Читать книгу Проигравший. Повести российской тоски - Пьер Вагонский - Страница 9

Начало декабря, на часах 8:08. Я захожу в битком набитый трамвай. Нужно только потерпеть три остановки, а там, на остановке «Юности» гречневые мужики выходят, и идут к себе на завод махать кайлом. Становится чуть посвободнее, но о том, чтобы посидеть не приходится и мечтать – каждое сидячее место занято либо мамкой с ребёнком, либо бабкой с тележкой.

Мне 23 года и уже полгода я работаю журналистом в «Тагильских Новостях». Пишу новости и выкладываю их на сайт. То есть я корреспондент, а не голова из телевизора.

Какие новости могут быть в Нижнем Тагиле? – спросит любой человек, не знакомый с провинциальной российской спецификой – о чем вообще у вас можно писать?

Будь я нормальным тагильчанином я бы начал хорохориться, пересказывать байки про нашли лучшие в мире танки, про самые вагонные вагоны и самые плавные сплавы. Но такое поведение напоминает мне Рэнди Марша из «Южного Парка», который насрал самую большую кучу дерьма и так гордился ей, что начал водить к ней экскурсии.

Я ненормальный тагильчанин, лично мне гордиться нечем. Мне нет никакого дела ни до танков, ни до вагонов, ни до металлургии. До чего мне сейчас реально есть дело – это до того, что я замерзаю в этом трамвае. Вагоновожатая не включает отопление – даже если жаловаться. Почему она это делает – из экономии ли, или из простой русской мизантропии – дело десятое. Но когда на улице примерно -20° C (или -4° F) то трамвай становится ледяным гробом на колёсиках.

А ехать мне до конечной остановки около сорока минут. Ничего, потерплю, повспоминаю прошлое. «Прекрасной юности моменты», например. С чего бы начать? С быдло-школы на окраине, где процветали буллинг и рэкет? Может четыре года в местном университете, который я хоть и закончил с красным дипломом, но полностью провалился и в социальном плане, и в романтическом. Растерял друзей, так и не встретил девушку, во многом из-за психологических травм, принесённых в молодость из детства. А после красивого красного диплома наступила не красивая, но настоящая взрослая жизнь, с работой, как у всех – в магазине электроники через дорогу от дома, где я отработал примерно 9 месяцев, после чего меня цинично уволили и кинули на зарплату. Теперь же я – журналист. Звучит гордо?

Если я сделал из предыдущего жизненного опыта какой-то вывод, то он очень прост – если тебе тяжело и плохо – окружающие сделают все возможное, чтобы сделать тебе ещё хуже. Серия очерков «Журнашлюшество» о том, как меня добивали во время моей работы для самого посещаемого новостного сайта нашего колхоза.

Приезжаю на конечную, иду по скользким тротуарам, покрытым ледяной коркой. Все скользят и я тоже. Все ли?

Буквально метр разделяет автомобильную дорогу, снег с которой буквально вылизан спецтехникой за ночь и раннее утро, и тротуар, который не почистят никогда, и писать об этом новости на сайт бесполезно. Ведь на пешеходов всем плевать. Они «бесплатные», в отличие от машин чиновников и бизнесменов, которые могут побиться и поцарапаться, если на дорогах будет такая же наледь, как на тротуарах.

Кое как добираюсь до офиса «Тагильских Новостей», расположенного на втором этаже обычной панельной девятиэтажки, прохожу в свой крохотный кабинет, который задумывался проектировщиками как жилая комната, включаю компьютер и начинаю работу.

С утра обычно быстро-быстро пишу пару новостей или рерайтов (переписанных мной пресс-релизов) от полиции, МЧС или ещё какого-нибудь ведомства. За моё время работы в журналистике я заметил, что чем более людоедская организация, тем более милые люди работают у неё в пресс-службе. С полицией и ФСИН (главными по тюрьмам) всегда работать было исключительно приятно – всё прокомментируют, на все запросы оперативно ответят, ну просто зайки.

Быстро наклепал пару рерайтов о том, как Лёлик Болика забил, и про то, как бомжи сожгли родную хату бесхозный садовый домик где-то на окраине города, закинул их на сайт, чтобы он не пустовал с утра.

Я так увлеченно писал новости, что как-то не заметил, что в кабинете сижу я один, хотя рабочий день начался более часа назад. А где моя коллега? За полгода за соседним столом успело смениться уже несколько девушек-корреспонденток, некоторых из которых я даже не успевал запомнить по имени. Они бежали из этой конторы, куда глаза глядят. Видимо, работать с сильными и независимыми феминистками могут только люди морально сломленные, вроде меня.

Кстати, про феминизм. Приближалось «Время фемдома». Что это такое? Это такой момент в первой половине дня, когда мои любимые начальницы зовут меня к себе на ковёр. Давайте я вас с ними познакомлю, наша мамка – Айза Шабутдинова – директор юридического лица, в которое входят «Тагильские Новости». Женщина чуть за тридцать, мать троих детей, которая на пару с мужем рулит этим сайтом и связанным с ним проектами. Она – как олицетворение матриархата – командует всеми. Её муж – руководит отделом продаж.

Она сидит в одном кабинете с моим непосредственным начальником – Ритой Скитеровой – незамужней, бездетной, молодящейся 27-летней милфой-карьеристкой, которая не любит чтобы её называли на «Вы», аргументируя это тем, что «я не старая». Ну а какая ты, мать? У тебя климакс не за горами! Ты думаешь, если я буду обращаться к тебе на «ты» – часики перестанут тикать?.

Само собой, Айза Шабутдинова и Рита Скитерова – это не настоящие их имена. Так я нарёк их про себя. Айза получила своё прозвище в честь одноименного инфоцыгана, за то что любила тоже затирать мне про успешный успех, выставляя себя эдаким «Атлантом, расправившим плечи». А Рита – в честь очень похожего на неё и даже внешне персонажа из серии книг про Гарри Поттера. Тоже не обремененная представлениями о морали, она даже про такие вещи как «Этика» и «Журналистская этика» узнала от меня. Тру стори. Рита, 27 лет, образование – высшее, главный редактор СМИ, не знакома с этическими принципами…

Из потока размышлений меня вырвало щёлкнувшее уведомление о том, что начальницы готовы принять меня на ковре. Формально, я отчитывался только перед Ритой, но поскольку они с Айзой сидели в одном кабинете – та на правах Большого Начальника вмешивалась почти во все наши разговоры.

Прохожу по длинному-длинному коридору с закрытыми дверями со всех сторон, как в фильмах ужасов, подхожу к их кабинету и стучу. После утвердительного ответа захожу, киваю, сажусь на стул рядом со столом Риты.

– Рассказывай, – бросает она, демонстративно не отрывая глаз от монитора.

Я уже говорил, почему я называю эти утренние планёрки «Временем фемдома (женского доминирования)»? Потому что их единственная цель в том, чтобы начальницы обмазались ощущением собственного величия – «вот, к нам пришёл холоп, ударил челом, сейчас будет рассказывать о том, как он расшибается в лепёшку, пытаясь заработать свои жалкие гроши на нашей работе, а мы на него даже смотреть не будем. Ха!»

Наверное, нет фразы, которую я ненавидел бы сильнее, чем это «Рассказывай». Это прямо как с питомцем Бобиком, команда – «Голос!». Так что мысленно я проклинаю Риту Скитерову, передразнивая у себя в голове её писклявый голос, а вслух начинаю рассказ.

– С утра сделал пару рерайтов, один по новости об убийстве, другой по пожару в садах. Сейчас продолжу работу по выбросам в атмосферу от [градообразующего предприятия], сегодня планирую опубликовать.

– Давай, не тяни, – ты уже долго с этой темой возишься, – сказала Рита Скитерова.

Эххх, можно подумать, я вожусь с ней «по зову сердца». Знаете, зачем нам новости о выбросах, о плохой экологии? Думаете, до нас в Тагиле добралась модная западная повесточка? Как бы ни так. Просто моё руководство в лице Айзы и Риты рассчитывает, что если мы будем регулярно писать заметки про выбросы и периодически делать большие материалы о том, что эти выбросы вредят экологии и здоровью горожан – руководство заводов прибежит к нам в редакцию с мешком денег и будет умолять заключить рекламный контракт, лишь бы мы перестали писать об этом.

Звучит до глупого наивно? Да! Но есть такая народная мудрость – «если шефу с утра пришла в голову гениальная идея, значит кто-то весь день будет заниматься фигней».

Я уже приготовился уходить в своей кабинет, чтобы работать над текстом, как вдруг, Рита продолжила:

– Ты теперь работаешь один, [твоя бывшая коллега] у нас больше не работает. Так что не тяни с текстом по выбросам, тебе ещё нужно будет успеть на презентацию «Оператора Связи», на которую сегодня должна была пойти она.

Что ж, ещё одна коллегиня не выдержала работы с сильными и независимым феминистками. И это несмотря на то, что в «Тагильских Новостях» всегда было неофициальное, но чёткое разделение. Вся неприятная журналистская работа – по типу выезда в отдалённые опасные районы, общения с хамами и агрессорами, присутствия на смертельно скучных заседаниях бюрократов – всё это работа для мальчиков. Вся приятная журналистская работа – типа пресс-туров/поездок в классные места, фуршетов с едой, презентаций с подарками и т. п. – это работа для девочек.

Вот и вчера, когда я ездил к экоактивисту в самую жопу мира за комментриями и документами к материалу по выбросам, моя коллега-девушка была на открытии автосалона иномарок.

Тут я понял, что лучшего времени для этого вопроса мне не подобрать, сделал глубокий вдох и выпалил скороговоркой:

– Раз я теперь буду работать за двоих, может быть, сможете погасить задолженность передо мной по заработной плате?

Глаза и Риты Скитеровой и Айзы Шабутдиновой мгновенно оторвались от своих мониторов и уставились на меня примерно с тем выражением, с каким смотрят на выпрыгивающего из кустов голого эксгибициониста – какой-то смесью отвращения, презрения и страха.

– Ты же знаешь, ситуация сейчас не самая простая, надо просто немного потерпеть, – завела свою шарманку Айза.

– И вообще, мы с тобой это уже обсуждали, начни сначала нормально работать, потом о зарплате поговорим, – добавила Рита. Она, кстати, в любую жопу затычка и всегда и по любому вопросу занимает позицию не своих подчинённых, а сторону Компании. Типичная подхалимка, как иначе она смогла построить карьеру, которой так гордилась?

– Но я слышал, перед кем-то задолженность уже погашена, перед девочками-продажницами, например, – продолжил я напирать.

– Ты пойми, они продают рекламу, без которой денег на зарплату не было бы никому из нас, потому, конечно, они в приоритете, да и кроме того, у [здесь перечисление нескольких сотрудниц] – ипотеки, дети, кредиты. Они работают у нас давно, а ты… Чем ты занимался раньше? Был продавцом в магазине, верно? Ну вот, а теперь ты журналист независимого СМИ, самого посещаемого в городе. Прояви сознательность и подожди немного, после Нового года обязательно погасим задолженность, – с показным участием и неубедительно наигранной мягкостью сказала Айза.

Эххх… Как же хорошо работать в сильном и независимом СМИ. Прямо таком же сильном и независимом, как две мои начальницы. И хотя задолженность передо мной составляла пятизначную сумму в рублях (и приближалась к четырёхзначной в долларах), и не спешила сокращаться, в одном они были правы. Да, работа не сахар, коллектив не ахти, про руководство вообще молчу, но даже это лучше работы в магазине, откуда я пришёл.

Так что буркнув себе под нос «ну тогда я пойду», я вернулся в кабинет – работать над текстом про выбросы в атмосферу.