Читать книгу На руинах мира - Полемий Бес де Поль - Страница 5

«Ограниченность»

Ночью никто не сумел уснуть. Старик не смог уговорить девочку даже лечь на приготовленную для нее постель из сухих веток, которую он накрыл собственным плащом. Оказавшись здесь, на улице, она уже не смогла терпеть и стала ловить насекомых, копаться в траве, бегать, смеясь. Хотя бы, удалось объяснить ей, что отходить от костра опасно. Но силой заставлять малышку спать, старик не решился. Похоже, взаперти ее продержали долго, раз девочка с таким задором бросилась играть.

Фирсэт сел у костра и стал наблюдать за ребенком. Он уже сейчас заметил, насколько хорошо девочка ориентируется в темноте, где, вдали от пламени костра, скупого на свет, она легко поймала одного жучка, другого, третьего. Впрочем, старик никогда не разбирался в этих мелких существах настолько хорошо, чтобы различать их. Для него все насекомые выглядят одинаково. Единственное, что паука он, конечно, узнал, и тихо попросил девочку, боясь разбудить лежащего неподалеку Лешу, больше таких не ловить, объяснив, что для нее это может быть опасно. Кивнув, девочка тут же убежала резвиться дальше.

Но и мальчик, несмотря на то, что пролежал всю ночь с закрытыми глазами и почти не шевелясь, так и не смог за все это время провалиться в сон. Онемев, он просто ждал, надеясь, что вот-вот уснет и к утру забудет то, что видел. Но мысли не успокаивались. Он постоянно возвращался, снова и снова, в тот домик в своем воображении. Снова шел по узкому, сырому и темному лазу, попадал в комнату, где на земле, залитой кровью, валялись трупы с отвратительными, страшными лицами. Они запомнились в мельчайших деталях, как назло, а теперь оживали в памяти.

Когда же его воспоминания добирались до последней комнаты, до той, где сидела взаперти девочка, то начинало казаться, словно это он, словно Леша заперт в ней, вынужденный смотреть сквозь широкие щели на стонущего несчастного, подвешенного на стене. В такие моменты он уже начинал засыпать, но от ужаса, сдавливающего сердце, немедленно открывал глаза. После чего, все опять повторялось. И так до самого утра.

Старик приготовил завтрак и разделил мясо и овощи, которых натаскал из домика, поровну между всеми тремя. Сам он, похоже, не особенно проголодался. Фирсэт съел только половину из того, что себе приготовил, а остальное предложил девочке, голодной и с, кажется, бездонным желудком. Леша же просидел, склонившись над мясом, пожалуй, около получаса.

– Поешь. – Отвлек старик, заметив, что мальчик сидит почти не двигаясь, только разглядывая содержимое миски. – Скоро нужно выдвигаться. Нам нужны силы.

Леша поднял взгляд. В нем затаилась какая-то странная злоба, сильная и беспричинная, такая, которую мальчик не мог удержать. Он встал, ничего не говоря, и ушел к реке. А умывшись, придя обратно, задумал уже сказать, что не собирается есть, как вдруг обнаружил, что эта маленькая проблема разрешилась и без его участия: девочка с удовольствием слопала и его порцию.

Начался новый день. Тучи немного расступились. А такое бывает совсем нечасто. Обычно, даже летом здесь серое небо. И никто не знает, есть ли на Земле еще такое место, где светит солнце. С тех пор, как Фирсэт выбрался из бункера, заваленного кусками бетона, он до сих пор провел под ласковым светом звезды, пожалуй, несколько дней, если сложить каждое мгновение, когда случайно лучик пробивался сквозь плотную стену туч и падал на его измученное, грязное лицо. Бывает, тучи иногда расступаются, но так редко, что уже через несколько дней начинаешь сомневаться, не привиделось ли.

Пришлось идти медленнее, чем ожидалось. Впрочем, Леша этому не обрадовался, ему, похоже, больше других хочется скорее уйти как можно дальше и он так и не говорит даже слова. Да и ход замедляется из-за девочки.

Едва наступило утро, и начало светлеть, как малышка начала щуриться, а теперь и вовсе закрыла глаза, ухватившись за старика, и плетясь за ним. Видно, давно она не бывала на свету, раз ее глаза не могут теперь к нему привыкнуть. В конце концов, чтобы хоть как-то ускорить ход, старик решился поднять ее на руки и девочка тут же уснула, стоило пройти, держа ее, всего несколько метров.

Обычно, мальчик идет где-то рядом или позади, приставая к Фирсэту с расспросами, требуя рассказать еще о том, каким мир был раньше. Но сегодня он ведет себя необычно. Хотя, нет нужды узнавать у него причину этой перемены, ведь, о ней старик вполне может догадаться. Так что он ничего не говорит, хотя Леша идет, опережая спутников на полсотни метров.

От жары старик весь вспотел. Он тяжело дышит, пьет много воды, но не останавливается и не окликает мальчика, хотя тот и держит высокий темп, даже не оборачиваясь, чтобы удостовериться, не ушел ли слишком далеко вперед. Еще девочка на руках, спит так безмятежно, как Фирсэт спал, наверное, только в детстве, когда еще не знал, какая судьба ему уготована. Он иногда встает на колено, чтобы достать компас и узнать направление, но потом встает, не делая привалов, и идет дальше. Можно только удивляться, насколько он вынослив. Леша же поглощен собственными мыслями и злобой, причина которой слишком сложна, чтобы он мог ее самостоятельно объяснить.

Уже ночью он начал сердиться от недосыпа. Едва начиная проваливаться в сон, он оказывался в том домике, запертым в дальней комнатке, начинал слышать жуткий стон и тут же открывал глаза, чтобы убедиться, что все это только мерещится. К утру же злость не прошла, а лишь усилилась. Еще эта девчонка. Как она вообще, думается, может так беззаботно дрыхнуть? Разве ей все равно, что у нее под носом, в соседней комнате, происходили все эти ужасы? Особенно злит, что она без спросу съела Лешин завтрак. Конечно, он не хотел, не мог есть. Да и, это старик, наверное, разрешил, но почему-то от этого не легче.

Мальчик идет вперед и намеренно не оглядывается. Просто так, не пытаясь себе это как-то объяснить. Впрочем, больше всего он сердится совсем не на старика, не на девочку, и даже не на тех гадов, которых Фирсэт вчера лишил возможности топтать землю. Больше всего он злится на самого себя. То думает, что нужно было настоять в первую же ночь пробраться в домик, то решает, что и вовсе мог бы сам все сделать, только и надо было выпросить у старика оружие и пойти туда, задать этим…

Но, что теперь гадать? Нужно идти и уже ничего не сделаешь. Это и злит больше всего. Ничего не понятно. Не ясно, как нужно было вести себя тогда и как нужно сейчас. И все время перед глазами этот несчастный, все время кажется, что ладонь еще пульсирует от отдачи, словно Леша только что держал в руках пистолет.

К вечеру он ничуть не успокаивается. Но удается пройти много. Даже дойти до леса за полем, поросшим высокой, желтой травой. У кромки, мальчик останавливается ненадолго, передохнуть, но слышит приближающегося старика, а когда замечает, что девочка все еще спит у него на руках, то опять начинает злиться, поднимается и уже готовится идти дальше.

– Пс! – По-возможности тихо зовет старик.

Мальчик не реагирует. Хотя, он слышит, просто не хочет обернуться, вокруг точно нет никого, он только что оглядывался.

– Эй! – Полушепотом зовет Фирсэт, но уже чуть громче.

– Ну чего? – Громко, бес страха и сомнений, спрашивает мальчик, выпрямившись и обернувшись.

Он видит, как лицо старика изменяется, как тот поднимается с колена и подходит, сурово глядя на мальчика. А, приблизившись, он, переложив девочку на плече, ударяет мальчика по спине ладонью, рассерженный не на шутку.

– Молодец, остолоп. – Говорит старик и указывает в сторону, где из леса выскочило какое-то крупное животное, каких Леша раньше и не видывал. – Нам бы его на целую неделю хватило.

Под одеждой от удара даже остается красный след. Но за это совсем не обидно. Там, в высокой траве, скачет, быстро удаляясь, какое-то невероятное животное. Оно похоже на кролика, но только с шеей подлиннее, с длинными, тонкими ногами и с ветками, торчащими прямо из головы. Если бы только у мальчика было нормальное детство, в котором у него была бы возможность познакомиться со всем невероятным разнообразием животного мира, то он бы не замер сейчас с открытым ртом, глядя на простого оленя. Но зато, это напоминает ему одну важную деталь, а именно то, что далеко не все еще, что знает старик, известно и мальчику. Как-то и злиться сразу уже не хочется, даже и не можется.

Фирсэт успел свалить на землю мешок, сгрести ногой какие-то ветки и траву, постелить на них плащ и уложить девочку, не спешащую просыпаться. Леша прошел мимо, словно не собирается остановиться.

– Далеко идешь? – Интересуется старик негромко, видимо, стараясь не разбудить девочку.

Но мальчик ничего не отвечает. Отходит немного дальше, заваливается на бок и поворачивается к Фирсэту спиной.

– Иди, расставь силки и капканы. – Велит старик.

Но Леша и сейчас безразличен. Он понимает, что ни к чему злиться, что это глупо и бессмысленно, но ничего не может с собой поделать. К тому же, обидно, оттого, что теперь щиплет спина от хлесткого удара широкой ладони. Наверное, старик теперь еще сильнее разозлится, так думает мальчик, наверное, подойдет и даст еще разок. Редко он такое себе позволяет, но может иногда. После такого всегда не получается отвязаться от мыслей, что совершил серьезный проступок. Только злишься от этого сильно, кажется, будто старик забирается в голову и начинает рассказывать про то, что надо было так и надо было эдак.

Но угадать не получается. Фирсэт подходит ближе, садится рядом, кладет перед мальчиком самодельные ловушки для зверья и заводит одну из тех историй, которые так любит слушать Леша.

– Раньше, когда я был твоего возраста, – рассказывает старик, – животных не нужно было ловить. Люди жили в больших городах, где… А, это я уже рассказывал. В общем, там, в городах, были такие здания, которые назывались магазинами. Можно было прийти и купить столько мяса, сколько хочешь.

– Купить? – Не сдерживается мальчик и поворачивается.

– То есть, поменять еду на деньги.

– Деньги?

– Деньги, да. Долго объяснять, но если вкратце, то это такие очень ценные бумажки.

– Люди, что, меняли еду на бумажки? – Улыбается Леша, на миг забыв о злости.

– Да, я понимаю, как это звучит. – Улыбается в ответ и старик. – Но это были не простые бумажки, а особенные, которые нельзя было сделать просто так.

– Не такие, как те, что у тебя в рюкзаке?

Фирсэт искренне удивляется. Он до сих пор не подозревал, что мальчику известно о его грузе. Впрочем, это не то, что может расстроить. Наверное, мальчик просто увидел одну из его книг, когда старик доставал ее, чтобы почитать перед сном у костра.

– Нет, совсем не такие. – Ложится старик на спину. – Но, вот что, больше магазинов нет. Поэтому, нам нужно добывать себе еду. Если этого не делать, то мы умрем. Так что, даже если ты и не хочешь, тебе придется пойти и сделать так, как я сказал, ладно?

Леша виновато опускает глаза.

– Давай, сегодня мы и так без мяса, хорошо, хоть овощей набрали. – Старик поднимается и начинает собирать ветки, в которых нет недостатка. – Иди, пока не стемнело.

Приходится сделать, как он просит. Мальчик, хотя и без особого желания, но отправляется на охоту. Он знает, что будет, если отказаться, однажды Леша уже пытался и больше не собирается. Все же, старик не церемонится, он как-то уже предложил мальчику покинуть гнездо и отправиться самостоятельно в полет. В следующий раз, когда тот решит перечить, вдруг, он уже не станет спрашивать, вдруг, не предложит выбирать, вдруг он просто велит идти прочь и больше не приближаться к старику? Он заботливый и добрый, но только до тех пор, пока мальчик слушается и делает, что ему говорят. Насколько же может суровым быть старик, ему так и не удалось понять до конца, но выяснять это нет никакого желания.

Ужин выдается скромный. Хотя, такое часто случается. Бывает даже, что приходится вовсе сидеть без еды. Тем хуже сегодня питаться одними овощами потому, что с утра Леша так и не поел. Днем не останавливались, чтобы перекусить хоть немного, а к тому же, рассерженный, мальчик за весь день не попросил у старика даже воды, обойдясь всего одной бутылкой, которую носит с собой все время. Но, как бы там ни было, день кончен и пора спать. Завтра, может, найдется и еда. Наверняка, думается мальчику, он не в последний раз сегодня видел это странное животное, огромное, по сравнению с любой добычей, которую хоть когда-нибудь удавалось ему поймать.

Этот запах хорошо знаком мальчику. Сырая земля. Каждый вечер, засыпая, он чувствует ее запах. Он пытается лечь на живот, но вдруг понимает, что неспособен пошевелиться. Медленно, с трудом он открывает глаза и видит перед собой кривоносого, держащего в руках прут, изогнутый на конце. Леша опускает глаза и видит, что его руки и ноги, обрубленные почти под основание, перевязаны грязными тряпками, что на теле нет кожи, оно все красное от крови. Курносый улыбается и тянется к мальчику, собираясь вонзить прут ему в глаз, но в этот миг он просыпается, чуть не закричав от страха.

Впервые случается такое. Одежда вымокла от пота. Холодно и мокро. Рядом сидит девочка с жалобным лицом, смотрит на него и гладит по взмокшим, сальным и грязным волосам. Только вот, в темноте ее глаза светятся и блестят, отчего становится только страшней. Костер угасает, почти догорев, а старик сопит невдалеке, высыпаясь после тяжелого дня. Мальчик отталкивает руку девчонки, заваливается на бок и пытается снова уснуть. Долго ему этого не удается. Он слушает, как девочка шуршит, лазая в ветвях и траве, пытаясь отвлечься. И, наконец, все-таки засыпает. А когда вновь открывает глаза, то уже старик будит его, требуя сходить проверить ловушки.

Леша, собрав силки и капканы, возвращается обратно. Он бросает на землю, рядом с костром несколько маленьких тушек грызунов, и одной птички.

– Да, – расстраивается старик, – небогато.

Теперь, по крайней мере, есть еще немного времени, чтобы отдохнуть. Но это не так просто, как того бы хотелось. Мальчик, давно уже путешествующий со стариком, усвоил, чего ожидать от будущего. Сейчас у них мало еды, но это не самая большая проблема. Воды осталось, должно быть, четыре бутылки по полтора литра. Одну выпили перед сном, еще одну придется хранить до вечера, плюс еще три. Словом, если к третьему дню не удастся снова выйти на реку или найти родник, то начнутся проблемы.

– Ну, малышня, – зовет старик, – идите есть.

Леша, с суровым лицом, как у вечно недовольных взрослых, которых мальчик хоть и не видел, но очень правильно копирует, садится ближе к костру, от которого доносится приятный аромат жареного мяса. Он тут же изменяется в лице, следя за тем, как старик готовится делить еду. Девочка садится рядом с Фирсэтом, взявшись за его плащ и протирая глаза.

Старик делит надвое мясо грызунов, отливает немного воды в маленькую бутылку, которую носит с собой Леша, и протягивает мальчику. Одну миску с мясом он отдает девочке, вторую Леше, а себе берет птичку, которую, хоть и выпотрошенную, съедает почти целиком, долго пережевывая жесткие кости, хрустящие на передних зубах, чудом сохранившихся за эти годы.

Мальчик с жалостью смотрит на старика, с какой-то виной в глазах, но принимает миску и начинает есть. Он знает, что если старый чего задумал, то уж ему того переубедить при всем желании не получится. А вот девочка, не знакомая с его характером, легко отказывается от предложенного блюда, показывая на пальцах, что хочет поделиться с Фирсэтом.

– Ешь, не умничай. – Отвечает на ее жесты старик. – А то как тресну по лбу.

Играючи, по-доброму, он щелкает девочку по носу. На что она только отворачивается, пододвинув миску к костру и скрестив руки на груди, задирает кверху нос и фыркает оскорблено. Вдруг, девочка снова поворачивается, усаживается на колени и всматривается в глаза старику, дожевывающему остатки костей. Она показывает на тарелку, разделив на ней мясо на две равные части и сильно кивает, после чего сдвигает дольки мяса, снова тычет в них пальцем и машет головой. Затем, опять отворачивается.

Оказывается нетрудно разгадать ее мысли. Уже со второй попытки старик верно угадывает их.

– Или пополам, или никак, значит? – Спрашивает он, чтобы удостовериться.

Девочка вновь с усилием кивает, после чего начинает зевать, хотя казалось, что сонливость ее уже оставила.

– И откуда ты такая только взялась? – Интересуется Фирсэт.

Он берет один кусочек, хотя это и не то, чего добивалась девочка, а остальное вместе с миской протягивает ей.

– Давай, ешь. И не выпендривайся, а то силой заставлю.

Старик еще раз щелкает ее по носу, после чего начинает собираться. Ну, теперь уже ничего не поделаешь, и девочка съедает завтрак.

Кого больше всего задевает эта ситуация, так это Лешу. Попробовал бы он устроить такую сцену, «хочу, не хочу», даже и с благим намерением, наверняка бы действительно получил по шее. А ей только по носу щелкнули.

Но он уже не злится. Снова весь день старик несет девочку на руках, убрав дробовик, прихваченный из домика, в мешок, а ремень приспособив так, чтобы удобнее было нести девочку. Так, хотя бы руки не устают.

Но к вечеру он снова оказывается весь в поту, начинает кашлять сильнее обычного, заваливается сразу же на землю, как только разводит костер и, пока девочка снова начинает копаться в траве и собирать хворост, отправляет Лешу вновь ставить капканы и силки. Хотя бы, думает мальчик, она ветки собирает, уже какая-то польза. Впрочем, его все равно не радует то, что старику приходится таскать девчонку на руках. Все же, Фирсэт давно ему не чужой, а видеть, как он тратит впустую силы, как-то обидно.

На следующий день, снова очень бедно перекусив, троица опять выходит на поле. Горизонта не видно из-за высокой травы, а к ночи лучше бы добраться до леса, где побольше живности. Иначе, можно и с голода умереть. На этот раз, мальчик уже совсем успокаивается, от усталости перестает злиться, берет себе часть груза у старика, сколько может унести, но от веса скоро уже начинает спотыкаться.

– Говори, если тяжело. – Обращается старик, дыша неровно от усталости, но стараясь этого не показывать. – Место в мешке у меня еще найдется.

– Не помру. – Отзывается Леша.

Кажется, он впервые берет на себя часть этой тяжелой ноши. Притом, далеко не большую и уже едва выдерживает нести ее до середины дня. Наконец, он уже не может скрывать усталость и просит несколько минут отдыха.

– Мне… только… воды попить… и… пойдем.

Леша едва дышит, не привыкнув идти с большим весом, а кроме того изголодавшийся, истощенный, не выспавшийся из-за кошмаров и старающийся экономить воду. Фирсэт подходит и хочет забрать обратно небольшой мешок, который смастерил из плаща, когда мальчик настойчиво просил дать ему что-нибудь понести. Наверное, стоило класть меньше вещей, но сейчас уже некогда все переделывать.

– Давай, я…

– Сказал же! – Подскакивает мальчик, чуть не упав от резкого подъема. – Воды попью только и все…

На этот раз старик ничего не говорит. Он смотрит на мальчика, словно на равного, кивает, ждет несколько минут и поднимается, когда Леша начинает дышать ровнее.

– Смотри, осторожнее, – дает он совет, прежде чем двинуться, – усталость тоже может убивать.

Но сдаваться мальчик не собирается. Он едва выдерживает, но не отступается, идет до последнего. К вечеру старик замечает невдалеке деревья и говорит, что нужно пройти еще немного, но даже тогда Леша не позволяет отнять мешочек, который взвалил себе на спину. Наконец, добравшись до леса, пока старик разжигает костер, он сваливается прямо на землю, чувствуя такую усталость и такое невероятное облегчение, что даже не представляет, как пойдет ставить капканы.

Он едва не засыпает, но открывает глаза, слыша какую-то суету. Старик, как обычно, занят костром, а девочка, сначала притаившаяся, вдруг забегала вокруг него, показывая куда-то вглубь леса, где, впрочем, ничего не видно из-за деревьев и наступающей темноты.

– Что-то нашла? – Любопытствует Фирсэт. – Опять жуков каких-нибудь?

Но девочка не настроена играть, судя по лицу. Она топает ногой, привлекая к себе внимание старика, показывает снова вглубь леса, пытается что-то объяснить, но старик никак не разберет, что могло прийти ей в голову. Наконец, девочка берет его за руку и начинает со всей силы тянуть куда-то. Впрочем, пока старик не соглашается за ней последовать, у малышки недостает сил, чтобы хотя бы сдвинуть его с места, и все, что она может, это только краснеть от напряжения.