Читать книгу ВЫБОР. Невидимая Связь - Пиер Мартен - Страница 4

«Два часа», – напомнила я Зейну, подъезжая к магазину Dick’s Sporting Goods. На Торговый центр можно было потратить не более двух часов, но если я буду идти достаточно медленно, то смогу как то растянуть это время.

«Три», – сказал Зейн, отстегивая ремни.

«Два или ты идешь домой пешком», – настаивала я. Он улыбнулся, зная, что я не выполню свою угрозу.

«Я позвоню тебе через два», – сказал Зейн и быстро ушёл, прежде чем я успела уточнить время. Он позвонит мне через два часа и попытается засечь время. Я вздохнула и поехала на другую сторону торгового центра, чтобы припарковаться рядом с магазином Macy’s. В их обувном отделе были сапоги, на которые я положила глаз. Если бы они ещё были в продаже, это могло бы сделать поездку стоящей. Мама ни за что не откажет мне, если я буду возить Зейна.

В магазине не было покупателей, и я направилась в обувной отдел. Было приятно бродить по проходам, не уворачиваясь от колясок и сумок. Я быстро нашла сапоги, коричневые кожаные, с латунной пряжкой, удерживающей мало полезные кожаные ремешки над лодыжкой. Это были высокие сапоги, которые отлично смотрелись бы с моими юбками. Мне понравились линии и то, как они облегают мое тельце. Ценник в 260 долларов был больше, чем мама могла быпозволить, по крайней мере, без дня рождения или Рождества.

«Тебе бы они очень пошли», – услышала я сзади себя. Я узнала голос Саманты и повернулась с улыбкой.

«Да, думаю так и есть, не так ли?» согласилась я. Саманта кивнула. Я сдержала улыбку, хотя её рука была переплетена с рукой Джина. Я была разочарована, что она была не одна. Я ненавидела свою ревность. «Привет, Джин».

«Привет, Тигс», – сказал Джин, откидывая свободной рукой свои русые волосы с глаз. У него было одно из тех точеных лиц, которые я не могла назвать красивыми. Я знала, что он не уродлив и не среднего роста, просто что-то было не совсем правильно с симметрией.

«Сейчас я немного превышаю свой бюджет», – добавила я, положив ботинок обратно на стол. «А вы оба, тоже делаете покупки?»

«Нет, просто гуляем», – улыбнулась Саманта. Джин странно посмотрел на неё, словно не понимая. Я видела, как Саманта сильно сжала его руку. Его лицо стало спокойным, и он оставил её в покое.

«В каком платье пойдёшь на выпускной?» спросила я. Саманта не хотела напоминать мне, что я осталась без пары.

«В смокинге», – почти печально ответила Саманта. Я любила и ненавидела её одновременно. В её тоне не было жалости, это было сожаление. «Так ты покупаешь сапоги?» – спросила она, пытаясь сменить тему.

«Нет, я сегодня шофёр», – ответила я, – «Зейн где-то здесь бегает».

«Разве у него ещё нет прав?» спросил Джин. Он отпустил руку Саманты, что, как ни странно, заставило меня почувствовать себя немного лучше.

«Ещё пять месяцев», – ответила я, качая головой, – «Потом нам придется делить машину, так что я не уверена, что с нетерпением жду этого».

«Послушай, – сказал Джин, – мы не знаем, что нам делать. Если у тебя есть немного времени, может быть, ты могла бы помочь». Его глаза были честными, хотя Саманта выглядела нерешительной. «Мне бы не помешало ещё одно мнение», – добавил Джин, посмотрев на Саманту, а затем на меня. Я не была уверена, хочу ли я участвовать в выборе смокинга Джина. Быть третьим лишним было непривлекательно.

«У тебя всегда был лучший вкус, чем у меня», – сказала Саманта. «Нам бы не помешала помощь». В её голосе звучала искренняя мольба. У меня было целых два часа, чтобы убить время.

«Вы уверены, что я не буду мешать?»

«Нет, если ты хоть что-то знаешь о смокингах», – сказал Джин.

«Пожалуйста», – сказала Саманта. Она улыбнулась и посмотрела на меня так, как могла понять этот взгляд только я. Это был не взгляд «заблудившегося»; это было её лицо «пожалуйста, походи со мной».

«Ну, – сказала я, – я не уверена, что знаю, что модно, но я могу наложить вето на собак». Джин улыбнулся и кивнул головой. Саманта схватила меня за руку и потянула к выходу. По крайней мере, я не собиралась весь день погрязнуть в жалости к себе.

По дороге в магазин мы обсуждали тест мистера Причарда по математике. Все были согласны, что он был слишком сложным и содержал задачи, которые мы никогда не обсуждали на уроках. Мистер Причард был помешан на математике и считал, что весь мир любит её так же, как и он. Он всегда носил галстук-бабочку и начинал день словами: «Дамы и господа, добро пожаловать в мир чисел». Добро пожаловать в ад», – подумало бы большинство из нас.

«Ему придётся изгибаться», – сказал Джин, больше пытаясь убедить себя, чем нас. Родители Джина заставляли его посещать AP-классы. И он всегда старался держать высоко голову.

«Всегда есть кто-то, кто разрушает кривую», – сказала Саманта, затем повернула голову. «Не так ли, Калеб?». Я повернулась и увидел Калеба Макгуайра, который шёл примерно в пяти шагах позади нас. Его лицо окрасилось в десять оттенков красного, пока он силился что-то ответить. В учёбе Калеб был великолепен. В социальном плане ему не хватало присутствия сильного. Я могла сказать, что Саманта, обращаясь к нему, причинила ему почти физическую боль.

«Я напортачил с дополнительным заданием», – защищаясь, сказал Калеб. Его вороные волосы небрежно свисали над ушами, как будто он пытался отрастить их длинными. Часть волос с левой стороны была перекошена, и по ней переплетались выбившиеся пряди.

«Ты испортил кривую?» зловеще спросил Джин. Я удивился, когда Калеб не вздрогнул. Я не знала его хорошо, но полагала, что он будет ёжиться рядом с таким высоким человеком, как Джин. Калеб играл на скрипке в школьном оркестре. Джин – в баскетболе и легкой атлетике.

«Возможно», – твердо ответил Калеб, – «Я не могу бросить мяч, поэтому я проваливаю тесты». Я была удивлена его позицией. Она не была угрожающей, но она была как стена. Он не собирался отступать перед словами Джина. Калеб был моего роста, примерно на голову ниже Джина.

«Туше», – засмеялся Джин. Калеб расслабился и улыбнулся. Я услышал, как Саманта выдохнула. Она не была уверена в том, как отреагирует Джин. «Ты знаешь что-нибудь о смокингах?» спросил Джин.

«Примерно столько же, сколько о том, как окунать мяч», – признался Калеб.

«Что ж, – сказала Саманта, – ты всё равно можешь присоединиться к нам. Это избавит тебя от необходимости следить за нами».

«Я не следил», – защищался Калеб. Его лицо снова стало красным.

«Пойдем, – сказала я, – составь мне компанию. Я не хочу чувствовать себя третьим лишним». Калеб не входил в круг моих друзей, но его твердость поражала меня, и я хотела, чтобы Саманта перестала его дразнить. Не думаю, что он смог бы устоять против женщины. Он сразу же просветлел и согласился. Мне показалось, что его улыбка была больше, чем следовало. Мы всего лишь шли за смокингом.

«Итак, – сказал Джин, когда мы вчетвером снова были в движении, – когда мы собираемся встретиться с этим парнем из колледжа? Я слышал, он играет за Нотр-Дам». Настала моя очередь краснеть.

«О чём ты говоришь?» спросила Саманта. Она посмотрела на Джина, потом на меня в замешательстве. Я вздохнула.

«Я слышал, что парень Тиган учится в Нотр-Даме», – ответил Джин Саманте. Саманта посмотрела на меня, вероятно, удивляясь, почему я никогда не говорила ей об этом.

«Я слышал, что он запасной левый защитник», – добавил Калеб.

«Нет никакого парня из колледжа», – сказала я, – «Зейн придумал это, и это стало известно всем». Странно, но Калеб снова улыбнулся. Я отвернулась от него, не понимая, почему он считает мою откровенность юмористической.

«Зачем ему это делать?» спросила Саманта.

«Потому, что Мейсон Кроуфорд спросил его, есть ли у меня пара на выпускной», – ответила я.

«Он придурок», – сказала Саманта. Я кивнула.

«Зейн не знал, что делать, поэтому он придумал парня здоровее Мейсона», – сказала я. Джин засмеялся, а Саманта ударила его по плечу.

«Почему ты мне не сказал?» потребовала Саманта у Джина.

«Вы, ребята, как лучшие друзья, – защищался Джин, – я думал, что узнаю последним». Саманта повернулась ко мне.

«Я узнала только по дороге сюда», – сказала я, пожав плечами.

«Вот почему никто не пригласил тебя на бал», – сказала Саманта, придвигаясь ближе ко мне. «Боже! Я уже начала думать, что все парни просто глупые».

«Я могу бросить эту жестокую женщину», – сказал Джин, потирая руку, по которой его ударила Саманта, – «и проводить тебя на выпускной». Саманта стояла лицом ко мне, отвернувшись от Джина. Я могла видеть улыбку на её лице, но Джин видел только неподвижность.

«Я шучу, Сэм», – умолял Джин. Саманта повернулась и показала ему свою улыбку. На секунду я подумала, что они собираются устроить какую-то мужественную публичную демонстрацию. Вместо этого он протянул руку, и она взяла её. Я догадалась, что так они прощают друг другу всякие мелочи.

«Магазин за углом», – сказал Калеб, указывая дорогу. На его лице всё ещё была странная ухмылка. Было немного не по себе, но мы всё равно последовали его примеру.

Мы все были заняты разглядыванием манекенов, пытаясь представить себе смокинги на Джине. Весь обслуживающий персонал, казалось, был занят в данный момент. Саманта не выглядела довольной тем, что видела, а Джин был совершенно не в своей тарелке. Я смогла отказаться от нескольких фасонов, но не могла определиться с остальными.

«Какого цвета твоё платье?» неожиданно спросил Калеб. Его взгляд переместился на Саманту, которая удивилась его вопросу.

«Белое», – ответила Саманта, – «Кажется, они назвали его цветом шампанского». Калеб кивнул и пошел дальше по проходу, как будто эта информация имела значение. Он был занят вдоль вешалки, пока остальные пытались не выглядеть глупо. Я и не подозревала, как много здесь фасонов. Саманта указывала на определенные модели, а Джин покорно пожимал плечами.

«Вот, – сказал Калеб, протягивая Джину набор вешалок с одеждой. Меня снова поразила его уверенность. Я ходила с ним в школу много лет и никогда не знала, что у него есть индивидуальное мышление. Конечно, я никогда раньше не проводила с ним время. Джин пожал плечами и отнес одежду в примерочную.

«Я думала, ты ничего не знаешь о смокингах», – тихо заметила я Калебу. Саманта стояла через три вешалки, всё ещё завороженная количеством выбора.

«Я знаю всё, что нужно знать о том, как бросать мяч, – прошептал Калеб, – просто я недостаточно высок для этого». Я прикрыла рот рукой и сдержала смех. Он снова удивил меня. Оркестровый ботаник с чувством юмора.

«Куда ты собираешься поступать после окончания школы?» спросила я, придвигаясь ближе. Его юмор уменьшил мое личное пространство. Калеб становился одним из тех удивительных людей, которых не прочь было узнать получше.

«Не уверен», – сказал Калеб, делая шаг в сторону под предлогом осмотра смокинга на вешалке. «Меня приняли в Массачусетский технологический институт, но родители хотят, чтобы я поступил в Стэнфорд». Мои глаза расширились. Я не знала, что он настолько умен. Я не думала, что кто-то в нашей школе учится в таких учебных заведениях.

«Ничего себе», – это все, что я смогла сказать. Калеб пожал плечами.

«Я бы предпочел Северо-Западный», – вздохнул Калеб. «Я люблю скрипку больше, чем математику, и у них потрясающая программа». Он посмотрел на меня, и я увидела грусть в его глазах. «Мои родители видят только знаки доллара».

«Ты им рассказал?» спросила я, более заинтересованная, чем должна быть заинтересована та, кто едва его знает.

«Да», – ответил Калеб, кивнув. По его лицу было видно, что родителям не понравилась эта идея. Мне не понравилась эта отставка.

«Знаешь, – сказала я, сбавив тон, – мне кажется, я никогда не слышала, как ты играешь. То есть, я слышала оркестр, но никогда только тебя».

«Я играю в субботу», – сказал Калеб, – «меня пригласили Smooth Gliders». Он посмотрел на меня с опаской. «Ну, по крайней мере, их саксофонист».

«Ты имеешь в виду за деньги?» спросила я. Я не знала, что он настолько хорош.

«Не в этот раз», – улыбнулся Калеб, – «хотя я играл на свадьбах и других мероприятиях». Он гордился своей музыкой и это было слышно в его голосе.

«Значит, ты просто джемовал с ними или что-то вроде того?»

«Типа того, – ответил Калеб, повернувшись ко мне, – Том, саксофонист, выступал на музыкальном семинаре, который я посещал в прошлом году. Он сыграл что-то, что меня очень зацепило». Он глубоко улыбнулся. «Знаешь, когда песня просто захватывает тебя?». Я кивнула, прекрасно понимая, что он имеет в виду. «Ну, это была незавершенная работа, и мы с Томом импровизировали над ней вместо того, чтобы обедать». Калеб захихикал, вспоминая. «Я как будто знал, куда пойдет мелодия. Скрипка и саксофон – очень странная пара, но это сработало. С тех пор мы обмениваемся электронными письмами».

«Ты собираешься сыграть её для публики?».

«Конечно, – сказал Калеб, – музыка ведь для ушей. Чем больше, тем лучше». Я не могла и представить себе, что выйду на сцену и буду выступать перед публикой. И снова его уверенность произвела на меня впечатление. «Это всего лишь дополнительная партия, ничего особенного, но будет весело играть с профессионалом».

«Вау», – снова сказала я. Я считала Калеба ниже меня по социальной шкале. Теперь я задумалась, а не была ли я ниже его. Средняя школа заканчивалась, и обычная сортировка быстро распадалась.

«Если ты хочешь послушать», – сказал Калеб, его голос слабел по мере того, как он говорил, – «я могу предложить тебе место».

«Конечно», – согласилась я, – «а я могу пообещать тебе хотя бы одну овацию». Прошло много времени с тех пор, как мои слова радовали кого-то вне моей семьи. Его лицо засветилось, и он встал во весь рост.

«Хорошо, – сказал Калеб, – дай мне свой номер, и я отправлю информацию, когда вернусь домой». Я давала ему свой номер, когда Джин вышел из раздевалки.

«Чёрт», – сказала Саманта слишком громко. Брови Джина приподнялись при этих словах. Он повернулся к зеркалу с тремя панелями.

«Чёрт», – повторил Джин. Он выглядел просто красавцем, даже если брюки и нуждались в переделке. Это был черный пиджак с двумя пуговицами, коротко обрезанный у бедер. Шокирующую белую рубашку с остроконечными воротничками скреплял галстук-бабочка цвета шампанского. Между рубашкой и пиджаком был жилет цвета шампанского с четырьмя пуговицами. Я не думаю, что Джин когда-либо выглядел так хорошо.

«Ты, мой друг», – сказал Джин Калебу, – «мой новый лучший друг».

«Он выглядит очень хорошо», – сказала я. «Может, тебе стоит бросить Саманту».

«Закрой свои глаза, девочка», – сказала Саманта, быстро подойдя к Джину. «Этот – мой». Это был первый раз, когда я увидела, что щеки Джин окрасились. «Мы будем так хорошо смотреться вместе», – продолжала Саманта, проводя руками по пиджаку. Её счастье было заразительным. Я искренне улыбнулась ей, когда моя идиотская ревность наконец отошла на второй план.

«Я чувствую себя агентом 007», – улыбаясь, сказал Джин.

«Подбери шелк для карманов», – сказал Калеб, двигаясь вперед.

«Что?» спросил Джин.

«Носовой платок, – уточнил Калеб, – он торчит у тебя из кармана. Знаешь, как у агента 007». Джин рассмеялся, а Саманта кивнула в знак согласия. Прошёл ещё час, прежде чем с Джина сняли мерки и заказали смокинг с карманным шелком для выпускного бала. Калеб ушел в самый разгар. Я чувствовала, что он думает о том, что его приглашают в нашу группу. Я не хотела, чтобы он чувствовал себя неловко, поэтому не стала его отговаривать. Я только напомнила ему, чтобы он написал мне подробности своего концерта.

«Ты назначила свидание математику?» – удивленно спросила Саманта.

«Не называй его так», – быстро сказала я. Возможно, слишком быстро.

«Извини».

«Это не свидание», – уточнила я. «Он играет в настоящей группе, поэтому я сказала ему, что приду поддержать его».

«Ну, у него и правда прическа в стиле Битлз», – засмеялась Саманта.

«Прекрати», – сказала я и засмеялась вместе с ней. Это была правда.

«У него хороший вкус в одежде», – сказал Джин, придвигаясь к нам.

«У него он есть», – сказала Саманта, беря Джина за руку. «Я думала, он ничего не знает о смокингах».

«Примерно столько же, сколько он знает о бросках баскетбольных мячей», – сказала я, пряча улыбку.

«Ну, я у него в долгу», – сказал Джин. «По крайней мере, на выпускном балу я не буду выглядеть как болван».

«Ты будешь со мной», – похвасталась Саманта. «Уже одно это устранит всякую придурковатость». Я рассмеялась громче, чем следовало.

Как по часам, Зейн позвонил в назначенное время и выпросил у меня ещё один час. У меня было хорошее настроение, поэтому я согласилась. Было приятно ощущать, как мама и папа выражают одобрение по поводу счастья Зейна. Иногда это не было уж так неприятно.