Читать книгу Экспедиция на Мамзонг. Рассказы - Ольга Владимировна Аксютина - Страница 2

Начнем с того, что моя бабушка – китаянка, ее зовут Мэй Ли, по паспорту Майя Чжановна Ли. Хотя, до сегодняшнего дня, я этого пресловутого паспорта никогда не видела. Майя Чжановна живет одна и содержит небольшую парфюмерную лавочку под названием «Красота без границ». Глядя, как эта миниатюрная белокожая женщина суетится, перекладывая какие-то масочки с места на место, можно сказать, что название магазина себя оправдывает. В детстве я всегда думала, что моя бабушка- это моя мама, потому, что сама маменька редко появлялась дома. Она работала переводчиком в русско-китайской компании и все привыкли к ее командировкам. Но, вернемся к бабушке. Она воспитывала меня лет до десяти, водила по горам, показывала, как собирать и сушить травы. В ее огромном двухэтажном доме, к которому и пристроен магазинчик, было столько чудесных комнат! В том числе, лаборатория, где бабушка что-то смешивала, добавляла и испаряла. У нее свой контингент клиенток, и все они выглядят хорошо, благодаря бабушкиным смесям и притираниям.

Когда мне исполнилось десять, мама поменяла работу и забрала меня из этого волшебного дома в свою, самую обычную квартиру. Мой отец? Я ничего не знаю о нем, так же, как и о своем дедушке. Мама говорила, что дедушка погиб на войне, правда, никогда не уточняла, на какой именно. Папаша мой был мне представлен несколькими черно-белыми фотографиями, он, якобы, уехал в Америку и не вернулся. Когда это случилось, тоже не представляю, я не помню никого, похожего на эти фотки, с самого раннего детства.

Пять лет мы с мамой прожили на восьмом этаже нового многоэтажного дома, но я так и не привыкла к этому. Тут не было ничего чудесного, даже занавески пропускали вполне обычный прямой солнечный свет. Тогда, как у бабушки, этот свет делился на все цвета спектра и рассеивался по комнате, играя радужными бликами на старинной мебели. Каждый раз, когда мама не заставляла меня делать уроки или учить английский на курсах, я непременно сбегала в бабушкин дом. Вот и сегодня, прихожу со школы, дома никого нет, на столе записка: «Маша, разогрей суп из холодильника и учи английский, буду к вечеру». Я взглянула в зеркало на кухне и расхохоталась. Представляете, меня зовут Маша! С таким разрезом глаз и чернющими волосами, стянутыми в толстую тугую косу! Ага, так я и разбежалась срочно учить английский! Хватаю свой рюкзачок и бегом в бабушкин дом! Она почти всегда была на месте, поэтому я даже не удосужилась позвонить ей. Прибегаю и вижу, что ошиблась. Ну и ладно, у меня есть ключи. Взлетаю по деревянной резной лестнице на крыльцо, открываю дверь и сразу чувствую что-то неладное. Какой-то холод, вещи разбросаны, на полу валяются открытые шкатулки с драгоценностями. Бабушку обокрали? Опрометью несусь в лабораторию на втором этаже, там беспорядка меньше. В стеклянных сосудах сверкают разноцветные жидкости, на столе разложены розовые лепестки. Только в углу под этажеркой синеет какая-то бумага. Вытаскиваю ее за уголок, это оказывается бабушкин паспорт. Почему она его здесь бросила? Где, вообще, она сама в данный момент?

Машинально открываю первую страницу и вижу старческое сморщенное лицо. Майя Чжановна Ли, год рождения – 1915. Я аж подпрыгнула на месте! Кто это? Это кому в прошлом месяце исполнилось сто лет??? Что это за лицо, похожее на печеное яблоко? Моя бабушка – это огненно-рыжая фурия без единой морщинки!

Иногда ее волосы бывают черного цвета, как у большинства китайских женщин, но уже точно не седые, как на этой фотографии!

Я сунула паспорт в сумку с твердым намерением выяснить у мамы, что тут происходит. Однако остался нерешенным вопрос – что случилось непосредственно в этом доме и где сейчас бабушка. Надо ли заявить в полицию? Захлопнув дверь лаборатории, медленно спускаюсь на первый этаж. Из дальней комнаты донеслось какое-то шуршание, потом стук, затем звук, похожий на сдавленное тявканье. Снова стук, уже более громкий. Грабитель еще здесь? Пока я изучала бабушкин паспорт наверху, он обшаривал дальние комнаты? Застыв на лестничном пролете между первым и вторым этажом, я лихорадочно ищу пути к отступлению. Дом высокий, из окна второго этажа я не спрыгну. А если сейчас спущусь, то столкнусь лицом к лицу с вором, проникшим в бабушкин дом. А если их там целая банда? Думай, Маша, думай!

Хлопнула дверь дальней комнаты, и раздались тяжелые мужские шаги, кто бы это ни был, он приближался. Я вжалась в стену, бежать было поздно. Если меня не заметят, подожду, пока они сами покинут дом. Сверху мне видно было часть столовой и входную дверь. Шаги приближались. В радужный круг света в центре столовой вышел, пошатываясь, здоровенный китаец, с всклокоченными длинными черными волосами. Кажется, он был пьян или обессилен. Не дойдя до стола, мужик поскользнулся на бабушкином шелковом шарфике и грузно осел на пол. Нечленораздельное урчание огласило комнату.

Я наблюдала, сжавшись в комочек. Китаец полежал немного на полу, потом, кряхтя, поднялся, доковылял до старинного зеркала в золоченой раме и посмотрел на свое отражение. Взял с комода расческу и стал наводить марафет. Заново перечесался, удовлетворенно хмыкнул и закрутил хвост на затылке, применив одну из бабушкиных шпилек. Потом обвел взглядом столовую с валяющимися предметами, покачал головой. Стал собирать юбки, платья, кимоно и аккуратно развешивать их в шкафу. Ухмыльнулся, глядя на шарфик, послуживший причиной его падения. Кажется, мужику уже стало лучше, занимаясь уборкой, он даже стал что-то напевать себе под нос. Я отбросила гипотезу о ворах и подумала: «А может, это просто один из наших многочисленных родственников приехал к бабушке в гости из Поднебесной? Они устроили тут вчера гулянку, теперь вот ему стыдно за вчерашнее, он и прибирается. А сама Майя Чжановна пошла на базар за покупками. Тогда чего мне бояться? Выйду и спрошу, где она, и кто он».

Звонок телефона прервал мои размышления. Автоответчик заговорил голосом моей мамы: « Слушай, Майя, моя дочь опять убежала к тебе? Сними трубку, если ты дома!» Китаец подошел к телефону и снял трубку, предварительно прокашлявшись. Я так и села. Мелодичным голоском моей бабушки он проворковал: «Нет, дорогая, Маши у меня нет, наверно, она убежала гулять с подружками. Что я делаю? Ну, ты должна знать, что делает прекрасная женщина через месяц после своего столетнего юбилея. Нет, не приходи, я должна побыть одна, все, целую, позвоню сама, когда уже будет можно».

Мысли бились о стенки моего черепа, как испуганные рыбы в аквариуме. Звонила мама, значит, она уже дома. Счастливая мысль озарила мое сознание. Пожарная лестница, как я могла забыть! Бесшумно переползая со ступеньки на ступеньку, я устремилась обратно на второй этаж. Черноволосый мужик в это время вытащил пылесос и всерьез взялся за уборку. Уф! Хорошо, что он меня не заметил. Перспектива общения с неизвестным, подделывающим бабушкин голос, меня уже не манила. Проскочив анфиладу комнат второго этажа, я открыла окно в самой дальней кладовке и вылезла на пожарную лестницу. Почти кубарем скатившись на землю, помчалась в метро и домой. Чего-то не хватает, боже, я где-то выронила свой синий джинсовый рюкзачок с бабушкиным паспортом!

Мама открыла дверь и, кажется, уже приготовилась дать мне взбучку. В руках она держала тюбик из-под черной краски и расческу. Я пригляделась.

– Мама, что ты делаешь? Разве ты красишь волосы?

– Да, подкрашиваю корни, седина уже лезет.

Мамино лицо было нахмурено, а там, где должна быть предполагаемая седина, проглядывал натурально рыжий цвет, как у бабушки.

– Мамуля, так ты рыжая? Я всю жизнь думала, что у тебя черные волосы.

– Ну, рыжая, что с того? Хотела обмануть тебя с сединой, не вышло.

– Да какая седина, посмотри на себя в зеркало! Ты же выглядишь моей ровесницей!

Мама смягчилась. И тут я вспомнила, что должна ей рассказать. Про исчезновение бабушки, про китайца, говорившего женским голосом. Все это в моей современной квартире казалось полным бредом.

– Мам, ты звонила бабуле?

– Да, а что? Тебя разыскивала. Ты же постоянно там ошиваешься, вместо того, чтоб учить английский.

– Слушай, я не знаю, что происходит, но, наверно, должна тебе все это рассказать.

– Давай, расскажи, что там у тебя происходит.

Я ей все и выложила. Про паспорт, про беспорядок в доме, про незнакомого мужика и главное, что бабуля исчезла! Где ее искать? Надо заявить в полицию, пусть они поймают и допросят этого незваного гостя!

Мама пребывала в глубокой задумчивости, погрузившись в кресло. Похоже, она знала кое-что, но не хотела говорить.

– Не надо, Маша, никуда звонить. Все нормально, так и должно было случиться.

– Может, ты все-таки объяснишь нормальным человеческим языком? Где бабуля?

– Может, и объясню. Но не сейчас. Иди к себе в комнату и готовься, завтра у тебя экзамен.

Остаток дня я зубрила неправильные английские глаголы. Спала плохо. Проснувшись утром по звонку будильника, встала и взяла свой планшет, чтобы посмотреть памятку о расписании экзаменов. На открытой кем-то интернет-странице прочитала:

«Китайская лисица-оборотень называется хули-цзин. Обычно считалось, что встреча с хули-цзин не сулит человеку ничего хорошего. Однако в популярных новеллах китайского писателя XVII века Пу Сунлина имеются также вполне безобидные истории о любви между лисицей-девушкой и красавцем-юношей. Когда же китайский император Юй увидел девятихвостную белую лисицу, он посчитал это добрым предзнаменованием.

Хули-цзин приписывается необычайная красота, острота ума, хитрость, коварство, ловкость и неуловимость. Основным показателем силы колдовских чар лисы-оборотня является её возраст. Прожив 50 лет, лисица может превращаться в женщину, а через 100 лет она также способна преображаться в мужчину и узнавать о том, что происходит за тысячу ли от неё. Через 1000 лет жизни лисице открываются законы Неба и она становится Небесной лисой. Этот второй тип с широким диапазоном превращений наиболее часто встречается в китайских верованиях».