Читать книгу Сапфир - Резеда Шайхнурова - Страница 5

По дороге домой мистер Даймонд не произнес ни слова, хотя его дочь ожидала, что он обменяется с ней впечатлениями от знакомства с новым соседом. Вернувшись в родное гнездо, он так же молча зашел в библиотеку и запер дверь изнутри. Вышел оттуда Питер только к ужину, но и там можно было услышать лишь его тяжелое дыхание и странные вздохи. Бриллити даже стала винить себя в том, что чересчур раскованно вела себя у аристократа и это могло не понравиться ее отцу. Но дело было не в этом. Его голова была занята какими-то грустными мыслями, он смотрел в одну точку и хмурил лоб, словно раздумывал над какой-то неразрешимой проблемой. Обнаружив по истечении некоторого времени нетронутый гороховый пудинг в тарелке отца, Бриллити набралась смелости и спросила его:

– Папа, ты болен?

Реакции не последовало. Казалось, Даймонд даже не услышал ее.

– Зачем? – едва разомкнул он губы. – Зачем?

– Что «зачем», папа? – громче спросила Брил литии взяла отца за руку.

Питер отдернул руку и посмотрел на дочь.

– Папа, ты пугаешь меня!

– Что-то случилось? – наконец произнес он.

– Ты совсем не замечаешь меня, не говоришь со мной несколько часов, словно обижен за что-то!

– О, дорогая, на тебя не за что обижаться! Знаешь, я очень скучаю по твоей матери! Каждый раз, глядя в твои зеленые глаза, я вспоминаю ее.

– Мне ее тоже не хватает, папа. Надеюсь, Всевышний заботится о ней в раю, а может, наоборот, она помогает ему.

– Розмари всегда всем оказывала неоценимую помощь. Уверен, Господу она заменяет правую руку на небесах. Родная, а что ты думаешь о греке? – вдруг поинтересовался Даймонд.

– Граф Альвадис привлекателен, уверен в себе и, судя по лексике, образован. А какое впечатление он произвел на тебя?

– Неприятное.

Бриллити вопросительно взглянула на отца.

– Я не доверяю иностранцам. Тем более, у него все еще нет семьи, поселился в ужасном замке. Слишком много отталкивающего в нем.

– Папа, но это глупо – избегать графа по таким причинам!

– В любом случае, постарайся по возможности не встречаться с ним и не уделять ему слишком пристального внимания за завтрашним обедом!

– Я все же думаю, он достоин человеческого отношения к себе и не виноват в своем одиночестве.

– Ты не знаешь людей, дорогая. Слава богу, в мире больше добрых людей, но встречаются и плохие, которые могут причинить вред.

– Все-таки у меня граф вызвал только симпатию. Уверена, ты ошибаешься в нем, папа, – стояла на своем мисс Даймонд.

Она поцеловала отца в лоб и поднялась к себе в комнату, а ее старик еще полночи просидел на кухне, обдумывая сложившуюся ситуацию. Он не знал, как убедить дочь в подозрительности аристократа, но не желал мириться с третьим персонажем в своей дотоле спокойной и предсказуемой жизни.

На следующий день, как и обещал, Сапфир явился после полудня. В руках он держал кашемировую шаль, купленную утром в городе.

– Какая прелесть, граф Альвадис! Но я не могу принять ваш подарок. Папа не одобрит, – застенчиво отказалась Бриллити.

– Глупо, мисс Даймонд, – запротестовал грек. – Я специально отправился в центр города сегодня утром в пасмурную погоду, чтобы приобрести для вас это замечательное покрывало.

– Тогда позвольте мне спросить разрешения у отца.

– Это ваше право, мисс Даймонд.

Девушка проводила гостя в главный зал, усадила на софу и отправилась за Питером в его кабинет. Услышав имя аристократа, тот изменился в лице, визит Сапфира его неприятно удивил, хоть он и подтвердил накануне желание дочери пригласить его.

– Безмерно рад вашему приходу, граф! – явно лицемерил Даймонд. – Но, боюсь, наш стол не так богато накрыт, как ваш во время вчерашнего завтрака.

– Благодарю за беспокойство, мистер Даймонд, но у меня крепкий желудок, – ехидно намекнул сосед.

По дороге в столовую Бриллити не случайно обратила внимание на внешний вид грека. Настоящий щеголь, он был одет в классический черный пиджак из твида, узкие брюки, рубашку с высоким белым воротничком, а до этого он еще снял шляпу-котелок и оставил в прихожей черный зонт.

Меню Даймондов действительно было скудным: салат с репой и капустой, луковая похлебка с молотым миндалем, отварная форель, мясной пудинг, густые сливки в деревянной миске, хрустящие вафли и имбирная коврижка на десерт из сдобреннных специями хлебных крошек, смешанных с медом.

– Все не так плохо, мистер Даймонд! – воскликнул Сапфир, взглянув на яства. – Крестьяне в былые времена и за это целовали бы ноги своему господину.

– Надеюсь, вам понравится, граф Альвадис, – заискивающе произнесла Бриллити. – Все, что вы видите на столе, готовила я по рецепту мамы.

– Чего же мы ждем? – будто специально перебил ее отец. – Еда стынет. Пора садиться за стол.

– Перед обедом я обычно выпиваю стакан шотландского виски, – вдруг закапризничал аристократ. – Не могли бы вы угостить меня?

– К сожалению, граф, я не употребляю крепких напитков, – оправдывался Питер. – Но в кабинете я держу графин с элем. Может, вы соизволите отведать?

– Я такого не пью, – брезгливо заметил грек.

– Ах, я совсем забыла, что приготовила вчера кодл[1] для папы! – попыталась разрядить обстановку Бриллити. – Великолепный бодрящий напиток! Вам понравится.

– Не сомневаюсь, мисс Даймонд, – игриво шепнул гость. – Все приготовленное вашими руками заранее обречено стать шедевром.

Бедная девочка, не слышавшая комплимента в свой адрес, кроме как от отца, покраснела до ушей. Но, видит бог, Альвадис ел через силу, да и не особо скрывал это, хотя блюда были отменными, правда, не для высшего сословия. Бриллити заметила это и сникла, из-за чего минут десять за столом царила полная тишина.

– Кстати, – прервал молчание Сапфир, – а где хозяйка дома?

Бриллити и Питер подняли голову. Глаза второго метали молнии. Его больно ранил этот вопрос.

– Она умерла? – продолжал граф.

– Мне было десять лет, когда мама упала с обрыва. Она была слепа и не видела, куда ступает, – объяснила мисс Даймонд.

– Вы омрачаете наш обед, граф Альвадис, – сквозь зубы произнес Даймонд.

– Мне очень жаль, – неуверенно оправдывался грек.

На глаза Бриллити навернулись слезы. Она пыталась сдержать себя, но соленые капельки безжалостно текли по ее щекам, обжигая кожу.

Сапфир с юности не мог вынести, когда представительницы слабого пола плакали, и отвернулся. Он не понимал, почему женщины так часто дают волю эмоциям и рыдают по любому поводу и без. Иногда это его просто раздражало. Жалости к ним в этот момент он не испытывал и по возможности старался оставить их наедине со своими переживаниями. Его могли назвать жестоким и бесчувственным, но сам аристократ объяснял такое отношение к женским печалям и страданиям тем, что их слезы портят ему дотоле веселое настроение.

– Простите меня! – извинилась девушка, всхлипывая, и вышла из столовой.

Грек следил за ней взглядом, когда Питер предложил проводить его до двери. Граф посмотрел на хозяина дома и, вздернув нос, прошипел:

– Можете не утруждать себя! Я найду выход.

После его ухода отец поднялся к дочери в комнату.

– Папа, зачем ты оставил гостя одного? Я уже успокоилась!

– Он ушел, дорогая.

– Ушел! Но… но… Я все испортила, – укоряла себя Бриллити.

– Нет, это он испортил, милая. Я прошу тебя не принимать больше его приглашений.

– Это опрометчиво, папа. Граф Альвадис неплохой человек, просто не знает английского этикета.

– Возможно, но у него ужасные манеры, и я хотел бы, чтобы ты хотя бы не заходила к нему без меня. Уж лучше пусть он временами посещает нас.

– Ты уверен, что это будет учтиво с нашей стороны?

– Ты слишком увлечена тем, что подумает про нас этот надменный аристократ. На мой взгляд, его вполне устраивает одиночество, раз он поселился в огромном замке без жены, без слуг. Он вообще какой-то странный и не вызывает у меня доверия.

– Надо дать ему шанс, папа. Может, одиночество – это не его желание, а его проклятие. И нужно помочь ему. Мама бы так сделала.

– У тебя доброе сердце, родная, – снисходительно произнес Даймонд и поцеловал дочь.