Читать книгу Черникина и другие - Оля Ф. - Страница 6

– Ты поможешь мне завтра забрать банки у бабушки? – спросила мама. – Мне одной не справиться.

– Помогу, – сказала Черникина.

Пыльные трёхлитровые банки в количестве тринадцати штук были извлечены с антресолей и составлены в круг в прихожей, когда пришла Галя. Галя была маминой сестрой и тётей Черникиной. Она приехала в отпуск навестить бабушку и подруг юности. Галя пришла радостно-оживлённой и, скороговоркой поздоровавшись со всеми, начала было рассказывать про то, как обстоят дела у Тани Костюхиной, но внезапно осеклась и, глядя на банки, строго спросила:

– Ира, что здесь происходит?

Мама настолько не поняла вопроса, что просто молча вытаращилась на Галю.

В это время в дверном проёме появилась бабушка. Черникина держала в руках четыре авоськи, в которые они с мамой собирались утолкать банки.

– Ира, я спрашиваю, по какому праву ты забираешь у мамы банки? – Галя совершенно не шутила.

– Это мои банки, Галя, ты что? – До мамы Черникиной никак не доходила суть претензий сестры.

– Ира, ты вместе с детьми переехала отсюда год назад, какие-такие твои банки, что ты несёшь?! – Галя повысила голос.

Черникина переводила взгляд с тёти на маму, с мамы на бабушку, которая молчала, скорбно сжав рот. Галя подошла к банкам и начала перетаскивать их на кухню. Банки жалобно звякали.

– Ты в своем уме? – Мама Черникиной преградила путь сестре. – Галя, у меня овощи погибают, у меня закончились все банки!

– Вот и купи себе. Нечего у матери забирать последние.

– Их нет в продаже! – мама так громко крикнула это, что Черникина присела на коридорную тумбочку для обуви, даже не заметив этого.

– Меня это не волнует! – в ответ кричала Галя. – Ты собираешься забрать банки у родной матери! Что она будет использовать для закруток?!

– Да ты рехнулась, Галя! – мама Черникиной аж задохнулась от ярости. – Когда это наша мама закручивала банки?

Бабушка бесстрастно молчала.

Галя начала шипеть:

– Ах, не закручивала? А откуда же здесь эти банки?

– Это мои банки. Я соленья маме привозила всю зиму и весну.

В это время Галя встала на табуретку и попыталась отправить первую банку обратно, на антресоли, издевательски бросая в сторону мамы Черникиной:

– Хороша дочь, сама же привезла, и сама же отбираешь. Совесть твоя где, Ирина?

Мама не выдержала, подскочила к оставшимся в коридоре банкам и, обращаясь к Черникиной, крикнула:

– Складывай!

Черникина торопливо начала распутывать сетчатые клубки авосек.

– Не смей! – От Галиного крика у всех заложило уши. – Эти банки останутся здесь. Я тебе покажу, как заниматься самоуправством в доме моей матери.

– Как ты можешь, Галя? Ты приезжаешь сюда на две недели раз в год. Ты, может быть, хоть раз сделала ремонт в маминой квартире? Или ты думаешь, что он сам по себе делается? – Мама говорила злым, незнакомым голосом.

– Ты здесь жила, – парировала Галя, с ненавистью глядя на маму Черникиной.

Черникина посмотрела на бабушку. Она всё так же молчала, но Черникиной показалось, что глаза её стали весёлыми и неспокойными. Тут она вздохнула и сказала:

– Вот так вот, Галочка. Я тебе говорила, доченька.

Черникина от удивления открыла рот. Услышав это, мама Черникиной дёрнулась, как будто у неё что-то заболело, и внятно, медленно произнесла:

– Чтобы вы подавились этими паршивыми моими банками.

Потом мама взяла Черникину за руку, на прощанье саданув дверью со всей силы, и они стали спускаться по лестнице вниз.

Удивительно, но Черникиной вдруг стало жаль пыльных пузатых банок, которые будут всю их баночную жизнь пылиться на антресолях и никогда не узнают, что такое ароматный кипяток, льющийся в их горловину, что такое упругие бочки помидорок-близняшек, что такое пахнуть смородиной и зонтиками укропа.

– Мама, а давай вернёмся и всё-таки заберем банки, – сказала Черникина.

– Ни за что! – ответила мама и вдруг повеселела.

…А свои банки им отдала через день соседка Люда. У неё умерла свекровь, и она была рада избавиться от них.

– Вот спасибо-то! – говорила она, осторожно передавая банки Черникиной. – А то только место занимает барахло это.