Читать книгу Битва с Челориллами - Полина Ветрова - Страница 7

– Ау! Ау! Ри-та, где ты-ы-ы? – Я вертела головой в разные стороны, но нигде сквозь деревья не могла разглядеть знакомую голубую толстовку.

Я в отчаянии глядела на огромную кучу грибов, не помещавшихся в мою корзинку, и не знала, что предпринять. Затем, решившись, начала разоблачаться. Сняла кепку и кофту, набросала в них лисички. Куча на поляне не уменьшалась.

–– Ты зачем раздеваешься? – прозвучал за спиной знакомый голос. От неожиданности я выронила самодельный мешок на землю. Грибы укатились под деревья. Сзади стояла старшая сестра и с интересом наблюдала за моими действиями.

– Что ты наделала, заново собирать придется, – расстроилась я.

– Можешь не трудиться, тут новых полно, – Рита махнула рукой куда-то мне за спину. Я оглянулась и присела на корточки. Батюшки! Целая семейка белых грибов выстроилась по росту, как солдаты на параде.

– Ритка, будь другом, одолжи свою толстовку, я потом постираю. – В порыве грибной лихорадкой я готова была на любые жертвы. Но старшая сестра наотрез отказалась идти у меня на поводу.

– И не подумаю. Тут оводы и слепни стаями летают. Потом неделю в волдырях ходить буду.

– Но что же делать? Не оставлять же столько грибов в лесу? Когда еще сюда вернемся, – в бессилии металась я по поляне.

– Придется к мотоциклу возвращаться, – нехотя процедила вредная Ритка. – Там в коляске полно всяких мешков.

– Что же ты раньше не сказала! А как потом найдем это место? – Я в волнении засуетилась. – Слушай, давай повесим на ветку твою резинку для волос. Она розовая, приметная. За километр увидим.

Сестра неодобрительно покосилась на мою короткую стрижку, вздохнула, но резинку отдала.

Нашли большой муравейник, сложили горкой нашу добычу, сверху примостили резинку на мохнатую еловую ветку и помчались назад к дороге…

… Это лето выдалось неурожайным на грибы. Заросшие перелески хмуро таращились на нас мухоморами и бледными поганками. На пнях, как лихорадка на губах, торчали прыщи «ложных» опят.

Я загрустила.

И тут во время вечерних посиделок на нашем крыльце соседская бабушка Катя вспомнила о месте под смешным названием Стеклянная Гута. Грибов и ягод там водилось изрядно. Но местность эта отчего-то пользовалось дурной славой у жителей Старого Села, и туда мало кто наведывался. У меня загорелись глаза от прикосновения к тайне.

– Почему, почему, расскажите, пожалуйста. Нам очень интересно!

– Да ничего не интересно. Вот вы сейчас расскажете, а Лерка потом житья никому не даст своими фантазиями, – фыркнула нелюбопытная Ритка.

Бабушка Катя тем не менее охотно продолжила:

– Жуткое место это, редко кто туда заходит. Рядом болото с трясиной, комаров тьма, люди потом заболевали малярией. И вообще, что-то там раньше случилось, еще при Кочубее, мне моя бабка давным-давно об этом говорила. Уже толком не помню, но от Стеклянной Гуты все стараются держаться подальше. В войну даже немцы туда не заглядывали после того, как бесследно пропал целый взвод автоматчиков. Но уж кого занесет нелегкая, пустой никогда не воротится, на ползимы заготовок наделает.

– А можно с этого места поподробнее, – тут и Рита заинтересовалась, большая любительница грибных юшек, жульенов и соусов, отложив ради этого изучение внезапно вскочившего прыщика.

Бабушка Катя не прочь была повспоминать о прошлой жизни:

– Гуляет в Старом Селе легенда, что на том месте были спрятаны сокровища гетмана Мазепы. А чтобы никто случайно не наткнулся, решил он от этого места людей отвадить. Нечистую силу напустил охранять. И всех предупредил, чтобы не лезли. Да только никто из местных и так не решался там копаться. Ведь когда еще стекольный завод в Стеклянной Гуте работал, на рабочих постоянно нападал непонятный мор. Кто-то смертельно заболевал, кто-то топился в болоте, то рабочие устраивали ни с того, ни с сего кровавую поножовщину, то вся семья белыми грибами травилась. А готовый и упакованный товар весь разбивался на мелкие стеклышки. Но и те стекляшки оттуда никто не хотел тянуть к себе в дом – только нечистую силу притягивать. А если не верите, деда своего поспрашивайте. Что с ним там приключилось.

Я вопросительно уставилась на дедушку. Тот неопределенно пожал плечами, задумчиво перебирая жидкую кучку сыроежек.

– Видишь ли, детка, есть одна давняя история. Кто-нибудь слышал о так называемых геопотагенных зонах1? Это места, где происходят аварии, болеют люди, портятся приборы.

Все недоуменно пожали плечами. Что еще за зоны такие в Старом Селе?

– Это что-то вроде Бермудского треугольника? – неуверенно предположила я.

– Именно, – энергично закивал дедушка. И продолжил:

– Вот таким местом оказалась Стеклянная Гута. Я сам там когда-то еле жив остался. – Дедушка замолчал, видимо, не желая ворошить неприятные воспоминания. Но все же продолжил:

– Как-то мы с Виктором Бондиком решили побродить в окрестностях Стеклянной Гуты. Тоже, как и вы, о кладах Мазепиных мечтали. Вышли к поляне с развалинами стекольного завода. В руках я держал компас. Дошли до центральной поляны. Вдруг стрелка компаса начала бешено вертеться. Я пытаюсь разжать руку, а пальцы свело судорогой и всего начало трясти! Как юла, стал я вращаться вокруг своей оси, и тут неведомая сила потащила меня прямо на деревья.

Рита, услышав, что тема не «грибная», опять заскучала и взялась за отставленное зеркальце, а я, наоборот, воодушевилась:

– Дедушка, а что было дальше?

– Дальше? Дальше я закричал Виктору: «Выбей компас у меня из рук, быстро!». Он подбежал и еле-еле из скрюченных пальцев отодрал компас и выбросил в траву. А меня, как током ударило. И сознание потерял…

Тут и сам Бондик подтянулся на «огонек» и живо в разговор включился:

– Было дело. Начал я тогда Николая тормошить, по щекам бить, воду лить. Думал – все, не оживет. А он вдруг зашевелился.

– Очнулся я на земле, – опять вступил наш дедушка. – Голова гудит, тошнит, одежда вся разорвана. А кисть так скрюченная и торчит. Долго пришлось руку лечить, но до конца не вылечил, до сих пор плохо пальцы сгибаются. – И дедушка протянул правую ладонь с согнутыми средними пальцами и большим рубцом в центре.

Так вот откуда у него этот шрам! А мы с Ритой сколько ни выспрашивали дедушку, всегда он отшучивался. Каждый раз придумывал новую историю. А это значит у него гостинец из Стеклянной Гуты остался.

– У нас портиться нечему, из добра только Леркина книжка электронная, – успокоила всех Рита. – Невелика потеря. А от тошноты энтеросгель имеется. А что все-таки с грибами? Есть они там или нет? – моя сестра вежливо, но решительно вновь направила беседу в интересующее ее русло.

– По всем приметам должны быть! – со знанием дела отозвалась бабушка Катя. – Судите сами. Мошкары там тьма – самая верная грибная примета.  В лесу вперемешку растут сосны и березы, опять же полян много – то, что надо для лисичек. Дальше – от болот ближних все дорожки и листья покрылись плесенью, а значит хорошо должны расти рыжики и грузди. А еще люди, что к краю Стеклянной Гуты подходили, видели, что мухоморами все усеяно, значит за ними белые грибы попрятались. А против примет не попрешь.

– Но наука эти факты не подтверждает, – тут же приземлил всех наш ученый дедушка. – Так, местный фольклор. И вообще, хватит бездельничать, марш ужин готовить, мартышки.

– И вправду, нечего про эти гадости говорить, лучше бы огородом занялись. А то все в прочетки пялитесь. – Бабушка Катя осуждающе посмотрела на наши могучие заросли крапивы.

И все присутствующие с немым укором уставились на меня, как будто я лично давала торжественное обещание вырвать за лето все сорняки на нашем огороде, а вместо этого день-деньской почитываю электронные книжки.

***

… И вот в такое таинственное место после долгих уговоров дедушка решил нас сводить.

Ранним утром нас разбудило страшное тарахтение под окнами. Кукушка на древних часах проскрипела четыре раза. Возле дома в сизой дымке предрассветного тумана красовалось трехколесное чудо техники – мотоцикл с коляской. За рулем гордо возвышался Бондик в клетчатой рубашке, застиранной почти до полного уничтожения клеточек, и смешном шлеме. Надо же! Я еще от его «копейки» не утратила эмоций, а тут еще круче техника! Наделала быстренько фоточек. Потом в Инстаграм закину, вот лайков отхвачу!

– Иж-Планета! – гордо отрекомендовал своего «коня» Бондик. – Дорожный мотоцикл среднего класса для езды по дорогам с трудным покрытием. Выпуск Ижевского машиностроительного завода 1967 года.

Понятно, еще одно чудо двадцатого века! Значит, кроме кота Васьки и коровы Зорьки будет еще одно сочетание – «мотоцикл Иж-Планета»!

Разместились мы так: Бондик за рулем, дедушка сзади, а мы с Ритой приткнулись в коляске. Тесно, конечно, но терпимо. Бондик пнул ногой стартер. Двигатель оглушительно выстрелил и замолчал, из выхлопной трубы вылетела туча черного дыма. Бондик пнул вторично, мотор наконец заработал. Мотоцикл, выпустив струю вонючего газа, покатил в Старый Лес под аккомпанемент оглушительных выстрелов.

На неровной лесной дороге мотоцикл прилично потряхивало, при каждом толчке казалось, что нас выбросит из коляски прямо на набегавшие с двух сторон сосны. Бондик с большим трудом удерживал руль, вены на руках вздулись, по лицу струился пот. А мы, наоборот, моментально окоченели от ураганного ветра в лицо. К тому же при поворотах колесо коляски отрывалось от дороги, мы зависали в воздухе, и приходилось, что есть силы, держаться за ручку, чтобы не выпасть на полном ходу. Было по-настоящему страшно, но мы с Ритой не признались в этом никому, а просто крепко, по-сестрински, обнялись и мужественно терпели.

Ехали долго, сначала по широкой песчаной дороге, потом свернули на просеку.

Доехали до лесного перекрестка. Посередине стоял деревянный столб. С двух сторон надписи были стерты временем. На двух других красовались цифры «89» и «90».

Бондик оставил Иж-Планету возле канавы. Мы кое как выкарабкались из коляски, совершенно окаменевшие. Руки-ноги еле разгибались.

– Дальше придется идти пешком. Больше дороги нет. – Бондик сердито приткнул Иж-Планету к высокой сосне. Я тихонько издала победный вопль и на радостях пихнула Ритку кулаком в бок, но промахнулась и попала в живот. Моментально схлопотала ответку в виде крепкого тычка, от которого кулем свалилась в траву. Дедушка покачал головой, и мы враз прекратили потасовку.

– Вижу тропу, – объявил дедушка. Я с трудом разглядела еле видную в высокой траве тропинку, круто забирающую в густую чащу.

Шли, ориентируясь по солнцу. Попутно дедушка объяснял нам с Ритой тайное значение квартальных столбов. Оказывается, все сделано со смыслом. Обычно просеки проложены с севера на юг и с запада на восток. Если дойти по просеке до пересечения с другой, там будет обязательно стоять квартальный столб. Верхняя часть деревянного столбика всегда стёсана в виде пирамиды, а на боковых сторонах сделаны плоские затёсы, на которые нанесены номера лесных кварталов.

Направление на север будет указывать ребро между двумя наименьшими числами, соответственно ребро между наибольшими – будет юг. То есть, нумерация кварталов по возрастающей идет с севера на юг и с запада на восток.

Заодно дедушка научил нас, как ориентироваться с помощью квартальных столбов. Главное, перед походом в лес определить, откуда вы начинаете свой путь: с юга, севера, запада или востока. Как? Да хоть по солнцу. Ведь оно всходит на востоке, а заходит на западе. Если солнца не небе не видно, можно придумать другой способ. Например, спросить у местных жителей. Они всегда скажут, в какой стороне лес.

Определили? Теперь запомните, что возвращаться нужно будет в противоположную сторону. Вначале нужно выйти на любую просеку. От нее вообще желательно не отклоняться во время прогулки. Дойти до первого попавшегося квартального столба. Найти по изложенному выше методу север. Дальше включить школьные знания. Как мы помним из учебника географии, если смотреть на север, то справа будет восток, а слева запад. Вспомнить, откуда пришли, выбрать нужное направление (например, если лес был на западе, то возвращаться нужно на восток) и идти по просеке до следующего квартального столба. Главное – не менять направление! Ведь, когда человек заблудился, он начинает ходить по кругу, забирая влево, потому что правой ногой делает шаг шире, чем левой. Если вы не левша, конечно. Тогда – все наоборот. Чтобы не кружить по лесу целый день и не думать, что это леший водит, нужно идти строго по квартальным просекам, никуда не сворачивать, и вы точно выйдете куда-нибудь: к селу, к полю, просто к выходу из леса.

Так, в дружеской беседе, вышли мы на нужную поляну. Отсюда начиналась территория Стеклянной Гуты. Решили обследовать местность по периметру, и каждый пошел в свою сторону. Только мы с Ритой чуть-чуть углубились в лес, и тут началось…

Сначала мы натолкнулись на скопление лисичек. Быстро наполнили свои корзинки. Зашли в березовую рощу, а там! Целая поляна подберезовиков! Вдруг Рита с воплем схватила белый гриб. Глядь, а рядом еще целая семейка. Вот вам и сказка «Двенадцать месяцев» наяву. А, помнится, дедушка доказывал, что грибы растут отдельно друг от друга, и разные их виды не смешиваются.

Что было делать? Решили разделиться и тщательно обследовать местность в поисках самых лучших грибов. Я первая наткнулась на россыпь боровиков, да в таком количестве, что и складывать было не во что. Тут-то и пошла в ход верхняя одежда, и Ритина заколка розовая пригодилась.

Запыхавшись, мы подбежали к Иж-Планете, вытащили все тряпки и мешки, какие смогли найти, и пустились назад в лес. На обратном пути я про себя думала, что если это и вправду нам приснилось, все должно исчезнуть, или мы не найдем то место. Но розовая резинка оказалась на месте. Подбежали – и грибы на месте, не испарились, только муравьями все облепились.

– Ура! – завопила я от полноты чувств. Рита пробормотала, что и не надеялась все вновь увидеть. Вот как, оказывается мы с ней одинаково думаем, все-таки сестры родные, хоть и разные внутри.

Накинулись мы на грибы, как акулы на рыбок. Набили все полиэтиленовые мешки, которые захватили, а грибы все не заканчивались. Что делать? Хоть плачь. Подумала я и решила пожертвовать на общее дело свои резиновые сапоги. Тут кругом вроде бы сухо, гадюк не наблюдалось, а я в дедушкиных плотных носках. Заполнила сапоги, а работы еще непочатый край. Вскоре я собирала грибы практически голая. Вся одежда пошла на емкости, и на мне осталось только, как деликатно выражается наш дедушка, «исподнее».

… Я уже и не вспомню, как наткнулась на следы от бывшей железной дороги. Просто шла, куда грибы ведут, шаря глазами по земле и ничего не замечая вокруг. Незаметно ушла от всех и вдруг сообразила, что грибы мне уже давно не попадались. Я огляделась вокруг и поняла, что заблудилась.

Дремучий лес охватил меня угрюмым кольцом. Тучи мошкары носились между деревьев. Солнце совсем не прогревало влажную землю сквозь густую листву. И росли здесь одни молочно-белые бледные поганки да огненно-красные мухоморы.

Весь организм почему-то охватило беспокойство, сердце тревожно забилось. Я побежала. Бежала долго, пока не выбилась из сил. И тут стена деревьев раздвинулась, и передо мной открылась огромная поляна. Стараясь отдышаться, я присела на вылезший из земли извилистый корень и попыталась унять дыхание. И только тут обратила внимание на дерево, под которым сидела. Прямо надо мной возвышался величественный столетний дуб, раскинувший свои корни по всей поляне. Явственно запахло Лукоморьем. Если бы из-за его могучего ствола вышел наш Васька на цепи, я бы ничуть не удивилась.

Сосредоточившись, я попыталась определить нужное направление, используя дедушкины советы. Куда там! Небо враз заволокло тучами, мох был здесь повсюду, а квартальные столбики напрочь отсутствовали. Холодок отчаяния прополз по спине. Я закрыла глаза.

И тут как тут, перед глазами возник дедушка. Его губы шевелились. Я прислушалась и уловила: «У нас здесь не тайга, ноги быстро к людям выведут»!

Я сразу приободрилась и решила идти, куда глаза глядят. Только сделала пару шагов, как вдруг со всего размаху зацепилась за что-то ногой и плюхнулась лицом в прелый мох.

Приоткрыла глаза, глядь, а из-под травы выглядывает остаток ржавой рельсы. А от нее убегает почти скрытая в траве совершенно белая тропинка, как будто мелом посыпана. Откуда в лесу мел? Совсем я запуталась в этих загадках и решила пройтись вперед, чтобы узнать, куда меня эти чудеса выведут.

Немного прошла и вдруг далеко впереди что-то блеснуло между деревьями. А это еще что? Солнца целый день не наблюдалось. Свернула с тропинки на мягкий мох, ковром устилавший землю, прошла немного и вдруг вышла прямо на какие-то развалины, почти скрытые необычными светлыми соснами. Верхушки у них были похожи на раскрытый зонт. Ну вот, приехали, мало того, что грибов, как в сказке, что тропинка вся в меле, теперь и сосны кто-то побелил. Что за чудо природы такое?

Только припустила в том направлении, как вдруг откуда-то сбоку раздался отчаянный крик:

– Стой! Остановись! Назад! – На противоположном краю поляны стоял Бондик и отчаянно махал мне руками. – Быстро назад! Уезжаем!

Ничего не понимая, нехотя побрела я к нему.

– Ты что, куда ты собралась? – накинулся он на меня. Ничего не понимая, я вяло отбивалась, рассказывая о своих чудесных открытиях.

– Забудь об этом проклятом месте, – продолжал кипятиться Бондик. – Чтобы ноги твоей там не было. И зачем только мы сюда приехали!

Обратная дорога прошла без приключений. Ни одно колесо не отвалилось, ни один пассажир не выпал, не один гриб не был потерян. На крутых поворотах мы с Ритой лихо хватались за края коляски и отклонялись в противоположную от поворота сторону. Похоже, я научилась ездить на Иж-Планете. Жаль, что в будущем не пригодится это умение.

***

Мотоцикл прибыл в Старое Село, отчаянно чихая остатками бензина и распугивая местных кур. Улицу заволокло черными клубами. Не доехав метров десять до нашего дома, мотоцикл испустил последнюю струю едкого дыма и заглох. Мы торжественно выгрузились вместе с объемной добычей посреди улицы.

На вселенский шум из соседнего дома вышла, опираясь на клюку, бабушка Катя. Как раз перед нашим приездом она сломала ногу и почти месяц провела в больнице. Зорьку все это время кормил и доил наш дедушка. Нога срослась, но еще болела, поэтому бабушка Катя часто присаживалась отдохнуть, в основном, на нашей лавочке или у нас во дворе. Скучно ей было самой отдыхать.

Мы показали ей нашу добычу. Завязался общий разговор.

– А что за сосны чудные я там видела? Светлые, как покрашенные. – обратилась я к дедушке. – И еще рельсы вроде тянутся. В Старом Лесу железная дорога! Чудеса! Только вы не дали мне все подробно рассмотреть, – попыталась обидеться я.

– А это, Лерочка, сосна меловая, сохранившаяся с доледникового периода, – охотно откликнулся дедушка, готовый часами повышать нашу эрудицию.

– Какая-такая меловая, расскажи, дедушка! – Я затеребила дедушку. Ритка равнодушно пожала плечами и принялась перетаскивать наши трофеи в дом.

– Давным-давно в этих краях были степи, паслись отары диких коз, а почва была песчаной, – начал дедушка свой рассказ. – В степи постоянно дули ветры. Они сносили из других мест сосновые и еловые шишки. А еще ветры сдували песок и обнажали лежавшие под ним известняк и мел. Мел постепенно оседал на растениях и деревьях. Шли годы, столетия, тысячелетия. Вырастали новые сосны, уже сразу со светло-зеленой хвоей, как бы притрушенной мелом. Иголки у такой сосны толстые, а шишки, наоборот, мелкие. Крона широкая и напоминает зонтик. Так появились в нашем лесу целые участки меловой сосны. В центре такого соснового бора, там, где известь и песок больше всего выходили на поверхность, Кочубей и построил «фабрику стеклянную об одной печи». Местные крестьяне прозвали это место Стеклянной Гутой. По лесу протянули железную дорогу, чтобы возить рабочих и вывозить готовые бутылки и банки. По дороге ходили целых два паровоза с вагонами. Соорудили станцию.

При этих словах в моей голове моментально нарисовалась чудная картинка под названием «Прибытие поезда». Такие себе дамы в перьях, дым из паровозной трубы, звон станционного колокола. Вот это движняк здесь был лет сто пятьдесят назад! А была бы сейчас железная дорога, мы бы, как барыни, ездили в райцентр хоть каждый день, а не раз в неделю на зачуханном бусике.

Усилием воли я притушила разбушевавшуюся фантазию и вернулась к общему разговору. А там что-то очень интересное рассказывал уже дедушка Бондик:

– Когда революция случилась, Кочубей поджег завод, получил страховку и смылся с семьей за границу. Стеклянная Гута быстро заросла травой. А на месте бывшей печи осталась глубокая яма, которая от дождей заполнялась водой. В ней еще долго всплывали стеклянные шары, квадраты, цилиндры. Усадьбу мужики сгоряча разграбили. До сих пор развалины в парке торчат. Сам парк тоже быстро зарос, одичал, совсем в лес превратился. А какой парк был – загляденье! Мне лесник старый рассказывал. Завезли из заграницы редкие деревья и кустарники. Разбили большой фруктовый сад: яблони, груши, сливы разных сортов. По голубому озеру плавали белые лебеди, клевали желтые кувшинки. А в центре фонтан бил. И оранжерея имелась. Чего в ней только не было – и орхидеи, и тюльпаны, и розы, и земляника к рождеству… Специально из Парижа заказывали. Да, было время, и парк, и железная дорога, и завод имелись в Старом Селе. А теперь…

Дедушка Бондик тяжело вздохнул и уселся на многострадальную Иж-Планету.

– Ну что, грибники, толкайте. – Мы поднатужились и сообща покатили мотоцикл к дому Бондиков в конце улицы.

Вечером, лежа в кроватях, мы делились впечатлениями от пережитого. Рита радовалась будущим несметным количествам маринованных и жареных грибов. Я автоматически поддакивала, а сама обдумывала пришедшую на ум гениальную идею. А что, если, не торопясь, самой обследовать это таинственное место на предмет закопанного клада? Вот и бабушка Катя говорит, что в Стеклянной Гуте закопаны сокровища гетмана Мазеры. А еще от Кочубея наверняка что-нибудь осталось. Уж меня никакие жуткие истории не остановят, если светит реальная возможность отыскать клад. И прославиться! Я уже мысленно составила заголовки мировых новостных лент: «Найденный двенадцатилетней девочкой лесной тайник открыл новые горизонты для ученых-археологов».

Я воодушевленно начала строить фантастические планы проведения лесных раскопок, но додумать не успела – заснула.

А в темном небе прямо над окошком застыло облачко, то самое, которое витало над Старым Селом уже несколько дней. И было это облачко уже не таким легким и не таким светлым, как раньше. Но я его снова не заметила. Поэтому и случилось дальше то, что ни в сказке сказать, ни пером описать.