Читать книгу Исповедь авантюристки. Повесть - Ольга Краузе - Страница 26

Сколько себя помню, папа никогда не мог угодить маме. Он вечно должен был оправдываться.

– Опять мы не как все люди едем! Что, нельзя было билеты на самолет купить? В Ростов прилететь, а там до Батайска рукой подать, и мы дома.

– Сердце мое, а мы уже дома. Ведь этот состав отправляется в ведомство Северо-Кавказской и непосредственно к строительно-монтажным поездам. Мы с тобой из Министерства Путей Сообщения переведены в Министерство Транспортного Строительства, и этот вагон станет нашим жильем в составе СМП-14 до самой осени, пока нам в Батайске не дадут квартиру.

А мы с сестричкой были счастливы. И уже никакие разлуки – ни с няней Шурой, ни с Сережей, ни с Аленкиными детсадовскими привязанностями – нас больше не огорчали. У нас был свой ДОМ НА КОЛЕСАХ! Каждое утро мы оказывались на какой-нибудь станции, где можно было бегать вдоль вагонов. Каждый день мы всей семьей обедали в привокзальных ресторанчиках или станционных буфетах. И нас все любили.

– Что за беготня? Чьи это дети?

– Это дети товарища Краузе, начальника ремонтноподвижного состава.

– Ах, это Леопольда Карловича детки? А ну ка, девочки, идемте за мной. Маня! Открой комнату матери и ребенка. У нас там игровая, еще с прошлого года укомплектована, не тронута стоит.

Пока папа со своими рабочими на очередной станции весь день занимался ремонтными работами, мама при помощи откомандированного в ее распоряжение плотника благоустраивала наше жилье. И старый вагончик превращался в уютную двухкомнатную квартирку с кухней и прихожей в одном лице.

Папа обманул маму. С этим составом наша семья кочевала еще два года. Ну, не хватило у папы духу сразу сказать маме правду. Правду, по которой моей маме разрешено селиться в необластных центрах европейской части Советского Союза по истечении срока… А срок-то еще не истек. И все эти два года мама пилила папу. А папа как мог, так и выкручивался. Наверное, с тех самых пор я ненавижу разборки.

Люди! Учитесь радоваться жизни той, что нам отпущена. Умейте щадить тех, кто с вами рядом. Не вытряхивайте из них невозможное, не вынуждайте их изворачиваться и врать.

Наверное, папа каждый вечер возвращался в семью как на Голгофу. Он-то целый день работал на линии. А мама в это время придумывала ему очередные упреки. И так было бы долго, но наступило 1 сентября.

Папа официальным приказом назначил маму директором и преподавателем малокомплектной ведомственной школы при нашем поезде. Тут уж маме было не отпереться. Бумага была согласована и заверена, и там стояла печать отдела образования нашего министерства. Под школу нам выделили плацкартный вагон. Туда приходили еще два мальчика и одна маленькая девочка. Для занятий мама выделила нам три отсека. В одном мы все сидели за удлиненным столом и писали разные ее задания. Маленькая девочка училась рисовать кружочки, палочки и квадратики. В другом отсеке мы просматривали диафильмы и слушали разные пластинки на радиоле. А в третьем были игрушки для маленькой девочки. Все остальные отсеки стали маминой мастерской. Она снова занялась живописью и отстала от папы.

Маленькую девочку звали Марусей. Моя сестричка Аленушка взялась опекать ее. А я захороводила с мальчиками. Их звали Рустам и Тынгиз. Они обучили нас всех новой песенке, которую мы дружно распевали:

Эта песенка стала гимном нашей школы. Мы ее теперь дружным хором пели всем встречным на всех дальнейших станциях. Наши вокзальные концерты стали традицией. Мама сама распорядилась, чтобы в каждый рабочий полдень мы выступали перед взрослыми. Я пела «Орленка», «Рожь» и «Если бы парни всей земли» и, если в красном уголке на станции оказывалось пианино, играла некоторые упражнения из Гнесиной. Мальчики читали в лицах «Ленин и печник», Маруся и Аленка танцевали под мой аккомпанемент «Во поле березка стояла». Так началась моя первая гастрольная деятельность.