Читать книгу Кружевной зонт. Книга девятая. Последняя ночь с Шахеризадой - Оливия Кайрос - Страница 5

С того дня как у Сарнай появилась подруга все в ее жизни стало постепенно меняться. С одной стороны никто больше не смел к ней задираться, и принижать. Но с другой стороны появились новые трудности. Многим было непонятно, почему Гузалия предпочла в подруги такую невзрачную дикарку как Сарнай. Из-за того что Гузалия не скрывала своего особенного отношения к Сарнай, многим одноклассницам это пришлось не по душе. Теперь Сарнай стала объектом зависти и постоянных сплетен. Нередко Сарнай ощущала как окружающие пристально следят за ней. Они ждали ее ошибки, ее провала, чтобы потом все донести до Гузалии. Но Гузалия ни к кому не прислушивалась. Сарнай быстро привыкла к тому, что в школе Гузалия ведет себя очень сдержанно и серьезно. Она была всегда собрана и сосредоточена. Но после занятий она ждала Сарнай, или же просила подождать ее, чтобы вместе пойти домой. Ни с кем другим Гузалия не вела себя так открыто и простодушно, и это вызывало недоумение даже со стороны учительского состава. Несколько раз Сарнай слышала о том, что Гузалия получала предупреждение от классной руководительницы и завуча начальной школы. Они в один голос твердили, что дружба с такой хулиганкой как Сарнай может привести к моральному падению Гузалии. Ведь все были уверены, что Сарнай плохо влияет на людей.

– Не слушай их. – равнодушно махала на них рукой Гузалия. – Это еще большой вопрос кто на кого плохо влияет. Ты добрая и простая, а я та еще высокомерная вредина. Па крайней мере Насим постоянно мне это говорит.

Сарнай и не думала волноваться. К удивлению Гузалии, Сарнай ни выказывала одержимого желания непременно дружить с такой популярной девочкой как она. Сарнай дружила с Гузалией потому, что ей нравилось свободолюбие и независимость подруги. Сарнай видела в ней родственную душу, и в своей простоте никогда не задумывалась, какую пользу она имеет от общения с самой богатой девочкой в школе. После первого визита в хоромы Гузалии Сарнай привыкла ко всей этой обстановке и перестала видеть в этом нечто особенное. Она с удовольствием ходила в гости Гузалии после занятий. Прилежная Гузалия не приступала к играм, пока не заканчивала с домашним заданием, и потому Сарнай тоже приходилось пересиливать себя и садиться за учебники. Целый час они тратили на то, чтобы сделать домашнее задание вместе, потом играли в искусственной пустыне на чердаке, а под вечер занималось танцами с Наргизой. Иногда к ним поднимался Насим. Чаще всего Гузалия гнала его, но бывали дни когда она разрешала ему остаться, и они втроем пропадали на этом чердаке до самого заката. Дружба с Гузалией была такой яркой и неординарной, что со временем Сарнай стала забывать родную деревню, молитвенный дом, и двух мальчиков, с которыми она выросла. Порой ей казалось, что она родилась и выросла в Улан-Баторе и всегда зналась с Гузалией, Насимом и тетей Наргизой. Вот так незаметно пролетело два года. Прочти каждый день девочки проводили вместе. Они договорились ходить друг ко другу по очереди. Так что один день они играли в огромных хоромах у Гузалии, в другой день в маленькой детской комнатке у Сарнай. В этой маленькой квартире они устраивали пятизвёздочный отель. Фамарь никогда не бранилась на детей за то, что они на время меняли обстановку, вешали другие занавески, передвигали столы и стулья. Дома у Сарнай Гузалия с удовольствием училась готовить еду. А вот у себя в хоромах она ни за что не встала бы за плиту. За время дружбы Гузалия научилась сносно готовить баранью пахлебку, а Сарнай освоила непростое искусство востоного танца.

– Мне очень нравится у тебя дома. – сказала как-то Гузалия. – Он такой уютный. Тут все лежит рядом. Ничего не нужно искать и прятать. Все на видном месте и все близко.

– И мне нравится наш дом. – сказала Сарнай. – Но больше всего мне нравится этот дом, когда папа приходит с работы. Сразу становится так весело.

Гузалия всего пару раз видела Хагана, так он приходил очень поздно с работы.

– Мне кажется, что ты любишь папу больше чем маму. – заметила Гузалия.

– Нет. Я и маму очень люблю. – поправила Сарнай. – Просто у нас с папой одна общая мечта. Мы с ним партнеры по бизнесу. Мы ведь хотим открыть огромный отель и ресторан.

– Это так необычно, что у тебя с папой такой деловые отношения. Вот бы мой папа ко мне так относился.

За все время дружбы Сарнай ни разу не видела отца Гузалии. Он часто бывал в разъездах, а если приезжал, то почти не выходит из своей спальни.

– Мы с папой очень мало разговариваем. – поделилась Гузалия. – Когда он дома, то в основном уделяет время Насиму. Он рассказывает Насиму про нашу религию, готовит его к учебе. Папа всем твердит, что Насим -единственный сын, а сын – это показатель его мужской силы. Поэтому папа хочет, чтобы Насим стал великом адвокатом, чтобы везде о нем говорить и хвататься. Он уже всем своим друзьям и родственникам говорит, что Насим не такой ребенок как все. Папа считает, что Насим гений, так как он все быстро запоминает и стремится к новым знаниям. Мне это неприятно слышать. Насим не глупый мальчик, но у меня память все же лучше, чем у него. К тому же я больше чем Насим стремлюсь к знаниям. Мама считает, что это очень нескромно, когда я говорю о себе подобные вещи. Она считает это хвастовством. Знаешь, Сарнай, я бы ни за что не стала так говорить кому-то еще. Только тебе. Мне так хочется, чтобы папа видел во мне личность, а не просто девочку, которой он уже нашел богатого жениха их Каира. Кстати, я ни за что не пойду за него замуж. Просто из принципа не пойду. Потому что тогда папа будет думать, что он был прав насчет меня.

Сарнай сидела и слушала. В такие минуты она не знала что нужно говорить и как поддержать Гузалию. Поэтому она просто молчала и внимательно выслушивал все ее жалобы и недовольства. После такой беседы Сарнай вдруг ощущала огромный прилив счастья. Ведь Хаган был совсем другим отцом. Сарнай вполне осознавала как ей повезло, что папа никогда не стремился как можно скорее выдать ее замуж, чтобы потом отдать в другую семью. Хаган видел в ней личность и для этого Сарнай совсем не нужно было так стараться как это делала Гузалия. Сарнай не нужно было никому ничего доказывать. Папа принимал ее, и верил в нее. Каждый день Сарнай засыпала с мыслью о том, чтобы поскорее вырасти и открыть желаемый ресторан. Она обязательно сдержит свое обещание. Хаган поймет, что не зря возлагал на нее такие надежды. Сарнай только и мечтала о том, чтобы увидеть в глазах отца слезы радости от того, что их давняя мечта исполнилась. Ради этих слез она готова была пройти через все испытания. Порой по ночам Сарнай выходила на балкон и смотрела на потухшие окна домов. На этом темном полотне спящих многоэтажек Сарнай живо рисовала просторные юрты, окруженные чудесным садом. Она уже не могла припомнить когда и где она слышала о том, что кто-то страстно желает превратить кусочек пустыни в цветущий оазис. Ей смутно припоминались какие-то имена и лица. Там где-то в глубине ее памяти потускневшим пятном мелькали люди, раздавались чьи-то голоса и смех.

Время для детей тянется долго и порой только одна неделя могла показаться им месяцем. Все новые переживания и мысли Сарнай теперь делила с Гузалией. Все у них было поровну, все пополам. Ни разу в их дружбе не промелькнуло даже тени сомнений или разногласия. Сарнай видела, что обычаи традиции в доме Гузалии очень отличались от того к чему она привыкла. С одной стороны все это казалось странным, но с другой стороны ей безумно хотелось перенять некоторые их привычки или устои. Когда Сарнай в первый раз отложила ложку и сделала попытку есть руками, она растопила этим остатки недоверия в сердце Наргизы, и еще сильнее укрепила отношения с Гузалией. Но и на этом Сарнай не остановилась: она каждый раз старалась прийти как можно пораньше в гости к Гузалии, чтобы принять участие в приготовлении обеда. Наргиза с большим удовольствием ее этому учила. Раскрывала ей все секреты. Сарнай сама не заметила, как она полюбила восточную кухню. Ей нравился цвет пряностей, вкус тушеный овощей, аромат черного чая с шафраном. Через год такой дружбы Сарнай уже без чьей либо подсказки могла приготовить тот самый бирьяни, который на вкус был похож на тот, что она попробовала в первый раз.

– Я никогда не видела девочек похожих на тебя. – поделилась Наргиза с Сарнай. – В тебе столько рвения и страсти. Я уверена, что у такой, как ты все получится. У тебя обязательно будет свой ресторан.

– Вы правда так думаете? – с трепетом произнесла Сарнай.

Она приходила в восторг от этих слов. Ей так горячо хотелось, как можно скорее осуществить свою мечту, что порой даже злилась что время тянется так долго.

– Не торопись. – успокаивала ее Наргиза. – Тебе и Гузалии нужно сначала закончить начальную школу.

Сарнай тяжело вздохнула. До окончания начальной школы оставалось еще целых полтора года. Это казалось для Сарнай целой вечностью. Для нее время в школе тянулось как резина еще и потому, что Сарнай в отличие от Гузалии не особо любила учиться. Она готовилась ко всем занятиям, только потому что Гузалия никогда не вышла бы играть, зная, что Сарнай не сделала домашнее задание. Гузалия не уставала твердить, что учеба это важнее всего в современном мире.

– В одной очень умной книге я прочла, что жизнь делится на сезоны. – аргументировала свои слова Гузалия. – Если весной ты не будешь готовить почву и семена, то летом тебе нечего будет сеять. Если летом тебе нечего будет сеять, то осенью тебе нечего будет пожинать. А если осенью тебе нечего будет пожинать, то к концу зимы ты умрешь от голода.

– Я не понимаю, когда ты так говоришь. – хмурилась на нее Сарнай.

– Это значит что в нашей жизни есть сезоны. Мы сейчас с тобой в периоде ранней весны. Нам нужно успеть сделать все, что нужно успеть в этот сезон. Нам нужно подготовиться к лету. Все должно делаться в правильное время. Таблицу умножения нужно учить сейчас, чтобы потом тебе было легче решать задачи посложнее. Правила монгольской грамматики нужно знать сейчас, чтобы потом уметь красиво выражать свои мысли устно и на бумаге. Для каждого дела отведено свое время. Ты ведь не будешь зимой искать овощи в огороде.

– Это тебе все это нужно делать, ведь ты хочешь стать адвокатом. Тебе и нужно учиться.

– И тебе не меньше. Думаешь открыть свой ресторан и отель – так просто. Думаешь если ты будешь уметь вкусно готовить баранину и бирьяни – этого достаточно? Тебе много нужно знать и уметь.

– Зачем? Мой папа все уже знает. Он будет решать эти вопросы, а я буду заниматься едой и декорациями.

Глаза Гузалии вспыхнули яркими огоньками. Сразу было понятно, что ей уже не хочется дискутировать с Сарнай на эту тему.

– Если ты хочешь заниматься декорациями, то ты сама должна быть как одна большая живая декорация. – оживленно пронесла Гузалия.

Сарнай недоуменно приподняла левую бровь.

– Пойдем со мной. Я тебе кое-что покажу. – сказала Гузалия, подхватив Сарнай под руку.

– Если это снова какая-нибудь умная книга, то сразу скажу; мне неинтересно. – пробурчала Сарнай.

Гузалия ничего не ответила. Она уже мчалась со всех ног в комнату Наргизы. Они почти никогда сюда не заходили.

– Твоя мама будет ругаться. – предупредила Сарнай.

– Не будет. Она знает, что я иногда ней захожу и трогаю ее косметику.

Они прошли вглубь спальни и остановились у платяного шкафа с узорчатой дверцей. Гузалия бесшумно открыла дверь и взору Сарнай престал изысканное одеяние цвета сочного граната. Твердый лиф и широкой пояс были плотно расшиты тонким бисером и гранёнными камнями. Из под пояса тянулась длинная легкая юбка, на которой словно зажгли сотни мерцающих звезд.

– Это костюм для восточного танца. – сказала Гузалия и с трепетом провела ладонью по гладкой шифоновой юбке. – Только посмотри как красиво. Моя мама в нем как принцесса. Когда я выросту у меня тоже будет много таких костюмов.

– А тебе зачем? Ты ведь будешь адвокатом. – недоуменно спросила Сарнай, отведя восторженный взор от костюма.

– И что? Одно другому не мешает. Я буду танцевать как мама дома.

– Для кого? Ты ведь не хочешь замуж за того дурака из Каира. Кстати, как его зовут?

– Не знаю, мне не интересно. Я все равно буду танцевать просто так, для себя. Я считаю, что нужно уметь делать многие вещи, а не быть зацикленном только на чем-то одном.

– А я и не зацикливаюсь. – тут оправдалась Сарнай.

– А я вижу. Ты только и делаешь что говоришь про свой ресторан. Вот что ты еще любишь кроме того, что связанно с ресторанами и отелем.

Сарнай не задумываясь дала ответ:

– Мне еще очень нравится монгольская борьба. Я могла бы и тебя и научить.

– Меня не надо. Научи лучше Насима.

– Насиму это не нужно. Он нежный и добрый. К нему никто не будет задираться. А ты ведь будешь адвокатом. Вдруг тебе придётся от кого-то защищаться.

Гузалия задумалась.

– Может быть ты права. – сказала она, пожав плечам. – Я подумаю. Но не об этом речь. Я могу научить тебя танцевать. Хочешь?

Сарнай так и прыснула. Танцующей она себя даже во сне не смогла бы представить.

– Не делай такой лицо. – возмутилась Гузалия. – Я по твоим глазам поняла, что тебе нравится восточный танец. Когда моя мама танцует ты глаз не можешь отвезти. Ты даже себя еле сдерживаешь. Я издалека вижу как поддёргиваются твои руки и ноги.

Сарнай покраснела. Даже себе она не осмелилась бы в таком признаться.

– Вот и нет! – воскликнула Сарнай. – Мне не нравятся танцы.

– Нет, нравятся. Я видела. Ты меня не обманешь. Мы с мамой тебя научим. Знаешь как это здорово. Мама говорит так: если тебе радостно ты, то нужно танцевать, чтобы выразить эту радость. Если тебе грустно ты тоже нужно танцевать чтобы грусть смогла покинуть твоё сердце. Танцевать это полезно. И не менее полезно чем борьба. Иногда следует не драться, а танцевать.

– Глупости. – махнула на нее рукой Сарнай.

В эту минуту на пороге комнаты выросла Наргиза.

– Что вы тут делаете? – улыбнулась она.

– Я рассказываю Сарнай про то, как важно танцевать. Я бы хотела научить ее танцевать, но она такая упрямая.

– Почему? – переведя взор на Сарнай, спросила Наргиза. – Неужели тебе так не нравится, когда мы танцуем?

– Мне очень нравится. – вырвалось у Сарнай.

– Тогда почему ты не хочешь попробовать с нами?

Сарнай снова покраснела и вдавила голову в плечи.

– Я думаю, что у меня не получится. – едва слышно пробубнила она. – Мне кажется это очень сложно.

– Что ты такое говоришь? – добродушно улыбнулась Наргиза, и оживлено притянула Сарнай на середину спальни; – Иди сюда. Выходи вот сюда, на середину. И ты Гузалия тоже вставай. Будешь нам помогать.

Сарнай сжалась в комок, но все же сделала так, как велела Наргиза.

– Вот и умница. – ободрила ее Наргиза. – Для начала тебе нужно выпрямить плечи. Попробуй их для начала расслабить, а потом немного отвести назад. Вот так. Все правильно ты делаешь. Посмотри, Гузалия, какая у Сарнай красивая тонкая шея. А теперь мягко отведи руки в сторону, и чуть согни колени. Нет, это слишком сильно. Совсем немного. Вот так. Да, молодец. Весь на танец будет строиться на мягких коленях. Даже самые резкие и твердые движения мы будем делать на мягких коленях. Ты умница. У тебя все хорошо получается.

Сарнай ощущала себя смешно и глупо. Ей уже раз десять пришла в голову мысль сбежать из этого дома. Но нет: она ведь не из тех, кто бежит от трудностей. Сарнай в первый раз почувствовала, что все ее тело будто сковали цепями. Она и не знала, что управлять собственными руками и ногами может быть так сложно. Сарнай корчилась и пыхтела, но все выходило как-то топорно. Сарнай несколько раз хотелось остановиться, и сказать, что танцы созданы не для нее, но вместо этого она упорно делала попытку за попыткой повторить в точности эти грациозные движения. А через двадцать минут занятия Сарнай решила что теперь ни за что не сдастся. У нее обязательно получится. Нужно только больше тренироваться.

– Мне очень понравилось. – призналась Сарнай, когда закончилось ее первое занятие танцами.

– Правда? – захлопала в ладоши Гузалия. – А я думала, что ты больше не захочешь.

– Это сложно, но я хочу этому научиться.

Гузалия обняла Сарнай.

– Ты моя настоящая подруга. – горячо произнесла Гузалия. – Я так рада, что мы подружились.

– Ты могла бы дружить с кем угодно. Многие мечтают дружить с тобой.

– Я знаю. – вздохнула Гузалия. – Именно поэтому я и не хочу дружить с такими. Мне не нужно чтобы кто-то нарочно пытался завоевать моё внимание. Ведь когда человек хочет завоевать внимание он готов сделать все что угодно. Даже то, что он никогда обычно не делает. А это уже не честно. Я хочу дружить с настоящим человеком, а не с тем за кого он пытается себя выдать. Ты – настоящая. Я сразу это поняла.

Сарнай не знала, что ответить. Она не умела говорить так красиво как Гузалия.

– Мне тоже нравится с тобой дружить. – ответила Сарнай. – Ты не такая плакса и пискля как все девочки.

Гузалия рассмеялась.

– Пойдем в мою комнату, я тебе кое-что покажу.

Они встали на ноги, и Сарнай сразу же ощутила, какой легкой стала ее поступь. Ей казалось что она не шла, а порхала над коврами. Ощущение было непередаваемым. Они вышли из спальни Наргизы и направились к комнате Гузалии. Там их уже ждала привычная картина. Насим стоя у туалетного столика Гузалии, рылся в небольшой деревянной шкатулке.

– Снова ты, воришка! – прикрикнула Гузалия.

Насим от неожиданности так быстро отдернул руку, что шкатулка слетала со стола, и все украшения распались по полу.

– Я знаю, что ты там ищешь! – бранилась Гузалия, глядя в испуганные глаза Насима. – Сколько раз тебе еще говорить, чтобы ты не рылся в моем шкафчике.

– Я просто хотел посмотреть на ту подвеску. – пробубнил Насим. – Тебе что жалко?

– Я ее спрятала. Так что ты ее там больше не найдёшь. Быстро вон из моей комнаты.

– Жадина. – фыркнул на нее Насим и выбежал за порог.

– И что мне с ним делать. – деловито проронила Гузалия. – Постоянно роется в моих вещах. Иметь братика это сущее наказание.

– Если бы я была его сестрой, я бы поменялась с ним подвесками. Зачем тебе этот скрипичный ключ? Ты ведь все равно не любишь музыку так как он.

– И что? У него подвеска в виде пишущего пера. Выглядит грубо и некрасиво.

– Но зато больше подходит тебе, чем ему.

– Все равно я не буду с ним меняться. Я хорошо спрятала свою подвеску, так что он теперь ее не найдет.

– Вот ты вредная.

Гузалия равнодушно пожала плечами.

– Я не вредная. Будь я вредной я бы давно выдала бы папе и маме его секрет.

В глазах Сарнай вспыхнуло любопытство.

– Какой секрет? – спросила она, полушепотом.

Гузалия огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает, а потом наклонилась к Сарнай и как можно тихо поведала тайну;

– Я видела как Насим после школы куда-то ходит. Я за ним проследила и увидела, что он ходит к какому-то мужчине, которые живет недалеко от школы. Сначала он стучит к нему в дом, а потом вместе с этим мужчиной они спускаются в подвал. Я пробралась к нему во двор, и заглянула в подвал через маленькое окно. И знаешь что я там увидела?

Сарнай побледнела. Она уже готова была к самым неожиданным поворотам. Она уже рисовала себе самые невероятные картины.

– Что они там делают? – нетерпеливо спросила Сарнай.

Гузалия загородила рот ладонью и как можно тише прошептала;

– Они там стучат на барабанах.

Лицо Сарнай застыло от разочарования.

– Что? – чуть ли не выплюнула из себя Сарнай. – Какие барабаны? Насим ходит к шаману?

– Нет. Ты чего? – фыркнула Гузалия. – Какие шаманы? Ну ты даешь. Они играют на настоящих барабанах. Ты видела по телевизору большие концерты? Там обаятельно есть барабанщик, который сидит за грудой каких-то тарелок и барабанов. Так вот, там в подвале есть точно такие же барабаны и Насим на них так ловко играет. Знаешь если папа узнает, что Насим начал заниматься музыкой, то ему несдобровать. Он как-то попросил папу купить ему гитару, так у нас дома скандал длился целый месяц. Папа абсолютно против такой ерунды как музыка. Он считает, что Насиму не нужно терять время на подобные занятия. Папа говорит, что большинство неудачников встречаются именно среди музыкантов. Вот так.

– И что теперь будет с Насимом, когда твой папа узнает?

– Ничего не будет. Я никому ничего не расскажу. Зачем мне портить Насиму жизнь. Каждый должен заниматься тем, к чему лежит душа. Он любит музыку, а я право и конституцию. Так что все справедливо.

– А ты сказала Насиму, что ты все знаешь?

– Нет. Пусть думает, что никто ни о чем не догадывается. Так что видишь, не такая я вредная как ты говоришь. И вообще, я позвала тебя в свою комнату не для этого.

Гузалия весло как газель подскочила к своей кровати и заглянула под матрас.

– Смотри что у меня тут есть. – сказала Гузалия.

Сарнай пригляделась. Это был длинный зонт-трость. Гузалия не замедлила его раскрыть. Взору Сарнай тут же престал целый мир кружев, раскинувшийся по всей поверхности зонта.

– Что это? – восторженно произнесла Сарнай. – Как красиво!

Гузалия принялась медленно крутить его. Кружева стали сливаться в белые полоски.

– Да. Мне тоже очень нравится. – сказала Гузалия. – Мне его мама подарила. Она сказала, что этот зонт принадлежал одной учительница по литературе. Эта учительница использовала его подстилку. А в один день она его починила и получилась вот такая красота. Мама считает, что этот зонт сплетен из судеб самых обычных людей. За каждым узором прячется чья-то неповторимая жизнь, которая переплетает в себе множество чужих историй. Мы живем, соприкасаемся друг с другом, влияем друг на друга и даже этого не замечаем. Может быть наша с тобой история тоже сошлась где-нибудь под одним из этих узоров. Правда, красиво.

– Очень. А кто это учительница?

– Я ее не знаю. Но мама рассказывала, что когда-то эта учительница была бездомной. Она подобрала только матерчатую часть зонта на мусорке. Когда ей хотелось отдохнуть на мокрой лавочке, она стелила под себе обрывок этого зонта, чтобы не намочить свои единственные штаны и крутку. Вот посмотри, на внутренней стороне зонта бывашие владельцы коротко писали о своей жизни.

– Какая замечательная вещь. – всплакнула Сарнай. – А что стало с учительницей?

– Мама надеется, что у нее потом все хорошо закончилось. Так что не переживай.

– Твоя мама была лично с ней знакома?

– Нет, не совсем. Мама только о ней слышала. Вместе с этим зонтом передается его история.

– Это как? – завороженно спросила Сарнай, обожавшая истории.

Гузалия чуть нахмурилась, будто пыталась вспомнить что-то очень далекое.

– Очень просто. Каждый пишет на зонте несколько строк о себе, место и дату. – сказала Гузалия после непродолжительной паузы. – Сначала этот зонт попал в руки внучки это учительницы. А потом внучка подарила его одной проповеднице, которая преподавала у них библию в церкви. Потом эта проповедница уехала куда-то в Германию. На этом все прерывается. Я не знаю что там произошло, но этот зонт потом оказался на берегу моря в Испании. Наверное кто-то забыл. От Испании до Марокко не так далеко. Он попал в руки бедуинов, среди которых была моя мама. Она сразу ж полюбила этот зонт, поэтому сохранила его у себя. Когда мне исполнилось три года, она подарила его мне. Сказала, что если я захочу, то смогу подарить его своей самой лучшей подруге или сестренке. Сестренки у меня нет, зато есть ты. Напиши свою историю на зонте.

Сарнай взволнованно посмотрела на подругу. Она до конца не верила в то, что Гузалия осмелится подарить ей такую прекрасную вещь.

– Сегодня, когда ты танцевала, то была такая красивая. – сказала Гузалия. – Тебе очень идет этот танец. Когда я на тебя смотрела мне хотелось сделать для тебе что-то хорошее. Я никому не подарила бы этот зонт: он для меня как сокровище. Но ты для меня стала настоящей подругой, поэтому я хочу подарить его тебе.

Глаза Сарнай заблестели о слез. Она уже едва себя сдерживала, когда Гузалия протянула ей открытый зонт.

– Ты мне его подаришь? Это правда? – не веря своим глазам спросила Сарнай.

– Да. – уверенно кивнула Гузалия. – Мне его даже совсем не жалко для тебя.

Сарнай бережно взяла его руки и покрутила перед собой. Снова кружева слились в одно белое полотно.

– Тогда я тоже тебе кое-что подарю. – поспешно сказала Сарнай, ища глазами свой портфель.

– Что это? – с любопытством спросила Гузалия.

Сарнай притянула за лямки свой портфель и ловко отстегнула клапан. Недолго думая Сарнай перевернула сумку вверх дном и все содержимое тут же вывались на ковер. Сарнай принялась шарить по груде бумаг, учебников, карандашей, ручек и шелухи от семечек.

– Что ты ищешь? – нетерпеливо спросила Гузалия.

Сарнай ничего не отвечала. Она перерыла кипу тетрадей, пока не наткнулась на небольшой ежедневник альбомного формата. Вместо того чтобы аккуратно пролистать страницы, Сарнай встряхнула ежедневник вверх ногами, и на ковер упал небольшой прямоугольник. Гузалия пригляделась. Эта были сложенные вчетверо упругие страницы какой-то книги.

– Вот! – радостно воскликнула Сарнай, протягивая его подруге.

– Что это? – спросила Гузалия, попутно разговорчивая смятые станицы.

– Это история мальчика по имени Иосиф. – воодушевлено произнесла Сарнай. – Мне очень нравиться эта история. Она моя любимая.

– Откуда ты ее взяла?

Гузалия развернула старицы и ее взору предстала плотная глянцевая бумага с яркими иллюстрациями.

– Как красиво. – завороженно пронесла Гузалия. – О чем эта история?

– Ты ее потом сама прочитаешь. Она очень интересная. Моя самая любимая история. Мне ее в первый раз рассказала одна женщина. Я уже не помню как ее зовут. Мне помнится, что когда я была совсем маленькой, я тайно ходила в одну пещеру, где жили необычные люди. Они верили в другого Бога и молились совсем не так как все буддисты. Именно там я услышала эту историю Иосифа в первый и раз. Когда мы переезжали я второпях вырвала страницы из той книги, которую они мне подарили. В этой книге было много историй, но я забрала себе только эту. Потому что мама и папа не разрешили бы мне взять всю книгу.