Читать книгу Детство кончилось. Том 1 - Р. Р. Виктор - Страница 4

С секунду помявшись Редрик пошел к себе в комнату. Там он сменил безрукавку на мешковатую рубаху, и подумав захватил с собой плотную простыню. Парень завернулся в нее как в хламиду с импровизированным капюшоном. Оставив свет только во входном помещение магазина и заперев дверь, он уселся на лавку под новым светильником, опершись спиной на стену. Стена была прохладной, сложенной из крупных бетонных блоков.

Серая трехэтажная громадина волосного торгового кампуса. Тут тебе и склад, и отдел почтамта с конюшней, и торговый пост, и даже гостиница, для приезжих судей и прочих чиновников, которым не по положению ночевать в трактире.

Впрочем, работники кампуса, такие как они с отцом, тоже жили там. Ред не знал на счет всего королевства, но сам видел, что такие здания есть и в Северном, и в Западном. Похоже, что управление кайзера Аура и объединение торговых гильдий позаботилось о наличие таких удобных и универсальных построек в крупных поселках. Тут даже было место под проведение собраний и судовых тяжб. Такое многообразие полезных задач выполняла уродливая серая коробка с кучей дверей.

Отец Редрика заведовал магазином, складом торговой гильдии, почтовым складом и фактически всей гостиницей. Хоть делами там и занимался молодой гремлин со скверным характером – Гизмо Гупербельд. Тот все-таки отчитывался перед Лоуренсом, ведь все необходимое для гостиницы бралось со склада. Реду часто приходилось заниматься уборкой, или стиркой в гостинице. Кроме него там работало несколько девушек под началом низенькой женщины по имени Валенсия. Та была своеобразной матроной, самоуверенной как сам Странник. Она держала все здание в порядке и чистоте, а своих подопечных в жесткой узде.

Вот уже больше недели постояльцев не было вообще, так что девушки разбрелись по домам и хлопотали по хозяйству, лишив парня одной из немногих отдушин в виде общения с прекрасным полом. Да и в принципе общения. Еще неудобство приносило то, что на гостиничной кухне никто не хозяйничал.

Девушки, под руководством Валенсии, обычно организовывали всем работникам плотное трехразовое питание. Но в такие периоды, Реду приходилось готовить самому, так как сама женщина готовила редко, правда времени на это сегодня он не нашел. Довольствоваться пришлось бутербродами да парой яблок. Так-что живот начинал издавать негодующие звуки, ведь уже было далеко за полночь.

Редрик попытался отвлечься от мыслей насущных, задумавшись о чем— то абстрактном, но о чем высоком может размышлять парень двенадцати лет, хоть и слегка обогнавший в развитии сверстников. От оков прострации, его спас отдаленный перестук копыт, скрип телеги и голоса:

– Я уже был на взводе и сказал ему, что если он не заткнется, то портрет, который я с него пишу, будет последним украшением в его ненаглядной родовой галерее, – говорил неожиданно звучный на таком расстоянии голос.

– Подожди, так живой портрет в поместье семьи Риверс – твоих рук дело? – голос второго – низкий, и звучал будто со дна колодца.

– Из живого в этом портрете – только композиция. Я ж не колдун.

– Я слышал молодого барона зачаровали и заперли в портрете.

– Ну молодой барон не зачаровался, а разочаровался и замолчав сидел с такой кислой рожей, что о прошлом живописном выражении его лица можно было забыть. Это меня вывело, и я запер его в клетке с его же мастиффами. Те его задрали и съели. Но успокоившись я дописал его образ по памяти и отдал дворецкому.

– М-да, дела, – задумчиво проронил бас, в ответ на такое откровение.

Парня одолел ступор. «Ничего так истории у ночных гостей…» Эта и еще прорва других мыслей вертелись у него в голове, пока он глядел на подъезжающий фургон. Ред был уверен, что это те, кого он ждал, ведь дальше по дороге имперский блокпост, который ночью пропускает только купцов и гонцов.

Еще он заметил странность – голос смертельного портретиста не менял громкости от расстояния. Правда Ред решил, что это хоть и странно, но не существенно, похоже он просто подустал.

Телега подкатила к месту, где сидел Редрик. Два огромных коня синхронно повернулись и уставились на парня. С козел пробухтели:

– Смотри, даже в такой час нас встречают.

– Всегда предпочитал вежливый провинциальный люд, в городах одна нервотрепка, – ответил, спрыгивая с козел закутанный в безразмерный плащ человек ростом чуть выше Редрика.

Подойдя к двери их магазина, незнакомец повернул голову к Реду:

– Лавка?

– Лавка, – эхом повторил парень. – Сейчас… – начал, подрываясь с места говорить он, но увидев, как человек спокойно зашел внутрь, осекся и глухо закончил. – открою, – Ред точно помнил, что закрывал дверь.

– Эй, парень, чего укутан словно покойник в саван? – прозвучало у Редрика над головой.

Ред поднял взгляд. В свете фонаря казалось, что на козлах сидит громадный шар из тряпья и шкур, но он все— же разглядел человеческую голову, торчащую из него. «Кто бы говорил…» Подумал Редрик.

– Комары, – ответил он. – Я извиняюсь, а вы кто?

– Фургона не видишь? Купец я маршрутный, из Ассоциации. Лучше скажи где конюшня.

– За углом кампуса.

– А, точно, – сказал торговец и дернул какой-то рычаг. В землю врезались тормозные сошки фургона, а в упряжи что-то щелкнуло. Лошади прошли вперед.

Парень заметил, что они остались скреплены друг с другом, но их это нисколько не смущало. Животные спокойно завернули за угол, будто понимая куда им надо.

– С них разве не надо снять сбрую? – удивленно спросил Ред. В ответ ему гулко хихикнули.

– Да я этих скотов прорву лет развести по углам пытаюсь. Они даже без привязи ходят как прилипшие, им, походу, так спокойнее, – махнул рукой купец. – Ладно пошли внутрь, пока этот торопыга делов не наворотил. Я, кстати, Симон, меня еще за глаза кличут Луковицей. – представился торговец.

– А я – Редрик, сын Лоуренса Маккройда.

Парню показалось, что глаза, под мощными бровями, старого Симона блеснули слабой теплотой. Да и его бородатое лицо слегка разгладилось.

– Вымахал ты. Помню тебя еще карапузом – все норовил мне в свой год с небольшим открутить мизинец, цеплялся словно обезьянка за ветку, – сказал он, демонстрируя самый большой мизинец, что Ред видел за свою короткую жизнь.

Даже несмотря на то, что рука была в перчатке, сразу ставало понятно, что кулак у старого Луковици размером с литровую кружку, если не больше. Да и оглядев Симона целиком, он удивился одновременной нескладности и огромности старика.

Положение его головы указывало на то что старик – горбун, но с таким-то ростом…

– Сколько прошло то, лет десять? Одиннадцать? Да в тебе почти метр семьдесят, вот же дети растут, – говорил старик, почесывая бороду.

Редрик не помнил этого, правда он не помнил ничего связного вплоть лет до трех-четырех. Он пожал протянутый мизинец. Кожа перчатки была жесткой.

– Что ж, будем знакомы, – сказал Редрик. Луковица улыбнулся и опустил руку.

– Ладно, хватит приветствий, открывай, делом займемся, пока есть время.

Ред в недоумении подошел к двери и дернул ручку. Заперто.

– Как так-то? – пробурчал парень, борясь со складками своей хламиды, пытаясь добраться до кармана с ключами.

– А чего ты ждал, это только для него нет запертых дверей.

Ред провернул ключ и отпер двери магазина.

У прилавка стоял, уже сбросивший плащ на пол, человек. Одежды его были цвета выпавшего снега. Незнакомец быстро водил свинцовым карандашом по страницам конторского журнала их лавки.

– Ну разве что этим могут похвастать еще теневые воры из Абуля и лунные танцоры, ну и все, вроде. Парень, не стой в проходе, – продолжало доносится сзади. – Вот что за человек, мохер по полу валяет.

Человек в белом пожал плечами и, что-то чиркнув напоследок, отложил журнал. Потирая глаза, он повернулся к входящим и пожаловался:

– Бухгалтерию тут ведет безграмотный невежда, – он посмотрел на Редрика. – Это ты сводил отчетность за последний месяц? – в ответ, тот тупо кивнул. И сразу почувствовал, как его поднимают и ставят сбоку от дверного проема.

– Сделай парню скидку, ему, всего то, лет тринадцать, и то не полных, – сказал Симон входя в лавку и поднимая с пола плащ.

Темные глаза оценивающе мазнули по Реду. Человек у прилавка хмыкнул:

– Все равно, так себе. Там просчет на процентов семь. Плохо. Ну, разве что ты тут спекулируешь, помаленьку.

Редрик напрягся. Отец и правда научил его ремеслу двойной бухгалтерии, заставляя им пользовать при любой возможности, хоть Реду это и не нравилось. Обман – он всегда обман.

– Если семь в месяц, то это покрывает подоходный налог, плюс налог на одного рабочего, плюс мелочь, – почесал бороду Луковица.

«Свалились же в ночи на голову, грамотеи, блин…» – думал Ред, метая взгляд то на одного, то на другого.

– Даже так? – услышал он удивленную интонацию. – Ну тогда все сходится, мое почтение, парень, – сказал человек в белом и плюхнулся на диван, у стены с дверью, ведущей на гостиничную кухню.

Достав из-за пазухи небольшую книжку, он немигающим взглядом уставился в нее.

– Что, чего? – только и смог пролепетать Редрик.

– Чего-чего, обсчет налоговиков, притом таких злых как местные – дело правое. Вон даже Странник такое поощряет.

– Странник, – словно утверждая для себя какую-то истину, медленно произнес Ред.

Он взглянул на живой миф, что увлеченно читал, лежа на кушетке в лавке его отца. Странник двинул одним глазом, будто ящерица, уставившись им на парня.

– Пялиться – невежливо, – наставительно сказал он. У Реда вспотели ладони.

– Что читаете? – выпалил он, не задумываясь. Глаз Странника снова вернулся к книге.

– Эльфийскую романтическую беллетристику. Раритетную, – подчеркнул он. – Еще периода свободной любви. Не понимаю на кой ляд этому… – он взглянул на обложку. – … Пестику Подберезовику… вот же имена у них, была нужна тогда романтика. Там баб вокруг было доступных – хоть режь, хоть складирую. И все красотки, – говорил он, стуча рукой по страницам.

– Походу этот твой Подберезовик, пестиком не вышел. А? – сказал, прищурившись Симон и показал пальцем на Странника, поднеся руку близко к своему лицу. Странник вернул ему жест.

– А! – протянули они в один голос с ехидной интонацией.

– Ну не знаю. Как мне известно, у эльфов поголовно такой недуг. Но этот, свои тексты стелит так гладко, словно постель молодым перед брачной ночью. Да и как? – поднял брови Странник. – Из ландышей и легких снов. Складно пишет, красиво. Правда на эльфийском.

– А что с эльфийским, то? – поинтересовался Симон, что уже подошел к прилавку и раскрыл журнал.

– Как что? – негодующе повысил голос Странник, вырвав страницу. – Тут на целом листе диалог двух баб, из трех реплик, и то – про ухаживание за мачтовой сосной, – жаловался Странник, комкая и отправляя себе в рот непонравившийся фрагмент. – Интерлюдия про лесное хозяйство, мать его.

– А вдруг это просто долгая аллегория такая, – хмыкнул Симон. – Ты их старые дорожные грамоты не видел. Бабина толщиной с мою руку, – говорил торговец, вписывая пару строк в журнал. – Ладно, Родя, пошли разгружать фургон, а то заговорились мы тут.

– Мне нужна комната, – резко ударил книгой об пол Странник.

Симон посмотрел на Реда, покивал и многозначительно поднял брови. Редрик все поняв, как ему показалось, заговорил:

– У нас в кампусе лучшим номером считается – судейский. Там все обустроено под стать лордам или высоким чиновникам.

Послышался скрип половиц, из заднего помещения вышел Лоуренс. Он посмотрел на Реда почти незрячим, от пьяного кумара, взглядом, затем хрипло просипел:

– Родя, ты вменяемый? Какой лучший номер? Кому? – Странник резко сел на кушетке и ожидающе похлопал себя книгой по бедру.

Глаза Лоуренса резко стали зрячими, он выровнялся словно струна и четко, будто его вмиг отпустило все выпитое, стал чеканить слова:

– Не видишь разве, что за гость у нас. Широко известный факт – Странник не выносит чинуш даже на дух. Да и вот, чтиво у уважаемого. Ему световая сторона нужна. Таким гостям стоит предлагать тридцать четвертый, для аристократических пар. Там и диваны больше и подушки мягче, – выпалил на одном выдохе Лоуренс, покраснев и выпучив глаза.

– И атмосфера романтики в интерьере, – дополнил Странник тираду Лоуренса, постучав по обложке книги. – Учись пацан, – помахал он пальцем. – Я такой скорости реакции у рыболюда гарпунщика не наблюдал. Будет с тебя толк, коли в отца пойдешь, – весело сказал Странник и вошел в крыло гостиницы, опять же, через запертую дверь.

Секунд пять в магазине висела тишина. Затем все синхронно выдохнули.

– Кайзеровы жестяные портки, обошлось, – утер пот со лба Лоуренс.

– А ты зачем выходил, пап? – спросил его Ред.

– Водички хлебнуть, – сказал Лоуренс, теряя четкость выговора, будто выпитое снова напоминало о себе.

– Так я тебе у кровати попить оставил.

– Да? – удивленно протянул Лоуренс, глянув в дверной проем. – Действительно.

– Что, Рен, жажда смертельная? – спросил Симон.

– О это ты, Луковица. Привет. Да, таки почти летальная, – сказал отец уже успокоившись. – Ладно утром поболтаем, Родя, помоги этому старому насмешнику, а я спать, – говорил Лоуренс, удаляясь к себе в комнату. – Странник, блин. Думал белку поймал, – пробурчал он себе под нос, но уже еле слышно.

– Ладно, все обошлось, пошли к фургону, – сказал Симон, направляясь к выходу. Редрик вышел за ним.

– Вы часто со Странником путешествуете? – спросил он.

– Нет, но сам он почти всегда перемещается с нашими караванами – не любит порталов, – буднично ответил Симон.

– А кто их любит, – риторически произнес Ред.