Читать книгу Не сотвори - Оливия Стилл - Страница 9

Говорят, что Бог, прежде чем открыть перед нами следующую дверь, закрывает предыдущую.

Предыдущая дверь с треском захлопнулась за моей спиной. Но последующая что-то так и не открылась. И я оказалась в каком-то тамбуре – ни туда, ни сюда.

У меня на столе лежала библиотечная книжка – «Жизнь соло». Название привлекло, вот и взяла почитать. Жизнь соло – вот та действительность, в которой я оказалась. И её, эту действительность, необходимо было принять – раз уж я не в силах её изменить.

В конце концов, в современном мире это уже тенденция. Зачем думать, что мой случай уникален – миллионы людей разводятся, расстаются, или вовсе никогда не женятся. Живут одни. Институт семьи медленно, но верно вымирает, поскольку с каждым новым десятилетием в нём просто отпадает всякая необходимость.

Я побывала замужем, и мне хватило. Ничего хорошего я в этом браке не видала, кроме унижений, попрёков, несвободы и необходимости всякий раз наступать себе на горло, поступаться своим комфортом и даже здоровьем во имя какого-то грёбанного компромисса.

Ну что, что я видела в этой Австралии? Тоже мне, счастье – жопы собакам мыть и говно за ними вывозить с утра до вечера, круглосуточно слушая их лай, зычные окрики свекрови, терпеть презрение золовки и глухое равнодушие мужа, граничащее с ненавистью…

Нет, всё правильно. Нельзя так жить. Ещё годик-другой такой жизни – и я либо заработала бы себе онкологию, либо вообще в тюрьму загремела бы, или в психушку.

Ведь я столько раз была на грани буквально. На волоске от непоправимого.

Я помню, как я однажды чуть не зарезала сестру мужа кухонным ножом.

Тот день с утра не задался. Этот олух, мой муж, опять запустил кобеля в спальню, несмотря на мой строжайший запрет. И тот, конечно же, не преминул вытереть жопу с говном об одеяло. Об одеяло, которое я буквально накануне, корячась, с надорванной спиной, стирала на руках в ванне, потом отжимала и тащила на улицу вешать на своём горбу!

Проклиная всё, на чём свет стоит, я снесла одеяло вниз, загрузив его в стиральную машину. Машина, не выдержав тяжести, конечно же, встала. И золовка, не говоря ни слова, просто выкинула моё одеяло, всё в мыльной пене, во двор, прямо на землю…

Сука, блядь!!! А сказать нельзя было? Язык отвалится?

Я на кухне поставила в духовку картошку запекать себе на обед. Эта чёртова картошка всегда долго запекается, почти час надо ждать. Прихожу – а там эта сучка стоит, свои какие-то печенья уже печёт, а мою картошку, полусырую, просто выкинула из духовки.

Я обалдела от такой наглости настолько, что даже забыла, как строить фразу по-английски. Долго стояла и пыталась сформулировать – и не могла. Гнев бурлил в груди, подступал к горлу, как блевотина…

– Actually… I was… baking my potatoes…

Она невозмутимо хмыкнула:

– You can wait. I really need the oven now.

У меня помутился рассудок. Черно в глазах… Блеснул в моём поле зрения длинный кухонный нож, лежащий на столешнице…

– Суууууукааа, блядь!!! Н-на!!!

Фонтаны, брызги, литры крови, треск разрываемой плоти от ударов вонзаемого лезвия в её жирный бок. Её поросячий визг. И мой яростный вопль:

– Н-на, сука! Н-на! Н-на!!!

Всё это сполохом мелькнуло в моём мреющем сознании. Что я творю?! Тихо! Спокойно. Раз, два, три, четыре, пять…

Режущая, внезапная боль в груди, как будто я себе в сердце вонзила этот нож. Ноги стали ватными. Шум в ушах, голова летает, замёрзли губы.

Еле доковыляв до спальни, я рухнула на кровать. Без одеяла. Ведь моё одеяло валялось на заднем дворе, на земле, всё в пене от стирального порошка…

Всё правильно. Всё к лучшему. Останься я там – они бы меня прикончили.