Читать книгу Петралаши, или Смешная книжка для отдыха - Петр Пинских - Страница 3

Почему именно эту историю, хотя она совсем не смешная, я решил рассказать в самом начале? А чтобы подчеркнуть, что действительно, далеко не каждому смертному с неба на голову иконы падают. Мало того, если бы не эта икона, вернее, иконка…

Но все по порядку. Случилось это в той самой Киргизии, и в те самые трудные времена, когда зарабатывать можно было, только где придется и как придется. В том числе, с помощью сбора цветных металлов. Самый крупный пункт приема металлолома в Бишкеке – столицы Киргизии, располагался на территории бывшей, тоже крупной в прошлом, автобазы. Территория огромная, почти пустырь.

Машину свою я оставил в центре этого «пустыря» (никаких зданий высотных вокруг). После того, как получил деньги за сданный металлолом, направился прямо к ней. И только протянул руку к двери, как вдруг, – «Хрясь!». Что-то небольшое и круглое, сверху вниз, уж очень больно чиркнуло по затылку и покатилось в снежно-грязную кашу. (Был конец Марта на дворе).

Кряхтя и шипя от боли, я поднял это грязное и круглое (величиной с монету, но значительно толще) и со злостью швырнул в машину за спинку сиденья.

Уже потом, приехав на «пятак» и внимательно рассмотрев это, понял – изображение какого-то святого, впаянное в пластмассовый корпус, под стекляшкой.

Атеистом я никогда не был, но и религиозным фанатиком – тоже, хотя, в свое время, «перетерся» почти через все распространенные религиозные конфессии. Нашу православную Церковь, честно говоря, любил не очень. Особенно – Батюшек наших. Потому, в ликах святых разбирался слабо. Вернее, совсем не разбирался. Обратился за помощью к торгующим рядом старушкам.

Что тут началось! Галдеж, споры… одни говорят: это – икона Николая Чудотворца, другие – икона Николая Угодника. За «космы» друг дружке цепляются, толкают друг друга, орут…

Мне почему-то ближе был Чудотворец. – Почему Угодник? Кому он угождал? – Позже узнал, что это – один и тот же святой.

Самое интересное случилось потом, через месяц. А в течение месяца я небезуспешно изучал «житие» Николая. В пластмассовом корпусе иконки просверлил отверстие, повесил ее на цепочку, и стал носить у себя на груди. (С неба же упала все-таки, и не на кого-нибудь, а на меня!).

И в это же самое время с геометрической прогрессией надвигалось на меня совсем уж… нехорошее. Грозя онкологией. (При норме – четыре единицы, анализ PSA достиг – уже, 15-ти). Срочно нужно было удалять предстательную железу. Делать операцию в Республиканском онкологическом центре, куда меня направляли, я не стал (отношение там к пациентам, как к… уже потерянным). Обратился в частную клинику, где по сей день практикует профессор М-в. Операция была назначена на ночь 29 апреля. Вот, тут-то все и случилось.

В клинике этой, как бы – поточная линия. Конвейер. Днем пациентов оформляют, готовят, а ночью профессор М-в, их уже оперирует. По четыре-пять человек за ночь.

Где-то около полуночи меня раздели, укутали в черный балахон (жуть!) и привели в операционную – какое-то подобие гестаповского бункера. Кругом на самом видном месте хирургические инструменты: режущие, колющие… медицинская аппаратура, а посередине – две, застеленные желтой клеенкой, кушетки. Медсестры и медбратья – в таких же, клеенчатых фартуках.

На одной кушетке готовят к операции меня, на другой – какого-то, совсем уж древнего вида деда. Раскутали меня из черного балахона, «ширнули» в вену иглу со шлангом от капельницы, чего-то еще делают. На мне – лишь эта иконка с ликом Николая Чудотворца.

Пытаюсь выяснить: какую анестезию они собираются применить? Я ведь тогда и понятия не имел, что они мне в вену… уже капают наркоз. (Что на тот момент мне, категорически, нельзя было делать).

Тут заходит еще одна медсестра, кладет на кушетку рядом со мной бумаги, вроде как, медицинскую карточку. Рукой – хвать, за иконку. И ко мне – с восклицанием:

– Ой, какая чудесная иконка!

А я улыбаюсь… вроде как, под «кайфом» уже. Язык заплетается. Смотрю на иконку и начинаю рассказывать, как она мне на голову упала. А краем глаза, угловым зрением, вижу: в бумагах, что лежат рядом со мной… не мой диагноз! Не моя — фамилия! Каким-то неимоверным усилием воли удерживаю на увиденном взгляд, и внимательно еще раз читаю: «желудок»… «язва»… «Иванов»…

Уже совсем одеревеневшим языком успеваю, все-таки, кое-как промямлить:

– Моя фамилия Пи-ински-и-их…

Очнулся под утро в палате. Пощупал живот: нигде ничего нет, ничего не разрезано. А руки – все в синяках, кругом следы от проколов медицинскими иглами.

Оказывается, во время оформления меня перепутали с тем самым дедом. И ему чуть было не удалили простату, а мне – язву желудка. Вернее, чуть было не отправили нас обоих «на тот свет». Меня из полного наркоза уже б точно не вывели. (Чуть-чуть успели накапать, и то: организм еле-еле промыли.) А если б…

«Дедок» тоже скончался б от язвы. Только чуть позже.

«Шум» я не поднимал. И родственники – тоже. Операция была необходима сверхсрочно, а тут – разборки, то да се… Правда, и без нас кое-кого на следующий день уволили.

Главное, через ночь меня все же, как надо прооперировали, очаг локализовали, все обошлось. Что, еще нужно?

А в церковь, теперь я стал заходить чаще. Не только на Крестины, как бывало раньше. Всегда ставлю свечку перед иконой Николая Чудотворца и мысленно благодарю его за свое, поистине чудесное спасение. Ведь, если б не эта иконка, которая упала на меня из… НИОТКУДА!

…Ну, нет там вокруг никаких высотных строений или конструкций…