Читать книгу Тайная страсть отставного генерала - Ольга Волошина - Страница 5

Мы с Лорой спустились на второй этаж и вошли в хорошо уже знакомую мне комнату со шкафами и растениями в кадках. Скользнув взглядом по стеклянной дверце, за которой прежде стояла индийская танцовщица, я увидела, что место рядом с ней тоже опустело. Если мне не изменяет память, совсем ещё недавно там стояла статуэтка многорукого индийского бога. Теперь и эта фигурка тоже исчезла. Лора равнодушно покосилась на шкаф, но не выразила удивления. Может, сама и стащила, или статуэтка божества не интересовала её в принципе.

– Может, выпьем чего-нибудь? – предложила девушка, когда мы уселись на диванчик.

Я отказалась, а она достала из бара бутылку с остатками коньяка и плеснула себе в рюмку. Странное заявление Риты об известных ей обстоятельствах меня очень интересовало, но Лору я спросила о другом:

– Выходит, ты знала Анну Андреевну ещё до того, как она вышла замуж за твоего отца?

– Анна Андреевна! Не смеши меня! С Анькой-то отец через меня и познакомился. Это я привела её сюда, ещё когда мы с ней учились на одном курсе. Алла мне до сих пор этого простить не может. Но я же не знала, что папаша на неё глаз положит. Да и Анька тут ни при чём, если б не она, отец бы другую нашёл. Алла страшная зануда и давно его достала. Небось, только и ждала, когда он в ящик сыграет, а она вдовой богатой останется. Да не вышло, Анька не ко времени подвернулась! А о чём она думала, Алла, когда отца от моей матери уводила? Думала, от неё-то он никуда не денется! Как же! Куда уж ей было с Анькой тягаться! Теперь, небось, радуется, что та умерла. Только ты не думай, что я сама была счастлива, когда папочка женился на Аннушке.

– Она была твоей подругой?

– Подругой? Шутишь! Не было у неё подруг, ей они до лампочки были. У Аньки имелась одна-единственная забота – найти богатого мужа. Вот и нашла. Только жизнь с папашей была совсем не сахар. К примеру, я ни за что за старика не пойду, хоть ты меня озолоти и брильянтами осыпь! Тем более за такого вредного старикана, Господи прости, каким был мой отец! Странно только всё это…

– Что именно? – полюбопытствовала я.

– Зачем она это сделала? Стала богатой вдовой и напилась таблеток. А я-то думала, что она уже распределяет, на что спустит денежки моего покойного папаши.

– Может, ты слишком плохо о ней думала, и она действительно любила твоего отца?

– В это можно было бы поверить, если бы на месте Аньки была другая женщина. А на месте моего отца – совсем другой мужчина. Анна не любила никого, кроме себя. А отца моего было очень трудно любить, мы с Ритой и двух дней не могли прожить рядом с ним. Папочка мог так достать, что хотелось сбежать куда угодно, хоть в преисподнюю, только подальше от него. Единственный, кто мог его долго выносить – это моя мать. Оно понятно: первая любовь, какая ни на есть!

– А Рита? Как она к своей мачехе относилась?

– К Аньке? Да терпеть её не могла. Как и Аллу, кстати.

– Интересно, что она там рассказывает следователю? – задумчиво произнесла я.

– Кто?

– Твоя сестра.

Лора как-то странно на меня посмотрела, потом вздохнула:

– Ладно, так и быть скажу тебе. Только крёстной своей не говори. Впрочем, скоро это всем станет известно.

Рите, так же как Лоре, очень нравился племянник Нахабиной. «Интересно, есть ли в округе хоть одна молодая женщина, которой не приглянулся этот смазливый бездельник?» – подумала я. Только вот Юрика мало интересовала круглолицая и курносая, похожая на отца Рита. Впрочем, как и хорошенькая зеленоглазая кокетка Лора. Парню нравилась Анна, мечтательная и вальяжная. Она, похоже, испытывала сходные чувства к молодому человеку. Во всяком случае, так казалось: пару раз Лора видела, как загорались глаза Анны, когда Юрик появлялся в доме Орлова. А однажды она встретила эту парочку в Москве. Они как раз заходили в какое-то кафе и её не заметили. Девушка сделала соответствующие выводы, но отцу ничего не сказала. А зачем? Что удивительного, если молодая женщина, имеющая старого мужа с дурным характером, любителя охоты, рыбалки и самогонки, ищет развлечений на стороне. Лора Анну нисколько не осуждала. Но проболталась Рите. Сестричка, похоже, была другого мнения на этот счёт, хотя отцу тоже доносить не стала, проявила благородство. Или что-то другое.

Рита слышала разговор Юры с Анной в кабинете. Увидела удаляющихся Аристархова и Грекова, подошла к двери и приложила ухо к щели. Юра и Анна ругались, женщина назвала парня подлецом, а тот ответил, что если она сию же минуту не заткнётся, он её придушит. А потом Рита услышала шаги за дверью, отскочила и спряталась за занавеску, висевшую на окне в холле. Из укрытия она видела Юрика. Вид у него был очень испуганный. Проскользнув к выходу, он вышел из дома.

– Ну и что? Он грозил задушить, а отравил её нембуталом? Но как он мог затолкать в неё столько таблеток помимо воли? Глупости.

– Вот и я Ритке так сказала, – вздохнула Лора. – Но она твердит, что Юра был последним, кто говорил с Анной. Может, он и не запихивал в неё снотворное, но довёл до самоубийства. И теперь девушка мечтает, чтобы его привлекли по статье «Доведение до самоубийства», если нельзя припаять убийство. Из мести. За то, что Юрочка пренебрёг её, Ритиной, любовью.

Загасив сигарету в пепельнице, я поднялась с дивана.

– Пойду взгляну, как там Инна Николаевна. И за Никитой нужно проследить, чтоб не лез, куда не следует.

Лора осталась в оранжерее, а я спустилась вниз. Уже на лестнице столкнулась с Раисой Львовной.

– Внучка варежку потеряла. Только что дочь звонила, просила посмотреть, – пояснила она, но по выражению её лица я заподозрила, что наверх Раису привело любопытство. – Не видели в оранжерее варежку розовую?

– Нет, – ответила я. – Может, и лежит где-нибудь, среди кадок.

– Пожалуй, поищу.

Я отыскала крёстную. Она полулежала на диване и листала какой-то яркий журнал. В ногах её сидел Никита и с рассеянным видом рассматривал другой. Я решила пока не говорить Инне о сообщении Лоры. К тому же прямой вины Юры в смерти Анны нет. Просто у женщины были расстроены нервы: смерть мужа, потом ссора с возлюбленным. Вот она и выпила снотворное, чтобы успокоиться, и случайно превысила дозу. Или не случайно? Интересно, они и в самом деле были любовниками, или это всего лишь Лорины измышления?

Увидев меня, Инна Николаевна робко спросила:

– Не пора ли нам восвояси, Ксюш? На улице ночь уже.

– Не положено, – ответил за меня Никита. – Полиция просила никого не покидать дом.

Крёстная протяжно вздохнула:

– Больную старуху могли бы и отпустить.

Я открыла рот, но сказать ничего не успела: дверь распахнулась и в комнату влетела Раиса Львовна с сияющим совсем не к месту лицом.

– Ну, как вы, милочка? – ласково спросила Аристархова крёстную. И, не дожидаясь реакции Инны Николаевны, сама же ответила: – Вижу, вижу, что вам уже лучше. Выглядите неплохо. Полицейские пока не беспокоили?

Никита и крёстная одновременно помотали головами. Раиса продолжила:

– А меня уже допросили. И я им всё как есть рассказала.

– Что же такого нового вам удалось узнать? – удивилась я.

– А то, что бедную Анну убили грабители.

– Какие грабители? И потом,… она ведь сама отравилась снотворным.

– Вот и Алла твердит, что сама. Дескать, довела мужа до смерти своими поганками, и совесть её вконец загрызла. Только я вам вот что скажу: убили её. Никакое это не самоубийство, поверьте наблюдательной женщине!

– Откуда это вы знаете? – пискнул Никита довольно нахально.

Раиса Львовна смерила его суровым взглядом, кашлянула и рассказала, что случайно услышала разговор двух отпрысков покойного генерала. Нет, она вовсе не собиралась подслушивать, просто так уж получилось. Она искала внучкину варежку и вошла в оранжерею. Точнее, не вошла, а только собиралась войти, но задержалась на пороге, услышав из-за приоткрытой двери разговор Лоры и Эдика.

– Что это ты тут делаешь, сеструхен? – вопрошал Эдик.

– Ничего. Просто любуюсь статуэтками, – ответствовала Лора. – А что?

– Да ничего особенного. Просто вот, решил с тобой посоветоваться. Понимаешь, кто-то стырил старинную шкатулку, инкрустированную серебром и перламутром, она всегда внизу стояла.

– Ну, стояла. И что дальше?

– А теперь не стоит.

– И я тут при чём? Или ты хочешь сказать, что это я её спёрла? – в голосе девушки послышалась угроза.

– Что ты, мне и в голову такое не пришло бы! Просто я хотел тебя спросить, как ты думаешь, кто мог украсть шкатулку?

– Понятия не имею. Мне она и на фиг не нужна!

В этом месте рассказа Раиса Львовна сделала паузу и посмотрела на столик со стеклянной столешницей, несколько неловко торчавший посреди комнаты. На гладкой поверхности ничего не было. Внезапно я почувствовала себя неуютно, словно сама и утащила дурацкую шкатулку, хотя на самом деле и в глаза её не видела.

– Так это и есть нижняя гостиная? – пробормотала Инна Николаевна и тоже слегка покраснела. – Какая неприятность! Ещё подумают, что мы могли её украсть.

Крёстной пришла в голову та же мысль, что и мне, и только Никита не испытывал никакой неловкости и бурно радовался внезапно свалившемуся приключению. Он вскочил с дивана и забегал по комнате.

– Здорово! Круто, нет слов! Грабители крадутся к дому под покровом темноты. А потом тырят шкатулку с деньгами и убивают хозяйку, попытавшуюся спасти свою собственность. Прям как в кино! Да вы не волнуйтесь, тёть Ин, никто не подумает, что это вы слямзили дурацкую шкатулку и треснули ею хозяйку по башке. А потом мы с Ксюшей раскроем это преступление, – племянник продолжал оживленно бегать по комнате. – И получим премию от полиции.

– Держи карман, – буркнула я. – И потом, не было в шкатулке никаких денег. Сядь и не мельтеши перед глазами!

– А вы откуда знаете, Ксения, что там не было денег? – Раиса Львовна как-то странно взглянула на меня. Я опять почувствовала неловкость, словно злосчастная шкатулка лежала у меня в сумочке. И пробормотала:

– Не думаю, что хозяева держали деньги на виду, где попало, тем более в гостиной, где шастают все, кому только не лень.

– Пожалуй, тут вы правы. Наверное, кто-то просто позарился на старинную вещицу, пусть и пустую.

– Вы нашли варежку? – неожиданно для Аристарховой поинтересовалась я.

– Варежку? – Раиса Львовна слегка задумалась. – Нет… Хотя искала. Между кадок с растениями, как вы и посоветовали.

Когда она зашла в оранжерею, брат с сестрой мгновенно оборвали разговор.

– Извините, я случайно услышала ваш разговор о шкатулке, – сказала Раиса Львовна озабоченно. – Какой кошмар! И что, шкатулка очень дорогая была?

– Конечно, – уверенно ответил Эдик. – Девятнадцатый век, Голландия.

Лора угрюмо молчала. Раиса Львовна ещё долго сокрушалась по поводу пропажи творения голландских мастеров. Наконец Лора не выдержала и сказала:

– И чего шум подняли? Не сегодня так завтра шкатулка найдётся. Просто Катя вытирала пыль и переставила её на другое место.

Раиса Львовна поняла, что больше ей здесь ничего не скажут, и с достоинством удалилась.

Мысль об убийстве из-за вещицы, пусть и старинной, но всего лишь коробочки показалась мне абсурдной и я это высказала:

– Не из-за шкатулки же Анну прикончили. Она, мол, хотела помешать краже, вот вор и…

– Треснул её по башке шкатулкой, – услужливо подсказал Никита.

– Никто никого не бил по голове, Анна сама отравилась снотворным, – разозлилась я. – И вообще, прекрати выражаться и чепуху молоть! Немедленно отправляйся домой.

– Ещё чего! – огрызнулся племянник. – Буду ждать, пока со мной тоже сыщики побеседуют.

– Ты что-нибудь видел?

– Может, и видел, только пока не понял, что именно, – вздохнул мальчик.

– Мне кажется, нам всем давно уже пора домой, – вмешалась Инна Николаевна. – Неудобно как-то столько времени сидеть в чужом доме.

– Полиция не велела свидетелям уходить, – отрезал Никита. – Нужно ждать, пока нас допросят.

– Похоже, мы никого не интересуем и никто не собирается нас допрашивать. Ну ладно, пойду и узнаю, будут ли с нами беседовать, или мы можем быть свободны, – с этими словами я вышла из комнаты.

В коридоре никого не было, но из кухни доносились голоса. Я направилась туда, а по пути заглянула в столовую. Здесь было пусто и темно. Я поискала выключатель и щелкнула им. Зажглись плоские круглые плафоны, вмонтированные в потолок, осветили стол, все ещё обставленный со всех сторон стульями. Второй уже куда-то унесли.

Я обвела взглядом комнату и заметила лежавший на подоконнике рюкзак с двумя лямками и небольшой поперечной ручкой. Молодежный, похожий на тот, в котором Никита таскает в школу учебники и тетрадки. Только у племянника он тёмно-синий, а этот серый. Я подошла ближе и потрогала рюкзак. Что-то твёрдое и прямоугольное, похожее на коробку. Шкатулка!? Я уже собиралась дёрнуть молнию, чтобы проверить свою догадку, когда у двери послышались осторожные шаги. Бросив рюкзак на прежнее место, я в один прыжок очутилась у стола.

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул Аристархов. Он спросил:

– Раису Львовну не видели?

Я сообщила, что она в нижней гостиной. Выключила свет и поплелась в библиотеку, чтобы спросить у следователя, нужны ли мы представителям власти или можно отправляться домой?

Прижавшись ухом к плотно закрытой двери библиотеки, я с минуту послушала голоса, но ни слова не разобрала. Мужской голос монотонно зудел, женский чуть визгливо что-то отвечал ему. Ладно, зайду позже, неудобно прерывать беседу. А пока загляну в галерею и, наконец, осмотрю коллекцию картин.

В галерее было темно. Я нашарила на стене выключатель и нажала. Комната осветилась ярким светом, лившимся из таких же плоских плафонов, как и в столовой. Похоже, сюда после моего ухода никто не заходил: в пепельнице на столике у стены лежали недогоревшие обрывки завещания. Точнее, черновика, если верить Алле Орловой. Бросив опасливый взгляд на дверь, я приблизилась к столику и подняла самый целый на вид бумажный клочок, старательно разгладила его, сдула пепел и прочитала: «Остальное имущество переходит…» На этом фраза обрывалась. Я собралась хорошенько порыться в пепельнице, чтобы найти ещё хоть что-нибудь, как вдруг дверь резко распахнулась. Пепел и клочки обгоревшей бумаги, потревоженные сквозняком, поднялись вверх, а потом медленно опустились на стол грязновато-серой кучкой.

Передо мной стоял незнакомый мужчина, высокий и плотный, одетый в тёмно-серый костюм.