Читать книгу Последний первый квест. Расставляя многоточия - Ольмар Эштон - Страница 3

В бок уперлось что-то твердое. Лёха заворочался, устраиваясь. Сознание попыталось сосредоточиться на некой несуразности, но в чём она состояла мозг пока не мог определить. Ускользающий в небытие сон был необычайно ярок и насыщен событиями. Монстры, телекамеры, какой-то нелепо затянутый бой с эльфами, которых почему-то возглавлял здоровенный орк, огромная жаба, жарящаяся на вертеле как барашек. Вертел проворачивался сам собой и всякий раз неприятно задевал, тыкая куда-то в подмышку.

Сон растворился, и в то же мгновение пришло осознание. Лежит-то Лёха на правом боку, а неудобное колотье ощущается левым! Парень открыл глаза и тут же закрыл их. Зажмурился, помотал головой и рывком сел. Ночная несуразица окончательно покинула сознание, и реальность явилась во всей красе.

На поляне Лёха насчитал пятерых (нет, шестерых – вон, над кустами макушка торчит) странно одетых мужиков. Двое из них, занеся готовые к удару дубины, замерли на расстоянии вытянутой руки от Лёхи и Стаса. Ещё парочка бесшумно кралась к Тимохе, свернувшемуся калачиком недалеко от входа в палатку. Пятый, рыжий, в шапке набекрень, сторожко, в любой момент готовясь отскочить, тыкал Лёху в бок длинной заостренной палкой.

– Спокойно, мужики, спокойно! – сиплым ото сна голосом громко сказал Лёха, медленно поднимая руки с раскрытыми ладонями. – Сейчас мы все успокоимся и поговорим, ок?

Деревянный кол немедленно переместился на уровень Лёхиного рта.

– Понял-понял, молчу, – пробормотал парень и как бы случайно толкнул ногой заворочавшегося рядом Стаса. Одноклассник что-то невнятно пробубнил и повернулся на другой бок, стягивая с Лёхиных ног легкое одеяло.

У палатки началась возня. Алексей, скосив глаза, увидел, что один из крестьян приставил большой нож к шее Тимохи, а второй начал вязать парня по рукам и ногам.

На тех уроках ОБЖ, что были посвящены поведению в экстремальных ситуациях, учитель долго и неинтересно пересказывал содержание методички. Мол, не стоит смотреть террористам прямо в глаза, нужно подчиняться всем требованиям, не провоцировать преступников на агрессию, и прочее блаблабла, сводившееся к тому, что если попал в заложники, то сиди и не чирикай, жди спецслужбы. Про то, как вести себя при нападении странных колхозников, вооруженных допотопным дрекольем, ни в одной инструкции не говорилось.

– Да что происходит, люди? – Лёха вопреки всем рекомендациям уставился на рыжего и попытался привстать. – У вас какие-то проблемы?

– Но-но! Не балуй! – ощерился мужик и ткнул парня своим несуразным оружием. – Погодь-ка! Не поспешай!

Рыжий обменялся взглядом с одним из мужиков, готовых напасть на подростков. Кивнул на Стаса, который напрочь игнорировал поднявшийся на поляне шум, продолжая мирно спать. Мужик, щуплый и чернявый, понял кивок как-то по-своему и, подскочив к Стасу, пнул его, одновременно резко сдергивая с парня одеяло.

– А-а-а, бля! Вы чё! Совсем охренели?! – не открывая глаз, возмутился Стас. – Щас заколдую всех нахрен!

– Мужики, хватайти яво! – больше не сдерживаясь, завопил рыжий. – Вяжитя, пока волшебствовать не начал! Корчень! На подмогу!

Чернявый кинулся на привставшего, ничего не понимающего спросонья Стаса. Второй крестьянин, до того топтавшийся в шаге от Лёхи, заметался, не зная, что предпринять. Рыжий отскочил за кострище, продолжая целить в подростка заточенным дрыном. Невысокий крепыш, вязавший Тимоху, услышал про «волшебствование», тут же оставил свое занятие и бросился на помощь чернявому.

Откинулся полог палатки и показалась заспанная Яська.

– Лё-ё-ёш! А что здесь тако… – окинув поляну взглядом, девочка тут же отчаянно завизжала.

– В лес, Яська! Беги в лес! – закричал Лёха, а сам метнулся под ноги ближайшему мужику. Тот отшатнулся, запнулся о собственную ногу и неловко завалился, пребольно приложившись копчиком о землю.

Лёха вскочил, краем глаза увидел убегавшую сестру и облегченно выдохнул. Схватил скомканное одеяло и швырнул его на барахтавшегося рядом мужика. Рыжий, выкрикивая что-то совсем уж неразборчивое, старался успеть сразу всё: поправлять шапку, съезжающую на глаза, беспорядочно махать перед собой дрыном и пятиться в сторону белобрысого здоровяка, который держал Тимоху. Стас, как-то почти по-девчоночьи вереща, неумело отбивался от насевшей на него парочки.

Из забытой всеми палатки на четвереньках выбралась одна из близняшек. Девушка, неслышимая в общем гвалте, умудрилась незаметно подобраться к белобрысому со спины.

– А н-на тебе, мудила лапотный! – взвизгнула девчонка и со всего маху приложила верзилу чем-то большим и металлически блеснувшим. Мужик владение походным котелком оценил и, закатив глаза, рухнул плашмя.

– Тимоху развяжи! – Лёха не смог разобрать, кто – Алёнка или Варя – вырубил здоровяка, не до того было.

Рыжий продолжал пятиться и отмахиваться от одному ему видимого врага. Лёха чуть присел и мощным ударом ноги в челюсть отправил противника, справившегося с одеялом, в продолжительный нокаут. Дрыноносец прекратив, наконец, вопить и пятиться, обернулся и оказался лицом к лицу с Тимохой.

– Трям, здрасьти, – недобро ухмыляясь, рявкнул освобождённый от пут парень.

Рыжий заверещал. Тимоха хлопнул ладошками – четко поставленным движением приложил противнику по ушам. Шапка слетела у рыжего с головы, взгляд его пьяно поплыл, и крестьянин, как-то удивленно всхлипнув, мешком свалился к Тимохиным ногам. «Минус три», – отметил Лёха и кинулся в кучу-малу на помощь Стасу.

– Лёха, в сторону! – раздался зычный крик друга. Тима, подхватив дрын, выроненный рыжим, подскочил к боровшейся у кострища троице и начал охаживать мужиков по спинам, по рукам и ногам. Рычащий клубок не сразу, но всё же развалился на составляющие.

Стас, всхлипывая, отполз в сторону, часто и испуганно вытирая грязной ладонью разбитую губу. Лёха подхватил добытые в схватке дубины и осторожно отбросил их подальше от палатки, где девушка неумело пыталась связать пару поверженных противников. Вывалянные в золе и пыли крестьяне, у которых отбили Стаса, сидели в сторонке, охая и жалобно стеная, но попыток отползти с поля боя почему-то не делали.

– Голицын, что за шум с утра пораньше? – раздалось из палатки. – Во что ты опять вляпался, милы…

Откинув полог палатки, Алёнка ошеломленно осматривала поляну и собравшихся на ней. Именно она, а не Варежка благополучно проспала всё сражение.

– Это что, нахрен, у вас тут случилось?!

– И тебя с добрым утром. Легкая разминка, малыш, – пробормотал Лёха. – Готовимся к съемкам. Я-я-аська! Сестру-у-унь! Выходи! Уже можно!

Алёнка выбралась из палатки и подошла к близняшке, занятой «упаковкой» пленников, и та сразу же начала шепотом посвящать сестру в подробности случившегося. Лёха обеспокоенно двинулся к кустам, сквозь которые Яська удрала в лес. Из зарослей послышался сдавленный писк, какая-то неясная возня и треск веток.

– Ясь, ты где? – Лёха, уже не на шутку встревоженный, ускорил шаг.

В кустах зашумело, и на поляну, неловко семеня, вышел плюгавенький мужичок. Левым локтем, крепко обхватив за шею, он прижимал к себе Яську, а в правой держал небольшой, но выглядевший опасно-острым, кинжал.

– Су-у-ука! – сквозь зубы взвыл Лёха, вспомнив про шестого, засевшего в кустах.

– Э-э-э, мужик! Слышь! Спокойно! – Тимоха стал медленно двигаться по дуге, заходя на плюгавого с фланга. Перемещаясь, он старался не упустить из виду заворочавшихся у кострища мужиков. – Отпусти ребенка, дядя, и спокойно всё обсудим.

– Не ребенок это, а бесовское творение! Изыйди, тьмы порождение! Тварь чужая, грозовая, рассыпься пеплом, порасти травой, утеки водой, во имя Великой! – понес плюгавый какой-то дурно зарифмованный бред.

– Хорошо, дядя, хорошо! Что ж ты так в бесовское творение вцепился! Можешь ведь и оскверниться ненароком, – подошедшая Алёнка замурлыкала с той тщательно выверенной интонацией, которую девушка использовала для охмурения. – Ты экзорцизм прочитал, мы сейчас его осознаем и обязательно рассыплемся!

– Никакие я кирцизмы не читал, демоница! Рассыпься! Именем Великой! – снова, но уже не так уверенно затараторил мужичок. – Сгинь, нечисть проклятущая, от Кровяной луны растущая, губящая живущее, порчу несущая! Время ночное, дурное, грозовое, пропади с рассветом, как роса летом!

– Да ты, дядя, прямо поэт! – таким же сладким, копирующим сестринский, голосом проворковала Варя, подойдя к Лёхе с другой стороны. – Стихи читаешь и не видишь, что рассвет-то уже наступил. Какая ж мы нечисть, раз все еще тут?

Плюгавый, поняв, что вторая девушка как две капли воды похожа на первую, испуганно попятился, выставив в сторону подростков свой кинжал. Яська сдавленно запищала.

– А-а-а! Демоны двоятся, святого слова не боятся, в чаще лесной не таятся, от солнца живого не дымятся! Всех богов заклинаю, к родившим всё сущее взываю! Великая Эйнхазад, помоги!

Тимофей шаг за шагом сдвигался к краю поляны, стараясь не привлекать внимания мужичонки. Лёха краем глаза следил за маневрами друга, ни на секунду не упуская из виду кинжал плюгавого, которым тот размахивал в такт своим завываниям.

– Мужик, а ты можешь прозой говорить, а? – притворно зевнув, попыталась отвлечь внимание плюгавого Алёнка. – Стихи у тебя какие-то дебильные получаются. Ты не пиши больше, брось это дело.

– Как это – розой говорить? Какой розой? Розы – это цветы такие, демоница! Нешто цветами говорить можно?! Сгинь! Во имя Великой Эйнхазад!

– Как? Как ты сейчас сказал? Эйнхазад? – Стас растолкал друзей и двинулся прямиком к плюгавому. – Я правильно тебя понял? Мы как раз в Её храм и идем. Паломники мы. Зарок дали – во всех храмах Великой подношение сделать. Ты где живёшь, добрый человек? Как твой город называется?

Друзья удивленно переглянулись, не понимая, что за игру затеял одноклассник. Судя по уверенному голосу и заданным вопросам, парень совершенно точно знал, что нужно делать. Крестьянин икнул и изумленно уставился на Стаса.

– Никак не называется! Нетути города тут, токма деревня, к примеру, у нас имеется, – и тут же тряхнул головой, опамятавшись. – Нешто демон без вреда для себя Богиню по имени может звать? Ну-ка! Еще раз имя Великой повтори, окаянец!

– Да не демоны мы, мил человек! Великая Эйнхазад! Великая Эйнхазад! Великая Эйнхазад! – нараспев произнес Стас. – Ну, хочешь, мы все вместе это скажем? Друзья мои, давайте успокоим доброго человека! Вместе вознесем хвалу богине!

Стас повернулся к одноклассникам, подмигнул, торопливо отёр кровь, выступившую на разбитой губе, и взмахнул руками. Нестройный хор затянул: «Великая Эйнхазад!».

– Ну вот, дяденька, мы же тебе говорили, что к нечисти никакого отношения не имеем! – подбоченилась Алёнка. – Отпусти уже ребенка.

Мужик неуверенно опустил руку, которой держал Яську. Опустил, но вдруг снова схватил готовую сбежать девочку.

– А ты почему молчала?! Ночные творенья, тьмы порожденья, даже гномами обращаться могут! А ну, воздай хвалу Великой, гномица!

– Слава Великой Эйнхазад! – пропищала Яська. – Великая слава!

Стас подошел к плюгавому и сторожко приобнял того за плечи. Девочка юрким ужиком вывернулась из-под державшей её руки и бросилась к брату.

– Ну, вот и чудно. Вот и великолепно. Вот и договорились. Как зовут тебя, мил человек? – Стас одобрительно похлопывал мужичка по плечу, увлекая его поближе к Тимохе.

– Ло́дар мне прозвище будет. А тебя вот как, к примеру, звать-величать, паломник?

– Стас… Хм… Стасиус. Да, Стасиус. А где находится твоя деревня, добрый Лодар? И почему вы приняли нас за демонов? – Стас, кажется, всерьез включился в бредовую игру нападавших.

– А как же не принять, коль Кровяная Луна нынче взошла! Да гроза-полуночница трескучая случилась! Черный Лог, почитай, весь и залило, еле пробрались! А вы вона-тка, на сухой полянке, которая аккурат посередь Лога и торчит, как прыщ на носу у бургомистра! Да одёжа на вас больно странная, да шалаш из шкуры незнакомой! Да и ты, Стасиус, уж не серчай, но шибко непонятный. Лицом тёмен да волосом чёрен как эльфы тёмные лесные, а ухи у тебя человечьи. Где ж такое уродство видано! Да еще и волшебствовать грозился!

– Да это я сгоряча, – усмехнулся Стас и поморщился, стирая кровь с разбитой губы. – Не сердись, Лодар, и друзьям своим всё хорошенько обскажи, чтобы не серчали. Вот, усаживайся. Сейчас костерок разожжём, позавтракаем, чем боги послали.

Парень подвёл Лодаря к кострищу, где ворча и хмуро переглядываясь, сбились в кучку обихоженные Тимой мужики. Третий, выведенный из строя Лёхой, уже пришел в себя и глухо стонал, обхватив ладонями пострадавшую в схватке челюсть. Рыжий и белобрысый, связанные девчонками, смирно сидели возле палатки.

– Стас, ты уверен? – с сомнением в голосе шёпотом поинтересовался Тимоха. – Хрен его знает, что им в башку взбредёт.

– Не боись, Тимох, всё будет ок. Бди пока, – сказал Стас, подошел к Лёхе и девчонкам. – Алёна, Варя, идите потихоньку в палатку и позвоните в «скорую». Или в полицию. А лучше и туда, и туда. У нас тут параноидальный бред. С социально-опасными проявлениями. Чуваки, кажется, переиграли в «Линейку».

Девушки переглянулись. Не сказать, что компания сразу поверила в озвученный диагноз, но про бабушку Стаса – доктора медицины и завкафедрой психиатрии в местном мединституте – вспомнили все. Уверенный тон одноклассника явно свидетельствовал о том, что любящая бабуля уже успела вложить толику спецзнаний в голову внука.

– Что, и в таком возрасте в неё играют? А ты уверен, что именно в «Линейку»? – зашептала Алёнка. – А точно – психи? Может быть они просто ролевики? И прикалываются?

– Насчет «Линейки» почти уверен, Великая Эйнхазад как раз оттуда родом. А что касается приколов… Вон, смотри. – Стас мотнул головой в сторону валявшхся неподалеку немаленьких дубин. – Один прикол валяется, а рядом второй, а третьим этот «ролевик» Яську чуть в дуршлаг не превратил.

Девочка, еще не отошедшая от пережитого, мелко задрожала и вцепилась в брата. Лёха обнял сестру, стал поглаживать её по голове, по плечам, зашептал на ухо что-то успокаивающее.

Стас, нацепив на лицо улыбку радушного хозяина, развернулся и пошёл к костру, который побитые крестьяне уже успели развести.

– Ну что, милые подруги, – на полпути обернувшись к девчатам, громко возвестил Стас. – Попотчуйте наших гостей. Да одежду наденьте пристойную, не нужно добрых селян смущать нездешними нарядами. А ты, Лодар, представь нам пока своих спутников, непотребство это – хлеб преломлять, имен не зная.

– Дык, это. Вот, к примеру, Жу́карь. А энто Ко́рчень. А вот тот смурной так энто Бра́тыш. Вона те, повязанные – Бо́ртынь и Медник. А вашенских товарищей как звать-величать, к примеру?

Рыжий Медник, крепко примотанный к подельнику, сидел, уставясь в одну точку. Левый глаз его всё еще немного косил, а веко подергивалось нервным тиком. Бортынь, у которого после Варежкиного «приветствия» на макушке выросла здоровая гуля, хмурился и присматривался к подросткам.

– Вот этого благородного воина зовут… хм… Тимофелий, а имя другого – Алекс… Алексиан. Они лучшие ученики сэра Густава Атебальта из славного города Орен. Наши спутницы – Вария и Аления – лекарки. Гордость и надежда Верховного жреца Орвена из храма Великой Эйнхазад, из того самого, что стоит в столице мира, Адене. А я, как вы уже знаете, Стасиус. Я выпускник Академии могущественного Хардина. Неделю назад мы отплыли из портового города Глудин на поиски земель, где тоже чтят Великую Богиню. На пути корабль настигла сильная буря, и наш капитан сбился с курса. Когда мы увидели сушу, то решили сойти на берег, а корабль двинулся морем вдоль побережья.

Во время рассказа Стас внимательно оглядывал нежданных гостей, следил за тем, как они реагируют на произнесенные имена и названия. Проколоться в этом вопросе он не боялся, потому что исколесил игровую карту вдоль и поперек. Селяне, слушая «паломника», одобрительно кивали. Блеф, кажется, удавался.

Лёху с Тимофеем обилие имён, названий, перечень городов и событий совершенно запутало – в «Lineage II» не играл ни один, ни другой. Единственное, что парни чётко уловили – дурацкое изменение собственных имён. Однако памятуя о том, что с психами лучше не спорить, друзья решили не мешать Стасу дурить умалишенных.

– В какие же земли нас занесло волею богов? – поинтересовался Стас, устраиваясь на бревне возле костра.

– Дык, это, вон оно как! Земли наши, к примеру, кличут Говорящим Островом. А буря – да-а, шибкая буря была, храм чуть не развалило! Завсегда такое перед Кровяной Луной случается, демонические порождения оченно лютуют! – плюгавый снова заволновался. – Супротив роду людского козни затевают, порчу насылают! Всяка погань от грозы-полуночницы да Кровяной Луны сыплется!

– Не бойтесь, добрые люди! Именем Богини всю нечисть изничтожим! Как вашего жреца зовут? Не Биотин ли, часом? – Стас слегка подвинулся, чтобы у Тимохи была возможность для маневра, если Лодаря снова вдруг утянет на стезю борьбы с демонами.

– Он! Он самый! – разом загомонили молчавшие до того мужики. – А в помощниках у него магистр Баулро! А еще магистр Харрис!

– Ну вот! Я же говорил, что мы справимся! – Стас показушно обрадовался, пропуская к костру Алёнку, которая несла в руках судочки и пакет с овощами. – Благословенная Аления, помолилась ли ты Великой Эйнхазад, прежде чем угощать добрых людей? Услышала ли тебя Великая? Пришёл ли ответ от Богини?

– Помолилась, благородный… э-э-эм… Стасиус, конечно помолилась! Только нет сигн… э-э-эм… молитвы до богини не доходят почему-то, нет нам ответа от Великой, – Алёнка отчаянно морщилась, пытаясь подать Стасу какой-то знак. – Сестра Вария продолжает молиться и я, пожалуй, присоединюсь к ней.

– Дык, я, к примеру, о том же тебе толкую, паломник! Дурное тута место! Оттого и Черным Логом спокон веку зовется! Да и Луна, опять жа, – настороженно заоглядывался Лодар.

– Успокойтесь, добрые люди. Вот, отведайте яств заморских, не побрезгуйте, – подал, наконец, голос благородный воин Тимофелий, лучший ученик не менее благородного сэра Атебальта. – А поедим, так и в деревню вашу можно отправиться. Прямо в храм. Там-то уж Богиня непременно должна наши молитвы услышать! Да и воинов знатных в селении должно быть предостаточно. Вот всей мощью зло и одолеем!

– Верно! Верно говоришь! – зашумели мужики и с нескрываемым удивлением потянулись к овощам и заветрившимся с вечера бутербродам.

Братыш, продолжавший бережно оглаживать пострадавшую челюсть, с тоской смотрел на товарищей и присоединяться к трапезе, кажется, не собирался. Про Бортыня и Медника все почему-то забыли, а те, насупленные и хмурые, беспокойно ворочались, пытаясь развязаться. Лёха, успевший переодеться в выданный накануне костюм, присел к импровизированному столу.

– А скажите, селяне, отчего ж вы в такое страшное место без охраны прирперл… эммм… прибыли? Или в ваших краях за пойманных демонов хорошо платют? Или что, к примеру? – Лёха старательно пытался подражать говору психов, но получалось как-то не очень. – Чего вы тут делали?

– Дык, это. Складовщик-то наш, Вильфорд, награду добрую посулил. У яво барка до гавани не дошла, об камни недалеко отсель шибко разбилась, всю руду-то адан… амдам… адамантитовую, да, по берегу и раскидало. А тут недалече Большой Жаб водится, сильно, к примеру, до энтой руды охочий. Жрёть ее, падла, извиняюся, благородный Алексиан, как магистр Харрис наливку по праздникам.

– И по выходным, – хмуро добавил, откусывая от бутерброда, чернявый Жукарь. – И в пост. И в долг.

– Большой Жаб, говорите, – нахмурился, моментально напрягшись, Лёха. – Что за зверь? В наших краях такие точно не водятся.

– Да где ж он зверь-то? Зверь – энто, к примеру, лиса там аль барсук какой. А Жаб – не зверь, а суть натуральная прыгучая сук… э-э-эм… тварь прыщавая и богопротивная. Так-то он смирный, Жаб энтот, вреда от яво никакого, а токма ежели яво раздраконить, то шибко скочит и на людей добрых бросается. Тьфу! Тварь бесовская! – разошелся Лодар, пытаясь показать, как именно «скочит» бесовская тварь. – Ну, да ежели скопом, к примеру, на энтого Жаба кинуться, то можно и забороть падлу, извиняюся, благородные воители. Как скончится у яво сила жизненная, тёмная, так и конец гаду, валится и прахом рассыпается. А мы уж добро собираем, которое после энтого остаётся. Ну, шкура там какая-никакая, к примеру, да золотишка малость. Таперича ещё вон на руду андан… адамантитовую надёжа есть. Шибко, говорят, Жаб до руды-то охочий.

– А что, люди добрые, не пора ли отправляться? – слегка озадаченный вполне внятным рассказом, сказал Стас. – До деревни, наверно, идти и идти, а Жаба повоевать мы всегда успеем. Алексиан, друг мой, собирай снедь, да костер залей, чтобы беды какой не приключилось, а мы с Тимофелием пока в путь-дорогу снарядимся.

– Верно говоришь, благородный паломник, – вместо Лёхи почему-то поддержал предложение Стаса крепенький мужик, названный Корченем. – Вильфорд, гномья морда, подождет, глядишь и ещё деньжат накинет. Всё одно кроме нас на Жаба никто не пойдет.

Перекинувшись парой слов с вышедшими из палатки девчонками, Стас с Тимофеем по очереди нырнули в походное жилище, чтобы переодеться в «пристойную одёжу». Спорить с явными психами никому не хотелось и стоило поддержать бредовую игру хотя бы до тех пор, пока не добрались до обитаемых мест. Яська жалась к близняшкам, время от времени нервно поправляя непривычный наряд, Лёха с крестьянами убирали остатки легкого завтрака. Когда с переодеваниями было закончено, Стас обратился к Лодарю.

– Скажи, добрый человек, не будут ли бросаться на мирных паломников спутники твои, кои повержены благородным Тимофелием? Можно ли развязать их, не опасаясь возможного ущерба?

– Дык, чего ж не развязать-то? Ихние ухи, к примеру, не меньше нашего слыхали. Ты, благородный Стасиус, не гляди, что они маненько дурноватыми смотрятся, так-то всё понимают. Сознали уже, поди, что вы вьюноши добрые и благонравные, и на нечисть поганую только лицом, к примеру, схожи, да и то не все.

– Ну, вот и договорились. Друг мой Тимофелий, окажи услугу, развяжи своих пленников.

– Как скажете, доктор, – пробормотал Тимоха себе под нос. – Надо будет – ещё разок приладим им каску из волшебного вещества чугуния.

Через несколько минут нестройная колонна, возглавляемая местными, выдвинулась в сторону деревни. Крестьяне шли быстро, но с оглядкой, опасаясь появления Жаба, охочего до руды. Девочки шепотом рассказывали Стасу о многочисленных и безуспешных попытках поймать сеть и дозвониться хоть куда-нибудь. Яська настороженно оглядывалась, заняв место между братом и Тимофеем. Лёха хмурился и напряженно размышлял. Ну никак не похожи были явно пьющие деревенские мужики на задротов, гоняющих в «Линейку» с утра до ночи. Влияние таинственной аномалии на сознание местных жителей тоже можно было исключить. Где это бывает такая аномалия, которая вкладывает в мозги столь серьезный и качественный перекос?!

Через некоторое время подростки обратили внимание на то, что идут по незнакомой местности. Бор, вчера еще прозрачный и светлый, за ночь будто по волшебству состарился, зарос кустарником. Под ногами противно и склизко хлюпало, а тропинка то и дело ныряла в овражки.

– Далеко ли до вашей деревни, добрый Лодар? – обеспокоенно поинтересовалась Варя. – Не слишком ли долго мы идем?

– Дык, это. Мы ить и так коротким путём двинулись, благословенная лекарка, в сам раз к обеду, к примеру, и поспеем.

После этих слов недоумение и невысказанная тревога словно грозовая туча, укрывшая небосклон, навалились на компанию. Все молча шли, переваривая услышанное. Ребята прекрасно помнили, что деревня-декорация располагалась буквально в получасе ходьбы от места, где они разбили лагерь.

Когда солнце взобралось почти в зенит, процессия дошла до обжитых мест. Тут и там в лесу замелькали пеньки, оставшиеся от спиленных людьми деревьев, а тонкая заросшая стёжка превратилась в широкую, хорошо утоптанную тропинку.

– Вона и селище наше виднеется, благородные паломники, – подал голос вырвавшийся вперед Жукарь. – Аккурат к обеду поспеем.

Подростки облегченно выдохнули. За все время пути телефоны так и не смогли поймать сигнал, несмотря на постоянные попытки. Мысль о том, что нужно потихоньку отстать от сбрендивших мужиков и затаиться в лесу, была откинута почти сразу. Окрестности выглядели очень уж незнакомыми, побоялись заблудиться и ухудшить своё и без того не блестящее положение. Деревня же представлялась островком надежды. Цивилизация, взрослые люди, способные справиться и с парой десятков мужиков любой степени чокнутости.

Ребята невольно ускорили шаг, но, пройдя всего несколько метров, притормозили и в недоумении переглянулись. Крепостная стена приблизилась настолько, что стало возможным разглядеть удивительные детали. Вчера ещё бутафорское сооружение светилось белым золотом свежеструганных бревен, у крепких ворот никого не было, а гомон съемочной площадки слышен было далеко окрест. Сегодняшняя деревня встретила путников неясным шумом, запахом дымка от топящихся печей, ленивым брёхом собак. А крепостная стена… Стена была каменной, высокой и старой. Побеги плюща и клочья седого мха, затянувшие фундамент, выглядели так, будто разрастались там не одно десятилетие. Из глубины деревни раздался громкий колокольный перезвон, поднявший в небо стаю раскричавшихся ворон.

– Лё-ё-ёш, что это? Что с деревней? Куда мы пришли? – испуганно зашептала Яська. – Лёш, я домой хочу!

– Не бойся, Ясь, сейчас во всем разберемся. Стас! Благородный Стасиус!

Стас, не меньше других озадаченный увиденным, отстал от крестьян и обернулся.

– Чувак, ты что-нибудь понимаешь? – негромко поинтересовался у одноклассника Лёха и повернулся к Тимофею. – Тимох, у тебя есть, что сказать? Что тут, бля, произошло, а?

Подростки остановились посреди дорожки. Глаза Яськи наполнились слезами, нижняя губа мелко дрожала совсем по-детски. Варежка с Аленкой держались, но было видно, что и они готовы запаниковать всерьез. Мальчишки угрюмо переминались с ноги на ногу, будучи не в состоянии объяснить происходящее.

– Что скажешь, Стас? – переспросил Лёха. – Есть идеи?

– А я что – доктор что ли? – возмущенно вспылил Стас. – Я-то откуда знаю?! Я что мог, то и сделал. А сейчас что?! Я в командиры не напрашивался!

– Благородные паломники! – окликнул столпившихся подростков Лодар. – Поспешать потребно! Вон уж и полудню отбили, в сам раз поспели. Жонка уже щец, к примеру, настряпала, хорошо бы поснедать с дороги.

– Вы идите, добрые люди, – ответил за всех Стас. – А мы уж вслед за вами двинемся.

– Значит так, – резюмировал Тимоха. – Сейчас идем в деревню, а там, на месте, определимся. Рано паниковать. Может киношники декораторов с утра пораньше выпустили, чтобы те забор перестроили. А может вообще… пранк какой нибудь или реалити-шоу запилили и тут под каждым кустом по скрытой камере спрятано. В общем, глаза разули и вперёд, а дальше посмотрим. Короче говоря – улыбаемся и машем!

Никому не хотелось опровергать этот откровенно слабый аргумент, поскольку он давал хоть какую-то возможность объяснить произошедшие изменения. Компания двинулась вслед за удаляющимися крестьянами.

У ворот местные задержались, обменявшись приветствиями с крепкими, облаченными в потертые доспехи стражниками. Те что-то спросили, услышали ответ, мгновенно подобрались и с интересом уставились на подошедших подростков.

– Приветствоваем благородных паломников! – с суровой торжественностью пробасил один из воинов. – Добро пожаловать! Правила для всех едины – беспорядков не творить, селян не задирать, бражничать умеренно. Инакшим случаем отправление в острог грозит и штрах в пользу казны. Да, по лесам окрестным желательно было бы вам не колобродить и тварей нечистых к воротам не водить, нам за оборотцев не плотют, а только за инших других окладец прибавляют.

Ребята хмуро переглянулись после слов об «оборотцах», поприветствовали охранников и вошли в деревню. Там не бродили бесцельно эльфы, не подпирали углы декораций гномы, не сновали техники из съемочной группы. Зато наличествовали упитанные куры, что-то выискивающие в дорожной пыли, гомонили румяные селянки, спешившие по делам, перекрикивались чумазые ребятишки, игравшие камешками в тени сарая.

– Как звать тебя, отважный воин? Не Ксениус ли случайно? – внезапно, будто что-то вспомнив, обернулся Стас к охранникам.

– Нет, уважаемый, меня зовут Хэнкс. Ксениус как обычно на северных вратах службу несёт, а меня сегодня сюда поставили. А ты не знакомец ли Ксениуса? Может послать кого с известием? Или сами пройдёте?

Не удостоив стражника ответом, Стас посмотрел на друзей. По его задвигавшимся беззвучно губам все легко прочитали хорошо знакомое русское матерное.

– Вот что я скажу, благородные доны и доньи, – с видимым трудом, в паузах играя желваками, сказал Лёха. – Поднимите руки те, кто читал хоть какие-нибудь книжки про попаданцев. Есть такие? Отлично. Нам совершенно точно будет, о чём с вами поговорить.