Читать книгу Люди по эту сторону. Люди с того края. Дилогия - Расселл Д. Джонс - Страница 15

Когда Чайку понесло, и она принялась излагать свою завиральщину о звёздном излучении, ауре металлов и прочих «невидимых, но ощутимых влияниях», я тихонько, задним ходом, покинула ряды слушателей и выскользнула в коридор.

Если началась поэзия, выходит, по существу сказать нечего. Поэтому и доверили доклад Чайке: воду она лить умеет, ещё со школы… Но и заговаривается регулярно.

«У них тоже ничего», – мысль оказалась вкусной, как медовый леденец, и было так приятно покатать её по нёбу! «Ничего, ни-че-го, ни-че-гошеньки!» – тихонько мурлыкала я, подпевая доносящемуся из-за стены монотонному «ву-ву-ву».

…Бывало, я напоминала ученикам, что «стыдно радоваться чужим неудачам, дело у нас общее, надо помогать коллегам», – но сейчас-то меня не видели!

Не я одна умела вылавливать суть: следом вышла старейшина из Ста Водопадов. Её высокий лоб собрался в гармошку, седые брови грозно нависли над щёлочками глаз, а рот перекосило то ли от инсульта, то ли из-за чайковой болтовни.

– Вы тоже нам сказки будете сказывать?! – громким шёпотом спросила она, не скрывая раздражения.

Моих приплясываний старейшина не заметила – потому что я успела состроить скучную морду, как и полагается гранд-мастресс из Учёной Семьи.

Руководство было в полном праве хмуриться – второй месяц лучшие умы не могли выяснить назначения загадочных артефактов, свезённых из разных деревень в Высокий Брод. Новые образцы продолжали прибывать, а ответа по-прежнему нет как нет.

Начали поговаривать, что эти «лучшие умы» не такие уж и лучшие, если не могут разобраться. «Зря едят мясо». «Бесполезные мямли». «Мошенники!»

Обидно, но честно: те же старейшины быстренько среагировали, подпрягли вестниц и торговок – и, несмотря на сезон дождей, разослали повсюду предупреждения. А в Речной Бороде опять какую-то хитрость придумали – чтоб ловчее обмениваться обновлениями и ничего не упускать.

После случая в Туманных Вздыбях все придорожные кусты опутали ловчими сетями и удвоили число смотрителей. И у сигнальных столбов теперь стоят баки с раствором кислоты.

Даже отшельники со странниками вернулись в деревни! Кое-кто сделал это из страха столкнуться с «недомеченными», как у нас называли странных людей с неправильными татуировками. Но большинство посчитали, что так честнее: в спокойные времена все смиряются с чудаками и их привычками, а теперь – общая тревога, поэтому стыдно оставаться в стороне.

Поскольку в Высоком Броде всегда были лучшие лаборатории, сюда живо свезли тех, кто поумнее, выделили помещения, оборудование, средства – только разберитесь. А в ответ – мудрёный трёп и ноль вместо результата. Зато обед ещё никто не пропустил!

– Это ниже по Муэре любят погутарить, – шёпотом ответила я сердитой старейшине, – у нас дело делают, – и ушла к своим, чтоб больше ни на кого не нарваться.

Недовольных хватало: команда сладкоголосой Чайки хотя бы отчитывается. А мы ничего не обещаем. Некогда болтать!

Ещё в коридоре, подходя к нашей лаборатории, я услышала песню. Без слов, через «м-м-м», но мелодию трудно не узнать: «Как по речке по широкой плывёт длинный-длинный плот».

Когда я зашла, Сомка сбился и умолк. Хигги с Юм-Юм продолжали тянуть, заканчивая куплет. И лишь допев, прекратили. Родные люди!

«Ну, а что если бы я не одна зашла? Или кто посторонний нагрянул?»

– У Чайки пусто, – сообщила я, присаживаясь за свой стол.

– Тоже мне новость! – фыркнула Хигги.

Она полулежала в кресле, закинув свои умопомрачительные длинные ноги на тумбу, где хранились реактивы, и внимательно перечитывала толстую тетрадь со сводными записями химических экспериментов. В тетрадь каждый вечер вшивали листы со свежими таблицами. В последние дни Хигги с ней не расставалась.

«Какая-то зацепка?» – в который раз подумала я.

Юм-Юм скорчилась у окна над линзой микроскопа. Пинцетом она поворачивала на стекле фрагмент «мячелёта». Со своего места я легко определила, какой. №4—18 – плоская пластина с письменами.

Закончив убираться на общем рабочем столе, Сомка подсел к Юм-Юм.

– Мне не нравится, что они так легко разрушаются, – заметила Хигги. – Какие-то слишком хрупкие!

– Не нравится, потому что считаешь их живыми, или потому что думаешь, что они искусственные? – уточнила я.

Спор о том, рукотворные артефакты или же это родственники Стены, Белой Горы и других живых объектов, стартовали ещё до того, как нам доставили первый оплавившийся мячелёт.

«Если рукотворные, то кто их создал?» – но этим вопросом надлежит заниматься в следующую очередь. Всё по порядку. Сначала – определить назначение и свойства. Хотя бы.

– А это без разницы, – заявила коллега и бросила взгляд на учеников.

Сомка и Юм-Юм навострили ушки.

– И там, и там унифицированность и функциональность. Особенности прямо выводятся из предназначения. Тебе не нужно знать, что рыба живёт в воде, если известны физические характеристики сред. Ты можешь сделать правильный вывод, просто глядя на рыбу.

– А где живёт эта рыба? – и я кивнула в сторону второго мячелёта, который выдали нашей команде.

Он располагался посреди лаборатории, на отдельном стенде, под стеклянным колпаком. В отличие от самого первого, его почти не трогали – убедились, что он идентичен остальным, проверили, что точно сдох, и всё.

– В воздухе, конечно. Лап нет, фрагменты крыльев, – Хигги потянулась. – Но не столь важно, где. Важно, зачем.

– Зачем он живёт?

– Зачем он умирает, – поправила она.

– Так быстро, – дополнила я.

– Скорее, быстро разлагается, – переформулировала Хигги. – Во всех экспериментах, без исключения, происходило очень быстрое разрушение структуры.

– Они одноразовые, как палочки, – пошутила я.

Хигги посмотрела на меня ошарашено. Будто я разделась догола и начала отплясывать на столе.

– Ну, палочки для еды, – пояснила я, – их же не хранят потом, как поедят ими. Сжигают… кажется…

Не меняя выражения лица, коллега встала, сделала пару шагов в мою сторону…

– Тасья Вламд, дай-ка я тебя приласкаю!

И набросилась с поцелуями. Чуть на пол меня не свалила!

Когда её отпустило, я позволила себе уточнить:

– Что, забудем про ужин и сразу в постельку?

Сомка прыснул.

– А ты, я гляжу, так ничего не поняла, – Хигги вернулась за своё место, но присела не на стул, а прямо на столешницу. – Можешь созывать всех на доклад – мы закончили.

– Да объясни ты толком! – не выдержала я, – что закончили?

– Ты же сама сказала – они одноразовые, – она помахала увесистой тетрадью. – Разрушаются от всего – от мочи, кипятка, даже от рассола! Что из этого получается, не понимаешь? Они не сами по себе. Не самостоятельные. Расходные особи! А где-то у них улей, матка, я не знаю, гнездо! И возвращаться им туда не обязательно.

– Как семенам? – робко предположил Совка.

– Верно, молодец! – повернулась к ученику Хигги. – Но это не семена, не икра и не яйца. Скорее уж рабочие пчёлы.

– Пчёлы собирают мёд, – напомнила я, – а они что?

– Не только мёд, – ухмыльнулась Хигги. – Вспомни книжку про пчеловодство, которую нам прислали из Болотных Светлячков. Рабочие пчёлы рассказывают другим про то, что видели. И показывают другим пчёлам, где враги, а где еда. И это может быть значимее пыльцы с нектаром!

– «Информация для выживания всего роя», – процитировала я, демонстрируя, что помню то исследование. – А если они собирают информацию…

Я осеклась – и лицо у меня, наверное, было такое же, как у Хигги несколько минут назад.

– Значит, они не связаны ни с чем здешним, – закончила Хигги. – Они здесь новенькие.

– Как недомеченные, – продолжила я, – и они связаны друг с другом. Мячелёты и недомеченные заодно…

– Потому что, – подхватила коллега, – потому что недомеченные эволюционируют. Сначала был пустой в Моховых Крышах. Потом поддельные тату в Солёных Колодцах и Дождевых Дырах…

– И в Слепых Столбах, – не выдержала молчаливая Юм-Юм.

– Вот-вот, – улыбнулась Хигги, – смотри, как всё складно! Мячелёты собирают информацию, а недомеченные на основе этой информации меняют свой облик!

– Мне кажется, это самая завиральная теория, которую мы с тобой родили, – ласково улыбнулась я в ответ. – Красивее разве что версия про нашествие из-за Стены!

– А что тебе не нравится? – Хигги оставалась серьёзной.

– Начать с того, что собирание информации, конечно, многое объясняет, но как объяснить механизм этого собирания? Не привлекая Чайку в качестве эксперта по невидимой связи, – ухмыльнулась я. – Если они разрушаются, то каким образом передают улью свой мёд? И второе: у нас пока нет доказательств, что недомеченные связаны между собой. Слишком большой разброс появлений. И куда они деваются потом?

– Тоже распадаются? – предположил Сомка. – Как старые грибы.

Мы с Хигги сначала посмотрели друг другу в глаза, а потом синхронно перевели взгляды на ученика. Он смущённо покраснел.

– А это идея, – протянула я, – между прочим, вполне себе рабочая…

– Общее происхождение, общие задачи и общие принципы существования, – подхватила Хигги, оценив перспективность версии. – Мы ошибочно считаем недомеченных самодостаточными. Это не отдельные особи, а части целого организма.

– А что ему надо? – робко спросил Сомка.

Похоже, парень испугался, представив размер этого организма!

– Как и всем – жить надо, – отозвалась Хигги, зловеще усмехаясь.

– Оно не должно быть злобное, – успокоила я ученика. – Либо слабее нас, либо настроено на сотрудничество.

– А может, собирает информацию, чтобы напасть, – не унималась коллега.

Вечерело, и Сомка непроизвольно косился в сторону окна, за которым несла свои воды Большая Муэра. Любой плеск мог скрывать приближение огромного Нечта!

– Всё равно у нас недостаточно данных, чтобы делать вывод обо всём явлении, – суммировала я. – Но версия со сбором информации, а главное, неустойчивость структуры мячелётов по причине их незначительности – такая версия годится. Завтра с утра набросаем доклад и пройдёмся по всем пунктам. Если нигде не просядет, будем собирать народ. А теперь пошли жрать – у меня уже кишки выворачивает!

Открылась дверь, и в лабораторию заглянул дежурный.

– Ещё одного привезли, – сообщил он, – ваша очередь забирать. Кто пойдёт?

– А кто ещё? – вздохнула я. – Кто у нас начлаб? Кому опять без ужина?

– Я тебе прихвачу чего-нибудь, – успокоила Хигги, – покормлю в постели, – и она подмигнула зардевшемуся Сомке.

Юм-Юм выразительно посмотрела на неё, не скрывая неодобрения. Ей не нравилось, что мы заигрываем с младшим учеником. Не настолько, чтоб ругаться, но за приличиями следила. Эти шебутные мастресс на всё способны!

Когда Хигги ушла на ужин, Юм-Юм снова уткнулась в образец №4—18 – гладкую металлическую пластинку, сплошь покрытую рядами чёрных вдавленных точек и линий.

Такой я и оставила ученицу.

Она всегда уходила последней. И любила работать по ночам, когда в лаборатории никого нет.

Мы все считали, что на образце №4—18 какие-то письмена, давно их скопировали и отдали переписчикам, пусть ищут похожее. Но Юм-Юм видела в этом что-то другое.

И до сих пор никому пока не говорила, что именно.