Читать книгу Индивидуум - Полина Граф - Страница 12

Фри нервно постукивала ногтями по чашке. Она сидела по одну сторону от кровати, а Макс по другую – хмурый, скрестив руки на груди. Казалось, опять утоп где-то в раздумьях, но все же оторвал взгляд от пустоты и перевел его на Стефа.

– Долго тебе тут торчать?

– Сказал уже хреналлион раз, что со мной все в порядке, – кисло отозвался Водолей, лежа в койке. – Хоть сейчас могу идти.

Ему не выделили отдельной палаты, оставили в Лазарете за ширмами, под постоянным надзором комет и Ханны. Руку, с новой раной, и без того уже травмированную, замотали сильнее. Теперь кометы могли залатать ее полностью не раньше, чем через три дня. Нет, Стеф, конечно же, мог попросить скорейшего исцеления, но тогда остались бы шрамы. Прямо как у Макса – тонкая паутина бледных линий испещряла его руки с тех самых пор, как их разорвало в Лунном доме. Потому Водолей лежал по приказу не только Лазарета, но и Коула. Ему и Фри залечили те странные ссадины, нанесенные туманом, и протекторша в физическом плане чувствовала себя отлично. Но ее тревожило состояние Стефа. Он мог говорить что угодно, преуменьшая любую из своих проблем до размеров мельче атома. И все же его ранила неизвестная тварь. В какой-то момент Фри даже поверила, что протектор умер. В тот миг она могла только смотреть на него, покрываясь льдом от ужаса.

Почему ее странные силы не проявились, когда это было так необходимо? Она могла бы допустить смерть друга. Если бы не Рамона…

– Слушай, ты с какой-то радости пошел на новое задание с раненой рукой и после марафона по куче вызовов, – веско отметил Макс. – Может, хоть сейчас не будешь ворчать, шуметь и просто выполнишь рекомендации врачей и отдохнешь?

– Ты тут самый умный, что ли? Какой отдых вообще может быть в Лазарете?

– Нет, ну он бухтит и возмущается, – вздохнула Фри, подбирая под себя ноги. – Значит, все правда не так плохо, как могло бы быть.

Максимус устало потер лицо рукой. Было видно, что он нуждался в отдыхе гораздо больше Стефа. Фри даже и предположить не могла, как давно он спал. В последнее время она постоянно видела его на ногах или слышала, что Макс пошел в очередную вылазку. Совсем себя не берег. Еще один безмозглый трудоголик, не щадящий себя. Сидел теперь тут бледный и осунувшийся, с покрасневшими от недосыпа глазами.

– Как только разберемся с лечением всех и каждого, у меня будет что вам рассказать. И дело ждать не может. Там в лесу…

Штора с шумом отъехала и так же быстро задвинулась. Перед ними стояла Ханна, рассматривая что-то на проекционном листе. Дева казалась измученной – буквально, как и каждый протектор, задействованный в случившемся. Ее длинные светлые волосы были завязаны в хвост, а форму до конца Ханна сменить не успела – сняла лишь сюртук и, закатав рукава рубахи, принялась за работу в Лазарете.

– Что ж, твоя задница вне опасности, – сухо сообщила она, проводя пальцами по строкам. – Так что можешь выметаться через пару часов после последних проверок.

Дева свернула лист в маленькую пластину и сунула ее в карман. Пододвинув стул, она поставила его спинкой вперед и села.

– Вам двоим повезло, что Рамона оказалась рядом, вы же это понимаете? – спросила она, требовательно оглядывая Стефа и Фри. – Судя по всему, если бы вы оказались под воздействием тех сил чуть дольше, то все сложилось бы далеко не так радужно.

– Разве? – нахмурилась Фри. – Я ничего такого и не почувствовала.

– Вас привели с дырами в одежде и ссадинами. Совсем мелкие ранки, но они расширялись. Та аномалия, которая вас окружила, расщепляла древесину и камни – думаете, с плотью ей было бы сложнее? Тисус уже проводит тесты по собранным Ламией материалам и считает, что у объектов сперва ослаблялись атомные связи, а уже вследствие этого они были частично или полностью аннигилированы. Вы бы просто развалились в кровавую пыль, а потом и она бы исчезла.

От услышанного Фри покрылась мурашками. Она рефлекторно почесала место на локте, где недавно была самая большая язва. Ханна это заметила и качнула головой.

– Сейчас уже все в порядке. Процесс остановился почти сразу, как вас привели в Соларум, а после лечения никаких следов не осталось.

– Но звучит чертовски жутко, – заметил Макс.

– Погодите! – оторопела Фри, указывая на Стефана. – Но ведь его проткнули насквозь! И рана несерьезная?

– Похоже, что так. – Дева пожала плечами. – Да, разошлась кожа, и повредились некоторые органы вроде печени. Но Стефу не впервой, да? – При этих словах она смерила его пренебрежительным взглядом. – Кометы смогли восстановить это без особых усилий. Но несколько дней покоя обязательны.

– Отлично. – Водолей бодро закивал. – То есть я могу идти?

– Идти-то ты можешь. Вот только оба будете проверяться в Лазарете каждый день ближайшую неделю. Это приказ.

– Но…

Ханна мгновенно ожесточилась, на подступах обрывая его ворчание:

– Никаких «но». Мне тут не нужна мясная каша из двух мертвых протекторов. Мы в первый раз с таким столкнулись, вдруг начнется рецидив? Ты этого хочешь, а, нытик? – Она лишь удовлетворенно хмыкнула, когда Стеф, не найдя, что сказать, надулся и скатился по подушке еще ниже. – Вот-вот. Нам нужно скорее обсудить с Сириусом случившееся и узнать, где в заоблачном мире такое еще наблюдалось.

– Та тварь… – мрачно выронил Макс, почесывая затылок. – Вы сказали, что ее было сложно разглядеть. Она находилась далеко?

– Да нет же! – ответила Фри. – В том-то и дело, что близко. Она смазывалась при взгляде, да и смотреть на нее было больно. Я видела только, что внутри нее – зеленые искры.

– Это нити, – тихо поправил Стефан. – Я видел подобие костей. Искаженные, как и всё. Существо само было раздроблено на частицы. Как будто рассыпалось от нахождения здесь, но не могло распасться до конца. – Он смутился. – Не знаю, почему так решил. Просто такое ощущение. Тварь вообще была словно не от мира сего. И держалась на зеленых нитях толщиной с паутину.

– Спасибо за экскурс в мир непонятных хтоней, – равнодушно отметила Ханна, сделав заметку в энерглассе. – Нам определенно стало проще жить.

– Ты-то чего язвишь?

– А что еще остается? Мы вновь вляпались в какую-то заоблачную чертовщину и, помяни мое слово, скоро поплатимся за это. Как и всегда.

Повисло тяжелое молчание, нарушаемое лишь неразборчивыми разговорами по ту сторону ширмы. Оно ощущалось плотным черным облаком, от которого было не продохнуть.

– По крайней мере, Рамона вернулась, – брякнула Фри, пытаясь сменить тему.

Но вышло неудачно: Ханна резко похолодела.

– Это никогда не бывает к добру. – Увидев вопрошающие взгляды Фри и Макса, она вздохнула и добавила: – Рамона появляется, лишь когда происходит что-то из ряда вон выходящее. Настолько, что нам, скорее всего, без заоблачной помощи не обойтись.

– Тебя не это волнует, – вдруг заявил Стефан, потянувшись к тумбочке за стаканом. – А Дан. Как обычно, будет истерить как ребенок от любого ее слова. И капать на мозги в первую очередь прибежит к тебе.

– Это меня никак не касается, – бросила она.

– Ну да, ну да, повтори еще раз, и я тебе поверю. Вы же никак разлепиться не можете. Все фигней какой-то страдаете.

Дева помрачнела.

– Если ты хотел убраться из Лазарета, то лучше сделай это побыстрее.

На этой ноте Ханна вышла прочь, даже не задернув ширму. Фри возмущенно обернулась к Стефу и пнула его в голень с такой силой, что он пролил на себя воду.

– Да что с тобой не так?! – возмутилась она.

– Я просто констатирую факты, – отмахнулся он. – Кто-то же, блин, должен. Лучше бы это делал психолог, но у нас его почему-то до сих пор нет!

* * *

Каждая новая ступенька казалась Фри непреодолимым препятствием, полным сомнений и страхов. Она с трудом заставляла себя подниматься, а затем замялась, не решаясь постучать в дверь. Но только протекторша поднесла кулак, как вдруг обнаружила, что та едва приоткрыта – совсем немного, но манипуляция тишины уже не работала. Фри услышала звуки скрипки и замерла.

Скрипка и Дан – это плохо. Нет, он играл превосходно, у него имелись изумительный слух и добрая сотня лет практики, но об этом инструменте протектор вспоминал, лишь когда ему было плохо. Словно бы персонаж трагедии, он начинал наигрывать возле балкона с открытой дверью, вынуждая всех прочих ругаться и закрывать окна, ведь музыка могла не прерываться долгое время.

За свое пребывание в Соларуме Фри слышала игру Дана на скрипке меньше десятка раз и твердо усекла: в такие моменты его не нужно трогать. Дан-Не-В-Духе – тот, с кем уж точно не хочешь встречаться, ведь тогда придется признать, что Дан – не только оптимистичный, полный энергии и задора протектор, а еще обычный человек со своими тенями в душе.

Пронзительная мелодичная река, протекавшая плавно, но иногда уходившая в порожистый бег. Фри стало не по себе от музыки, слишком уж меланхоличной, на ее взгляд.

Так бы Фри и стояла, утопая в тяжелой скорбной мелодии, с необъятной силой резонирующей с ее душой. Да вот только ее угораздило громко чихнуть – и звуки тут же прервались. Фри мгновенно отпрянула, но Дан молниеносно распахнул дверь и уставился на нее. Фри даже смутилась от того, насколько он был растрепанный: рубашка не заправлена, волосы разметались. А взгляд ошалелый, дерганый, как и сами движения. Протекторша тут же подумала, что застала его в неудачное время.

– Ты что тут делаешь? – спросил он, хмурясь и открывая дверь пошире. Так, что Фри могла видеть комнату.

Она привыкла к постоянному свету в жилище Дана, но сейчас лампы были выключены, отчего повсюду висел мрак, с трудом отгоняемый лишь мерцанием синих крон деревьев за окном. Все оказалось на своих местах и в чистоте: круглый стол с книгами, сидя за которым Волк больше дремал, чем читал; пианино – на нем стоял аквариум с рыбками. Комната была заполнена множеством старых, практически антикварных штук: от резных книжных подставок и музыкальных инструментов, средневекового щита, листа с неким текстом на стене (Фри всегда подозревала, что он был вырван из какого-то важного и утраченного документа) до аккуратно развешанных фотографий, на которых Дан был запечатлен на фоне громких исторических событий или же со знаменитыми личностями – впрочем, последним не суждено было его запомнить. Все было тепло, уютно, знакомо, но сам Дан сейчас плохо с этим сочетался.

Протектор все еще сверлил Фри немым вопросом. Ей стало некомфортно.

– Если я тебя отвлекла…

– Немного.

– Я… – Она сама была поражена тому, насколько вид Дана сбил ее с толку, потому поспешила взять себя в руки. – Я знаю, что у нас проблемы и все немного на взводе, но ты можешь отвести меня к Нерман?

Тут словно что-то щелкнуло и Дан встряхнулся. С него скатился лед.

– Подозреваю, что могу, – произнес он. – А с какой целью, позволь спросить?

Фри стиснула челюсти, запаниковав.

«Что ответить? Рассказать? А он поймет? А если нет? А если посмеется и скажет, что все это – лишь выдумки? Тогда… Тогда…»

– Пожалуйста, всего раз, прошу, не спрашивай об этом, – быстро выдала она и продолжила с такой же скоростью, жестикулируя руками под недоуменным взглядом Дана: – Мне необходима твоя помощь. Я бы… Я бы сама к ней пошла, но она же не послушает меня без тебя, Нерман такая своенравная, а я… Дан, пожалуйста…

– Эй, эй! – Он растерянно положил руки ей на плечи. – Успокойся. Если это так важно, то хорошо. Только пообещай, что расскажешь, когда будешь готова, договорились?

Она яростно закивала, и протектор нагнулся, чтобы обнять ее. Еще никогда Фри не была настолько благодарна Вселенной, что имела таких друзей.

– Отправимся прямо сейчас, – сказал он. – Нерман должна пребывать на Земле в этом месяце. Главное, чтобы не ушла в спячку, а то нам с тобой несдобровать, если разбудим. – Дан отстранился и тяжело выдохнул: – Дай мне только привести себя в порядок. А то я тут… День плохой, в общем.

Фри хотела спросить, что же такого приключилось с ним, но отчего-то не решилась. К тому же Дан закрыл дверь прямо перед ее носом, оставив ждать на ступенях. Только когда она заставила себя успокоиться, то посмотрела на дверной проем и наросшие слои инея, которые друг, слава звездам, не заметил.

* * *

Фри часто думала о том, что же с ней не так. Не только в эти месяцы, но и в целом. Всю сознательную жизнь, о которой помнила. Она работала бок о бок с товарищами и понимала, что отличается. Являясь протектором без способностей к звездному Свету, собственному эфиру и будучи при этом «одной из сильнейших», нельзя было просто забыть о собственной неполноценности, особенно учитывая, какие мощные воины ее окружали. Фри чувствовала себя крохотной и незначительной в сравнении с ними.

Дан – наиталантливейший протектор, ловкий, изобретательный и сообразительный, а главное – проявляющий себя в каждом удобном моменте. Паскаль – душа, абсолютно преданная Свету: несмотря на свой сложный характер, он был полон чести и высоких идеалов. Коул – вечный лидер, логичный, рассудительный, ничто его не могло выбить из колеи, лучший стрелок среди них всех. Он так долго прожил, а значит, в его силе нельзя было сомневаться. Сара – мощнейшая квинтэссенция, Железная дева, Фри бы побоялась столкнуться с ней в бою, даже нечестном. Рамона – просто невероятная, такая ощутимая связь со звездным эфиром; высочайшие показатели по устранению сплитов даже без посещения Соларума. Ханна – лучший лекарь среди протекторов, несгибаемая и прямолинейная. Павел – выносливый и самый трудолюбивый из всех, с добрейшей, полной эфира душой. Ламия и Тисус столько знали о заоблачном мире и его законах, вкладывали в изучение манипуляций свой Свет и помогали всему Соларуму. Ада вообще сознательно делала из себя монструма, чтобы спасать остальных. Стефан всегда был одним из самых искусных манипуляторов и выживал на заданиях, когда это казалось невозможным. Даже Макс успел проявить себя как пытливый ум, жадный до знаний, искренне и честно верящий в Свет. Многообещающий протектор, который смог ужиться с Антаресом и вернуть того на небеса. А еще множество других потрясающих, неописуемых людей.

И Фри. Протекторша без сил, ничем не выделяющаяся. Выполняющая работу теми немногими средствами, которые ей даны. Просто человек. Она знала, что не заслуживала быть здесь, и понимала, что многие наверняка думают так же. Все-таки неспроста Фри так плохо управляла Светом. Тут явно какая-то ошибка. Протекторша изо дня в день пыталась доказать другим, что не являлась лишней и бесполезной. Но страшнее всего было признать: она доказывала это себе самой.

Монсис – одно из поселений светлых эквилибрумов – казался столь непривычным при свете солнца, что Фри смутно его узнавала. Поселение было далеко не таким огромным, как Аргентион. Здания не могли тягаться с ним по высоте. Но даже сравнительно низкие стеклянные башни отбрасывали длинные тени и янтарными искрами переливались в дневных лучах. Птицы скакали по каменным заборам, люминосы впитывали свет на самых нагретых и светлых местах площади.

Протекторы прошли через кованую арку во двор, заполненный душистыми фиолетовыми цветами, ближайшие из которых обращали свои лепестки к прибывшим, точно наблюдая. Дан отряхнулся, вытянулся и затем коротко, но громко постучал изящным и отточенным движением. Он только и успел, что натянуть свою самую медовую улыбку под подозрительным взором Фри, как дверь открылась.

Нерман стояла на пороге, одетая в длинный и мягкий халат из темной ткани, расшитой пышными узорами. Серые волосы распущены, глаза оторопело забегали от Дана к похолодевшей Фри.

– Доброго утра, Нерман! – радостно поприветствовал ее протектор.

Лицо планетарши вмиг перестало быть растерянным, она с отчаянием закатила к небу глаза.

– Да чтоб всех вас Обливион пожрал… Ну чего тебе опять от меня надо?

– Сущий пустяк! – отозвался Дан.

Он с резвостью и удивительной грацией нагло протиснулся в помещение, пока Нерман зло пялилась на него. Фри осторожно зашла следом, надеясь, что планетарша не смотрит на нее так же.

– Что за необходимость вламываться без предупреждения?! – раздраженно спросила Нерман, захлопывая дверь.

– Но я же постучал, – недоуменно отметил Дан.

Протектор, чувствуя себя максимально вольготно, уселся на диван и деловито закинул ногу на ногу.

– Я люблю сюрпризы, – улыбаясь, отозвался он. – А ты разве нет? И ты же все равно не спала.

– Я собиралась! – огрызнулась она.

– Тогда хорошо, что мы успели.

– Света ради, скажи, что тебе надо, и проваливай.

Дан указал на Фри, и той показалось, что он ее таким образом жестко подставил.

– Моя милейшая спутница хотела с тобой кое-что обсудить. Только посмотри в ее глаза, неужели ты способна ей отказать?

Фри сжалась под взором Нерман, им легко можно было гнуть сталь.

– Н‐да? – кисло выдала та, требовательно упирая руку в бок. – И какой вопрос?

Фри нервно мяла ткань своей безразмерной желтой толстовки, чувствуя напряжение. Отступать некуда. Она в мольбе подняла глаза на Нерман.

– Мне надо кое-что вспомнить. Но от тех воспоминаний остались только клочки. Можешь мне помочь вывести наружу остатки?

Планетарша утомленно вскинула брови:

– И все?

– Ну… да… – неуверенно отозвалась Фри, волнуясь все больше и чувствуя себя последней дурой. – А это так сложно?

– Да нет, просто это настолько элементарная процедура, – со вздохом ответила она, пожимая плечами. – Мы сами постоянно теряем целые мерионы и талидоны памяти. Все хотят уловить то, что осталось, структурировать. Странно, что у вас в Соларуме такие манипуляции не проводят.

Говоря последнее, Нерман обернулась к Дану – тот с сомнением косился на Фри.

– Пожалуйста! – взмолилась протекторша, подступаясь к ней. – Мне необходима твоя помощь!

Возможно, ее отчаяние повлияло на Нерман, или же та просто хотела поскорее избавиться от навязчивых гостей. Но в конечном итоге планетарша расслабилась и с недовольством выдохнула:

– Ладно. Иди за мной. Разберемся с этим быстро.

Она повела Фри по коридору и на секунду обернулась, бросая Дану:

– А ты ничего здесь не трогай! И не прыгай с места на место. Впрочем, ладно, ты вообще в последнее время мало используешь транзит, давно этого не чувствовала. Надоело?

– Да нет, что ты, твоя метка – чудо! Просто в моем возрасте полезно больше ходить.

Фри не могла выразить, какие облегчение и благодарность к Нерман она испытала. То, что происходило с ней в последнее время, пугало. Чем бы это ни было, оно воспринималось ею как огромная, давящая со всех сторон проблема или же болезнь. Но теперь решение медленно, со скрежетом начало двигаться с мертвой точки.

Фри ожидала, что ее поведут в ту же самую мрачную комнату, в которой когда-то Нерман осматривала Макса. Как же давно это было, а казалось, что не более пары месяцев назад. Но планетарша двинулась мимо, направляя Фри к темной узкой лестнице, ведущей вниз. Босые ноги Нерман изящно ступали по чистым, слегка потрескавшимся белым ступеням. Веяло холодом, который резонировал с нарастающей жарой скорого лета.

Быстро оглядев помещение, находящееся как минимум в десятке метров под землей, Фри удивленно спросила:

– А почему же все-таки ты не собираешься проверять мою душу через ту машину?

– Потому что это разные процедуры и цели, – резко ответила Нерман, проходя к дальним шкафам.

Фри ступила на гладкую каменную кладку пола. Зал казался не слишком большим, но довольно высоким. Под потолком вилось несколько сферичных огненных фонарей – совсем как огромные светляки. А вот внизу все выглядело гораздо интереснее: маленький круглый бассейн с ярко светящейся голубовато-белой массой. То ли жидкость, то ли газ, а может, и что-то среднее. Фри уже видела такое в Лунном доме. Это было так похоже на Центрум хранилища эквилибрума, что девушка поспешила спросить об этом.

– Нет, конечно, – фыркнула Нерман, роясь в различных склянках. – Еще бы у меня имелся доступ к чужому Центруму. Ха! Но душа эквилибрума и его небесное тело пронизаны эссенцией, так что я действительно заряжаю этот бассейн от Терры. Совсем немного, это законно. Впрочем, не думаю, что тебе стоит нагружать свою душу этими понятиями. Для тебя же главное – итог, верно?

Она пристально уставилась на Фри. Протекторша закивала.

– Хорошо. – Планетарша подала ей небольшой сосуд с мерцающей жидкостью. – Выпей-ка. Затем начнем.

Вода обожгла горло Фри, ее едва не стошнило. Но она со всей силы сжала челюсти и надавила дрожащей рукой на рот. Дыхание затруднилось, сердце барабанило об ушные перепонки. Фри вдруг стало нестерпимо жарко, словно по венам струились потоки лавы.

Заоблачница мрачно взирала на Фри и покачала головой.

– Да уж, с вами, приземленными, надо быть поаккуратнее. Какие-то вы все нежные. Каждый раз поражаюсь. Потерпи немного, скоро полегчает.

– Что это вообще такое? – гнусаво прохрипела Фри.

– Раствор раскрывает эфирные каналы, – отмахнулась Нерман. – Поможет тебе в исследовании себя. Так, а теперь скажи: как давно были утеряны твои воспоминания?

– Мне было лет семнадцать, когда это случилось, так что уже много времени прошло. Когда-то вся моя жизнь была уничтожена. И я хочу знать почему.

– А раньше ты не хотела этими вопросами задаться?

– Тогда не было причины. Думала, что я прошлая не нужна в этом мире.

Нерман, похоже, считала, что любые безумства Фри – лишь ее личное дело, потому упрекать не стала. Заоблачница подошла к бассейну, и перед ней возникли круглые световые панели.

– Но почему ты не спросила у своих друзей, а пошла ко мне? – поинтересовалась Нерман, работая с настройками. – Разве у вас не собирают всю информацию о жизни протектора?

– Да, но они не знают. Ребята бы мне давно сказали о любой странности.

Поэтому Фри и не думала лезть в старые отчеты. Что они могли дать? Протекторы не знали ничего существенного, кроме информации о ее семье. Об этом ей говорил каждый: и Дан, и Павел, и Коул. Даже Стефан в свое время… Фри доверяла друзьям, потому ответы требовалось искать иначе.

Планетарша вздохнула:

– Если воспоминания были уничтожены так давно, то дело может оказаться сложным. Ты ведь что-то вспомнила, не так ли?

– Да. Одна деталь.

– Похоже, очень важная деталь.

– Надеюсь, она станет ключом к остальному чудом сохраненному.

– Прекрасно, – кивнула Нерман. – А теперь раздевайся.

Фри изумленно вытаращилась на планетаршу, которая лишь сухо взирала в ответ.

– Ну? Так и будешь стоять? – уточнила та.

– Полностью? – недовольно буркнула Фри, чувствуя себя максимально неловко.

Нерман в очередной раз закатила глаза, словно вопрошая у высших сил, за что ей все это.

– Какие вы, приземленные, зажатые, – проворчала она. – Хотя бы большую часть. Ты же не хочешь идти обратно в насквозь промокшей и светящейся одежде?

Фри еще немного поколебалась, после чего рассудила, что ее комплексы – просто какой-то детский сад. Она скинула с себя кеды, толстовку и штаны, оставшись только в нижнем белье и майке. Стоя босой на каменном полу, она потирала покрытые шрамами руки, тело мгновенно усыпалось гусиной кожей от холода. Да уж, Фри и не думалось, что этот день обернется вот так.

По приказу Нерман протекторша ступила в бассейн и тут же содрогнулась. Ледяная волна прокатилась по телу, словно вокруг были арктические воды или жидкий азот. Но вместе с тем в этой волне имелась дребезжащая сила, крепко обосновавшаяся внутри. Фри вмиг ощутила себя полной энергии. Шаг за шагом, стискивая стучащие зубы, она зашла в жидкость по талию и легла на спину. Плотность вещества не давала ей тонуть и уверенно держала на поверхности. Все тело дрожало, но Фри заставляла себя терпеть. Она упорно смотрела перед собой, на мечущиеся в воздухе шары света, и пыталась отвлечься от неприятных ощущений.

– А на что это будет похоже? – спросила Фри, кося глаза в сторону Нерман.

– М‐м-м, – вдумчиво протянула та. – Сложно объяснить. И… поехали.