Читать книгу Левантевски, шприц! - Радомира Берсень - Страница 13

– Аааарч, поднажми! – Взревел Левантевски в окошечко, засунув в него голову так, что едва не застрял там. – У нас самоубийство!

Карета неслась по улицам города, опасно качаясь на поворотах. Лиза с замиранием сердца подумала: вот оно, случилось. Та самая ситуация, когда угроза висит не над пациентом, а над врачом, который всего лишь может опоздать к завершению эволюции еще одного идиота. Рано или поздно это должно было произойти. Интересно, что им грозит, если самоубийца уже помер? Врач потрясла головой отгоняя от себя тревогу. Карета вдруг остановилась. Начался отсчет. Левантевски молча подхватил чемоданчики и нырнул в дверной проем. Вздохнув, девушка последовала за ним.

На этот раз пациентом оказался субтильный молодой человек с грудной клеткой голодающей канарейки. Он лежал на низком диванчике, часто дыша и периодически поскуливая, видимо, в попытке издать героический стон. Услышав шаги, он приоткрыл один глаз и патетическим жестом протянул окровавленную руку в сторону медиков.

– О-о-о! – Многозначительно сказала Лиза, тщательно изучая выданную ей конечность, покрытую сетью мелких порезов. – Ну что я могу сказать. Рана, безусловно, ужасная.

Левантевски тихонько хихикнул и покачал головой. Судя по состоянию руки, паренек изо всех сил пытался покончить с собой, царапая кожу ногтями.

– Да. Ужасная. Но жить вы, к сожалению, будете.

– Почему к сожалению? – Обомлев спросил пациент.

– Потому что после подобного очень высок риск умереть со стыда, – ухмыльнулась врач и парень опустил глаза.

– Да понял я, – страдальчески протянул он, – но у меня дома, к несчастью, не нашлось достойного оружия, чтобы умереть красиво, как и положено дракону.

Парень потер покрасневшие глаза и на минуту отвернулся. Лиза что-то сосредоточенно искала среди медицинских артефактов.

– Все драконы как драконы, – продолжал уныло вещать молодой человек, – здоровенные подкачанные мужики. Да все у них большое! Ну вы поняли, да? – Он всхлюпнул носом и потер лицо рукавом с какой-то сердитой энергичностью.

– Поняла, поняла, – успокаивающе произнесла Лиза, бинтуя страдальца. Левантевски сумрачно сопел у нее над ухом, но не осмеливался заговорить, чтобы предложить заговор на заживление. В конце концов, парень хотел красивого суицида? Вот и пусть теперь девушкам головы морочит своей забинтованной лапкой.

– Ну вот. А у меня … эх! Да вы же видите! Я и не говорю никому, что я дракон – засмеют же.

– А вы дракон? – Заинтересованно спросила знахарица, ловко фиксируя кончик бинта. Паренек закатил глаза и томно вздохнул.

– Младший сын герцога Эрргарда, – с тоскою ответил он, – восемнадцатый. Оттого, видать, и такой жалкий. Настолько жалкий, что даже умереть достойно не могу.

– Вы не жалкий, – врач сочувственно похлопала его по плечу.

– Да? – Вскинул глаза парнишка и просиял. – Спасибо!

– Нет, не жалкий. Вы занудный.

Больной напрягся. Фельдшер тоже.

– Но, согласитесь, это все же лучше. – Лиза завершила свой титанический труд и ласково улыбнулась. – В конце концов, это не так уж и страшно. Вы, к примеру, можете выдать себя за строго упорядоченную личность, любителя порядка и дисциплины. За это вас будут уважать.

Дракон медленно моргнул. Растерянно глянул на Левантевски – тот развел руками и пожал плечами.

– Вы уже передумали умирать? – Строго спросила Лиза. – Очень это рекомендую. Жизнь прекрасна и удивительна, если … если … придумайте сами. Тут может быть много вариантов.

Парень неожиданно оживился и принял вертикальное положение, усевшись на своем вычурном диванчике, обтянутом пафосной ало-серебряной парчой.

– Ну а ты, знахарица, для чего живешь эту свою распрекрасную и удивительную жизнь? – Как-то странно усмехаясь спросил он. Лиза тоже оглянулась на Левантевски. Тот снова пожал плечами.

– Ну-у-у …, – Лиза на мгновение задумалась, затем слегка кивнула каким-то своим мыслям и сообщила, интимно понизив голос, – я ж вра … знахарица. Цель моей жизни – чтоб всем было хорошо и никто не болел. Это вкратце. Ну и чтоб мне тоже было хорошо.

– И что же ты для этого делаешь? – С подозрением спросил восемнадцатый отпрыск дракона. – Я может тоже хочу жить, но не знаю для чего.

– Для начала – просто живите. – Лиза на шаг отступила к двери. – Пусть бесятся ваши враги и радуются ваши родители. По-моему, обе причины достаточно веские, чтобы жить дальше. А там – глядишь и еще какие-нибудь причинки подтянутся. Всего хорошего, не болейте!

Она стремительным шагом покинула комнату, опасаясь, что этот занудный нелюбитель жизни втянет ее в какие-нибудь философские дебаты. Помощь она ему оказала? Оказала. А со смыслом своей занудной жизни пусть разбирается сам.

В карете уже ныла незатейливая мелодия, означающая, что снова нужно куда-то ехать и кого-то спасать. Левантевски покачал головой и что-то сделал, мелодия оборвалась, а в воздухе развернулся полупрозрачный лист с первичными данными. Фельдшер вгляделся в него, щурясь, затем застонал в голос, отчаянным жестом вцепившись в свои роскошные кудри.

– Опять! Опять этот поганец чепыздрюковый! – Трагически возопил он. – Да когда ж он сдохнет-то уже?!

– Так, отставить «сдохнет»! Не в мою смену, ясно? – Лиза вгляделась в лист и безнадежно прицокнула языком. – Короче, я в ваших письменах ничего не соображаю. Давай, переводи мне, что там за особый пациент нам достался? Какой-то из постоянных, что ли?

– Еще бы! – Тоскливо вздохнул Левантевски, пытаясь пристегнуться, затем махнул рукой и потянулся к окошечку. – Арч! Улица Весенних цветов, предпоследний дом. Ну ты понял. Давай только медленно, а? Мне нужно настроиться и взять себя в руки.

Он закрыл окошечко, зажмурил глаза и скорчил серьезную рожу. Лиза с недоумением поглядела на весь этот театр, затем болезненно ткнула фельдшера указательным пальцем под ребра.

– Я так и не поняла, что случилось-то? И почему мы едем медленно? Этот наш зверский шеф сожрет нас со всеми чемоданами, если узнает. Давай уже, рассказывай.

– Чего там рассказывать, – вздохнул Левантевски, – вот сейчас приедем и сама все поймешь. Только пожалуйста, попридержи свои странные шуточки. Этот тип нам уже который год мозги ест и никакая хворь его толком не берет. Да он и не болеет-то по-настоящему. На всякую ерунду вызывает нас, а гонору!

Лиза удивленно вскинула брови – тоже мне, новость! Да у нее на родине каждый второй пациент именно таким и был. Ну хорошо, пусть не каждый второй, но многие все же. Казалось бы, фельдшеру давно уже следовало привыкнуть к этому. Размышляя об этом, она не заметила, что они плавно снизили скорость и остановились.

– Надеюсь, после этого нам позволят хотя бы пожрать, – мрачно заметила Лиза, отнимая у фельдшера один чемоданчик, – а то у меня уже кишки с голоду воют.

В доме их ожидал неприятный сюрприз. А если быть точнее – неприятный пациент. Как раз тот самый типаж, который вызывает ненависть у всего живого. Дом был завален всяческим хламом, грязен, припушен пылью и выглядел довольно заброшенным. На продавленном, покрытом пятнами диване, их ожидал пациент – тучный мужчина с гнилыми зубами и бесформенным лицом.

– О-о! – Тут же взвыл он, не утруждая себя подъемом. – А вот и стремительная помощь стремительно ворвалась в мое жилище. Небось ко всяким там драконам да фениксам летаете будто птички под пенделёчками?

– Возраст, раса, пол … хм … и чем страдаете, – Лиза попыталась собраться с мыслями, несколько выбитая из колеи таким приветствием.

– Пол? – Оскорбленно переспросил больной и демонстративно почесал свой пах. – Ну допустим человек. Ну допустим мужик. Возраст вас не касается. Вообще вы уже должны в лицо меня узнавать.

– У нас значительное количество пациентов и – заметьте! – они не являются постоянными, – холодно ответила Лиза, оглядываясь в попытках найти более-менее чистое местечко, чтобы поставить туда чемоданчик, – на что жалуетесь?

Она брезгливо смахнула с косоногого столика какую-то посуду с присохшей пищей и неопознаваемый мусор. Затем обреченно подумала, что сесть здесь не получится.

– Да вот, – смачно ухмыльнулся пациент, без стеснения рыгнул и пнул с дивана на пол какую-то стеклянную тару, – ел, пил, отдыхал. А потом неожиданно осознал, что прогадиться не могу. Справляйтесь. Это ваша работа.

– Лучше бы ты осознал тщетность своего бытия, – пробурчала Лиза и ощутила увесистый пинок по лодыжке, которым ее наградил Левантевски, – что помешало вам обратиться к какой-нибудь травнице или знахарю? Почему именно стремительная помощь? Давно у вас это состояние?

– Ах-ха! – Рожа пациента расплылась в обширной улыбке. – Давно! Три … нет, пять дней! А сегодня я лежу и вдруг чувствую, что в брюхе-то уже давит и распирает. Ну, думаю, а вдруг мне его порвет и я помру? А я не хочу помирать.

Из-за Лизиного плеча вынырнул озабоченный фельдшер и что-то втолкнул ей в ладонь. Она взглянула на подсунутый пузырек.

– Вот. – Махнула им Лиза. – Лекарство. Пить будете?

– Это не пи-ить! – Вдруг сдавленно зашипел Левантевски. – Это для диагностики! Капнуть на живот. А потом …

– Нет! – Внезапно рявкнул мужик с такой силой, что в глубине дома что-то рухнуло. – Это вредно для здоровья! Магия, знаете ли, тоже всякая бывает. А уж из чего эти ваши зелья делают – я знаю! Да! Знаю! Они же все как одно на ядовитых травах! А что не на травах – то на поганых выделениях всяких животных. Не позволю! Я, знаете ли, здоровьем своим дорожу. Лечите без этого!

Лиза сдержанно скрипнула зубами и через плечо глянула на тихо звереющего фельдшера.

– Ладно, – медленно выговорила она, – Левантевски! А что там у нас еще по поводу диагностики имеется?

– Никакой диагностики! – Взревел пациент. – Нечего время на эту ерунду тратить! Я ж говорю – погадить никак не могу. Чего неясно-то? Смрад один только из меня и выходит, а по крупному – ни-че-го! Тупые вы, что ли? Лечить не умеете? Неучи немагические! Бездари оркоголовые!

Он явно наслаждался своей маленькой, но, к сожалению, очень цепкой властью. Лиза закрыла глаза, быстренько обмозговала ситуацию и вдруг успокоилась. Не глядя похлопала по руке пыхтящего фельдшера и улыбнулась пациенту.

– Что же вы – зелье пить отказываетесь, от обследования тоже, и как же нам лечить вас после этого? – Вкрадчиво заговорила Лиза. Пациент радостно блеснул зубами.

– Сделайте мне массаж, – приказным тоном велел он, плюхнулся на спину и обнажил здоровенное брюхо, напоминающее бледное желе, – мне завсегда оно помогает. Давай, красявочка, поработай своими нежными ручками. И скажи спасибо, что я согласен только на ручки.

Больной хохотнул, расслабленно развалился, раскинув ноги, и принялся дурно пахнуть во все стороны, совершенно не стесняясь этого. У Лизы от гнева затряслись руки, но она быстро взяла над собой контроль.

– Левантевски!

– Шприц?

– Нет, парень, – Лиза злорадно улыбнулась, – у нас тут многодневный запор – это раз, наверняка уже каловые завалы сформировались – это два, отравление организма всякой бякой в полном ходу … так что выдай-ка мне, фельдшер, самую здоровенную клизму.

– Зачем тебе призма? – Удивился Левантевски. – Тебе нужна лунная призма? Но она не применяется при лечении запоров!

– Эхх ты, – вздохнула Лиза и отодвинула его от чемоданчика, – ого! Да сюда целая автобаза войдет! Ну, что тут у нас?

Какое-то время Лиза сосредоточенно перебирала малопонятные и незнакомые ей предметы, пока не докопалась до самого нижнего уровня, где хранились устаревшие инструменты.

– Ну ты скоро там? – Нетерпеливо окликнул ее пузанчик. – Давай быстрее! Еще минута и я буду требовать, чтоб массаж мне делала раздетая до трусиков знахарица! И ничего ты мне не сделаешь, ясно? Я вас всех имел, имею и буду иметь! Имею право!

– Право он имеет, – проворчала Лиза, деловито раздвигая всякое барахло и все дальше углубляясь в чемодан, – он значит имеет право и нас, а мы что имеем?

– Ничего, – со вздохом ответил ей фельдшер вполголоса, – но ты лучше поторопись, если этот непросранец пожалуется шефу, то нас будут иметь в два раза интенсивнее, мне вот это вообще не интересно.

Медленно выпрямившись, Лиза остро глянула на нечто в своей руке.

– Фельдшер, будь другом, организуй мне много теплой воды и какое-нибудь ведро, – тихо попросила она, – а вы, многоуважаемый, поворачивайтесь на левый бочок.

– Зачем это? – Настороженно спросил больной, но нехотя перекатился как его попросили. – Массаж, что ли, по новой методике делать будете?

– Конечно, – авторитетно кивнула Лиза, – все-таки ситуация серьезная, требуется основательное лечение. Не бойтесь, больно не будет – я все сделаю нежно и вдохновляюще. Глазом моргнуть не успеете, как … гм … постройнеете и похорошеете. Коленки к животу подожмите … Левантевски? Давай-ка сюда, друже, это ведро. Вот так.

– Ты чего надумала? – С беспокойством спросил Левантевски. Он аккуратно приладил емкость к нижней точке необъятного туловища, с которого Лиза уже ловко сдернула штаны.

– Э, а ведро зачем?! – Возмущенно возопил больной, но Лиза быстро пресекла бунт на корабле:

– Так! Тишина! Сейчас будет волшебное исцеление! Но для этого требуется помолчать! Левантевски! Ведро! Пациент! Расслабьтесь!

– Ую-ю-ююю! – Взвыл пациент, ощутив совершенно непривычную клизму вместо привычного массажа.

– Бе-е, – брезгливо протянул Левантевски, вздохнул и отвернулся. Творилось волшебство – очень грязное волшебство. Лиза ласково улыбалась, скрывая чувство полнейшего удовлетворения: вроде и лечение самое обычное, и грязищи сколько, а все равно приятно. Так что на следующий вызов она ехала мурлыкая себе под нос какую-то песенку. Стремительная помощь снова мчалась по улицам, оттирая в стороны других твиинов.