвал, где начиналось то самое бомбоубежище, я не смогла спокойно спать ни ночи. Слез я не лила и вообще старалась даже не подавать вида, что это произошло, просто стала скрытной и молчаливой. Я зареклась никогда и никому не говорить об этом.

Тела Олега не нашли. Удар пришелся старыми металлическими напольными весами по голове, а они были нелегкими. Похоже, произошло кровоизлияние в мозг. Его крови не было, как и следов. Возможно, там была моя кровь, но я тщательно удалила все моющими средствами с плитки пола ванной комнаты.

Тащила ночью, когда в доме стояла мертвая тишина, и все спали. Было где-то часа три ночи, я точно не знала время. Олег не был тяжелым даже для меня – скорее, он был худощавого телосложения, иначе мне бы точно не удалось этого сделать. Но отступать некуда. Наступило состояние аффекта, потом нахлынули новые силы, чтобы довести все до конца.

Моя мать пришла лишь утром, вспомнив, что у нее есть свой дом, а не только работа. В это время я находилась в кровати, притворившись спящей. Она тихо вошла, а потом я услышала шум воды из крана в той самой ванной. Я лежала и вспоминала, как эта тварь, Зорин, издевался надо мной там. Невозможно передать те чувства, которые прошли сквозь мой разум, никому в мире не дано испытать подобное!

Не думайте, Петр Алексеевич, что меня мучила совесть или что-то в этом роде. Дело даже не в ней. Я знаю, мне ничего бы не было за это, разве пришлось бы проходить длительный курс реабилитации. А мне он был не нужен абсолютно. Мне же не исполнилось еще четырнадцати на тот момент, никто бы не посадил меня за превышение самообороны, тем более, факт насилия было бы несложно установить. Совесть по поводу смерти этого подонка меня вообще не тревожила – одной тварью на Земле будет меньше. Такие, как он, не достойны жить. У них просто нет права жить.

Лишь утром, когда я, наконец-то, вышла из спальни, мать, допивая свой кофе и собираясь на работу, проронила: «Карина, а Олег вчера разве не приходил?»

«Нет… – Я промолчала немного, а потом добавила. – Он даже не звонил, мама!»

«Странно. Я думала, он будет здесь. И телефон его недоступен».

«Ма… а ты не думаешь, что нам без него лучше?» – ответила я тогда, сглотнув слюну.

Она как-то странно посмотрела на меня, потом тяжело вздохнула. Я знала, что происходит у нее в душе. Его постоянный шантаж мешал ей спокойно дышать. И именно она стала причиной того, что я ничего не рассказала. Решение пришлось принимать еще ночью и немедленно, так как убрать следы преступления было нужно очень быстро. Зато теперь я точно знала, что мою мать не посадят, ведь кроме Зорина никто не знал о их финансовых махинациях.

Но я не собиралась говорить ей правду. Пусть считают, что Зорин просто исчез. Ведь бывает такое: человек пропал – и нет его? Верно, Петр Алексеевич?

Некоторые вещи я спрятала вместе с трупом, который уже начал коченеть. Телефон тщательно протерла, хотя на нем и не должно было остаться моих следов – там могли быть лишь его отпечатки – и выбросила на следующий день в пруд за парком.

Я сделала все возможное, чтобы полиция не нашла никаких улик пребывания Зорина у нас той ночью. Но самое невозможное, что я сделала тогда – это перекроила саму себя и свои мысли, пытаясь выбросить из головы все события. Я их практически забыла, но при этом возненавидела весь мир.

Мама, конечно же, обзвонила его знакомых, и ей подтвердили, что Олег пил с ними в баре вечером накануне, а потом покинул их. Но никто не видел, как он пришел к нам около двенадцати. Через три дня заявили о его пропаже.

Молодой следователь, Денис Андреевич Ветров, только получивший под свою ответственность наш районный городок, несколько дней ходил к нам домой, а потом вызвал в участок мою маму. Но никто и подумать не мог тогда, какой была истинная причина исчезновения Олега. Со мной беседа полицейского прошла в тот же день, что и с мамой. Отлично помню, как он сидел напротив меня, а я уткнулась носом в колени на своей кровати и наблюдала за ним. Он лишь задал мне несколько вопросов, получив на них исчерпывающие четкие ответы без тени слез и сомнений. Больше он меня ни о чем не спрашивал.

Телефон нашли гораздо позже, после этого водолазы прочесали весь пруд, но тела, естественно, никто найти не мог. А поскольку пруд соединяется канавой с рекой, следствие пришло к выводу, что Зорин утонул по пути из бара, будучи не слишком трезвым, а тело снесло течением.

На этом все и завершилось для других, но только не для меня. У меня лишь начался период душевных мучений и самотерзаний. Но никто не знал, чего мне стоило не показывать вида, что ничего никогда не происходило.

И поэтому я даже не удивилась, что через три года мой мозг начал преподносить сюрпризы в виде оборотней и лабиринта во сне. А та странная безделушка, которую я нашла на пустыре, ничего не доказывала. Я никогда не верила в сказки. Их нет. Все, что происходит с нами либо реально, либо нет, и мои сновидения, судя по всему, попадали под случай номер два. Тоже мне, нашла магический амулет, который перемещает в параллельные миры! Выдумала же я себе такое…

Но то, что я рассказала в этом сне моему кошмарику, Дэну, действительно помогло мне. В тот день, проснувшись, я почувствовала себя абсолютно другим человеком. Будто во мне возродилась новая жизнь. Это вовсе не означало, что в один миг я смогла полюбить весь мир. Я по-прежнему не выносила на дух своих обнаглевших одноклассников. Но я ощутила, что мне стало легче дышать и получать удовольствие от того, что я существую, а тот подонок мертв. Я даже представить себе не могла, что было бы со мной или с моей мамой, случись все иначе…

Я шла в школу, не задумываясь о том, что ждет меня. Просто шагала, рассматривая, что происходило вокруг, каким-то другим взглядом. Радовалась, что в тот день не было дождя, пинала желтые листья, что, весело кружась, падали мне под ноги. А потом около школы повстречала Никиту Королева, который шел с потерянным видом. Он даже не сразу заметил меня, и я не обратила внимания, пока мы практически не столкнулись с ним лбами. Но в этот раз я отнеслась более благосклонно.

– Ты чего такой хмурый? – спросила я его, открывая двери. – Случилось что?

– Нет… Что могло случиться? Все одно и то же. Мать завтра выпишут из больницы, не берутся делать операцию здесь, говорят, в центр надо ехать, а там очередь.

– Представляю, – тихо произнесла я.

– Знаешь, Карина, я тут подумал, ты все время твердишь мне, что я тебе мешаю, что ты со мной сидеть не хочешь. Я решил пересесть на другое место.

– Да ладно, можешь сидеть рядом со мной столько, сколько влезет. Мне не жалко, на самом деле.

– Да? Правда? – Он как-то наивно посмотрел на меня, и я едва не рассмеялась от его растерянного вида.

– Точняк.

На этом разговоры временно закончились, а потом произошло еще одно странное событие. Та самая Алина, которая когда-то являлась моей подругой, подошла ко мне на перемене с глупой ухмылочкой, оторвав от прочтения скучной брошюры о вреде наркотиков, что нам всем раздали волонтеры на прошлом перерыве.

– Карина! Здравствуй!

– И тебе не хворать!

– Карина, а приходи ко мне на днюху!

Я несколько раз моргнула, глядя на нее, и не знала, что на это ответить. Она единственная приглашала меня почти каждый год, но я упорно отказывалась. Но в прошлом году Алина даже не напомнила, зная, что я все равно не приду. Сегодня же мое хорошее настроение, видимо, передалось и другим, и она решила рискнуть.

– Это послезавтра? – уточнила я, отложив в сторону предмет своего чтения.

– Надо же, помнишь! – обрадовано затрещала Алина, не понимая причин моей к ней благосклонности.

– Помню, чего же не помнить. Во сколько?

– Каринка! – Она бросилась ко мне на шею, но я аккуратно отстранила ее от себя. – Неужели придешь?!

– Приду, можешь не сомневаться, – согласилась я, не зная, почему это сделала.

– В пять. Адрес помнишь еще?

– По-твоему, у меня проблемы с памятью?

– Да я же не об этом, – смутилась она вдруг. – Мало ли…

Наш разговор прервался приходом Надежды Ивановны, которая обвела класс строгим взглядом, а потом остановилась напротив меня.

– Симкина, ты не забыла, что тебя ждет Алена Викторовна?

– Обязательно приду к ней, Надежда Ивановна. – Я попыталась изобразить наигранную улыбку, этого оказалось достаточным, чтобы она оставила меня в покое.

– Договорились. Если чего – звони, – отозвалась откуда-то сбоку Алина, которая так и не успела отойти.

– Ладно, – бросила я ей в ответ и поспешила за парту, ведь звонок прозвенел уже минуту назад.

Решила – так решила. Поздно было что-то менять. Надо пытаться жить дальше. Хотя я не слишком горела желанием идти на День рождения Алины, я смогла себя уговорить, пока шел урок, а Ивановна упорно рисовала на доске знаки интегралов, производных и некие непонятные мне графики, объясняя новую тему.

Поход к Алене Викторовне выдался веселым. Когда я вошла в ее кабинет, она сидела за столом, что-то рассматривая в своем телефоне. Она, судя по всему, и забыла, что я должна была прийти к ней, вид ее был несколько удивленный. Она отложила в сторону мобильник и уставилась, быстро моргая длинными накладными ресницами и поправляя крашеные светлые волосы с прической а-ля каре.

– Чего тебе, Симкина? – спросила она.

– Так сами же звали. – Я плюхнулась на стул рядом с ней, потирая руки о свои синие джинсы.

– Точно… сама чуть не забыла, – попыталась оправдаться она.

Желания меня видеть у нее имелось не больше моего, но перечить нашей классной она не смела, поскольку Ивановна была женщиной строгой и иногда не в меру дотошной.

– Говорить будем? Или тесты проходить? – подколола ее я.

– Я просто задам тебе пару вопросов, а то у меня сегодня времени мало. – Она взглянула на часы, что светились на телефоне.

– Ну, тогда давайте, задавайте. А то у меня тоже его не слишком много.

– Знаешь, Карина, ты не первая, у кого родители развелись. Да еще и переходный возраст… Существует масса методик, которые позволяют избавиться от этого комплекса.

– А у меня что, комплекс? – не поняла я.

– По данным статистики, эти проблемы испытывают восемьдесят процентов детей после того, как их родители расстались. Возникает чувство неполноценности, депрессии, а зачастую дети винят себя в этом. Потом начинаются конфликты с одноклассниками…

– Я отношусь к другим, двадцати! – перебила я ее.

– К двадцати чему? – не поняла она сразу.

– К тем процентам, которые не испытывают проблем. У меня их нет.

– Тогда, как ты сама можешь объяснить свое поведение? Я понимаю, что Лера не подарок и что она тебя обидела. Но это же не повод бросаться на нее? Тебе так не кажется?

– Нет. Дело не в этом. Знаете, Алена Викторовна, – пропела я в ответ, а потом в голову пришла веселая мысль. – Мне каждую ночь кошмары снятся. Да еще такие…

– Какие? – удивленно спросила она меня.

– Левитирующие платформы, духи света… Продолжать?

Она судорожно кивнула головой, пытаясь понять, серьезно ли я говорю. Но сейчас мне даже не пришлось особо ничего сочинять.

– Локации мира отражений, порталы между ними… И…

– Что-то еще? – Она нервно сглотнула.

– И демоны! – выпалила я, еле сдерживая смех.

Она едва не подскочила с места в возмущении.

– Симкина! Я с тобой абсолютно серьезный разговор веду, а ты мне зубы заговариваешь. Какие еще демоны?

– Симпатичные и весьма обаятельные. Правда, временно обессиленные и запертые в том самом мире. Скажите, как я могу после этого адекватно реагировать на своих одноклассников?

Алена вздохнула, глядя на меня.

– Иди, Симкина. Я доложу, что провела с тобой беседу. Но впредь я не буду слушать твои выдумки. Поняла?

– Поняла, – выдала я, стараясь как можно быстрее смотаться от нее.

Надо же, меня это спасло! Я чуть не рассмеялась, еще не выйдя из кабинета. Первый в жизни раз сказала истинную правду, а тут такая реакция. Вот спасибо тебе Дэнмириан Демонический! Хоть где-то ты мне помог. Даже настроение поднялось на время.

Но очередная встреча вновь выбила меня из колеи. Когда шла по дорожке в сторону нашего местного проспекта, рядом со мной остановилась серебристая машина. Я подняла голову, прикрыв рукой солнце, мешавшее обзору. Тот самый Денис Ветров на своем внедорожнике сидел за рулем, он открыл полностью окно с пассажирской стороны и сигналил.

– Карина! – Он позвал меня, улыбаясь при этом.

Интересно, чего он хочет? Странно все это, ведь я прекрасно знала, что он работает в областном управлении, недаром провела с ним столько часов, когда он таскал меня за собой в качестве хвостика.

– Здрасьте! – повернулась и попыталась изобразить улыбку. На самом деле я только и думала, зачем он здесь находился.

– Домой? Садись, подвезу.

– Нет, спасибо. Мне же недалеко, сами знаете, – попыталась ретироваться я.

– Давай! – скомандовал он, открывая дверцу автомобиля.

По его тону я поняла, что он все равно не отстанет. Я подняла глаза, рассматривая следователя. Бояться мне с ним было нечего. Возможно, лучше согласиться? Он не вызывал во мне никаких отрицательных эмоций – напротив, даже притягивал своей открытой улыбкой, которая изредка появлялась на красивом лице.

– Ладно. – Я присела в его внедорожник, бросив под ноги рюкзак, и мы тронулись, обгоняя немногочисленные автомобили, что ползли как черепахи.

В нашем провинциальном городке никто не ездил быстро, здесь просто негде было разогнаться, да и ямки на асфальте не позволяли делать этого.

– Как дела? Как с мамой? – спросил он вдруг, нарушив равномерный гул двигателя и песни, что раздавалась из радиоприемника.

– С мамой все нормально. В школе тоже, – ответила я, отвернувшись в окно, где отражение от стекла было видно наилучшим образом. На его лице не проявлялось никаких эмоций.

– Я волновался за тебя. Она сказала, что ты с ней совсем не ладишь.

– Это она просила поговорить со мной? – недовольно спросила я.

– Нет. – Он вдруг усмехнулся. – Она меня ни о чем не просила. Это моя инициатива.

Он вновь улыбнулся, чуть подняв вверх уголок губы. При этом прищурил правый глаз, а его скула чуть заметно дернулась.

– Странно. Обычно, она всех просит поговорить со мной. Самой-то некогда.

– Представляю, каково тебе, – отозвался он. – Знаешь, я сам рос без отца, а мать работала сутками. Я оставался дома один, приходилось самому учиться всему.

– Сочувствую. Нет, мне наоборот хорошо одной. Вот только иногда раздражает, что она, не видя меня днями и не интересуясь моими проблемами, в конце четверти вдруг спрашивает, сделала ли я домашнее задание, когда уже начинаются каникулы, или что-нибудь в этом роде. Когда привыкаешь жить в одиночестве, неожиданно нелепое внимание лишь начинает раздражать.

– Согласен. – Он ловко вывернул руль, и я заметила, что мы едем уже не в сторону моего дома, а к местному отделению полиции.

– А мы куда? – удивленно спросила я.

– Вспомнил, мне же надо заскочить минут на пять, человек ждет. – Он набирал скорость, а я сжала зубы, чтобы не высказать свое негодование. Но решила промолчать, тем более, дома все равно было нечего делать.

– Поступать куда собираешься? – Ветров плавно остановился у светофора.

– Не знаю. В медицинский, возможно. Хотя…

– Пора бы уже и определиться, – заметил он.

– Да ладно! – Я отмахнулась.

Он пригладил волосы, а потом надел вдруг свои солнечные очки, за зеркальными стеклами которых я уже не видела его глаз.

– Посидишь в машине, я быстро. Хорошо?

– Вообще-то, я бы уже была дома, Денис Андреевич.

– Прости. Я увидел тебя и совсем забыл о встрече, – улыбнулся он.

– Ладно, подожду, – вздохнула я.

Через пять минут мы уже были на месте. Он вышел из машины, аккуратно закрыл дверь и закурил, а я осталась внутри, пытаясь разобраться с его магнитолой. А сама краем глаза наблюдала за Ветровым. Статный, в черной выглаженной рубашке и черных брюках, он неплохо выглядел для мужчины. Я представила, каков он в форме, верно, она ему очень шла.

Я видела, как он встретился с незнакомым мужчиной, о чем-то ожесточенно споря, но сделала лишь громче музыку, не вникая в суть их разговора, ведь он не предназначался для моих ушей. Ветров что-то доказывал, а в конечном итоге второй согласился с ним. Они обменялись чем-то и разошлись, а он направился обратно к машине.

– Извини… – пробормотал он.

– Ничего. Домой надо! – произнесла я. Мне бы так научиться доказывать свою правоту. Я наблюдала внимательно за ходом их разговора, читала по лицам. А ведь Денис Андреевич был очень спокоен при этом и уверен в себе.