Читать книгу Город Дождей - Ольга Витальевна Манскова - Страница 10

…Немного погодя, Даниил и Генрих вдвоём остались в келье, за компьютерами: тот, что принёс Шнобель, тоже подключили. А Иоганн и его друг пошли спать в другую келью, неподалёку. Там Шнобель расположился прямо на полу, устланному свежими травами: их принесли послушники монастыря, по просьбе отца Даниила. И Пещерник заснул моментально. А Кролас улёгся на единственном здесь топчане, устланном лишь тонким одеялом. В его изголовье, на краю подушки, поместился вран. Иоганн сам не понимал, как вошёл в некое странное состояние, среднее между сном и бодрствованием. Лёжа с закрытыми глазами, он, тем не менее, мог формулировать вопросы – и получать ответы. При этом, не осознавая полностью, задаёт ли он их наяву – или же, такой диалог ему только снится.

– Тенгу, а ты бывал за пределами города, и за пределом… этой Зоны? – тихо спросил Кролас.

– Ты… В кур-рсе, что есть Зоны?

– Считал рассказы о них легендой. Распространённой среди пейзан. Но… Иначе, откуда бы взяться «дальним пейзанам», если не жить им где-то, совсем в другой Зоне? Не здесь… Там, куда путь для большинства из нас – недоступен.

– Да, ты прав. Ростов и местность вокруг него, окружены обширной, непроходимой Зоной. А я – пр-рибыл сюда… с другой стороны. Ты когда это понял? Ведь понял, не так ли?

– Ещё при твоём разговоре с Линдой… И ты можешь уйти отсюда? В смысле: за Предел?

– Да. Если меня вынести за Гор-род. Там я свободен. А здесь… мозг не достаточно хорошо работает. Стоит заглушка, нарушающая нормальную его р-работу.

– А зачем ты прилетел сюда?

– Если честно… Я искал её… Линду. Она – тоже не отсюда. Пропала из другой Зоны, будучи маленькой девочкой. Может быть, ушла в сновидение – и там заблудилась. И ей тут… уже смертельно опасно находиться. Я искал её повсюду. И вот, наконец, нашёл. Даже, мы с тобой вместе её нашли. Но… Это случилось довольно поздно. И мы – уже участники в странной и страшной игре. И теперь, нам очень сложно будет уйти отсюда. Особенно, ей, Линде.

– Тенгу, сегодня я узнал, что мой сын – хакер. Но, я ничего не знаю про них. А ты? Что ты знаешь про хакеров? Здесь ими пугают маленьких детей, и обвиняют во всём, в том числе в разрушении Общего мира и в том, что существуют Зоны. Я слыхал об этом… В детстве. Но, это ведь не так, и они не виноваты? Ну, или теперешние хакеры – совсем иные… Я не чувствую в Генрихе зла.

– Всё получилось, как в «испорченном телефоне»… Была, говорят, такая детская игра. Общая Смерть действительно отчасти возникла… Из-за интернета. Именно интернет привёл к общему информационному коллапсу планеты. Старый интернет. Не тот, который создали хакеры. Как всегда, человеческая мечта привела к боли… Как любая мечта, что получила техногенное решение: корабли, самолёты, фотоаппараты… Люди стали не только летать и плавать, но и убивать… Стрелять с кораблей, бросать бомбы с самолётов. А фотография… она практически уничтожила художников. С ней стали не нужны картины. Так, любые техногенные мечты людей обращают мир в пепел. Интернет – это тоже мечта: мечта о доступности информации. Любой. О лёгком получении ответов на все вопросы. Но именно он, так называемый «цифровой мир»… Убил ценность информации, совсем. И она превратилась в пыль.

– Как это?

– Стало технически возможным воспроизвести любое событие – и прокрутить его в сети, как реальность. Создать так называемый «фейк». В конечном итоге, это привело к тому, что любой информации стало невозможно верить. Фейк стало не отличить от реальности. Надёжных источников не осталось. Любой миф и любую сплетню можно было выдать за реальность. И люди перестали верить друг другу. И перестали понимать, что реально происходит. Каждый просто выбирал себе тот фейк, который был ему по вкусу. В последние времена существования всемирного интернета, он стал напоминать информационную клоаку. Созданный для обмена информацией, он выродился в болото, кишащее дезинформацией. Реальность в нём уже полностью отсутствовала. А информации полностью не стало, поскольку за фейками не отыскать было правды, за плохими книгами – хороших, за фотошопом – истинных лиц.

– А что же тогда там осталось?

– Плавала реклама, лезли изо всех щелей спам-рассылки. Интернет был забит политическими лозунгами и приглашениями поучаствовать в том или ином надувательстве или игре на деньги. Висела там и вовсе всякая неприличная гадость. А также, любая социальная сеть была забита ботами: то есть, не существующими пользователями, не живыми людьми. Боты при этом постили разные материалы, картинки, рекламу, поздравляли с праздниками. При этом, лили толстый слой карамели, как всё прекрасно – или, наоборот, вывешивали череду угроз и обвинений… Создавались разные типы ботов: они ведь подделывались под людей. На самом деле, боты были нужны для того, чтобы заклевать людям мозги. Создать ботов стало очень легко; у многих их были тысячи. Никакого смысла общаться с ботами не было. Потому, вскоре люди стали покидать ту или иную сеть. если её совсем заклепали боты. Пока… абсолютно все ресурсы не превратились в платформы, где одни лишь боты общались между собой… Фильмы невозможно было смотреть потому, что каждые пять минут их прерывала реклама. Психологи дружно говорили, что это приводит к нервным заболеваниям, в особенности у детей – но никому до этого не было дела… В любой электронной энциклопедии специально, ради вредительства, блокировались все ссылки. Более-менее информативные сайты уничтожали или блокировали надписью о якобы из «не безопасном» соединении… Оставались только книги. Но их можно было прочитать, только отстегнув деньги так называемым «правообладателям»: то есть тем, кто закупил право на сайт, где их вывешивали… Ну, и в результате всего этого, появилась масса людей, которым такой интернет был не нужен в принципе. Поскольку, нормальная, живая информация в нем всё равно отсутствовала. Сохранялись разве что функции почты: интернет существовал для посланий друг другу.

В конце концов, хакеры, так сказать, «озверели» – и подпольно собрались в единую организацию: Ложу. И решили полностью уничтожить старый интернет. Поскольку, у них неожиданно появилась альтернативная разработка. Её предложил некто Магнус-Польский.

– Он был хакером?

– Нет. Магнус-Польский хакером не был. Он был учёным, мечтателем. И разработал новый принцип работы в интернете. Так, чтобы он снова стал тем, чем был задуман: большим хранилищем информации, а не всяких мерзких картинок.

– И как он предлагал это осуществить?

– Да очень просто… Нужно было, чтобы вход на тот или иной сайт был ограничен для ботов или для людей с низким интеллектом или больной психикой. Именно такую вещь он и разработал. Вообще, Магнус_Польский был больше теоретик, чем практик. И начинал он с другого конца: он вычислил, что от общения с интернетом люди, в результате, тупели, а не умнели, в особенности, по сравнению с принятыми в прошлые времена способами передачи знаний. Тогда Магнус-Польский ввёл в обиход понятие информативно-эмоционального заряда, присущего всякой многоуровневой интернет-информации. Любой: зрительной или словесной. Нулевой заряд он определил, как не дающий человеку ни эмоций, ни новой мысли. Отрицательный заряд, по Магнус-Польскому, несла любая информация, вредящая человеку или вызывающая негативные эмоции, а положительный заряд – информация, которая наделяла хорошим настроением, знаниями или вызывала сильные положительные эмоции или даже катарсис. Магнус-Польский реально смог измерить информативно-эмоциональный заряд… И у интернета в целом, он оказался равным минус трём: то есть, заряд интернета в целом был отрицательным. Тогда, Магнус-Польский понял, что нужно ограничить проникновение в интернет пустой и негативно окрашенной информации. А для этого, создать многоступенчатый фильтр. Так, при входе в информационное пространство, на экране должна отображаться пустая, не заполненная клавиатура: табула раса. Чтобы её заполнить тем или иным алфавитом, нужно предварительно указать язык и ответить на этом языке на ряд вопросов. И они были составлены Магнус-Польским таким образом, что почти никогда не повторялись и содержали сведения из области истории, литературы или культурологии в целом, а также логические и математические задачи. При этом, решение с помощью сторонних электронных механизмов и гаджетов было невозможным. Ответить на вопросы мог только человек, причём, обладающий определённым интеллектом. А уже загрузив таким образом клавиатуру, можно было попасть в так называемое «поле информации», и далее, войти на сайт, который тебя интересует. Но, на многих сайтах ещё и пароль стоял, для входа. Такой, какими обменивались между собой только в личных сообщениях.

– Но… Насколько я понимаю, в любую систему всё равно можно влезть, отследить и вмешаться…

– Система стала другой. Никаких наземных провайдеров, которые контролировали бы всё, что через них проходит. По Магнус-Польскому, связь осуществлялась теперь даже не через спутник… Где-то в пространстве, в месте, которое не вычислить – поскольку, в общем-то, оно существует повсюду – нужно было создать «информационное поле». То самое, на которое и выходили бы все новые компьютеры, и к нему подключались. Хранилище, незримое и неосязаемое. Новые компьютеры, в отличие от старых моделей, связывались с этим хранилищем. Каждый ищущий при таком инете выходил ровно на свой уровень осознания… И не мог подняться выше, если только несколько выходящих одновременно не суммировали свои знания и душевные качества. Многоступенчатый фильтр разделял всё информационное поле на семь ступеней познания, семь уровней постижения. Информационное хранилище постоянно пополнялось: но, пополнялось в соответствие с различной степенью восхождения человеческого ума. И только те, кто задавал правильный вопрос, получали в таком интернете нужный ответ. Это, если вкратце. Были созданы ещё и принципы обучающих программ, когда люди более высокого уровня закладывали туда способы постижения для идущих следом. А в целом, идеи и разработки Магнус-Польского так и остались бы бредом сумасшедшего учёного… Никем не признанного и непонятого. И не получили бы никакой технической поддержки и финансирования. Но… Он вышел на хакеров. И, надо отметить, вышел очень и очень вовремя.

– И они создали новый, свой интернет? И этот, новый интернет – он существует? Даже, после Общей Смерти?

– Теперь, только он и существует. Как интернет. Тот, что был создан Ложей хакеров. А предыдущего – нет. Его полностью рубанули. И, конечно же, здесь, в Ростове, хакерский интернет полностью запрещён Отцами Города: ведь им ни в жизнь не пройти порог и не загрузить клавиатуру.

– Так они… Могли бы выловить умных людей, приковать их к компу, и заставить работать на себя.

– Примерно такое и делает ваш Золотусский: тот человек, который создал серых. Только, в основном у него работают уже не люди… А слегка унифицированные создания. Киборги. Но, интернет Магнус-Польского – многоуровневый, и серые не смогут взять уровень, выше третьего. Их интеллекты не суммируются: у них нет общности идей, культуры и образности. Ну, а Отцам Города вообще всё это не интересно: информация какая-то… Зачем она им нужна? Им достаточно было повелеть создать электронный банк для хранения виртуальных денег, и пласткарты. Больше им ничего не надо в принципе. Такой шлак, как и реклама, в принципе не может попасть в хранилище Магнус-Польского: эта информация классифицируется им, как несущая отрицательный инфо-культурный заряд. На неё в системе стоит фильтр.

– А откуда у хакеров Ростова запретные компы?

– Любой компьютер последней эпохи легко переделывался в подпольный, с выходом в инф-пространство… Если только на нем не стоял блокиратор на выход в инф-поле Магнус-Польского: так оно было названо. Именно этот учёный успел до Общей Смерти создать основную базу и перекачать в новое информационное поле всю полезную информацию из старого инета: ну, ту, которая там ещё оставалась. И добавить книги из своей обширной библиотеки. Последователям осталось только эту основную базу расширять и дополнять. А ещё, для выхода в инф-поле Магнус-Польского, подпольные хакеры Ростова часто пользуются «триадой»: выходят сразу с трёх компов. Там теперь стоит усложнённый пароль для многих видов связи.

– А те компы, что, к примеру, у нас в редакции, могут выйти в это поле?

– Нет. На них стоят блокираторы. Я уже всё понял, по поводу ваших компов. Они не выходят ни в подобие инета, ни в инф-поле Магнус-Польского… Они не выходят никуда. И нужны только для внутреннего пользования. Связаны только между собой. Заметил, наверное, что с официальными лицами твой шеф, должно быть, общается только по телексу…

– Да, так и есть.

– Это говорит о том, что компьютерная сеть у вас чисто проводная и внутриредакционная. Однако, странные конструкции – эти ваши телексы, надо сказать. Устройства, совмещающие в себе функции телевизора и видеотелефона. Громоздкие, и потому их применяют только дома – или, в рабочих кабинетах. А мини-телексы, мобильные, очень и очень дороги… Ими владеют единицы. И все ваши гаджеты созданы, будто для людей, не умеющих читать. Ни один письменный текст нельзя на них набрать… Только, звуковое сообщение.

– Может, чтобы лучше прослушивать было?

– Кто его знает…

– А вы, враны, можете общаться между собой на расстоянии, и без всякой техники?

– Да. Мысленно. И нам не нужны ментальные костыли.

– А… можно этому обучить людей?

– Иоганн, а что тебе снилось, в последний раз? Ну, кроме сада профессора Тараканова?

– Мне снился… дождь.

– Значит, у меня получается… И ты уже обучаешься. Ты способен обучиться мысленному языку… Ты видишь мои сны. Я тебя уже обучаю. А теперь – спи… И пусть тебе снова приснится дождь…

И действительно, Иоганн сразу же провалился в сон. И во сне… Тёплый, летний дождь забарабанил по крыше…

Когда Кролас проснулся, он сел на топчане и опустил ноги вниз, и при этом нечаянно коснулся ногой Шнобеля. Тот приподнялся моментально, затем и вовсе вскочил.

– Сколько время? – спросил он сонным голосом.

– Семь пятнадцать, – ответил Кролас, посмотрев на часы.

– Гуд! – ответил Шнобель.

Они оставили пластпакет с чешуёй Генриху: волочиться сейчас с большим пластпакетом в общественном транспорте Шнобель счёл не безопасным и подозрительным. Можно нарваться на проверку документов: не страшно, но неприятно.

Когда они вышли потихоньку из кельи, то в узком коридоре уже не горели ни электричество, ни свечи. Но темно не было, поскольку кованная железом дверь, ведущая наверх, была открыта. За дверью были каменные ступени лестницы. Они поднялись по ним, и оказались внутри церкви. Вернее, в её подвальном помещении; там тоже был иконостас и велись службы. Выход наружу вывел их прямо в монастырский дворик, окружённый белёными длинными двухэтажными помещениями с оконцами. Похоже, там, в небольших комнатках, и жили монахи.

Один из молодых монашков подошёл к ним, и без слов указал рукой в направлении ворот, за которыми находились монастырские сады и огороды. Обширное пространство занимали теплицы с прозрачными стенками и крышами из пластстекла. Было видно, что там росли капуста, морковь, редис, огурцы, картофель и другие овощи. Следом располагался сад фруктовых деревьев. Монашек провёл их и по этому саду, где под деревьями росли ягоды, травы и цветы. В конце сада, близ прочной кирпичной стены, бил святой источник. Провожатый жестом разрешил им зачерпнуть воды в ладони. Она оказалась чистой и приятной на вкус.

Иоганн подумал, что источник, быть может, был вышедшим на поверхность подземным ручейком. Подобным тому, по которому они шли в глубине подземной пещеры.

Потом Кролас и Шнобель пошли следом за провожатым вдоль кирпичного забора, по небольшой дорожке, сбоку от которой, за деревцами, вскоре пошёл и другой забор: деревянный. Похоже, в монастыре разводили свиней, кур и уток, коз и овец, которых монахи шли теперь кормить и которые блеяли, хрюкали, крякали и кукарекали где-то за оградой.

Далее, другие два монаха подошли к ним, и, не задавая никаких вопросов, так же молча, проводили их до громадных массивных монастырских ворот. Они отодвинули тяжёлый засов и выпустили их через небольшую калитку.

Выйдя на улицу, Шнобель не сразу, но, вроде, сориентировался на местности. Но Кроласу этот район города был совершенно не знаком.

– Кажется, мы находимся где-то между Аксайским и Новочеркасским районами города, так как сразу за монастырём – остатки железной дороги. Ей теперь никто не пользуется. Видишь, там, вдали, за небольшими домами – высоченная стена?

– Это… Городская стена?

– Да. Здесь заканчивается Город… За стеной – уже сельский район.

– И трущобы…

– Может быть.

Шнобель повернул в сторону, противоположную железнодорожным рельсам. Долгое время они шли мимо зданий коттеджно-дачного типа, пока не вторглись в привычные просторы многоэтажек, шопов, эскалаторов, бусов и других средств передвижения. Выйдя «к цивилизации», как сказал Шнобель, они вскоре заметили станцию метрополитена. Это была конечная остановка одной из веток.

Проехав несколько станций метро, они вышли для пересадки. Дальше приятелям было не по пути, и Кролас здесь простился со Шнобелем.

– Ну… Мне теперь – на автостраду. Пересяду на бус. Что ж, до будущих времён! – сказал Пещерник.

– Пока! Надеюсь, скоро встретимся. Бывай! – отозвался Иоганн.

Он доехал до ближайшей к дому станции метро, и вышел. Вран, никем из прохожих не замечаемый, сидел у него на плече. Было раннее утро. До работы ещё оставалась уйма времени.

У подъезда своего дома Кролас с разбега налетел на гнусную фосфоресцирующую урну, забитую пластпакетами с мусором. Другой прохожий только что пнул её, подальше со своей дороги. Урна лихо подъехала к Иоганну по скользкому тротуару, только что промытому дворниками с порошком, до зеркального блеска. Кролас чуть было не растянулся, вписавшись в эту урну… Долго балансируя на скользкой поверхности, он всё же удержался на ногах.

– Блин! Эти заморочки с урной уже становятся традицией, – пробормотал Иоганн.

А вот и подъезд, до боли знакомый. Ему показалось, что он не был здесь, по крайней мере, с неделю. Ещё миг – и он вдохнёт родной запах наркосигарет, кошачьей мочи и почему-то «Ромашки-4»… Вдохнёт, даже с удовольствием.

«Я наконец-то дома, чёрт побери!» – подумал Иоганн.

Войдя в скоростной лифт и нажав этаж 17 надземного сектора 2, он расплылся в блаженной улыбке идиота, радующегося возможности сладкого отдыха. Дома Иоганн разделся, запихнув одежду в стиркомбайн «Мамонт», а своё тело в рейнрум.

А после, он накормил себя и врана шопснабом со вкусом клубники и сливок. Что, впрочем, не вызвало у птицы восторга.

– Не люблю сур-рогаты! – отреагировал вран, неожиданно мрачный.

Кролас пообещал купить ему шокпасту. И собирался, уже облачившись в свежеотстиранную и проглаженную «Мамонтом» одежду, двигать мослы в редакцию, как вдруг сработал телекс. Звонила Зинка.

– Наконец-то ты удосужился домой вернуться! А то сплошное «абонент недоступен…» Или ты просто нажал спецом в телексе кнопку «отсутствую»? – весело защебетала она. Зинка потягивала свой очередной утренний «полезный», по её обычному заявлению, коктейль, совершенно омерзительного вида. И закусывала его пророщенной пшеницей. Сейчас коллега Кроласа, по её понятиям, была одета строго официально. Она была ярко-зелёного цвета (в смысле волос), с бледно-перламутровой кожей и в чёрном строгом платье. Которое, впрочем, полностью обнажало груди, оставляя в их области только лёгкую сеточку. Сбоку в причёску Зинка вставила три павлиньих пера.

Иоганн сообщил игриво, что, действительно, весь вечер и даже ночь отсутствовал по причинам личного соображения.

– Нужно же мужчине отдохнуть, хоть в свой выходной день! – поспешил он оправдаться.

– Кобель! – констатировала Зинка с лёгкой ужимкой. Потом, после паузы, спросила:

– Помнишь ли ты, что сегодня – небольшой и скромный юбилей нашей дорогой редакции? Между прочим, на него приглашены именитые гости и даже кто-то из Отцов Города. Ну, а уж мы, журналисты, должны присутствовать в обязательном порядке.

– Ой, ёй! – Кролас провёл ладонью по лицу, сверху вниз.

– Не рад? А нам, между прочим, подарки дарить будут. И угощение – бесплатное.

– Бесплатным бывает лишь сыр в мышеловке. И где будет этот праздничек? Когда начало?

– В кафе «Юбилей». В десять.

– Спасибочки, Зин!

Она ухмыльнулась. А Кролас потихоньку осел в армчеар и достал из подлокотника пачку «Вечернего Ростова». Затем, мило пообщавшись с Зинкой на тему нескольких редакционных свежих сплетен, он спросил:

– Я выгляжу достаточно прилично для кафе?

– Гм… Как тебе сказать? Цвет лица – зеленоватый, подглазники на полфейса… Щетина приличная. Но, для журналиста вид вполне сносен, если сделаешь морду тяпочкой. Да, и ещё: не вздумай круто одеться – станут меньше платить. Господа сверху не любят, когда люди нашего ранга имеют собственное мнение, но это ещё могут простить. А вот, когда мы одеваемся круче, чем они сами… Это – можно сказать, криминал. Блистать можно только на котурнах. Ну… исключение иногда делается. Но, только для эффектных молодых журналисточек, нередко имеющих знатных спонсоров (при этих словах Зинка состроила глазки и поправила волосы).

– Шуточки у тебя… Так, что: повседневные джинсы и журналистский жилет сойдут?

– Ага. Твой жилет прокатит. С большущими такими карманами. Бутерброды в них прятать про запас… Жду у входа, в десять! – после этих советов, она эффектно пропала с экрана телекса, послав Иоганну воздушный поцелуй и оставив на экране свои губы крупным планом.

Через пару минут Кролас набрал Дорга.

Драгомирушка всплыл на экране телекса, мягко говоря, в помятом состоянии и весьма расстроенных чувствах. На звонок он отреагировал мрачно: решил, что Кролас собирается над ним сочувствующе поиздеваться, после его-то похождений в «Душистой акации». Но Иоганн просто сообщил Доргу о надвигающемся на них юбилее. Тот о нём, по всей видимости, тоже забыл напрочь, поскольку тут же взвился из армчеара, как ужаленный.

– Благодарю, друже! – отсалютовал он. – Давай встретимся минут через двадцать около метро «Юбилейная», я разом постараюсь привести себя в состояние зелёного огурчика с помощью кока-колы – она хорошо снимает похмелье посредством детальнейшей переработки всего, что попало в организм. Постараюсь кратчайше достигнуть благолепия в мыслях. Вместе появимся, друже, перед взором нашего шефа. Дабы не пилил он нас поодиночке в тёмную, а меня не доставал в особенности, в связи с последней моей провинностью. В общем, если полез в кузов – назовись груздем, – Дорг неопределённо манул пухлой ручкой, и смазался с экрана. Оставив заставкой на экране Ростовский Собор.

Кролас и сам был не против заявиться на юбилей не один, а в компании с Доргом и Зинкой. «Сделаем вид, что мы трепетно ожидали этого великого дня… А слегка припозднились лишь в связи с тем, что долго прихорашивались, и договорились ввалиться на сабантуй любезным сердцу альянсом», – подумал он и спросил врана:

– Ты хочешь пойти со мной или останешься дома?

– Пойду, – ответил вран, посматривая лукаво. – Только, надоело в кармане. Я просто постараюсь быть невидимкой. Буду сидеть, застыв на твоём левом плече. А ты кидай мне туда пищу. Я поймаю. Хотя и буду невидим и нем, как рыба. И не буду ни на что реагир-ровать. Люди будут разные. Это опасно. Кр-роме того, у меня непр-риятная новость.

– Какая?

– Ночью, когда все спали, я воспользовался отсутствием под землёй блокировки и нащупал «усики» Тар-раканова. Он интер-ресуется именно Линдой. А тобой – только по касательной. В связи с ней… Боюсь, её уже сцапали. Быть может, даже твоё задание написать про Линду – тоже его работа. Внушил такую блажь твоему шефу… Чтобы её нашли ещё и газетчики.

– Подожди… Какой такой блокировки? Какого Тар-раканова? – спросил Иоганн, от неожиданности выговорив фамилию с интонацией врана.

– Того самого. Который раньше проверял твои файлы. Рылся в твоей черепной коробке. Он – профессор института нейр-ролингвистического пр-рограммирования… Но твоя статья, что вышла вчера, зато смешала карты серым. Они любят оставаться в тени. А теперь у подъезда Линды – сотни поклонников. И ребята из торговцев, подосланные её дядей, тоже бдят неусыпно. И потому, Линда для серых стала недоступна. Но, ей интер-ресуется ещё и Тар-раканов. А он – очень хитр-рый фрукт. Тар-раканов может провернуть, если уже не провернул, какую-нибудь гадость.

– Зачем ему Линда?

– Трудно сказать. Он псих. Хочет властвовать умами. Остер-регайся. На юбилее, возможно, будут его люди. Или – он сам, – проворчал вран. – Тар-раканов знает, что ты встречался с Линдой. Пр-рочел интервью в газете, скорее всего. Может, и серых, как и прессу, и поклонников – он натр-равил на мою девочку, чтобы она с ним была посговорчивей… Опр-ределённо, он хочет её заполучить, если она ещё не в его институте.