Читать книгу Маргарита Валуа: Прелестная ювелирша. Любовница короля Наваррского - Понсон дю Террайль - Страница 9

Капитану де Пибраку было около сорока пяти лет. Это был высокий худощавый человек с орлиным носом и маленькими глазами. Он был родом из Гаскони, и его детство прошло под полуразвалившейся крышей убогой хижины отца. Когда Пибраку настал двадцатый год, отец дал ему старую лошадь, заржавевшую шпагу, кошель с пятьюдесятью пистолями и сказал:

– Если у дворянина нет предков, то он сам должен стать своим предком!

Пибрак сразу оценил глубокомысленность этого совета и постарался выдвинуться своими средствами. Еще на родине он отличался выдающимися охотничьими способностями. При дворе французского короля Франциска II охота была в особенном фаворе, и молодой Пибрак сделал все, чтобы заставить говорить о себе. Наконец эти разговоры дошли до слуха короля, он приказал взять гасконца на следующую охоту, и там Пибраку сразу представился блестящий случай отличиться: собаки короля потеряли след зайца и беспомощно кружились на месте. Тогда Пибрак поймал след, довел всю компанию до старого дуплистого дуба, засунул руку в отверстие дупла и вытащил зайца за хвост.

– Клянусь честью, – воскликнул король, – это незаменимый субъект! Я хочу, чтобы он был при мне.

Пибрак был определен в личную гвардию короля и быстро начал подниматься по лестнице отличий. Умер Франциск II, ему наследовал Карл IX, который был еще более страстным охотником, чем старший брат, и очень любил поговорить с Пибраком об охоте. Однажды, когда Карл IX выражал свое восхищение интересным охотничьим эпизодом, рассказанным ему Пибраком, последний сказал:

– Эх, ваше величество, – если бы я был капитаном вашей гвардии, тогда я по долгу службы был бы постоянно около вас и мог бы рассказать вам много интересного!

– Черт возьми! – ответил король. – Ваши сказки становятся слишком дорогими для меня!

– Полно, ваше величество, – невозмутимо возразил Пибрак, – разве для короля может быть дорогим то, что действительно хорошо?

Король рассмеялся, и Пибрак стал капитаном гвардии.

Так совершилась быстрая карьера этого незначительного беарнского дворянчика, которому наваррская королева Жанна Д'Альбрэ поручила теперь своего сына и его спутника.

При входе принца Пибрак с трудом подавил возглас изумления, вызванного разительным сходством Генриха с его покойным отцом. Но тут был паж, а потому Пибрак ограничился любезным приветствием.

– Добро пожаловать, дорогие земляки!

Паж, отпущенный знаком руки Пибрака, ушел.

Тогда капитан сразу переменил обращение.

– Ваше высочество изволили прибыть как нельзя более вовремя, – почтительно сказал он.

– В самом деле? – отозвался принц.

– И если вам угодно, я покажу вам сейчас принцессу так, что она будет не в состоянии видеть вас. Но вам, мой юный друг, – обратился он к Ноэ, – придется подождать нас здесь!

– Жаль! Я тоже с удовольствием взглянул бы на принцессу! – ответил Ноэ.

– Это невозможно, потому что там, куда я поведу его высочество, двоим сразу не поместиться. Ну-с, пожалуйте сюда, – продолжал он, подводя принца к громадному шкафу, наполненному книгами и рукописями. – Это моя охотничья библиотека.

– Уж не собираетесь ли вы показать мне принцессу в обнаженном виде? – улыбнулся Генрих.

– Сейчас увидите, ваше высочество! – ответил Пибрак, открывая дверцу шкафа и раздвигая рукой несколько томов. В образовавшуюся щель он просунул руку, нащупал какую-то пружину, нажал ее, и книжные полки сразу развернулись в противоположную сторону, обнаруживая замаскированный ими проход.

– Однако! – воскликнул принц.

– Это еще одно из самых маленьких луврских чудес, – ответил Пибрак. – Впрочем, если бы королева Екатерина обнаружила, что мне известен этот проход, ей самой еще неизвестный, она давно приказала бы своему верному дружку Рене отправить меня на тот свет!

– Как же вам удалось обнаружить этот тайник?

– Совершенно случайно. Потом-то я вспомнил, что в этой комнате спал когда-то король Генрих Второй, а в комнате принцессы Маргариты жила Диана де Пуатье. Через этот тайник она по ночам навещала короля, о чем королева Екатерина, разумеется, ничего не должна была знать. Но обнаружить этот тайник было еще мало: надо было узнать, в какую часть комнаты принцессы он ведет и как его можно будет использовать. Я ухватился за первый удобный случай, чтобы проникнуть в комнату принцессы и тщательно осмотреть ее. Мне удалось обнаружить, что в резном распятии, помещенном у одной из стен, имеется небольшое отверстие. Исследовав затем тайник, я обнаружил отверстие и там. Оказалось, что тайник приходился как раз позади распятия. Отлично! Я расширил при удобном случае это отверстие и убедился, что через него можно свободно наблюдать за всем, что происходит в комнате принцессы. Конечно, я сейчас же приладил туда пробку, и теперь время от времени я прихожу и вынимаю ее, когда мне это бывает нужно.

– А, так это бывает нужно вам? – с тонкой улыбкой спросил принц.

– Еще бы! Королева часто приходит к принцессе и рассказывает ей о своих планах и делах. Однажды я услышал, как Екатерина выражала твердое намерение подсыпать мне в пищу какого-нибудь снадобья от Рене. Она сердилась на меня за то, что я похвалил двух собак, подаренных королю принцем Конде, злейшим врагом королевы. А король так любит охоту, что подаривший ему хороших собак сразу становится его лучшим другом. Что было делать? На следующий день я перед охотой силком заставил обеих собак надышаться серой, отчего они сразу потеряли нюх. Король обозлился, тут же прострелил головы обеим собакам и резко попросил принца Конде избавить его на будущее время от таких подарков. Дружба с Конде тут же кончилась, зато королева Екатерина стала обращаться со мной как с лучшим другом! Как видите, ваше высочество, это отверстие в распятии – преполезная штука. Ну да вы сами сейчас убедитесь в этом! – С этими словами Пибрак взял принца под руку и повел его по темному коридору, шепнув: – Только, бога ради, не делайте шума! Помните – стены в Лувре обладают большим резонансом. Принцесса в этот момент занимается своим туалетом, вы увидите ее в полном блеске ее божественной красоты.

Затем Пибрак осторожно вытащил пробку – при этом блеснул маленький луч света – и сказал принцу:

– Смотрите!

Генрих прижался глазом к отверстию и замер, ослепленный представившимся ему зрелищем. Маргарита Валуа сидела лицом к принцу перед большим зеркалом полированной стали. Две хорошенькие камеристки причесывали ее. Генрих слышал много рассказов о красоте Маргариты, но то, что он увидел, значительно превосходило все его ожидания. Принцесса показалась ему такой красивой, что в нем одновременно вспыхнуло два желания: одно – стать лицом к лицу с герцогом Генрихом Гизом, имея в руках шпагу, а в зубах кинжал; другое – свернуть шею этому болтуну Маликану, который делал столь компрометирующие намеки на отношения Генриха Гиза с этой дивной красавицей.

Появление нового лица в комнате принцессы отвлекло Генриха от созерцания красоты Маргариты. Этим новым лицом была женщина, которая казалась олицетворением страсти, энергии и властолюбия. То была сама Екатерина Медичи, пред которой, трепеща, склонялась вся Франция.

Видно было, что королева находилась в сквернейшем настроении.

Она кисло сказала дочери:

– Хорошо быть такой молодой и красивой, как вы, милочка! По крайней мере, можно не думать с утра до вечера ни о чем, кроме туалетов!

– Когда я стану королевой, – с очаровательной улыбкой ответила Маргарита, – тогда я буду вмешиваться в политические дела, а пока…

– Ты скоро станешь королевой, дочь моя!

Принцесса вздрогнула, улыбка сразу сбежала с ее лица.

– Но это еще не решено, надеюсь! – сказала она.

– Это решено, – возразила мать. – Так хочет политика!

Принцесса сильно побледнела и взволнованно сказала:

– Значит, мне придется выйти замуж за принца Наваррского? Да ведь это какой-то мужлан, недотепа, пастух, от которого разит чесноком и луком!

– Дурочка! – шепнул Генрих.

– Значит, придется жить в Нераке, – продолжала Маргарита, – в старом, развалившемся замке, где дует изо всех дверей и крыша протекает?

– На те деньги, которые принц получит в виде твоего приданого от короля, – холодно возразила королева, – он будет в состоянии заново перестроить замок!

– Жить в Нераке, среди неотесанного мужичья, слушающего проповеди! – продолжала отчаиваться принцесса.

– Тебе построят там хорошенькую католическую церковь! – возразила королева.

– А главное, я уверена, что этот наваррский остолоп совершенно не понравится мне!

– Ну, не скажи, милая! Если он похож на своего отца, то он очень понравится тебе!

«Черт возьми! – подумал Генрих. – Не хуже же я Генриха Гиза?»

– Я получила письмо от королевы Наваррской, – продолжала Екатерина. – Она пишет, что через пять-шесть недель приедет в Париж с сыном…

– Ваше величество! – сказала Маргарита. – Я подчинюсь политической необходимости, раз мой брак с принцем Наваррским кажется вам таковой. Но я буду очень благодарна, если до той поры вы не будете говорить со мной ни о наваррской королеве, ни о ее сыне, одевающемся, вероятно, в мужицкий камзол грубого сукна!

«Не беспокойся, милочка! – подумал Генрих. – Я разоденусь в шелка, а тогда… посмотрим!»

Дверь открылась, и вошел паж. Это был Рауль, который перед тем провел наших героев к Пибраку.

– Что тебе, крошка? – спросила его королева.

– Ваше величество, – сказал Рауль, – мессир Рене хочет видеть ваше величество.

Угрюмое лицо королевы сразу просветлело.

– Так он приехал? – радостно сказала она. – Веди его сюда, Рауль!

Паж приподнял портьеру, и вошел Флорентинец.

Рене был в ужасном виде: запыленный, истерзанный, весь какой-то помятый.

– О господи! – вскрикнула королева Екатерина. – Что с тобой, Рене? Откуда ты?

– Из тюрьмы, ваше величество!

– Из тюрьмы?

– Да, ваше величество, трудно поверить, что в сорока лье от Парижа два провинциальных дворянина и кабатчик осмеливаются напасть на человека, находящегося под вашим покровительством, осмеливаются свалить его на пол, обыскать, связать по рукам и ногам и бросить в погреб, где он чуть-чуть не умер от голода и жажды!

– Эти господа, вероятно, не знали твоего имени!

– Я назвал им себя, грозил вашим царственным гневом, но они ответили мне презрительным смехом и ударами.

– Ты можешь быть спокоен, Рене, – сказала королева, глаза которой вспыхнули пламенем злобы и ненависти. – Ты будешь отомщен, а эти господа повешены!

Принц не был трусом, но при этом обещании почувствовал, что волосы слегка шевелятся у него на голове.