Читать книгу Битва с Челориллами - Полина Ветрова - Страница 9

С утра все складывалось просто отлично. Риту уговорить оказалась не трудно. Я пообещала ей шикарную фотосессию в местах, где еще не ступала нога человека.

– Представляешь подписи к фоткам в инсте: «Отправляюсь на поиски сокровищ в дремучий лес», «До меня здесь никто не был», «На фоне реликтовых меловых сосен», «Те самые сокровища».

– Особенно последняя очень правдивая, – отозвалась Ритка.

– Конечно, правдивая, – загорячилась я. – Фотосессия топчик будет! Да если хочешь знать, мы еще видосик сделаем и запустим его в ютуб. Не сомневаюсь, что не меньше миллиона просмотров отхватим.

– Что мы там отхватим, большой вопрос, а вот заблудиться в лесу можем запросто, – вяло отбивалась Ритка, но я уже видела по ее загоревшимся глазам, что моя идея нашла благодатную почву.

– О, а эта тема так вообще мировой рекорд побьет по просмотрам: «Девочки заблудились в дремучем лесу, кишащем хищниками»!

– Тьфу ты, ересь какую несешь, – Ритка рассердилась. – Молчи уж лучше. Ты точно уверена, что мы все делаем правильно? Может хоть бабушке Кате намекнуть, где нас искать?

– Совершенно уверена, – заверила я. – Дедушке не обязательно знать, чем мы занимаемся в его отсутствие. А соседям – тем более. Мы – свободные люди. Могут в конце концов у нас быть личные дела! Впрочем, на всякий случай давай договоримся: если что, мы с тобой просто пошли по грибы.

Оделись мы, как и положено, для леса: длинные толстовки и резиновые сапоги. Рита еще повязала на голову косынку, чтобы с деревьев не падали пауки. Я ограничилась бейсболкой, теперь под нее помещались все мои волосы. В карманы я распихала несколько очень нужных в походе предметов: дедушкин компас, влажные салфетки, спички. И конечно же, бережно уложенный в пакетик драгоценный листок с картой. Побрызгались жидкостью от комаров, налили воды в пластиковые бутылки и отправились в путь.

За нами увязался Васька. Как только стали натягивать сапоги, кот выгнулся дугой, хвост трубой, глаза засверкали. Мы его гнали-гнали, а он ни в какую, отпрыгнет, зарычит и снова за нами. Пришлось идти втроем.

Старый Лес встретил нас утренней прохладой, пересвистом птиц и одуряющим запахом сухой хвои. Даже лучше, что не сильно жарко, оводы и слепни меньше жалят.

Вначале все шло, как обычно. Шли мы себе по лесной дороге, мирно беседовали. Рядом тянулись две тени – длинная и стройная – Риткина, короткая и плотная – моя.

Рита периодически оглядывалась в поисках подходящего местечка для фотосессии. А я, наоборот, на небо поглядывала, солнце искала, чтобы с маршрута не сбиться. Хоть и лежал компас в кармане, но потренироваться не мешало. А в небе верхушки сосен раскачиваются, солнце закрывают. Вот между ними выглянул кусок желтого, как сливочное масло, диска. Чуть впереди и справа. Значит, движемся на северо-восток. Следовательно, назад пойдем на юго-запад.

Прошли, скрепя сердца, березняк, обычно полный лисичек. Дальше, сверившись с картой, ступили на едва заметную дорожку, которая привела нас к канаве. Перебрались через канаву, а за ней – следующая просека. Если доверять карте, скоро должен был начаться след от старой железной дороги. А там и до Стеклянной Гуты недалеко.

Впереди замаячил осинник. Пока все шло, как по маслу. Единственное, что меня беспокоило, это какое-то неосознанное чувство, будто мы в этом лесу не одни. Как будто сбоку кто-то сверлит неприятным взглядом.

Прошли молча еще минут пять, и вдруг сестра остановилась.

– Слушай, Лер, а ты что, все-таки доложила бабушке Кате, что мы в лес собираемся? – От неожиданности я резко обернулась и споткнулась о корягу, крепко ударив ногу.

– А-а-а! Тра-та-та-та! Больно же! Предупреждать надо, когда так тормозишь, – накинулась я на сестру. – Никому я ничего не докладывала, с чего ты взяла?

– Да просто уже минут как десять я вижу, что вдоль дороги мелькает ее красный платок. Я больше ни на ком в селе такого не видела, – невозмутимо ответила Рита, проигнорировав мою травму.

Я остановилась, как вкопанная. Какая такая Катя? Никого, кроме нас, тут быть не может. А бабушка Катя, я сама видела, утром отправилась в нарядном белом платке на службу в молельный дом. Так что никаким чудом за три километра от села ее занести не могло. Тогда кто же крадется по лесу за нами?

– Подожди, я сейчас, – кинула я Ритке и, хромая, побежала в том направлении. Выбежала на просеку и огляделась. Никого. А это что? На песчаной дороге виднелись чьи-то следы. Я присела. Сердце ухнуло куда-то вниз. На серой, непросохшей после вчерашнего дождя земле, тянулась цепочка уже знакомых растопыренных лап, идущих задом наперед.

Я вскочила, как ужаленная. Кто это следит за нами уже который день? Друг или враг? В первый раз промелькнула мысль, не вернуться ли домой. Но я ее храбро прогнала. И решила ничего не говорить Рите.

Вдруг глаза наткнулись на деревянный столб, врытый на пересечении лесных дорог. Я подошла поближе. С двух сторон были прорезаны цифры: 98 и 99! Так вот что они значат! Мы вышли на место, обозначенное на карте!

***

Рита довольно спокойно восприняла ошеломляющее известие:

– Ну и чудненько. Не знаю, есть ли клады в этой чаще, а вот местность здесь довольно живописная. Даже комары с оводами не кусают. Немного странно, но меня устраивает. Так что можем приступать к сьемке.

Вот черт, я совсем и забыла о своем обещании. Но ничего не попишешь, как говорится, уговор дороже денег.

Кругом было тихо и безветренно. Высоко в небе звенели неугомоннее жаворонки, где-то в стороне доносилось жужжанье неуклюжих шмелей. Отчаянно пахло хвоей.

Я успела нащелкать штук двадцать кадров с Ритой среди берез, с Ритой, выглядывающей из-за огромного муравейника, с Ритой между двух меловых сосен, с Ритой в живописных зарослях папоротника. И тут внезапно стала портиться погода, солнце спряталось за тучи, стал накрапывать мелкий дождик.

– Давай позже продолжим, а то до главного дела не успеем добраться, – предложила я Рите.

– Ладно, – нехотя согласилась старшая сестра, – но учти, я еще два топа не надевала. – И добавила: —Ты иди на свою поляну, а я тут пару селфи сделаю возле этих чудных елочек.

Я припустила вперед по тропинке, весело вспоминая, какие несчастья рисовал дедушка Бондик, описывая Стеклянную Гуту. «Какие-такие страшилки могут быть в наше время, да ещё в Старом Селе, где стоит отряд пограничников?» – подумала я и, раздвигая ветви, направилась в ту сторону, где в прошлый раз наткнулась на ржавые рельсы.

Долго я так шла, высматривая в траве рельсы и ничего не замечая вокруг, а когда оглянулась, увидела, что вышла на незнакомую поляну, а где главная дорога – не знаю. И тут я ощутила внезапное изменение в природе. Вокруг стояла гробовая тишина. Перестали петь птицы, жужжать оводы и слепни, пищать комары. Замерли деревья. Небо заволокло тучами. Ни один луч солнца не проникал на землю. Стало жутковато.

Я стояла совершенно одна на краю дремучего леса. «Накаркали», подумалось мне. Огромные сосны с тяжелыми светлыми иголками шатром накрывали небосвод. Так вот они – меловые сосны! Ровно посередине поляну пересекали двумя пунктирами, как и было обозначено на карте, заросшие травой ржавые рельсы, уходившие в угрюмо смыкавшийся лес.

То есть я вышла на то самое место с кладом! Судорожно вытащила скомканный листок и еще раз сверилась.

В самом центре поляны рельсы обрывались у странного сооружения из кирпичей, полностью покрытого порослью молодого леска. Крыша отсутствовала. Голые грязные каменные стены с проемами окон, кое где утыканными остатками стекол, и все.

Боже мой, да ведь это и есть стекольный завод Кочубея! Это его отблески видела я во время прошлой грибной экспедиции! Это сюда вели рельсы, которые начинались от просеки!

Затаив дыхание, я на цыпочках двинулась к постройке. У меня было такое чувство, что в дальних кустах кто-то прячется и наблюдает за мной. Кто? «Бабушка Катя» с перевернутыми ступнями? Мне стало по-настоящему жутко.

Для храбрости я стала напевать невесть откуда пришедшую в голову песенку:

«Если долго, долго, долго,

если долго по дорожке,

если долго по тропинке

топать, ехать и бежать,

то, пожалуй, то, конечно,

то, наверно, верно, верно,

то, возможно, можно, можно, можно …» – я вдруг остановилась, намертво позабыв, куда можно было прийти в той детской песенке.

Прямо передо мною угрюмо высились зловещие серые руины. В центре чернела дыра, смутно напоминающая вход. Из нее тянуло сыростью и опасностью.

Переступив куст орешника, выросший на месте входной двери, я осторожно вошла внутрь. И сразу со страшным скрежетом раздавила что-то стеклянное. Из угла выпорхнула неведомая птица и с резким криком вылетела в лес. От неожиданности я дернулась и чуть не грохнулась на землю.

Смахивая со лба липкий пот и намертво сжав в руке грибной нож, я двинулась вперед, неуверенно ступая на остатки пола, заросшие травой и кустами. Все кругом было покрыто зеленым мхом и толстой паутиной, в центре которой сидели гигантские пауки.

– Можно в Аргентину прийти, можно в Америку прийти, можно в Австралию прийти…, – дрожащим голоском бормотала я, вздрагивая и озираясь при каждом шорохе.

Вдруг боковым зрением я заметила какое-то шевеление возле стены. Я резко развернулась и выставила нож. Но это оказался всего-навсего птенец, наверное, той птицы, которая смертельно меня перепугала. Осмелев, я подошла ближе.

Птичье гнездо находилось прямо в стене. Я осторожно подняла птенчика. Это был маленький вороненок. Он закатывал глаза и отчаянно пищал. Присмотревшись, я обнаружила, что его левая лапка как-то неестественно подвернута. «Сломалась при падении из гнезда!» – сообразила я. Придется оказывать доврачебную помощь. Порывшись в карманах толстовки, я вытащила пластинку бактерицидного лейкопластыря и упаковку влажных салфеток. С помощью двух спичек соорудила нечто наподобие шины и осторожно закрепила на лапке. Обвязала я все это великолепие все той же Ритиной розовой резинкой для волос. Вороненок перестал пищать и стал щипать меня своим клювом, довольно чувствительно.