Читать книгу Faceless - Пьер Бильчински - Страница 2

Робкое рассветное солнце только начинало ласкать асфальт своими мягкими лучами, давая увядающей ночной прохладе последний шанс одарить свежестью одинокого прохожего. Томно удаляясь, уступала она место гудящему жару грядущего дня, уже задевавшему её пятки и повисавшему в воздухе густыми ароматами душной пыли. Залитые светом резные фасады памятников архитектуры различных эпох, изредка перемежавшиеся аляповатыми вставками современных конструкций, рождали в глубинах сознания непроизвольное воодушевление, вместе с тем навевая ностальгию по былому величию.

Наклонив голову, Василий загнал в совок еще один окурок. Наверное, с какой-то стороны работа ему даже нравилась. Он любил это время суток, неторопливое, удивительно спокойное для суетливого большого города. Время, когда мысли могли плавно ползти тихим потоком, не разбиваясь об острые грани окружного хаоса. Он снова взглянул на окутанные солнцем устремленные ввысь здания.

«Сколько скромных рук маленьких архитекторов оставили свои следы на этих зависших в вечности, камнях, возводя эти стены… Никто никогда не услышит их имен, не узнает, кто положил тот или иной кирпич. Но стена будет стоять – величественное немое напоминание о проделанной тяжелой работе, о людях», – Василий задумался. Он остановился. Заглянул в глянцевое стекло еще пока затемненной витрины. Оттуда на него смотрел сутулый человек в рыжем комбинезоне, с лицом – словно черепом серой кости, гладкой поверхностью на месте носа, зияющим провалом рта без губ и непроглядной чернотой круглых впадин глаз. Правый был в полтора раза больше левого, зато вокруг последнего красовался ровный, толщиной примерно в сантиметр, круг, чуть более светлый, чем остальное лицо. Макушку квадратной головы венчал ощетинившийся ржавчиной частокол колючей проволоки.

По широкой центральной городской магистрали пронеслась очередная сокращенная версия президентского лимузина, вернув Василия в лоно реальности.

Размерено продолжая работу, он вскоре оказался у поворота в узкий переулок. Оттуда, покачиваясь, громко сопя и волоча по земле синий хобот, вывалился грузный мужчина в распахнутом мятом пиджаке и такой же мятой белой рубашке. Не обращая на Василия никакого внимания, он, спотыкаясь, побрел вдоль дороги, то и дело хлопая единственным, таким же синим, как и хобот, огромным ухом.

Впрочем, Василия это только радовало.

Его внимание более привлекал рекламный щит, стоявший на противоположной стороне восьмиполосной дороги. Оттуда, стоя босыми ногами в лазурных волнах на фоне ломящихся от плодов пальм, за происходящим лениво наблюдала ослепительная женщина с великолепной фигурой и густыми облачно-белыми вьющимися локонами. Ее, идущий от самых ушей, усеянный острыми, шиповидными зубами рот, приоткрытый в игривой улыбке, манил загадочностью. А огромный, зеленый глаз с вертикальным зрачком, заглядывал прямиком в душу. Долгими одинокими вечерами Василий мечтал оказаться там, рядом с ней, в этом неувядающем раю, где всегда лето и счастье бьется о щиколотки.

Щит был расположен так, что в какой бы точке улицы ты ни находился, казалось, что женщина смотрит именно на тебя. К этому постоянному надзору Василий никак не мог привыкнуть. Светлый, милый лик, что эффективнее Большого Брата. Рафинированное выражение современной маркетинговой мысли. В его присутствии ты просто не мог работать плохо. Чаще не мог работать вообще. Хоть кто-то в наши дни делает свою работу качественно. В этом не оставалось сомнений.

Из переулка послышался глухой стук, словно набитая песком пластиковая бочка рухнула с небольшой высоты и раскололась на две половины.

Василий пошел на звук и вскоре оказался во дворе-колодце, где среди кажущихся бесконечно высокими, желтых от старости домов был едва различим квадратик неба.

В центре двора располагалась поражавшая абстракцией сварная конструкция, напоминавшая изрядно проржавевшую заброшенную голубятню. Еще один нечаянный след несбывшегося завтра. У подножия оной валялся чемодан. Вокруг были разбросаны дорогие женские вещи. Наверху кто-то был.

Лестница располагалась чуть поодаль. Вопреки всем ожиданиям, ее провисшие перекладины были тщательно отполированы. Смышленые подростки водили сюда совращаться своих размалеванных подружек в сладкие моменты произвольного отрешения от наскучивших занятий. Школа – время, когда все девочки выглядят как шлюхи, а мальчики как сутенеры, при том что секса у них нет. Как говорится – руками младенца.

Поднявшись, Василий увидел небольшую решетчатую площадку, на которой, прижавшись спиной к вообразившим себя стеной двутаврам, сидела девушка. У нее были темные волосы, крошечные черные пуговки-глаза на бежевой, в мелкую клеточку парусиновой ткани лица и фигура тощего школьника. Она, не моргая, смотрела на залитый солнцем ярко-голубой разрыв между крышами окружающих домов, отсюда казавшийся заключенным в толстую темно-коричневую рамку.

– Классный вид, – сказал Василий, присаживаясь рядом. – Часто сюда приходите?

– Только в часы, когда больше всего хочется спать, – сказала девушка негромким слегка писклявым голосом. – Синий Квадрат Творения – зрелище, доступное лишь находящимся на острее экстаза призракам гудящей ночи. Еще мгновение, и все схлопнется. Вы же слышали, что каждую секунду мир создается заново?

– Да, – ответил Василий. Она не была пьяна. По крайне мере, так не казалось. Только немного уставшей и довольно печальной. Однако ее речь сочилась тяжелой рефлексией.

– А ваши вещи? – поинтересовался он. – Вы тоже позволили им полюбоваться? Мне кажется, они скучают.

– Они мне больше не нужны, – произнесла она. – В них нет смысла. О, если бы мы только все могли быть обнажены… Но ты бы все равно не заметил моей наготы за рекламным щитом.

– Пока еще холодновато, но через пару часиков я бы тоже с удовольствие разделся, – заявил без стеснения Василий.

Девушка улыбнулась. Улыбка была красивой и какой-то странновато-наивной. Она располагала к себе. Обезоруживала, безапелляционно требуя защиты. И в то же время аккуратно загоняя разум в зону влияния ее обладательницы.

– Вася, – сказал он, собравшись с духом и протягивая руку.

– Ди, – ответила девушка.