Читать книгу Кружевной зонт. Книга девятая. Последняя ночь с Шахеризадой - Оливия Кайрос - Страница 2

Сарнай исполнилось шесть лет, когда ее родители решили перестать вести кочевой образ жизни, и переехать из зеленых степей в расцветающую столицу Улан-Батор по приглашению некого дяди Шалбана. Как сказал ее отец Хаган, большому городу нужна еда, а если быть точным то много еды. Хаган всегда твердил, что настоящему монголу нужна настоящая сытная еда из мяса и еще раз из мяса, а современных городах все только и делают, что открывают суши-бары. Взяли тоже моду есть палочками рис с куском сырой и несолёной рыбы. Потом нечего удивляться, что дети в таком обществе растут дохлыми и бледными как крылья платяной моли. Что и говорить, люди перестали чувствовать вкус настоящий еды. То ли дело Хаган, который с самого детства лелеял в душе мечту, открыть свой собственный ресторан. Там где он будет от всей души кормить своих гостей. Кормить их щедро и сытно, чтобы зимой было тепло даже без тулупа. Этими мечтами он успел прожужжать все уши своей жене Фамарь, с которой они поженились еще как только стали совершеннолетними.

– Вот поднакопим денег, и откроем настоящий ресторан. – блаженно говорил он, глядя на то как поднимается солнце над зеленеющей пустыней.

Маленькая щуплая Фамарь с вечно впалыми щеками не могла понять такой страсти мужа к еде. Она была одной из немногих монгольских женщин, обладающей плохим аппетитом. И именно из-за своей худобы она выглядела такой тщедушной и малопривлекательной. В детстве Фамарь уже успела наслышаться от родной мамы, что если она будет такой тощей, то ее никто не возьмет замуж. Потому что мужчины не любят таких доходяг как она. Фамарь безумно боялась остаться одна и потому иногда давилась бараньей похлёбкой, чтобы хоть немного поправиться. Или как говорили ее родные братья «нарастить мясо». Но все старания были тщетными. Стоило Фамарь хоть немного съесть лишнего, как ее начинало тошнить. Боясь быть разоблачённой Фамарь убегала далеко от родных юрт в пустыню и весь жирный и наваристый суп с зеленью и приправами вырывала обратно. Если кто из родных замечал это, то стыдили и запугивали ее так, что Фамарь дня три не показывалась со своей юрты.

«Только зря добро переводишь» – говорили родные. «В тебя не идет добро, потому что в тебе сидит злой дух». «Точно ты одержима дьяволом, который высасывает из тебя последние соки». «От того и глазюки у тебя такие огромные. Совсем немонгольские. Дьявол смотрит на мир через такие огромные зрачки как твои.»

Затравленная Фамарь всякий раз боялась как следует открыть глаза. Оттуда и пошла ее постоянная привычка щуриться. Как ей было обидно и больно, что у всех ее кузин красивый монгольский разрез глаз, круглые лица, такие маленькие носы, а главное они такие пухлые и крепкие. А что с ней не так? И почему она родилась такой заостренной. Лицо как перевернутый треугольник, нос курносый и с худой выпуклой спинкой, а самое главное глаза огромные почти на все лицо. Порой ей самой становилось страшно от своих же глаз. Поэтому и в зеркало она почти не смотрелась. Нередко когда Фамарь выходила играть с другими детьми, или просто помогала матери по дому, она намеренно щурилась, чтобы ее глаза казались чуть уже чем они есть на самом деле. Но это мало помогало: другие дети все равно не желали играть с ней. А когда она выросла и стала девушкой, никто из парней даже не рассматривал ее как будущую невесту. Слишком худая и слабая. Такая женщина не сможет родить детей, а главное что в постели от такой будет мало удовольствия. Короче говоря, она совсем не вписывалась в крепкое кочевое общество, от чего вся ее юность прошло в одиночестве и тоске.

Когда Фамарь исполнилось семнадцать лет, она стала нарочно одевать под одежду толстый стеганый халат, чтобы казаться чуть полнее. И все равно на нее никто не смотрел. Фамарь уже была близка к отчаянию, когда вдруг в их племя пожаловал молодой и красивый парень Хаган. Его отец умер, когда Хагану исполнилось тринадцать. А маму Хаган даже и не помнил. Все родственники с папиной строны твердили Хагану с детства, что его мать бесчестная женщина, котороя сбежала с любовником, бросив сына на произвол судьбы. Но несмотря на постоянное промывание мозгов, Хаган не испытвал ненависти к матери. Он ничего не знал о ней, но ему было известно, что где-то в Горном Алтае живет его сводная сестра Сюзанна. Иногда его посещали мысли съездить к Сюзанне и узнать о том, как поживает его мать, но он все откладывал встречу до лучших времен. Хаган вырос с дядей в Калмыкии, и потому что он воспитывался чуть по другому. Ему сразу же бросилась глаза одинокая фигура девушки, которая посла в поле верблюдов вдали от всех других стад. Хагана до слез позабивало то, как Фамарь начала щуриться, когда он подошел и заговорил с ней.

– Зачем ты это делаешь? – спросил Хаган.

– Что делаю? – неестественно прикрывая глаза, спросила Фамарь.

– Зачем ты делаешь вот так? – Хаган затряс веками, стараясь прищурить их так как делала она.

Фамарь покраснела, а Хаган рассмеялся.

– Вовсе нет. – пролепетала Фамарь. – Я не делаю так как ты показываешь.

– Тогда открой нормально глаза. – сказал Хаган, слезая с лошади.

Фамарь опустила лицо и посмотрела на него исподлобья.

– Не бойся меня. – сказал Хаган, подойдя к ней поближе.

Девушка не отступила, хотя и очень растерялась.

– Кто ты такой? – спросила Фамарь.

– Меня зовут Хаган. Я приехал сюда со своей семьей. Мой дядя Бадма и твой отец с детства были лучшими друзьями.

– Понятно. – покачала головой Фамарь. – А вы надолго?

– Не знаю. Как дело сложится.

– Какое дело?

– Мой дядя хочет найти мне невесту из вашего племени.

Улыбка и былой интерес сразу же рассеялись с ее лица как облака над пустыней. Глаза ее тут же пожухли и она чуть прикусила верхнюю губу. Для нее не было сомнений, что Хаган выберет кого-то из ее кузин. Они-то пышут красотой и здоровьем. Фамарь думала, что если даже все девушки Азии в один день вымрут, то ее все равно никто не возьмет замуж. Вот почему ее чуть было не хватил удар, когда она узнала, что этот богатырь Хаган выбрал именно ее в качестве своей будущей жены.

– Почему ты выбрал меня? – спросила однажды Фамарь, когда они уже поженились.

– Потому что я всегда мечтал открыть свой собственный ресторан. – ответил Хаган.

– А я тут причем?

– При том, что глядя на тебя я никогда не забуду о своей мечте. Ты такая худая, что мне все время хочется тебя накормить.

Хаган лаково потрепал ее за щеки. Фамарь снова покраснела и опустила голову. Ей всегда было стыдно когда кто-то напоминал о ее худобе.

– Что такое? – наклонился к ней Хаган. – Чего ты расстроилась? Я ведь совсем не имел в виду что-то дурное.

– Но из-за своей худобы я выгляжу как ребенок. Во мне совсем нет ничего женственного. – забормотала Фамарь.

– И что? Зато я буду носить тебя на плечах всю свою жизнь.

Фамарь это нисколько не утешило.

– Хорошо, я открою тебе секрет. – шепотом произнес Хаган. – Ты худая, потому что никто из твоей семьи не умеет по-настоящему готовить. Я это заметил в первый же день, когда гостил у вас. Я покажу тебе как нужно готовить. После моей стряпни ты быстро обрастешь мясом. А потом мы откроем своей ресторан и вот тогда у нас начнется настоящая жизнь.

Фамарь по детски уткнулась мужу в плечо и вдохнула запах его одежды. От ее мужа исходил запах пустыни, верблюжьей шерсти, монгольского чая и дикого чеснока. Все что говорил Хаган воспринималось ею как повеления, которые она была только рада исполнять. Фамарь будто была создана для послушания. Покорная, стыдливая, кроткая жена, о которой мечтают многие мужи пустынь. Ведь такая молчаливая и послушная жена снесет все трудности и преграды. Не станет выносить мозги капризничать на каждом шагу. И как будто в противовес характеру Фамарь в их семье через девять месяцев появилась маленькая крикунья и хулиганка дочь. Сарнай – так они решили назвать свою малышку. Как только Сарнай появилась на свет, жизнь всего рода начала меняться. Все девушки в этой бескрайней степи пробивались на свет как нежные стебли дикого лука сквозь сухую и твердую почву. А потом своевременно расцветали сиреневыми цветками. Нужно было успеть в этот период выйти замуж, а иначе девушка рисковала на всю жизнь остаться старой девой. Этого боялись многие девочки, но только не Сарнай. Сарнай была больше похожа на крепкий колючий куст, об который даже верблюд сломает челюсть. Она была дикая, бойкая, совершенно бесстрашная. Говорить научилась очень рано и поэтому уже в три года строила своих двоюродных сестер, братьев и соседских детей в ряд. Столько жизни, озорства и вызова крылось во всех ее движениях и голосе. Даже внешне Сарнай была крепче и выразительнее других малышей ее возраста. Лицо у нее было круглое как луна, а глаза как вытянутые миндалики. Рот маленький, а губы пухлые. Но самое большим достоянием был ее нос: длинный, чуть приплюснутый, но не такой широкий как у представителей ее народности. И главное во всем этом, что она всегда высоко держала свой нос. Ни при каких обстоятельствах ее нос не наполнялся влагой, не раздувался пузырями и никогда не хлюпал. Глядя на это важное круглое лицо, сразу же чувствовалась горячая монгольская кровь. Сарнай была хорошенькой для своих шести лет. Не было сомнений, что в будущем она может стать даже очень красивой. А это было немало важно для девочек всего рода, но только не для Сарнай. Она предпочитала быть сильной, волевой и свободной. Прежде чем Сарнай сделал свой первый шаг, она научилась держаться на верблюде. А научившись ходить, она ни минуты не хотела сидеть на месте. Оставаться дома с матерью у плиты она не собиралась. Ее постоянно влекли к себе степные ветра, песни песков, голоса подвижных дюн. Вот почему она предпочитала уходить с отцом на пастбище. Как и все дети кочевых племен Сарнай очень быстро повзрослела. В каменистой пустыне нет особых условий для долго детства. Игры у детей были однообразными, и потому быстро надоедали. Иногда забавы ради дети убегали к ручьям или к подножью шепчущей пещеры. Такое название дала Сарнай ухабистой пещере, а точнее ущелью между огромными валунами. Порой отчетливо слышалось, как из этого ущелья будто доносился чей-то шепот, от чего мороз бежал по спине. Сарнай и двое братьев из соседней юрты Баяр и Наран бегали к этой пещере чуть ли ни каждый день и все ради того, чтобы еще раз испытать волнение и страх перед неведомым чудовищем, который шепчет там в кромешной темноте.

– Там наверное сидит злой дух. – сказал Наран.

Ему совсем недавно исполнилось восемь лет и он уже успел множество раз отхватить от шестилетней Сарнай по шее. Уже в этом возрасте в Наране проявлялось мужество, а точнее больное мужское самолюбие. Наран даже не старался скрыть, что Сарнай ему очень нравится. И в то же время она его безумно бесила тем, что физически была сильнее и проворнее него. Если между ними возникали ссоры, а возникали они часто, Сарнай колотила его без всякой жалости. Садилась сверху и лупила кулаками по его плоской переносице, пока из носа Нарана не начинала течь кровь. Но так как детей, которые бы хотели бы играть с Сарнай было немного, то она мирилась с Нараном до захода солнца, и уже на следующий день они снова бегали босиком по молодым и нежным колючкам как ни в чем не бывало.

– А почему сразу злой дух? – подхватил старший брат Нарана Баяр. – Может быть там добрый дух. Бывают же на свете добрые духи.

Баяру уже было десять лет. Если не считать его высокий рост, то в остальном он выглядел даже младше Нарана. По каким-то непонятным причинам у Баяра от рождения был совершенно девчачий голос, от чего он стал посмешищем для других мальчишек. Баяр был костлявым, вытянутым и все время лохматым. Голова его была похожа на верблюжью колючку. Непослушные темные волосы кольями торчали во все стороны и даже не шевелились если дул ветер. Но если их коснуться рукой, то эта стоячая копна превращалась в мягкйй и нежный пух.

Несмотря на то, что Сарнай в этой компании была младше всех, все равно всем шествием и играми руководила именно она. А Баяр был первым кто ей с удовольствием подчинялся. Поэтому когда Сарнай предложила спуститься внутрь пещеры и посмотреть что там, Баяр почти сразу же согласился.

– А кто полезет? – спросил Наран.

– Я полезу. – вызвалась Сарнай. – Я маленькая, я пролезу.

Баяр почесал голову и посмотрел на отверстие. Хоть Сарнай и была маленькой, но худой ее назвать было сложно. Так что все равно дыра оказывалась для нее узкой.

– Тогда нужно расковырять камни по краям. – заключил Баяр. – Ты все равно не пролезешь.

Сарнай с вызовом уперлась руками в бока, и сердито посмотрела на Баяра, который тут же насупился.

– Ну или как знаешь. – пожал плечами Баяр.

Сарнай растолкала братьев и подошла вплотную к ущелью.

– Папа всегда говорит, что если пролезет голова, то все остальное тоже. – деловито сказал Наран. – А у тебя голова огромная и круглая.

Сарнай угрожающе нахмурила брови и наморщила нос. Она так сердито посмотрела на Нарана, что тот сразу же насупился и чуть откачнулся в сторону на всякий случай. Сарнай тем временем подошла к валунам и посмотрела на черную дыру между ними. Отверстие было чуть зауженным, но на первый взгляд казалось достаточно широким, чтобы туда пролезла чья-нибудь упрямая голова. Недолго думая Сарнай наклонилась и начала протискивать туда голову. Посыпались мелкие камушки, захрустела под ногами глиняная почва. Сарнай всегда с таким рвением бралась доказывать свою правоту, что даже не чувствовала боли от того, что ее щеки и шею расцарапало до крови. Главное ей хотелось во что бы то ни стало просунуть голову в эту щель, чтобы эти тупоголовые братья поняли, что были неправы. И вот когда голова Сарнай оказалась внутри, она довольно усмехнулась.

– Что я вам говорила. – сказала она.

– И что ты там видишь? – спросил ее Наран.

Услышав вопрос Сарнай только тогда начала приглядываться к темноте. Все это время пока она протискивала голову, ей было совершенно не до этого.

– Что ты там видишь? – услышала она голос Баяра.

Сначала Сарнай ничего не видела. Сплошная темень да и только. Сарнай продолжала всматриваться. Ничего было не видно.

– Нет там ничего. – сказала она.

– А чудовище, которое шепчет? – спросил Баяр.

– Сам ты чудовище, которое шепчет. Нет тут никого. И все тут.

И вдруг в эту самую минуту с глубины мрака донёсся пугающий шелест. Дети на мгновение замерли. Сарнай от страха даже перестала дышать. Через миллисекунды она снова пришла в себя и со всей силы дернулась обратно. От такого резкого движения у нее даже что-то хрустнуло в шее, но голова так и осталась внутри пещеры. Шепот на дне пещеры начал усиливаться. Охваченная ужасом, Сарнай принялась что есть силы тянуть голову обратно. Снова что-то больно хрустнуло в шее и в плечах, и из груди Сарнай вылетел раздирающий вой.

– Вытащите меня, придурки! – мучительно крикнула она растерявшимся братьям.

Баяр тут же ухватился за ее туловище и принялся тянуть к себе. Сарнай заорала еще отчаяннее. От ее криков внутри пещеры поднялось такое эхо, что детям почудилось; кто-то живой и страшный пробудился на дне ущелья и теперь неминуемо поднимается, чтобы откусить голову Сарнай. Воображение Наран тут же разрисовало сцену, где Сарнай носится по степи без головы и кричит только непонятно каким ртом если голову оторвало. А вот Баяр представил, как с пещеры поднялось чудовище, а Сарнай держит его за язык и лупит по морде. Точно так же как она это проделывала с Нараном при любой ссоре. А Сарнай тем временем делала тщетные попытки вытянуть голову, и ревела во все горло.

– Вытащите меня! Вытащите! – кричала она. – Не тяни так! Мне больно!

– Что же теперь делать? – дрожа от ужаса и растерянности, спросил Наран.

– Нужно позвать дядю Хагана. – наконец сообразил Баяр. – Подожди нас, Сарнай! Мы сейчас позовем твоего папу. Он нам поможет.

– А что если чудовище откусит ей голову?! – заорал Наран.

Сарнай еще сильнее взывала от страха, а Баяр треснул кулаком брата по макушке.

– Заткнись, бестолочь! – приказал он. – Беги лучше в поле к дяде Хагану, а я побегу в деревню. Нам нужно позвать кого-то из взрослых. Подожди нас, Сарнай!

– Нет! Не бросайте меня одну! – взвыла Сарнай.

– Тогда я пойду в поле, а ты стой здесь вместе с Сарнай. – приказал Баяр.

Голос Баяра до того подлетел от страха, что теперь казалось рядом кричала еще какая-то истеричка. Баяр и сам стыдился своего девчачьего голоса, но ничего поделать не мог.

– Нет, ты тоже беги. – приказала задыхаясь от иступления Сарай. – Папа может быть не в поле. А мама точно в юрте.

После непродолжительных споров, и истерик мальчишки наконец кинулись врассыпную, а Сарнай осталась реветь, воткнутая головой в ущелье. Заливаясь слезами, она топталась на одном месте и тщетно пыталась вытянуть голову. Когда голоса мальчишек стихли, Сарнай постепенно начала приходить в себя. Сначала она перестала реветь во весь голос, а потом прекратила мельтешить на одном месте. Слезы и страх вытянули из нее столько силы, и даже при всем желании она больше не могла кричать и рваться назад. Сарнай стихла. Ей было уже невыносимо больно стоять в таком неудобном согнутом положении. Глаза постепенно просохли от слез, и Сарнай начала понемногу различать тени и образы под собой. Оказалось, что пещера была не такой уж и темной, как виделось в первый после яркого пустынного солнца. Теперь когда ее зрачки привыкли к темноте, Сарнай смогла разглядеть все пещеру целиком. Пещера была похожа на правильный конус. И там где застряла ее голова, приходилась вершина конуса, а далее пещера расширялась как юбка. Ущелье было достаточно глубоким, чтобы просто так в нее прыгнуть. Внизу пролегали неотесанные камни, и заостренные валуны. Стены пещеры были бугристыми и шершавыми, с темными кратерами и выемками. Местами казалось, что эти каменные стены нарочно покусало какое-нибудь чудище-камнеед. На самом дне пещеры протекал совсем узенький и мелкий ручеек. Вода тонкой змейкой ползла меж глиняных камней. Иногда тонкая струйка наскакивала гладкие булыжники или окутывала тонкие черепки. Именно эти незначительные движения воды и песчаников создавало звук похожий на шепот. Никаким чудовищем здесь даже в помине не пахло. Стоило из-за этого так рвать свою туловище на части? И только Сарнай так подумала, как ей сразу же стало смешно и стыдно за свою трусость. Всего-то вода течет меж камней, а она себе такое разрисовала, что уже готова была головы лишиться. Когда страх окончательно ее покинул, Сарнай принялась сердиться на Баяра и Нарана. Что они там так долго? У нее уже шея затекла, и спину ломило. Дышать становилось все сложнее. Она уже приняла твёрдое решение, что как только выберется из этой пещеры то в первую очередь хорошенько отметелит Нарана за то, что он так долго ищет ее отца. На Баяра она даже в мыслях не могла сердиться, а в жизни никогда его не била. Отчасти потому что Баяр был слишком высоким, отчасти потому что он был больше похож на добрую девочку. На него сложно было сердиться. То ли дело Наран: вечно задирает свой нос и ходит как сытый важный верблюд. Как тут не треснуть по носу? Сарнай уже представляла как отыграется на Наране за все, что ей пришлось здесь перенести. Вдруг она услышала чьи-то голоса. На этот раз это были точно человеческие голоса. Они были настолько явными, что их сложно было спутать с шуршаньем воды, или с заползанием горячего ветра в щели пещеры. Сарнай инстинктивно потянула голову назад, и снова ее затылок и шею пронзила боль.

– Ай! – воскликнула она, и тут же смолкла.

Она пригнула колени, как будто их мог кто-то видеть с внутренней стороны ущелья. На короткое мгновение снова стало тихо, а потом снова раздался чей-то синхронный бубнеж. Сарнай принялась оглядываться, чтобы понять; откуда же все-таки доносились звуки. Там, где пещера максимально расширялась как подол юбки, виднелось чуть небольшое пространство. Как будто у юбки был длинный шлейф, нависший над широким, но низким тоннелем. Именно оттуда один за другим показалась небольшая кучка людей. Их было шестеро. Сарнай притаилась, но отнюдь не потому что испугалась. Ее пробирало любопытство: кто такие эти люди и как они оказались внутри пещеры. Они вышли и побрели себе спокойно вдоль ручейка, о чем-то мирно беседуя. Удивительнее всего было то, что речь их была совсем непонятной. Сарнай не знала на каком языке они говорят. А определись сверху как они выглядят было сложно. Одно Сарнай разглядела точно: одеты они были как обычные кочевые монголы. Они по очереди перепрыгнули журчащую канавку и приблизились к большому овальному камню. Выглядел он внешне как самый простой неговорливый валун. Но какого же было удивление Сарнай, когда она увидела, что один из мужчин с белым как снег волосами с легкостью отодвинул его в сторону. Когда этот беловолосый отодвигал камень, то вместо привычного грохота, до слуха Сарнай донеслось глухое пощелкивание. Как если бы сухое дерево ударилось о жесткую поверхность. Как только проход был открыт, все по цепочке нырнули в темно-синий коридор. Последним вошел тот самый мужчина с волосами как снег. Потом из глубины мрака он протянул руку и снова задвинул деревянный валун на место.

Оставшись одна Сарнай напрочь забыла о своем горе и о том, что она тут застряла. Теперь ее наполняла только одна мысль: куда ведет этот тоннель и кто были эти люди. Сарнай, как и все дети в ее возрасте безусловно обладала мерой страха, но природное любопытство и тяга к авантюрам были в ней куда сильнее развиты чем простое чувство безопасности. Сарнай не могла сидеть на одном месте. Обычные детские игры с куклами и мячом были для нее чересчур скучными. По правде, сказать у детей ее поселка было не так много игрушек. Была одна старая тряпичная кукла, с которой девочки играли по очереди. Сарнай никогда не могла понять чего ради создаётся столько шума ради какого-то чучела. Однажды она так и сказала Хагану, что ей не нужны куклы, ведь у них внутри ничего кроме ваты, а значит они не настоящие и совсем не живые. Сарнай поняла что значит быть живым и искусственным когда ей только исполнилось три года. Тогда она в первый раз увидела как папа зарезал барашка. Кровь хлынула на землю, и Сарнай, вместо того чтобы прижаться от страха к маминой юбке, подбежала к Хагану. На все вопросы папа дал подробные объяснения. В тот день она узнала, что такое кровь и почему она теплая. Она вспомнила как часто наступала на колючки босыми ногами и как оттуда вытекала такая же красная теплая жидкость. В тот же вечер она отобрала у толпы девочек одну единственную куклу и экперемента ради проткнула ей тряпичную руку гвоздем. Никакой крови оттуда не полилось. Вот так Сарнай в первый раз поняла, что жизнь – это кровь. А кровь – это обязательно боль. Сарнай всегда тянуло туда, где есть жизнь. Вот почему она предпочитала играть в поле с верблюдами и баранами, чем с мячом и куклами. От тех у кого есть кровь всегда веет теплом, запахом песков и влажных степей. Даже сейчас эти незнакомые люди нисколько ее не напугали. Теперь, вместо того чтобы желать вытянуть головы из ущелья она наоборот начала подумывать о том, как бы просунуть все остальное тело внутрь, и при этом умудриться не упасть на дно. Сарнай сделала еще несколько попыток, прежде чем услышала голос Хагана, Фамарь и соседей. Видимо вся деревня сбежалось посмотреть, что же случилось с любопытной и неуемной девочкой. Хаган и вся родня без особого труда расковыряли края валунов и высвободили на свет божий голову Сарнай. Ослепительные белые лучи брызнули в лицо Сарнай, и она болезненно зажмурилась. Ей показалось, что она целую вечность не видела солнца.

– Зачем ты туда полезла? – начала браниться Фамарь. – Что за ребенок? С ума нас всех сведешь.

Но смех Хагана тут же остановил поток брани. Он искренне упивался затеями свой непоседливой дочки. Хаган никогда не скрывал, что гордился Сарнай. Гордился тем, что она была смелой, отчаянной, сильной, динамичной. Несмотря на жалобы соседей, Хаган был рад, что у него в семье растет особый ребенок. Во всех ее опасных играх он не видел ничего дурного или то, за что нужно было бы сердиться. Поэтому и в этот раз, когда Фамарь и соседи размахивали руками и причитали от возмущения, Хаган хохотал во все горло.

– Что ты там забыла, дочь? – спросил он. – Что там такого интересного?

– Наран сказал, что там живет чудовище. – пробубнила она, не поднимая головы.

– И что же? Ты хотела на него посмотреть?

– Нет. – покачала головой Сарнай.

– А зачем же ты туда полезла?

Сарнай помолчала с минуту, а потом честно призналась;

– Наран дурак, сказал, что у меня голова круглая и большая. Он не поверил, что я смогу пролезть.

Хаган прыснул с новой силой, а над толпой промчался недовольный гомон.

– Тише вы там. – успокоил возмущенные голоса Хаган. – Что вы на нее взъелись? Слышали ведь, что произошло? Сарнай не собиралась спускаться в пещеру. Она просто доказала Нарану, что ее голова пролезет, вот и все. Не надо было этому мальчишке ее провоцировать.

Хаган взял на руки расцарапанную и уставшую дочь и приказал всем расходиться. Казалось бы такой инцидент должен был послужить уроком для Сарнай. Все ожидали, что теперь она точно угомониться. Но не все так легко как бы людям хотелось. В этот же вечер, после глубокого сна и плотного ужина Сарнай помчалась к соседней юрте и вызвала оттуда Баяра и Нарана. Она уже и забыла, что хотела отлупить Нарана. Все что ей сейчас хотелось это снова вернуться к той пещере.

– Ты что больная? – разорался Баяр. – Если дядя Хаган узнает, то он нас убьет. Иди спать.

– Из-за тебя меня сегодня мама отлупила. – вставил свои пять копеек Наран.

Сарнай посмотрела на Нарана и снова вспомнила, что хотела расправиться с этим вонючкой еще днем. Ведь из-за него она застряла в этом ущелье. Она с такой яростью посмотрела на Нарана, что тот сразу же понял, на что нацелена эта хулиганка. Он уже было принял оборонительную позицию, но тут вмешался Баяр.

– Тише вы. Чего разорались? – зашипел он на них. – Сейчас снова сбегутся соседи, и все начнется по-новому.

Сарнай бросила на Нарана предупредительный взгляд и отвернулась.

– Что ты там увидела, Сарнай? – спросил ее Бояр вполголоса. – Только не обманывай. Честно скажи.

– Там были люди. – прошептала Сарнай. – Они зашли под камень.

– Врешь ты все! – снова встрял Наран. – Как там могут быть люди? Ты врешь. Специально так говоришь, чтобы мы с тобой пошли, и так же застряли, как и ты.

В этот раз Сарнай терпеть не собиралась. Баяр даже не успел глазом моргнуть, как Сарнай набросилась на Нарана. Схватив его за черную копну она принялась мотать его голову из стороны в сторону. Наран взвыл от боли, пытаясь высвободить волосы из-под цепких пальцев Сарнай. Но все было тщетно. Когда Сарнай злилась у нее в разы прибавлялось сил. Она дубасила Нарана так, что тому даже в голову не приходило дать ей сдачи. Все на что способен был Наран это защищаться. В этот раз, как и во все пошлые разы их разнял Баяр.

– Успокойтесь! – пригрозил он. – Сейчас наш папа услышит и нам всем достанется, а тебе Сарнай больше всех. Ты что забыла, что тетя Фамарь приказала тебе сегодня весь день сидеть дома. Ты ведь наказана.

– Вот именно наказана, а что приперлась сюда! – драл горло разгневанный Наран.

Волосы его стояли дыбом, а по щекам текли слезы. Снова Сарнай побила его. Как обидно.

– Ты дурак, Наран. Дурак. – шипела Сарнай. – Не хочешь – не иди. Я пойду с Баяром.

– С чего ты взяла, что Баяр с тобой пойдет? Он мой брат, а не твой. Да ведь? Скажи ей, Баяр.

– Заткнитесь оба. – приказал Баяр.

Голос его прозвучал строго, как голос сердитой старшей сестры. Во время гнева голос Баяра как никогда звучал по девчачьи.

– Сарнай иди домой. – обратился Баяр к взлохмаченной девочке. – Если сейчас дядя Хаган узнает, что ты снова к нам приходила из-за этой пещеры, то нам всем будет плохо.

– Вы все трусы. – раздосадованно выпалила Сарнай. – Завтра я пойду туда без вас.

Она круто развернулась и побрела к себе в юрту. Не нужны ей такие трусливые друзья. Она сама пойдет к ущелью, спуститься туда, и войдёт в туннель. Она обязательно узнает, что это за люди ходят там под землей. Ей натерпелось узнать, откуда они там взялись, и почему она о них ничего не знает? Ведь ближайшая деревня была за сотни километров от их поселения, а людей своей деревни она знает на лицо. Эти вопросы теперь ей не давали покоя. Целый вечер показался ей вечностью, а ночь нескончаемо длинной. Она даже не могла вспомнить удалось ли ей уснуть. Ей все мерещилось, что она встает и идет к этой пещере совсем одна. Пески вокруг нее воют и шепчут. И хотя Сарнай уже привыкла к их песням и совсем не боялась, но в эту ночь голос пустыни пробирал до костей. Хаган часто рассказывал ей, что это духи пустыни зазывают живых людей своими песнями. Эти песчаные призраки не хотят жить в одиночестве, вот почему они порой топят людей в дюнах. Хаган всегда говорил Сарнай, что эти духи ищут именно слабые души. Над сильными душами у них нет власти. Вот почему, чтобы выжить в пустыне нужно быть сильным человеком. С тех пор как Сарнай стала осознавать себя, она в первую очередь стала приучать себя быть сильной. Ей совсем не хотелось быть проглоченной песчаной бурей, и оказаться в плену пустынных призраков. Даже себе она не хотела признаваться, что на самом деле боится выходить в степь одна, а особенно ночью. И этой ночью ей было особенно страшно, едва она представила как пойдет к пещере совсем одна.

Но ночь закончилась, закончились и кошмары. Утром Сарнай проснулась и даже не сразу вспомнила, что ей приснилось. Зато как только над дюнами показалось рыжее солнце, Сарнай сразу же вспомнила о своей затее. Она всегда просыпалась рано: еще до того как пастухи начинали погонять коней и верблюдов на пастбище. Прежде чем снова помчаться к пещере, Сарнай последовала своему привычному ритуалу; она помчалась за лошадиные загоны, чтобы там встретить рассвет вместе с Баяром и Нараном. Как бы они не ссорились в течение дня, утром они всегда встречались на этом месте, и восходящие солнце каким-то чудесным образом восстанавливало их отношения и стирало все обиды прошлого дня. Сарнай не хотелось идти одной в эту пещеру, и не только из-за страха. Ей хотелось показать мальчикам скрытый туннель на дне ущелья. Тогда они поймут, что она все это не выдумала. Сарнай точно знала, что эти братья никуда от нее не денутся. Они пойдут с ней к этой пещере и никаких других разговоров и быть не может.

Рассвет в могольских степях сродни восьмому чуду света. Юрты их деревушки находились на возвышенном месте, и поэтому солнце для них поднималось не из-за гор, а прямо из-за волнистой поверхности барханов. Место где находилась их деревня с трех сторон была окружена горами, но солнце выходило из-за равнины. Сарнай с рождения наблюдала за этим чудесным явлением. Солнце здесь не поднимается и не выплывает из-за горизонта. Когда настает время рассвета, то кажется, что в каждой песчинке кто-то зажигает золотые лампочки. А потом эти горящие позолотой крупинки стекались в одно место, чтобы родить солнце. Именно так все и выглядело: горящие песчинки стекались к небу и примагничивалсь к горизонту в виде правильной окружности. Всего несколько минут на рассвете солнце было ласковым и добрым. Даже поверхность этой палящей звезды в это мгновение напоминало чуть мерцающий велюр. Сарнай не знала как выглядит велюр, но именно такое сравнение дал рассветному солнцу Баяр. Баяр вообще был странным. Помимо того, что у него девчачий голос он еще обладал девчачьими мыслями и любил отнюдь не мальчишеские развлечения. Он не играл в мяч как все ребята, не носился с палками как с ружьями. Баяр предпочитал сидеть дома, и помогать маме по хозяйству. Или он часто уходил куда-нибудь за скалы и там проводить множество часов в одиночестве. Чем он там занимался никто не знал. Все ребята издевались над ним называя его девчонкой. А девчонки, кроме Сарнай, даже близко его к себе не подпускали, считая его недомальчиком. То ли дело Наран: это был самый настоящим мальчишка. Он носился по степям босиком, ловил за хвост ящерок, гонял соседских овец и верблюдов. Помогал отцу строить загоны, соревновался с соседскими мальчишками в скорости, дразнил девочек. Несколько раз Наран пригрозил Сарнай, что когда вырастет, то обязательно женится на ней. За это Сарнай ему выбила два молочных зуба. Но этому противному монголу хоть бы что. Он продолжал говорить всем подряд, что женится на Сарнай, и тогда-то уж она не посмеет его лупить. Едва Сарнай подумала об этих двух братьев, как вдруг они выросли рядом. Не многие дети выходят в такую рань, чтобы полюбоваться рассветом, но эти трое встречались на конце деревни каждое утро. Всего несколько минут пока поднималось над пустыней солнце в душах детей царил мир и покой. Им даже казалось, что на короткое мгновение они становились взрослыми. Они не дразнились, не спорили, не носились как угорелые. Вместо этого они просто садились вплотную друг ко другу на прохладную землю, пожимали под себя ноги и смотрели на то как медленно из песков рождается солнце. В этот раз все было так же как и в обычные дни. Баяр и Наран сели по обе стороны от Сарнай. Это было важно сидеть так близко, чтобы плотно соприкасаться плечом к плечу; ночь и раннее утро в пустыне бывают очень холодными.

Когда солнце вышло наполовину, Наран вдруг оживленно произнес;

– Когда я вырасту, я уеду отсюда и буду жить в большом городе, как Улан-Батор.

– И зачем? – спокойно спросил Баяр. – В городе ты не увидишь такое солнце и такое небо.

– Ну и что. – хмыкнул Наран. – Зато у меня там будет японская машина и большой дом как у дяди Шалбана.

Сарнай уже тысячу раз слышала об их легендарном богаче дяде Шалбане, который живет в самом центре Улан-Батора и разъезжает на японской машине. Этот Шалбан был наполовину узбек и ему досталось от дедушки огромное наследство. Когда Шалбану исполнилось всего двадцать два года он открыл в центре Самарканда своей первый ресторан восточной кухни и назвал его Караван. А потом точно такой же ресторан был открыт в Ташкенте и Бухаре. А потом как грибы по всей Азии и России стала выбухать сеть ресторанов «Караван». Два года назад Караван дошел и до столицы Тувы, а оттуда перебросился и в Улан-Батор. Пока что этот ресторан не имеет большего успеха в Улан-Баторе. По словам Шалбана вся проблема в том, что место для ресторана оказалось не рентабельным. Но умный дядя Шалбан уже ищет выход из ситуации. Никто не сомневался, что он его найдет. Баяр и Наран всего один раз были у него в гостях и с тех пор рот у Нарана не закрывается. При любом удобном случае он стремился напомнить остальным детям, что у него есть богатый дядя, который живет в Улан-Баторе.

– Что хорошего в Улан-Баторе? – вздохнул Баяр. – Там такая же деревня, только скучная и не такая красивая как здесь. На верблюде все равно лучше кататься чем на машине.

Наран хотел уже было что-то возразить, но тут заговорила Сарнай. Ей также хотелось поделиться своими мечтами.

– А я когда вырасту – сказала она – то мы с папой откроем юрточный отель и ресторан. Папа уже рассказывал мне как это будет. Мы будем все вместе жить в этом отеле и сдавать комнаты туристам и путникам. А самое главное, что мы будем готовить настоящую монгольскую еду. Такую еду, что все будут к нам приезжать. Даже с твоего Улан-Батора к нам будут приезжать, чтобы попробовать нашу еду.

– Но мой дядя Шалбан точно не приедет. – усмехнулся Наран. – У него у самого столько ресторанов, что ему ваша еда просто ни к чему.

– Приедет. – утвердительно сказала Сарнай. – Еще как приедет. Такой еды как у нас ни у кого нет и не будет.

– О, это точно. – вмешался Баяр. – Дядя Хаган очень вкусно готовит. Во всей деревне никто не готовит бууз и хуйцаа так как он.

– И баранье мясо у него самое вкусное. – облизался Наран.

– Меня папа всему учит. – похвасталась Сарнай. – Вот увидите, когда я вырасту, то буду готовить также вкусно, как и папа У нас будет свой ресторан и вы тоже можете к нам приходить.

Наран мечтательно опрокинулся на землю как на мягкий диван и, подложив руки под голову, протянул как маленький мужичок;

– Как мне повело. У меня будет жена, которая готовит лучше всех в деревне. – сказал Наран.

Сарнай нахмурилась.

– Наран потом не ной, что Сарнай тебя снова отупила. Видишь, ты сам нарываешься. – строго сказал Баяр.

– А что такого? – недоумевал Наран. – Наш папа тоже себе выбрал жену когда ему было всего шесть лет.

– Наша мама была другой девочкой. Она не лупила папу по шее, и не гоняла по всему полю палкой.

– Папа сказал, что я смогу воспитать свою жену как хочу.

Сарнай злобно щёлкнула зубами, и сжала кулачки.

– Не обращай на него внимание, Сарнай. – сказал Баяр, не любивший склоки. – Он просто дурак.

– Сам ты дурак. – возмутился Наран. – Я хотя бы росту как настоящий мужчина не то что ты. Папа так и сказал маме, что у тебя душа женщины.

Только он так сказал как по его носу прошелся уже очень знакомый кулачок. Прежде чем Баяр успел что-то ответить на оскорбления несносного брата, Сарнай врезала по наглому носу Нарана так, что тот снова взвыл от боли.

– Дурак! – прикрикнула Сарнай. – Ты сам как девочка. Поэтому за тебя никто не пойдет замуж.

Баяр, как и обычно в таких случаях, встал между Нараном и Сарнай, чтобы они не поубивали друг друга. Это было всегда в тот момент, когда Наран уже собирался дать сдачи. У Баяра было достаточно сил, но не для драк, а для того, чтобы разнимать дерущихся. Наран вскочил на ноги и чуть ли ни на всю деревню крикнул, что когда вырастет, то непременно женится на Сарнай, и тогда она у него попляшет. Наран точно знал как задеть эту несносную драчунью побольнее. Для Сарнай не было ничего оскорбительнее как слышать, что Наран собирается сделать ее своей женой. Она уже готова была кинуться на него и разорвать в клочья, но Наран бросился наутек. Метнув в его сторону несколько шершавых камней, Сарнай успокоилась.

– Вот и пусть проваливает. – сказала она в ярости Баяру. – Я только тебе покажу тот туннель, а этому дураку Нарану не буду. Так ему и надо. Пойдем, Баяр.

– Сарнай, если дядя Хаган узнает, что ты снова ходила к этой пещере, то всем нам будет плохо. – осторожно произнес Баяр.

– Он не узнает. Ты ведь не скажешь. Не скажешь ведь?

Баяр пожал плечами. Что не говори, а спорить, ябедничать, задираться или дразнить Баяр совсем не умел. Он не мог долго возражать, а особенно Сарнай; она была в тысячу раз упрямее него. И в то же время несмотря на то, что все считали Баяра недомальчиком, он сам всегда ощущал себя старшим сыном в семье. Мама, которая любила Баяра больше чем Нарана с детства внушала первенцу, что он старший сын, а значит ответственный за Нарана других малышей в их семье. С этим чувством ответственности Баяр относился ко всем, в том числе и к непоседе Сарнай. Он даже в мыслях не мог себе позволить бросить ее, когда та мчалась навстречу опасностям. В то же время отговорить эту упрямицу было все равно что отмахиваться палкой от песчаной бури. Так что Баяр и в этот раз против своей воли последовал на Сарнай к той пещере. Он совсем не думал о том, есть ли там туннель или нет. Ему это даже было не особо интересно. Все что ему хотелось, это проследить, чтобы Сарнай снова не застряла головой между камней.

Когда они пришли к назначенному месту Баяр понял, что все его волнения по поводу головы Сарнай были напрасны. Вчера когда Сарнай высвобождали из щели, мужчины так раздвинули камни и обтесали их края, что теперь вход в пещеру стал полностью доступным. Теперь в эту щель могла пролезть не только голова Сарай, но даже взрослый мужчина. Новые переживания охватили Баяр: как теперь сделать так, чтобы Сарнай не стала нырять внутрь. Хотя в глубине души он уже понял, что все его аргументы будут для Сарнай пустой болтовней. Уж если эта непоседа чем-то загорелась, то ее не отговорить ни под каким предлогом. Поэтому когда Сарнай сказала Баяру спустить ее по веревке, тот безмолвно развернулся и побрел обратно в деревню. Через четверть часа Баяр уже снова стоял у пещеры с толстой веревкой для верблюдов. Ни Сарнай ни Баяр даже не думали бояться спускать вниз. Выросшие в степи дети не страшились опасностей. С самого рождения они учились лазать по горам скалам, прыгать с одной крыши юрты на другую. Оседлать верблюда или лошадь не казалось для них чем-то особенным. Совсем по другому развлекаются дети пустыни Гоби. Привыкшая к постоянному кочеванию, Сарнай воспринимала всю степь как родной дом. Хаган твердил дочке, что настоящая жизнь монгола начинается именно с гармонии с природой, которая достигается только там где душа освобождается от стен, и начинает слышать песни гор и шепот песков. Сарнай была еще совсем маленькой, но уже знала от Хагана, что настоящая красота кроется в свободе. Вот почему для Сарнай не было ничего запретного в родной пустыне. Так что никаких возражений со стороны Баяра она даже слушать не стала.

– Если ты упадешь, дядя Хаган меня к лошадиному хвосту привяжет и по полю пустит. – сказал Баяр, обвязывая веревкой острую скалу.

– Поэтому привязывай хорошо, и мой папа тебя оставит в живых.

Баяр без слов закрепил веревку к торчащей из-под земли скале, а другой конец веревки уже нырнул в ущелье, и там достигал самого дна. Когда Баяр еще раз проверил надежность узлов, позади раздался голос Нарана. Этот чумазый засранец вместо того, чтобы просто попросить взять его с собой, пригрозил рассказать все дяде Хагану, если те его не примут в команду. Сарнай было не до него совсем. Она уже готовилась спускаться в пещеру и глаза ее горели в предвкушении. Поэтому Наран был принят обратно в команду по умолчанию.

– Давай сначала я. – предложил Баяр. – Я тяжелее. Если веревка меня выдержит, то ты можешь спускаться.

Сарнай не терпелось коснуться сырого дна ущелья, но спорить в этот раз она не стала. Так что Баяр первый соскользнул вниз по канату.

– Все в порядке. – крикнул он, воодушевленно махая рукой.

Следующей спустилась Сарнай. Нетерпеливый Наран даже не стал дожидаться когда, она коснется земли, и тоже как слизень легко стек по веревке до самого дна, так что он чуть было не раздавил Сарнай задом.

– Придурок! – вскричала Сарнай, отталкивая его зад от себя. – Чтоб ты прокис на всю жизнь!

Эхо подхватило ее слова, и те как упругие мячи прокатились по каменным стенам. Дети изумленно подняли глаза, словно желая поймать движение слов по воздуху. Только здесь голос будто становился видимым и даже осязаемым. Вход в пещеру теперь простилался над их головами как ярко-голубая тарелка.

– Как красиво. – с любованием произнес Баяр, высоко задрав голову. – Никогда не замечал, что небо такое синее.

– И где твой туннель? – язвительно вмешался Наран. – Я так и знал, что ты все выдумала.

Сарнай сердито сжала губы и прошла мимо задиры, не сказав ни слова. Она точно помнила где и как стоит тот самый камень, за которым кроется туннель. И хотя снизу все выглядело несколько иначе, все равно Сарнай без труда нашла заслоненный вход. Сверху этот камень выглядел как круглый серый валун, но теперь он больше напоминал огромный пористый осколок то ли проеденного короедами дерева, то ли вулканического камня.

– Баяр, отодвинь его. – приказала Сарнай.

– Как я тебе его отодвину? – испуганно оглядев громадный валун, сказал Баяр.

– Он легкий. Я сама видела.

Баяр почесал взъерошенный затылок, осмотрел пещеру, потом еще раз смерил глазами камень и вздохнул. Ничего не поделаешь. Спорить с женщинами – дело неблагодарное. Этому его еще папа научил. Баяр смиренно подошел к камню. Наран тут же подскочил и припал к камню всем телом. Этот мальчуган никогда не упустит того, момента где он может проявить свою силу и ловкость. Братья поднатужились, и начали считать до трех. После слова «три» они рванулись с места, и чуть было кубарём не скатились вниз с валуном, который оказался вовсе не валуном, а окрашенным под цвет камня деревянной заслонкой. Наверное даже одной Сарнай хватило было, чтобы сдвинуть его. Камень как плоская крышка от огромной бочки с треском скатился к журчащему ручью.

– Как покатился! – взбудораженно вскричал Наран. – Баяр, мы с тобой настоящие монголы! Жалко, что папа не видел, как мы с тобой такой огромный камень вытолкнули.

– Это вообще-то не камень. – буркнул Баяр. – И нечего позориться и рассказывать папе. Даже Сарнай смогла бы его сдвинуть.

Наран уже было хотел спуститься вниз, чтобы еще раз осмотреть валун, но тут Баяр крикнул во весь девчачий голос;

– Куда, Сарнай?! Нас подожди!

Но Сарнай уже ничего не видела и не слышала, кроме открывшимся перед ней темным коридором. Страх был настолько велик, что у нее даже застучали зубы, но любопытство, как всегда, взяло вверх. Сарнай даже не стала оборачиваться, когда услышала как Баяр ее окликнул.

– Стой, тебе говорят! – крикнул Наран.

Братья переглянулись. По взгляду друг друга они поняли, что никто из них не собирается идти в этот туннель, но и бросить Сарнай одну тоже не могли. Останавливать же ее силой было опасно для здоровья. Однажды они вдвоем попытались удержать эту девчонку от затеи пройтись по тонкому штакетнику без чьей-либо поддержки. Так вот Наран из-за этого снова получил по носу, а у Баяра навсегда на предплечье остался след от ее зубов. Поэтому в последующие разы никто больше не пробовал удерживать Сарнай от ее затей и игр, как впрочем и в этот раз. Братья гневно искривили лица, тяжело вдохнули и нырнули в темноту за Сарнай.

– Стой! – окликнул ее Баяр. – Мы же договорились, что пойдем вместе.

Дрожа от ужаса Сарнай остановилась и посмотрела на Баяра, который сам был бледный как смерть. Наран оглядел темные рельефные стены. Воображение тут же нарисовало ему рыло страшного чудовища, или глаза усопших духов. Что только себе не напридумывал Наран всего за несколько секунд, прежде чем Баяр подошел к нему и взял за руку. В этот раз Наран даже не думал строить из себя храбреца и истинного монгола. Вместо этого он крепче сжал руку брата и в первый раз за всю жизнь пожалел о том, что обзывал Баяра девочкой и смеялся над ним вместе с другими мальчишками. Сжимая ладонь младшего брата, Баяр приблизился к Сарнай и тоже взял ее за руку. Ощутив теплую ладонь Баяра, Сарнай почувствовала себя защищенной. Как будто папа сейчас шел рядом с ней. Они медленно побрели вдоль туннеля, боясь обернуться назад. Каждый из них мыслено крутил свой ужастик в голове, но при этом никто из них даже не думал останавливаться. Земля под ними была плотная, утоптанная, гладкая. По краям натоптанной тропинки были разбросаны камни и обгорелые поленья. Даже воздух здесь был пропитан горчащими угольями. Сначала туннель был прямым. Потому каждый раз когда Наран оборачивался, он видел тусклый диск света. Коридор начал постепенно закругляться. Становилось все темнее, а звуки от шагов отбивались от стен теперь напоминали чье-то злобное лязганье зубами.

– Нам надо вернуться. – преодолев ком в горле, сказал Наран.

Пока они шли молча, страх присутствовал в их воображении, но как только дрожащий голос Нарана прокатился по стенам и потолку, в животе остальных с небывалой силой затрепетал холодный ужас. В такие минуты озвученный страх всего одного человека ослабляет всю толпу, что уж тут говорить про ребятишек. На глаза Сарнай набежали слезы. Она крепче сжала руку Баяра, остановилась. Паника парализовала ее тело, и она как будто приросла к земле. Все втроем поняли, что настало время бежать, но первым пускаться наутек никто не смел. Внезапно странный рокот промчался по туннелю, как будто заурчало в желудке громадного монстра. И как по команде все трое сорвались с места и, не чувствуя, опоры помчались к выходу. Перед глазами Сарнай замелькали мошки. Она уже больше ничего не видела и не слышала. Бежать так быстро как мальчишки она была не в силах. Баяр взял ее за руку и помчался как горный баран наутек, не рассчитав, что его ноги куда длиннее чем ноги Сарнай. Пробежав вместе с долговязым Баяром несколько метров, Сарай шмякнулась лицом вниз, и пропахала носом гладкую землю. Что-то мокрое и теплое побежало по ее лицу, и в ту же секунду острая боль охватила все тело, начиная с той руки за которую держал ее Баяр. Как во сне Сарнай услышала собственный плач, от которого ей самой стало жутко. Так громко и исступленно она не плакала никогда в жизни. Перед глазами все поплыло, и Сарнай почудилось, что чьи-то теплые руки подхватили ее тело и куда-то быстро понесли. Вокруг слышались чьи-то голоса, среди которых она отдаленно узнавала крики Баяра и Нарана. Руки, которые несли ее через всю тьму, не были похожи на руки мальчишек. Кто-то взрослый и крепкий нес ее через весь туннель, и она от боли и страха даже не могла сопоставляться. Обливаясь слезами и кровью, Сарнай как в бреду повторяла, что у нее ничего не болит, и она хочет к маме с папой. Все перемешалось и прежде чем окончательно потерять сознание, она снова увидела свет.

Сарнай пришла в себя от того, что кто-то касался ее открытых ран на лице полотенцем из грубой махровой ткани. Она открыла глаза и увидела как какая-то незнакомая девушка в двух шагах полоскала в ведре половую тряпку, а потом кто-то снова провел по ее лицу влажным полотенцем. Сарнай инстинктивно оттолкнула от себя мокрое полотенце. Почему-то она решила, что ей протирают лицо половой тряпкой.

– У меня ничего не болит. – слабым голосом произнесла Сарнай. – Я хочу к маме.

В ответ на ее просьбы раздался гомон. Сарнай было больно открыть полностью глаза, так как щеки и лоб были расцарапаны до крови. Сарнай не могла нормально разглядеть людей вокруг, которые почему-то говорили на непонятном ей языке.

– Я хочу как маме! – вскричала Сарнай, отталкивая от себя незнакомые руки. – Мама! Папа!

– Тише, малышка. – услышала она вдруг лаковый женский голос, говоривший на монгольском. – Все в порядке. Ты упала и расцарапала себе все лицо. Мы тебе поможет.

Тепля ладонь принялась гладить ее по голове, и Сарнай стала медленно приходить в себя.

– Не плачь, девочка. – говорил тот же голос. – Ты в порядке. Мы тебя отведем обратно домой.

– А где Наран и Баяр? – все еще пытаясь открыть нормально глаза, спросила Сарнай.

– Они тоже рядом, только в другой юрте. Там за ними присмотрят.

– Я хочу домой. У меня ничего не болит. – продолжала твердить Сарнай, щурясь от боли.

– Поспи немного. Мы отведем тебя домой.

Этот голос действовал на нее как гипноз. Против своей воли, Сарнай опустила веки и провалилась в сон. Перед тем как снова потерять сознания, она опять услышала гомон голосов, говоривший на непонятном языке.

В следующий раз Сарнай пришла в себя от раскатистого смеха Нарана и Баяра. Левый глаз открылся без труда, а правый как будто сросся с кожей. Она коснулась рукой правой части лица и ощутила на щеке еще совсем влажные раны. От прикосновения у нее защипало, и она захныкала. Над ней тут же склонилось пухлая женщина лет пятидесяти с серыми зрачками, отчего казалось будто пустынные ветра сдули с ее глаз весь пигмент. А вместо привычно чёрных торчащих волос на голове этой женщины легкими буклями лежали соломенные локоны. Сарнай еще не видела ни в одной деревне людей с такой внешностью. Она родилась и выросла в пустыне, где даже животные были черными и каштановыми. Вот почему такой странной показалась ей новая знакомая, которая склонилась над Сарнай, согревая ее добрым и нежным взором.

– Болит где-нибудь? – спросила женщина.

Голос этот был уже знаком Сарнай.

– Нет. – прокачала головой Сарнай и села.

Левым глазом она принялась осматривать помещение. Это была обыкновенная юрта, каких в их деревне полно. Те же столбы посередине комнаты. Печка, на которой уже закипал наваристый бульон. Стеганые ковры на полу, сложенные в стопку матрасы у окна юрты, высокий порожек у входа. На противоположной стороне висел небольшой деревянный крест, чего обычно не встретишь в юртах монголов. Из мебели кроме низкого столика у окна больше ничего не было.

– Вы кто? – спросила Сарнай, оглядываясь.

– Меня зовут Эльвира. А тебя кажется Сарнай? Так мне мальчики сказали. – ответила женщина.

– А где они?

– Играют снаружи с другими ребятами. Хорошо что ты уже проснулась. У нас скоро начнется молитвенная служба.

– Молитвенная служба? – переспросила Сарнай.

Она никогда не слышала, что такое бывает. Но само словосочетание звучало так торжественно и официально, что Сарнай непременно захотелось поприсутствовать на таком важном мероприятии.

– А что это такое? Мне можно остаться? – спросила она.

– Можно. – улыбнулась Эльвира. – Но сначала тебя нужно покормить, а то ты совсем слабенькая.

Сарнай поднялась с места и принялась с любопытством все осматривать. У нее уже ничего не болело и домой уже хотелось не так сильно. Снаружи доносились голоса детей, и Сарнай инстинктивно потянуло туда.

– Погуляй немного. – сказала Эльвира. – Я накрою на стол и вас позову.

Сарнай кивнула и вышла за порог. Ее лицо тут же обдало яркое полуденное солнце. Из-за насыщенности событий и глубокого сна, Сарнай решила что это уже следующий день. Щурясь от боли, она прикрыла лицо руками как козырьком, чтобы рассмотреть местность. Когда глаза привыкли к свету, Сарнай наконец разглядел толпу ребятишек. Их было всего пятеро, но голосили они как целый табун. Среди них она узнала Нарана и Баяра. Они сидели на скалах с другими детьми, рассматривая в небе парящих коршунов. Заметив Сарнай Наран поманил ее рукой.

– Иди к нам, Сарнай! – позвал он.

Сарнай подошла, подозрительно разглядывая незнакомцев. Наран уже и здесь вел себя как командир команды. Он указал на Сарнай и громко представил ее ребятам;

– Это Сарнай. Она наша соседка.

А потом Наран начал поочередно указывать на ребят называя их по имени. Всего незнакомых детей было трое. Среди них самым взрослым был мальчик лет двенадцати. Его звали Кызыл. Его папа тувинец, а мама была монголка, потому на могольском он говорил сносно как на родном. Второй мальчик был одного возраста с Баяром. Но в отличие от Баяра этот мальчик был не таким высоким, и тонким. Это был породистый и очень упитанный малый. И выглядел он совсем иначе. Кожа у него была белая, тонкая, а волосы мягкие и золотистые. Таких мальчишек Сарнай еще никогда не встречала. Разве что новая знакомая Эльвира была на него чуточку похожа. И звали его совсем не так, как она привыкла. Его звали Саша. Наран сказал, что Саша русский, поэтому него такие светлые волосы и глаза. Саша в основном говорил на тувинском и русском. Поэтому его речь подхватывал Кызыл и сносно переводил на монгольский. Последним третьим незнакомым ребенком оказалась маленькая девочка. Она всего на год была старше Сарнай. Ее звали Апаш и она была родной сестренкой Кызыла: маленькая, худенькая девочка с очень стыдливыми глазами.

– Вот и тебе подружка нашлась. – сказал довольный Кызыл, обращаясь к Апаш.

Апаш покраснела и опустила глаза. Сарнай тоже сделала вид, что совсем не желает с ней дружить. Она взобралась на камень, и села рядом с Нараном.

– Вот так мы и живем. – деловито пронес Кызыл, оглядывая степь, стелившаяся под горой.

Только теперь Сарнай смогла осмотреть местность. Со трех сторон их окружали скалистые горы проросшие тонколистовой змеевкой и подсохшими саксаулами. По знакомым растениям Сарнай поняла, что они не так далеко от дома. Только их деревни почему-то не было видно. Юрт здесь было всего три. Они располагались прямо у выхода огромной пещеры. Самая большая юрта стояла по центру, а две маленькие по краям. Эти юрты располагались так, что из-за скал и камней их почти не было видно. Чуть поодаль паслось стадо баранов и несколько верблюдов. Верхом на лошади рядом со стадом баранов расхаживал пастух, изредка взмахивая палкой.

– А что это такое? – спросила Сарнай. – Ваша деревня такая маленькая.

Кызыл расхохотался.

– Это не деревня. – сказал он. – Это церковь.

– А что такое церковь? – удивилась Сарнай.

Она никогда не слышала такое слово. Первоначально оно даже прозвучало как-то не по-монгольски.

– Это такое место, где люди молятся и поют вместе псалмы и хвалы. – пояснил Кызыл.

Это еще больше затруднило понимание. Сарнай нахмурилась, а Кызыл продолжал трещать, не скрывая своего важного вида;

– Мой папа Доржан пастор этой церкви. Мы специально переехали сюда полгода назад, из Суг-Аксы. Папа сказал, что в здесь в Монголии небо тяжёлое из-за местных шаманов. Так что мы со всей семьей переехали сюда, и теперь молимся за эту землю. Папа сказал, что скоро эта часть пустыни превратиться в цветущий сад.

Сарнай ни слова не поняла из сказанного, хотя Кызыл отлично объяснялся на ее родном языке. Только в конце идея про цветущий сад в пустыне привела ее в трепет.

– А вас тут много? – спросил Баяр.

– Нет. – ответил Кызыл. – Мой папа Доржан, и мама Урана. С нами еще живут Родители Саши: тетя Катя и дядя Юра Семикашины. Дядя Юра играет на гитаре, а тетя Катя поет. Еще с нами живет тетя Эльвира и ее младший брат Тамерлан. Они тоже русские только выросли в Туве. Тоже переехали с нами. Тамерлан смотрит за верблюдами, а тетя Эльвира работает на кухне и ведет детские служение. Ты ее видела, Сарнай. Это она тебе обработала раны.

Сарнай даже забыла, что у нее есть раны. Все теперь казалось ей таким захватывающим. Незнакомые люди, названия, имена. Что-то тут такое важное происходит, чего совсем не происходит в обычных степных деревушках.

– Еще с нами живет Арыя. Она из тувинской деревни Хандагайты. Арыя помогает тете Эльвире на кухне и по хозяйству. Арыя рассказывала, что когда она была еще девочкой к ним в Хандагайты приехала девушка из России. Ее звали Камила. Она всегда носила зеленую косынку на голове. Глаза у нее были узкие как у нас, а волосы темно-рыжые и длинные. Камила поселилась по соседству с Арыей. Сначала Арыя была первая кто подружился с Камилой. А потом об этой девушке уже знали все дети деревни. Камила всем раздавала зелёные косынки и маленькие библии. Камила рассказывала детям о настоящем Боге и Его Сыне. Хотя тогда никто в Хандагайты не хотел об этом слышать, все называли себя истинными буддистами. Рассказывают, что после отъезда Камилы в Хандагайты все же отрылась маленькая церковь, куда и стала ходить Арыя с остальными детьми. Потом она переехала в Суг-Аксы и стала посещать нашу церковь. Вот так мы и познакомились. Она хорошая девушка. Папа говорит, что ей уже давно пора замуж. Нужно только найти ей жениха. Мы все за это молимся. А вон там пасет баранов Оливия. Она тоже без жениха. Но в отличие от Арыи она кажется совсем не хочет замуж. Мы не знаем откуда она и где родилась. Она очень мало разговаривает. По-монгольски говорит плохо, на тувинском тоже. Зато сносно говорит на русском, английском и на многих других языках. Мы встретили ее в Улан-Баторе. Она работала в одном придорожном кафе. Сначала Оливия разговорилась с тетей Катей Семикашеной. А потом попросила взять ее с собой. Сказала, что будет делать любую работу. Дядя Юра сказал, что у этой Оливии сложная судьба. Мы, конечно, не знаем, что значит сложная судьба. Но видимо – это что-то очень плохое. Оливия мало говорит с нами, и почти все время проводит в полях с баранами. С ними она с удовольствием разговаривает. Правда на разных языках. Мы до сих пор не знаем какой у нее язык родной, и кто она по национальности. Мы знаем, что она много читает, постоянно учит иностранные языки. Папа говорит, что Оливия умная девушка, и чтобы моя сестренка Апаш старалась быть похожей на нее. Вот и все. Больше пока нашу церковь никто не посещает. Но мы молимся. Тут помимо вашей деревни еще три. И все они по разные стороны гор. Когда вы к нам сегодня пришли мы были очень рады. Мама говорит, что в детях и молодёжи есть огромная сила. Так что мы рады, если вы будете посещать наши служения.

Баяр и Наран переглянулись.

– Мне здесь нравится. – воодушевленно сказала Наран. – Тут как-то все по другому.

– Тогда вы придете к нам еще раз? – спросил Кызыл.

– Придем. – утвердительно сказала Наран.

– Надо еще маму с папой спросить. – тормознул его Баяр.

Наран отмахнулся от Баяра. Конечно же Наран был уверен, что родители дадут свое согласие, а если даже не дадут, то все равно сейчас не самое подходящее время думать об этом. Почти также рассуждала про себя и Сарнай. Новые знакомые казались Сарнай пришельцами из другой планеты. Ни в одной деревне она не видела таких детей как здесь. В них не было привычной строптивости и показного высокомерия. Глаза Кызыла горели гостеприимством. Саша хоть и говорил через переводчика, но тоже всем видом показывал, как рад новому знакомству. Только Апаш стыдливо опускала глаза, что как раз очень редко встречалось среди монгольских девочек.

Через полчаса из третьей юрты раздался голос Эльвиры. Она уже накрыла на стол и звала детей к обеду. Кызыл любезно пояснил, что детей здесь кормят до начала служения. На обед Эльвира приготовила суп из конины. Сарнай ела суп из конины много раз, но никогда он не был для нее таким вкусным как сейчас. Точно такого же мнения придерживались Наран и Баяр.

– Это все потому что мы едим все вместе. – осмелилась наконец заговорить Апаш. – Мама всегда говорит, что в дружной компании даже хлеб с водой будет вкусным.

– Это да. – сказал Саша на ломаном монгольском. – Но тетя Эльвира действительно вкусно готовит.

– Мой папа тоже вкусно готовит конину. – смело сказала Сарнай. – Вы можете тоже прийти к нам в гости и попробовать. – Папа готовит лучше всех в нашей деревне. Он всему меня научит. И когда я вырасту, мы откроем здесь настоящий ресторан и отель.

– Прямо здесь? – спросил Кызыл.

– Да. – ответила Сарнай. – Прямо здесь. Мы будем готовить еду для всех туристов и местных жителей. Никто в этом краю не будет голодать. Так мой папа говорит.

– А наш дядя Шалбан уже имеет огромную кучу ресторанов восточной кухни. – снова завел свою шарманку Наран. – Он называл свою сеть ресторанов «Караван», и говорит что этот Караван обойдет весь мир. Мы там с Баяром один раз были и он угостил нас пахлавой. Мы наелись до отвала. Да ведь, Баяр?

Баяр, которому не свойственно было хвастаться, быстро кивнул, и соскочил с темы.

– А что мы будем делать после обеда? – спросил Баяр.

– О, потом увидишь. – с предвкушением сказал Кызыл.

– Но тебе точно понравится. – подхватила Апаш.

Теперь она уже не выглядела такой застенчивой. Сарнай даже начала нравиться эта девочка. Сарнай уже стала подумывать, что возможно именно с ней она смогла бы по-настоящему подружиться. Не до такой степени конечно, чтобы играть с ней в куколки, но все же.

Когда закончилось время обеда в юрту заглянула женщина лет тридцати пяти. Лицо у нее было такое пухлое, а глаза такие круглые, что она напоминала матрешку. Ее темные кудрявые волосы были кротко острижены под мальчика, и этим она совсем не походила на монгольских женщин. Хотя что-то азиатское в ней все же было.

– Вы уже поели? – задорным голосом обратилась она к детям.

Апаш первая соскочила с места и кинулась к порогу.

– Катя! – радостно вскричала она. – А у нас сегодня гости.

– Я уже слышала. – ласково смерив взором детей, сказала Катя. – Дай угадаю.

Она посмотрела в первую очередь на Баяра, и увлечено произнесла;

– Так, ты у нас самый старший. Тебя зовут Баяр. Правильно?

Баяр расплылся в улыбке и смущенно кивнул. Катя продолжила;

– А ты у нас самый разговорчивый. Тебя зовут Наран.

Наран расхохотался. Катя перевела взор на Сарнай и губы ее дрогнули в трогательной улыбке.

– А ты у нас та самая Сарнай. Это ведь ты привела сюда всю свою команду.

Сарнай уже и забыла, что изначально это была ее идея. Только сейчас она вспомнила по чьей вине они оказались в этом обществе.

– Баяр нам уже все рассказал, пока ты спала. – выдал Кызыл.

– Что рассказал? – острожно спросила Сарнай.

– Все. – захихикала Апаш. – Он рассказал про то, как ты застряла в щели между камнями. Как увидела нас гуляющих по дну пещеры. А потом как тайком от взрослых привела сюда Наран и Баяра. Дядя Юра и мой папа Доржан услышали грохот из глубины туннеля и пошли проверить. А там вы уже носились по туннелю как угорелые. Мой папа увидел, что ты упала и поранила лицо. Он взял тебя на руки и принес сюда. А Баяр с Нараном сначала даже в драку полезли с папой. Они подумали, что папа хочет тебя украсть. Но потом с ними поговорил дядя Юра и они успокоились. Вот так вы все оказались здесь.

– И мы вам очень рады. – подхватила Катя. – Но, а сейчас если вы уже поели, то предлагаю вам пройти на тот ковер.

Все мигом встали из-за столов и ринулись в середину юрты. Баяр и Наран уже вели себя как дома, они подскочили и помчались на ковер. Сарнай с подозрением посмотрела на всю эту беготню. Она не была из тех детей, кто так легко входит в доверие, только потому что тут вкусно покормили, и обработали ей раны. Все же это были люди, которые почему-то прятались в пещерах и жили отдельно от остальных деревень. А кроме того, что это за странная вера в Бога и Сына, о которой раньше Сарнай ничего не слышала. И только невзначай брошенная Кызылом фраза, что вскоре в этой части пустыни расцветет сад, более ли менее угомонили подозрения Сарнай. В конце концов если эти люди хотят превратить пустыню в сад, значит не такие уж они и плохие. Было бы хорошо если бы среди этого сада она с папой смогла бы еще открыть свой отель и ресторан. Думая таким образом, Сарнай поднялась со своего места и пошла ко всем остальным на ковер.

Время пролетело незаметно. Катя рассказала захватывающую историю про мальчика по имени Иосиф, которого продали в рабство собственные браться. Там в чужой стране он усердно работал и стал главным слугой в доме влиятельного человека. Но потом бедного Иосифа бросили в тюрьму из-за того, что он не хотел совершать грех с женой хозяина. Иосиф прошел много испытаний и трудностей, но потом все же он стал богатым и влиятельным человеком по всему Египту. У истории очень хороший конец, и все потому, что Иосиф оставался скромным парнем и самое главное продолжал верить в Бога. Никогда в жизни Сарнай не слышала ничего подобного. Такие истории не водились в их деревнях. Она много слышала о Чингисхане и о его подвигах, но ни разу ей не приходилось слышать, что человек благодаря своей скромности смог добиться царского положения. Ей хотелось прослушать эту историю еще раз, но Катя разложила перед ними разноцветную бумагу, картон, карандаши, клей и ножницы, сказав что теперь они переходят ко второй части служения. Сарнай не понимала почему все остальные дети этому так обрадовались. Ведь слушать такую захватывающую историю было куда интереснее, чем вырезать из бумаги фигуры и клеить их на картон.

– А расскажи мне еще раз про Иосифа. – попросила Сарнай, садясь рядом с Катей.

Катя погладила ее по голове.

– Тебе так понравилось? – спросила она.

– Да, очень. – ответила Сарнай, у которой уже горели глаза.

– Если хочешь, Апаш может одолжить тебе детскую библию. Там есть эта история. Ты ведь одолжить ей, Апаш?

Апаш утвердительно кивнула, и тут же выскочила из-за юрты.

– Сейчас она тебе ее принесет. – уверенно сказала Катя.

Через мгновение Апаш действительно вернулась, держа двумя руками толстую цветную книгу одетую в твердую ярко-зеленую обложку. Апаш плюхнулась рядом с Сарнай, и принялась с энтузиазмом листать яркие иллюстрации.

– Вот смотри. – шурша страницам, трещала без умолку Апаш. – Тут сначала про Адама и Еву, потом про потоп. После потопа история Авраама и его сына. Тоже очень интересно. Потом про Иакова. Вот он тут видит ангелов на ступеньках неба. А вот отсюда уже начинается история Иосифа и его братьев. Видишь, как тут все красиво нарисовано. Тут все по картинкам можно понять, хотя читать все равно интереснее. Я уже сто раз читала, так что можешь себе оставить эту книгу. Мне папа другую купит. Хочешь я тебе ее подарю? Хочешь, бери. Все, подарила.

Сарнай с нескрываемым восхищением рассматривала иллюстрации и ей чудилось, что все эти люди на картинках движутся и разговаривают как живые люди. Она взяла книгу и горячо поблагодарила Апаш. На самом деле Сарнай не знала, как правильно выражать признательность, поэтому она просто уцепилась за книгу. Открыв первую страницу, Сарнай отвернулась от всех, и принялась с жадностью рассматривать картинки. Катя одобрительно погладила Апаш по голове.

– Молодец, что делишься другими. – сказала Катя, и снова обратилась к Сарнай; – А ты умеешь читать?

Не отрывая глаз от картинки, Сарнай отрицательно покачала головой.

– Она еще маленькая. – влез Наран. – Ей в школу только через два года. – Мы с Баяром уже ходим в нашу школу.

В другой раз Сарнай бы рыкнула на Нарана, чтобы тот заткнулся, и пригрозила бы ему кулаком. Но сейчас она была слишком поглощена странными историями о людях и Боге, поэтому даже глаз не подняла на Нарана. Катя наклонилась к Сарнай и вежливо предложила;

– Если хочешь, приходи в следующий раз. Я научу тебя читать.

– Да, приходи. – заверещала Апаш. – Катя меня тоже научила читать. Это совсем не сложно. Приходи.

Сарнай ничего не ответила. Она продолжала рассматривать книгу, медленно переворачивая страницы. Говорить ей сейчас не хотелось, хотя она уже точно знача, что непременно придет сюда завтра.