Читать книгу История древней Армении. От союза племен к могущественному Анийскому царству - Рене Груссе - Страница 63

Глава 7. Аршакиды-христиане
Крах царя Папа

Оглавление

Это было блестящее возрождение величия Армении. Герой Мушех Мамиконян, который «мечтал лишь об одном – служить своим повелителям Аршакидам», везде заставлял феодалов признать власть царя. Он решительно положил конец попытке политической и религиозной иранизации, к которой присоединились несколько верных царю феодалов. Святой Нерсес, великий патриарх, восстанавливал святыни, разрушенные персами, и вновь созывал в общины верующих, которых персидские гонения разбросали по миру. Опираясь на защиту Рима, христианская Армения снова занимала свое место среди стран Востока.

К несчастью, три условия, делавшие возможным ее возрождение, – согласие между царской властью и властью патриархов, между правящей династией и феодалами и между Арменией и Римом, – сохранялись недолго.

По словам Фавстоса, царь Пап был «одержим дэвами», то есть злыми духами, которые иногда принимали облик белых змей и обвивались вокруг него (это старый индоиранский миф). «Одержимость» проявлялась в разгульной жизни, за которую его безуспешно упрекал святой Нерсес. Устав от этих постоянных осуждений, царь Пап пригласил патриарха во дворец, где тогда находился двор, и за столом заставил его выпить чашу с отравленным напитком (25 июля 373 г.). (Дворец находился в селении Хах округа Экехеац, иначе Акилисены.) После этого Пап отнял сан патриарха у семьи святого Григория Просветителя и передал его другой семье священников – потомкам Альбиана, сподвижника святого Григория. Потомок Альбиана, Шаак, или Хусик из Маназкерта, потомок Альбиана, ставший патриархом, носил этот сан с 373 года до своей смерти, последовавшей в 377 году. Несмотря на это, род святого Григория сохранил престиж не только в Армении, но, видимо, и в соседних с ней провинциях Римской империи. Поэтому Пап, возводя на патриарший престол Шаака, не осмелился посоветоваться об этом с архиепископом Кесарии Каппадокийской, который до этого по традиции посвящал в сан патриарха глав армянской церкви. По словам Фавстоса, архиепископ (это был святой Василий) воспротивился назначению Шаака, и этот спор, возможно, стал причиной окончательного разрыва между армянской и греческой церквями. Тем не менее семья Альбиана еще какое-то время сохраняла за собой, только по желанию царя, сан патриарха. Шаака из Маназкерта сменил его родственник Завен I (377–381), а следующим патриархом стал Аспурак I (381–386), брат Завена.

Фавстос, похоже, не сомневался, что Пап был виновен в смерти Нерсеса; был уверен в его виновности и Моисей Хоренский. Однако многие более поздние историки, например Кеворк Аслан[135], задаются вопросами: действительно ли святой был убит и не были ли искренними слезы Папа по поводу смерти Нерсеса? Если убийство было совершено, это было хуже, чем преступление: это была ошибка. Впрочем, царь Пап совершил и другие ошибки того же рода. По словам Аммиана Марцеллина, который, видимо, сам выяснял подробности этих событий, царь Персии Шапур II, после вторжения римлян и героических подвигов Мушеха Мамиконяна поневоле отложивший на будущее свои претензии на Армению, теперь пытался вернуть дипломатическим путем то, что проиграл на войне. По-видимому, против этих попыток выступали уже упомянутые ранее у Аммиана Силакс и Артабан, которые незадолго до этого побывали на службе у персов, а затем вернулись к Папу. Шапур, не имея возможности избавиться от них иначе, решил опорочить их перед армянским монархом. Обещая Папу заключить с ним союз, царь Персии «с лицемерным дружелюбием кормил его уверениями об огромном влиянии, которое на того имеют Силакс и Артабан, и писал, что Пап – раб этих двоих, чье рабство прикрыто царским саном. Доверчивый правитель Армении попал в ловушку, которую прикрывали слова Шапура, приказал казнить обоих министров и отослал их головы Шапуру в знак покорности». Шапур решил, что теперь сможет легко восстановить протекторат Персии над Арменией. Но сначала направил к императору Валенту посольство с просьбой соблюдать договор об отказе от Армении, подписанный предшественником Валента Иовианом. Однако претензии Шапура были отвергнуты, и римский военачальник Аринтей, командующий оккупационными войсками, стоявшими на границе Армении, начал действовать так энергично, что персы не осмелились продолжить осуществление своего плана. Другой римский военачальник, Теренций, даже вернул на трон Иверии римского клеврета Савромакса, изгнанного персами.

Во время этих событий Пап показал себя не вполне надежным союзником Рима. Можно предположить, что, избавившись благодаря римлянам от персидской оккупации, он рассчитывал с помощью дипломатической поддержки персов частично освободиться от римского протектората. Однако за его поведением внимательно следил римский дукс Теренций, состоявший при Папе в роли «резидента» или «верховного комиссара» своей империи. Аммиан Марцеллин, ненавидевший Теренция, рассказал, что дукс в своих отчетах постоянно представлял императору Валенту в искаженном и очерненном виде поведение и поступки Папа. По словам этого историка, «Теренций, с его опущенными глазами, робкой походкой и грустью на лице, всю жизнь был одним из самых ярых творцов беспорядков и раздоров. Он сговорился с несколькими армянами, которые могли понести тяжелые наказания от своего правительства за свои преступления. Он писал императору одно письмо за другим, постоянно напоминая о Силаксе и Артабане и не упуская случая изобразить молодого правителя (Папа) человеком вспыльчивым, способным на что угодно в минуту горячности, а его правление – тиранией».

В 374 году эти отчеты принесли результат. Валенс вызвал Папа в Киликию, в город Тарс «для беседы о срочных делах». «В Тарсе с правителем Армении обращались как с царем, подчеркивая уважение к его сану, но охраняли так строго, что он не мог ни попасть к императору, ни узнать у окружавших его всегда молчавших людей, по какой причине его присутствие так необходимо. Наконец он тайным путем узнал, что писал Теренций императору». Пап взял с собой из своего эскорта триста всадников, у которых были самые лучшие кони, и сразу как можно быстрее поскакал обратно в Армению. По следам беглецов отправили целый легион с приказом вернуть царя назад живым или мертвым. Погоня мчалась с бешеной скоростью. Беглецы добрались до берега Евфрата, и тут река едва не стала для них непреодолимым препятствием. «Почти никто из них не умел плавать. В конце концов они додумались до одного из тех средств, которые подсказывает нужда. В соседних домах они добыли какое-то количество кроватей и под каждую прикрепили по два бурдюка. Армянские аристократы и сам царь, рискуя собой, поплыли каждый на одной из кроватей, пересекая реку наискосок, а коней тянули за собой. Так они переправились на другой берег».

Император Валент был ошеломлен побегом Папа и решил, что теперь царь Армении уйдет по руку персов. Он отправил за беглецом тысячу легковооруженных лучников под командованием комеса Даниила и трибуна скутариев Барзимера с приказом привести его обратно. На этот раз римляне оказались быстрей Папа, и он едва не попал в окружение, но ускользнул от них по тропе через лесную чащу и уже без помех вернулся в Армению.

После этого странного приключения Пап умело скрыл свою обиду. «Не показывая, что оскорблен, он продолжал хранить верность союзу с нами», – пишет Аммиан. Фавстос знал (так он думал), что Мушех Мамиконян употребил все свое влияние, чтобы союз с римлянами не был разорван. Заметим все же, что монарх Армении, какие бы у него ни были причины для верности Риму, и даже если дело было только в страхе перед римским оружием, в какой-то степени заслуживает уважения за то, что не бросился сразу же в объятия персов. Но те два римских командира, Даниил и Барзимер, которые не смогли его догнать, были в ярости из-за своей неудачи и довершили дело Теренция, окончательно опорочив Папа перед Валентом. В результате император приказал Траяну, командующему римскими оккупационными войсками в Армении, покончить с Папом. Убийство царя стало отвратительным театральным представлением, достойным поздней Римской империи. «Чтобы обмануть правителя Армении, были использованы все виды уловок. То Траян давал указание прочесть ему самые успокаивающие письма о намерениях Валента, то сам приходил просить о приглашении за царский стол». Когда все было готово, Траян пригласил Папа на пиршество, которое на самом деле было ловушкой. По словам Фавстоса, праздник был устроен на равнине Ху в провинции Багреванд, где стояли лагерем римские войска. Фавстос и Аммиан рассказывают о ней почти одинаково. Аммиан написал так: «Пир был роскошный. В зале гремела военная музыка. Когда частые возлияния начали горячить умы сотрапезников, начальник лагеря (Траян) ушел, а затем в зал вошел солдат-варвар из вспомогательных войск, свирепый на вид, с обнаженным мечом, и набросился на царя, прежде чем тот успел добраться до двери, которую, впрочем, предусмотрительно заперли… Пара (Пап) вынул из ножен кинжал, готовясь защищать свою жизнь, но был пронзен клинком в грудь и упал, как жертва перед алтарем, а тело его было покрыто ранами».

Ту же картину, добавив несколько подробностей, описывает и Фавстос: «Царь приехал на праздник в шатер Теренция. Внутри шатра вдоль стен стояли по кругу пехотинцы со щитами в руках и мечами у пояса. Снаружи находился еще один отряд полностью вооруженных воинов. Увидев эту охрану, Пап решил, что она поставлена в его честь. Когда он ужинал, солдаты с секирами сомкнули строй и окружили царя со всех сторон. Сразу после этого ему поднесли первую на празднике чашу вина, раздались громкие звуки барабанов, флейт, арф и труб. Царь окидывал взглядом музыкантов, держа в ладони чашу радости. Эта золотая чаша была у него в левой руке, и локтем левой руки он опирался о стол, правая же ладонь лежала на рукояти меча, висевшего у царя на правом боку. Он собирался поднести чашу к губам и не сводил глаз с музыкантов. Тут Теренций подмигнул римским солдатам. Два стоявших за спиной царя легионера с секирами и щитами с украшением из золотых заклепок внезапно подняли секиры и бросились на Папа. Один из них нанес ему точный удар по затылку, второй ударом своей секиры по запястью отрубил царю правую ладонь, лежавшую на рукояти меча. Царь упал на пол лицом вниз. Вино из чаши смешалось с кровью, которая хлынула из его шеи». По свидетельству этого же автора, один из армянских нахараров, Гнел, или Гунел, владетель Анцевацика в провинции Васпуракан, выхватил из ножен меч, бросился на одного из убийц и зарубил его, но и сам был тут же убит. Фавстос уверяет, что убил Гнела сам Теренций, который «своим мечом разрубил ему череп до самых глаз». «Гнел упал, не успев сказать ни слова». По словам же Моисея Хоренского, Гнел был убит не на этом празднике, а на поле боя при попытке сопротивления римлянам.

Вот что странно: похоже, армянские летописцы и авторы житий приветствуют казнь Папа как Божье возмездие за отравление святого Нерсеса, латинский же историк Аммиан Марцеллин, лично знавший и ненавидевший императора Валента и его приближенных, видит в этой казни политическое преступление и политическую ошибку Рима.

135

Аслан Кеворк – армянский историк XX в. (Примеч. ред.)

История древней Армении. От союза племен к могущественному Анийскому царству

Подняться наверх