Читать книгу Черникина и другие - Оля Ф. - Страница 19

Черникина с закрытыми глазами стояла перед зеркалом, пока мама заплетала ей косу. Она безуспешно пыталась выбраться из тёплого сугроба сна, но каждый раз, когда надо было уже просто открыть глаза, опять проваливалась в него.

Радио на кухне металлическим голосом сказало:

– Минус семнадцать градусов, ветер западный, восемнадцать метров в секунду.

За окнами было черно, как будто их завесили чёрным одеялом с той стороны. Черникина представила, как она пойдёт в школу, наклонив голову к самому подбородку, прикрывая варежкой нос и рот, чтобы спастись от беспощадного ледяного ветра, сбивающего с ног, забирающегося всюду, заставляющего дрожать и ёжиться от холода всё тело изнутри и снаружи.

– Мама, – сказала Черникина, – у меня живот болит. И голова, – потом она надсадно закашляла.

Мама положила ладонь на лоб Черникиной:

– Тёплая. Но ты ведь только из постели.

– Я не только, мама! Я давно уже! – Черникина еще раз покашляла.

– Ну, оставайся дома, – сказала мама. – Я напишу потом записку.

Счастливая Черникина нырнула под одеяло, уютно устроилась и уснула. Сквозь сон она слышала, как за мамой закрылась дверь. Черникина перевернулась на другой бок и вдруг поняла, что сон безвозвратно ушёл.

Повертевшись в кровати еще с полчаса, она встала, согрела чай и съела бутерброд с болгарской баклажанной икрой из жестяной банки.

Настроение у неё внезапно испортилось. Черникина включила телевизор и тут же выключила. Был понедельник, и по телевизору показывали профилактику. Заняться было решительно нечем. Она взяла зачитанную до опасного, ветхого состояния книжку «Жизнь и приключения Заморыша» и в сотый раз прочла про то, как Заморыш знакомится с девочкой Дези.

«Ой, сегодня же Власова обещала принести в школу хомяка!» – Черникина расстроилась окончательно. К тому же она вспомнила, что вторым уроком контрольная по математике, к которой она была готова.

Черникина сидела на диване, уставившись в стенку, и думала, что вот сейчас весь класс пошёл на перемену, а потом будет контрольная. Четвёртым уроком был немецкий, который она любила.

Черникиной вдруг стало жалко себя. А в следующую секунду она ужасно разозлилась.

Пошла в прихожую, надела на себя гамаши, кофту, носки, сапоги, шапку, пальто, шарф и варежки и вышла на звенящий холод улицы. Добравшись до телефона-автомата, она зубами стянула варежку с правой руки, вставила две копейки в прорезь и непослушными пальцами начала набирать мамин рабочий телефон.

Мама ответила сразу же и заволновалась:

– Тебе стало хуже? Почему ты мне звонишь с такого холода? Как ты себя чувствуешь?

Черникина не знала, что сказать в ответ, поэтому пробурчала:

– Я нормально себя чувствую, как и раньше. Просто так звоню. Ну, пока.

Потом она повесила трубку, которая от холода не слушалась, на рычаг, и вытолкнула себя из промороженной телефонной будки.

На улице свистел ветер, который сейчас был в лицо. Она низко нагнула голову, прикрыла варежкой нос и рот и, почти не видя дороги сквозь метель, пошагала к дому.

Вернувшись, Черникина опять посидела на диване, размышляя о том, что ей сейчас хочется заняться всем и ничем одновременно. Потом она залезла на стул и проверила верхнюю полку серванта – там, в глубине, мама обычно хранила коробки с конфетами «Ассорти». Черникина ничего не нашла, вздохнула и потащила стул на место.

«К Светке Васильевой пойду!» – радостно подумала Черникина, вспомнив, что та обещала ей дать почитать книжку «Анжелика и король». Домой её брать было нельзя, родители Васильевой не позволяли, а читать в комнате у Светки разрешалось.

Но в ту же секунду она вспомнила, что Васильева, как и все, сейчас в школе и дома будет только в два часа дня. Черникина тоскливо посмотрела на часы. Было без пятнадцати десять.

Проклиная себя и маму, которая ей поверила, Черникина слонялась по пустой квартире, не в силах себя ничем занять, и бесконечно думала про то, что больше никогда, никогда, никогда она не будет доверять тёплым сугробам сна, из которых невозможно выбраться по утрам.

Без четверти два она надела на себя гамаши, носки, кофту, сапоги, шапку, пальто, шарф, варежки и, толкнув подъездную дверь, оказалась один на один с ухающим и свистящим ветром, который сильно толкал в грудь и выстуживал глаза.

Ходьбы до дома Светки Васильевой было минут двадцать.

«А если от школы идти, то и пяти минут не будет», – с горечью подумала Черникина и начала осторожно ступать по льду, который заметало сероватым колючим снегом.