Читать книгу Синдром Деточкина - Петр Ингвин - Страница 7

Честное слово, ничего подобного у меня и в мыслях не было. Так получилось. Только что освободившийся, тогда я шел за ней по городу, не зная, куда меня ведут и зачем. Но шел. Она смеялась, говорила мимоходом о глупостях, а ноги тем временем двигались в сторону только что сданной новостройки, куда мы и зашли после того, как Жанне набрала нужный код домофона. В лифте напускное веселье испарилось.

– Куда мы идем? – спросил я напрямик.

– Потерпи еще минуту.

Ее глаза заволокло непроницаемой дымкой. Жанна что-то скрывала. Что-то важное. Нечто такое, что напрямую касалось меня. Совместный поход начался по ее просьбе и больше походил на требование, но выбирать мне не приходилось. Это движение в неизвестность одновременно подстегивало и нервировало. Жанна ничего не объяснила, вопросы пресекались на корню, и следовать за ней звала лишь загадочная улыбка. Мона Лиза, блин перловый. Так улыбаться человеку, за которым только что закрылись ворота неприятного госучреждения, просто опасно.

Оказалось, что лифт можно не вызывать, этаж нужен всего лишь третий, а возраст обоих позволял и даже подстегивал к движениям.

Пустой гулкий холл на месте привычного пятачка лестничной площадки странно поразил. Жанна полезла в сумочку.

– Держи, – она радостно плюхнула мне в ладонь связку ключей. – Это тебе. Подарок от Бориса. Документы получишь позже, в конторе, когда подпишешь.

Ее подбородок указал на дверь под номером девять.

– Мне? – не поверил я. – Квартира?!

– Нужно же тебе где-то жить?

– У меня есть деньги…

– Ага, знаем: половина стоимости, за которую твоя Людмила перед отъездом продала жилье. Не смеши людей, теперь это не деньги.

– Но как же я…

Жанна перебила:

– Как вернешь? – У нее в глазах плясали веселые чертики. – А не надо возвращать. Я же говорю – это подарок.

Загораживавшая дверь, она отступила с прохода, и падавший сбоку свет пронзил ее легкое платье. Обратил в ничто. Прорисовал детали, вылепил прелести и достоинства. Чувственно остановился на подробностях. Подчеркнул колдовское совершенство. Мое сознание заполнило цветной штриховкой подзабытых ощущений – тревожных и приятных. В конце концов, жена ушла так давно…

– Бесплатный сыр, как известно, бывает только… – начал я старательно стыковать мысли с фразами, а слова со смыслом.

– Алекс, – Жанна шагнула ко мне вплотную, почти касаясь грудью и чуть приподняв лицо, чтобы смотреть прямо в глаза, – теперь твое дело – просто жить по тем принципам, которые считаешь правильными, и учить окружающих жить так же. В этом твое предназначение. Борис умеет смотреть вперед, поэтому он хочет, чтобы ты мог сразу окунуться в работу. Теперь вы соратники, и он очень надеется на твою помощь.

Мой голос дрогнул:

– Я не подведу.

В горле возник комок.

– Вот и отлично, – улыбнулась Жанна. – Тогда…

Она выхватила у меня ключи, отперла дверь и распахнула настежь. В нос ударило запахом свежего ремонта.

Я стоял столбом, не в состоянии что-либо предпринять. Жизнь слишком ускорилась, мысли не поспевали за взятым темпом. Еще час назад мне оформляли документы, полчаса назад я радовался открывшимся пространствам и летнему солнышку. Нельзя вываливать на человека столько и сразу. Психика – как Восток, то есть дело тонкое, с ней надо обращаться осторожно, иначе…

Лукавый прищур Жанны не оставлял сомнений, что очередное «иначе» уже на подходе:

– По поверьям, первой в новый дом нужно пустить кошку.

К чему это она? В легком замешательстве я огляделся. Кошек не было. Неужели у нее в сумочке помещается еще и…

Нет. Жанна изящно прогнулась, грудь, сводившая с ума уже своим присутствием в одной со мной Вселенной, выпятилась, а роскошная попка оттопырилась.

– Мурррр… – прозвучало сладко и, если сказать мягко, неожиданно.

А если не смягчать, то просто вогнало в ступор.

Чуть отвернувшись, но косясь на меня шалопутными глазищами, спутница медленно опустилась на четвереньки. Прямо на бетонный пол, голыми коленками и нежными ладонями.

Я стоял, пришибленный обстоятельствами и совершенно не готовый к подобному повороту сюжета, и всей собранной в кулак волей строил внутреннюю стену между собой и реальностью…

Эта стена отказываясь возводиться и рушилась. Сердце обмерло. Душа натянула защитное одеяло по самые глаза, прячась от происходящего… но не желая пропустить продолжения.

Грациозно переставляя конечности, моя кошечка миновала порог и двинулась дальше по коридору. Искушающие бедра раскачивались вверх-вниз, вправо-влево, снова вверх-вниз и вправо-влево, все выпуклее, все нахальней и (неужели?!) приглашающе…

Ноги сами внесли меня следом. Это было последнее, что я помню, прежде чем провалиться в мир без мыслей.

Потом мы сидели, переплетясь коленями, в наполненной ванне и изучали друг друга бегавшими по коже пальцами – словно соревновались, кто больше выльет на другого ласки и нежности. Ванна, пар, напарница со всеми девичьими прибамбасами – мягкими, уютными, доступными рукам и не рукам…Отсутствие чужих взглядов и распорядка… Что это, если не материализовавшееся счастье? Многие, с кем довелось сидеть в изоляторе, ради одного такого вечера согласились бы на полноценный срок.

Жанна вдруг прыснула в ладонь:

– Тебе очень из-за меня досталось? Я говорю про день нашего знакомства, когда ты пустил помыться.

– За что? Я не совершил ничего, что не укладывалось в рамки человеческой взаимопомощи. Людмила пришла поздно, она и не узнала, что дома был кто-то посторонний. С этой стороны все обошлось.

Двусмысленность не осталась незамеченной.

– А с других сторон?

Моя прелестница пошевелила ногами. В тесной посудине это вызвало волнение, причем двойное: второе произошло с моими задетыми инстинктами. Захотелось вновь накинуться…

Стоять, поручик, времени хватит на все – дама ясно дала понять, что никуда не торопится. Торопливость, как известно, нужна исключительно при ловле блох. Счастье – это никуда не спешить.

– Дело в том, что я сам накручивал себя по этому поводу – что помощь попавшему в беду незнакомому человеку теперь выглядит со стороны чем-то меркантильным, что совершают лишь с эгоистичной целью.

– А разве не так? Разве у тебя ни разу не возникла мысль воспользоваться обстоятельствами?

Моя речь обычно изобиловала книжными выражениями – дурная привычка, сохранившаяся с учебы. «…Меркантильным, что совершают лишь с эгоистичной целью…» Кошмар. Только со стороны понятно, как дико это звучит. Будто чиновник читает речь, смысл которой – не ответить на вопрос, а запутать спросившего. Жанна разговаривала проще, но она подстраивалась под собеседника. Уверен, что только со мной у нее выскакивали все эти «возникла мысль воспользоваться обстоятельствами» – чтобы говорить на одном языке. Так в разговоре с выходцами с Кавказа машинально повышается тон и четче произносятся слова, а где-нибудь в глубинке Костромской или Вологодской области хочется заокать вместе с окружающими.

Я плеснул в Жанну веером брызг. Она увернулась, колыхнув водную поверхность сахарными островами, через борт хлобыстнуло волной.

– Скажешь, что предложил попавшей в сложную ситуацию симпатичной девушке помыться, привести одежду в порядок, отдохнуть, выпить чаю и прийти в себя – и все это из чистого альтруизма?

– Безусловно.

Я не понимал, как может быть иначе. А собеседница, положив ладони поверх выпиравших из воды коленей и глядя прямо в глаза, не соглашалась. То ли действительно так считала, то ли подтрунивала.

– Это обычное сочувствие, которого в нашем мире становится все меньше и меньше, – объяснял я не верившей в мои чистые помыслы притягательной негоднице. – У человека стряслась беда. Человеку требовалась помощь. Я вызвался помочь в меру возможностей. Что неправильно?

– Все правильно. – Ответный водяной веер оказался неожиданным и попал мне в рот. Жанна рассмеялась. – Только в очередной раз отмечу, что ты – мужчина в расцвете сил, а облагодетельствованный тобою человек – роскошная красавица!

– Но разве красавица – не человек? И разве мужчина – всегда только охотник, который ищет новой добычи, этакий озабоченный самец, не думающий ни о чем, кроме всемерного удовлетворения своей плоти?

Вместо ответа Жанна плюхнула руки вглубь водной глади, нащупала предмет разговора и через несколько бесподобных секунд игриво вопросила:

– Это – эксперимент. Ты можешь сейчас думать о чем-нибудь постороннем?

Меня так просто не сломать. Я гордый и не такой как все, к сожалению. Сожаление, понятно, выражаю по поводу, что именно все другие не соответствуют моим стандартам.

– Давай спросим по-иному.– Я довольно невежливо отстранился. – Что ты сделала бы на моем месте при аналогичном… то есть, прости, противоположном раскладе? Ага, задумалась? Чувствуешь, что ответ как бы на виду, а что-то внутри сразу ответить не дает? Вот и суммирую: прогнил наш мир, если помощь страдающему вызывает столько раздумий и внутренних противоречий. Хирург ему нужен, чтобы вырезать раковую опухоль недоверия и равнодушия.

Зря я углубился в этот спор, зря затеял неуместную риторику. Девушка явно заскучала. Но у нее проснулся новый интерес:

– Ты видел меня тогда в ванной? – Ее глаза искрились шаловливым задором. – Скажи честно: видел?

– Ну… – замялся я.

Тонкие ножки резко стукнули с обеих сторон по моим:

– Только честно!

Пришлось опустить лицо:

– Видел. Случайно. Я принес полотенце и халат, протянул, позвал, а ты не слышала.

– И как я тебе показалась?

– Нет слов, – искренне признал я, не вдаваясь в подробности.

– Что при этом думал?

– Честно? Боялся напугать. А то: в чужой квартире, с незнакомым мужчиной с неизвестными намерениями…

– Ой-ой-ой, такими уж и неизвестными, – хихикнула Жанна.

Мне был ненавистен юмор такого рода. Я гнул свое:

– Не хотелось даже думать, в каком виде выставлю себя, как бы терявшего с этого момента отстраненную роль хозяина, которому нет дела, кому помогать – попавшему в беду горемыке-старику или такой вот сексапильной молодой девушке.

– Потому что сексапильная девушка может отблагодарить? – снова хохотнула партнерша.

– Именно. Меня бил озноб от мысли, что ты решишь, будто я – такой.

– Ты не такой, – со всей ответственностью произнесла Жанна и взяла мои руки в свои. – Когда я тебя потом сознательно провоцировала, ты не повелся.

Плюшевые ладошки поднялись с моих и погладили лицо. Потом переползли на плечи. Потом…

– Кстати, еще один момент насчет того дня. А то, что я случайно забыла, оно…

Жанна замерла на полуслове.

– Ты что-то у меня забыла?

– Нет, ничего. Видимо, перепутала.

– Ты никогда ничего не путаешь. – Я почувствовал, что меня собираются обмануть. – Выкладывай. Что ты у меня забыла?

Губы девушки растянулись в глупой, но очаровательной улыбке:

– Трусики.

Оп-па.

– Где?

– Кажется, под комодом, – рассеянно пожала плечами Жанна.

Вот так так. Чужие женские трусики у нас дома… а Людмила ничего не сказала. Не найти не могла, она последние дни помешалась на чистоте. Почему же?

Получается – приберегала в качестве козыря? Зачем? Единственный ответ – имела грешки более значительные и этими вот трусами хотела прикрыться, если бы я вывел ее на чистую воду.

Черт подери, лучше бы не знал.

– Забыла, говоришь? – Я резко отодвинулся.

Жанну это не смутило.

– Дурачок. – Она снова придвинулась. – Ты же мне сразу понравился. Твои галантность, стеснительность, принципиальность… А разговор о браке – помнишь? «Именно брак – счастье, а не что-то иное, чего все ищут, но все равно не находят…» Ты сразил меня наповал. И покорил. Сразу. Обычно мужчины не думают так о браке, но именно это – истинно по-мужски. Даже больше, чем по-мужски, если считать, что мужчина – не разовый озабоченный самец, а герой и защитник.

– А вот это… кошечкой… Тебя шеф попросил?

Лицо Жанны застыло и побагровело.

– Прости. – Я прижал к себе ее напрягшееся до твердости металла тело.

Оттаяла Жанна только после долгих усилий с моей стороны.

Но на вопрос так и не ответила.

Она больше никогда не приходила ко мне. Но это не значит, что отношения прекратились, и встреч больше не было. Наоборот. Они были редки, происходили всегда второпях, на ходу, на бегу, урывками…

Мы оба были очень занятыми людьми.