Читать книгу Atom Dust: Что ждет нас на следующий день? - Роберт Андреевич Оболенский - Страница 5

Первые сорок пролетов молчали: каждый витал в своем, туманном и далёком потоке мыслей. Иногда их обгоняли бегущие по ступенькам выжившие с их пятьдесят восьмого да этажей, расположенных выше. Но все чаще они слышали голоса таких же, как и они: – лестничных марафонцев, что нет-нет, а доносились снизу. Реже, едва уловимо гудел в шахте лифт, и только одно было неизменно – похожие один на другой лестничные пролеты.

Казалось, череде дублей не будет конца, и вот уже пройдено больше половины дистанции, а в шахте лифта вновь слышен гул. «Как можно быть настолько беспечными?» – мысленно задал себе вопрос Коган, но ответа не было. Он облизнул губы, сплюнул под ноги привкус металла и устало засопел в такт шагу. А спустя еще пять пролётов заметил, что и Грейсон тяжело задышал. Бросив взгляд на часы, смахнул со лба испарину и впервые задумался о привале.

10:57 АМ

До заветного этажа оставалось всего ничего. Слегка сбавив темп, Коган прислушался. Полная тишина, только звук их шагов и учащенное биение сердца. Он щелкнул пальцами несколько раз подряд, пытаясь привлечь внимание парня:

– Это вы щелкаете?

– Да, – тяжело вздохнув, ответил Джим и тут же спросил: – Может, передохнём?

– А мы можем? – капли пота собрались на кончике носа, и стоило Алану наклонить голову к груди, как они дружно сорвались вниз и растянулись темными кляксами на пиджаке.

– Почему нет? Уверен, вряд ли кто-то придет и прогонит нас с лестницы, – устало хмыкнул Коган.

– Тогда, как скажете, – мотнул головой Алан и улыбнулся, впервые за долгое время.

– Да, и я вот ещё что скажу, – Джим вытер рукавом щеку, – во-первых, хватит трясти башкой, словно лошадь.

– А во-вторых? – прижимая руку к левому боку, скривился от колющей боли Грейсон.

– Ветер сегодня дует с залива, а это значит, что все поднятые в воздух частицы уйдут с радиоактивным облаком в сторону Аппалачей и осядут на Джерси. Так что время у нас на привал точно есть.

– Это спорно, – опёрся о поручень Грейсон и продолжил: – взрывы изменили температуру воздуха близ эпицентров, следовательно, и ветер они поменяли, так что всё может пойти совсем по другому сценарию.

– Тогда в любом случае мы отхватим свою дозу, и лишний час роли не сыграет. Или я не прав? – поднажал Джим.

– Будь, по-вашему, – согласился Грейсон.

– Что так легко сдашься? А я то думал, ты человек умеющий отстаивать свою точку зрения.

– Именно такой, сэр. Но сейчас спорить нет сил, – ответил Грейсон и, улыбнувшись краем рта, сложил губы трубочкой – медленно выдохнул. – Тем более, вам виднее, – вымученно улыбнулся и сделал глубокий вдох, пытаясь восстановить дыхание. И понимая, что сейчас лучше подыграть и не лезть на рожон.

– Вот в этом я тебя поддержу, – ответил Коган и плавно снял руку Алана с плеча.

А, усадив парня на ступеньки, пользуясь случаем, потянулся, зевнул и, задрав голову, прислушался. Шагов с верхних пролетов не слышно, внизу тоже царит тишина. Отступив на ступень, прислонил ухо к стене – лифт в шахте молчал, и лишь сквозняк гулял меж этажами.

– Как себя чувствуешь? – устраиваясь рядом, справился Джим.

– Что-то в боку прихватило, – ответил Грейсон.

– Бывает с непривычки.

Прислонив палец к ноздре, Коган высморкался. Закончив, развернулся на месте и приник спиной к холодной стене.

– Я бы так не сказал. Я регулярно бегаю, ну и вообще, держу себя в форме, – ответил Грейсон и, размяв шею, устало выдохнул.

– Значит, надумал лишнего. Поверь, со мной такое бывало. Когда собой не владеешь, сбить дыхание можно на раз-два.

– Сэр, а вы можете, хоть иногда не вставлять своё последнее веское слово? – раздраженно, спросил Грейсон.

– Поверь, я прав, – шмыгнул носом Джим и расслабил галстук. – События и обстоятельства, – всё к тому располагают. Я в свое время боксировал и знаю, что такое стресс и тишина в зале, когда вас лишь двое, и все глаза на тебе. – Глянул на парня: тот склонил голову, плечи резко вздымались и опадали при выдохе. – И тут всё так: эти ступени и тишина, она ведь как пресс на свалке. Довлеет над тобой, жмёт грудь и подступает к горлу. Оттого и дышать…

– Вот мне интересно, – сорвавшись, прервал его Алан, – вы так меня пытаетесь успокоить, или это что-то из ваших личных ритуалов?

– Да, я помочь хочу.

– А нельзя, просто взять и заткнуться? – выпрямившись, спросил Грейсон с нажимом и, посмотрев на Когана, тут же отвернулся, сник и тяжело задышал. Сил у него почти не осталось…

Джим не ответил, лишь неожиданно для самого себя замолчал. «Не перегибай палку, старина», – мысленно осадил себя он, глядя, как Алан упёрся взглядом в стену и с минуту не издавал ни звука. А потом, словно по команде, подскочил на месте и, как ужаленный, начал проверять карманы. Наконец, сунув руку во внутренний пиджака, достал белый футляр с логотипом «Ред Кэп».

– Что это? – вытянув шею, спросил Коган.

Алан не ответил, привычным движением открыл кейс. Ловко цепляя пальцами, надел линзы, а потом и миниатюрные наушники.

– Найс, – отчеканил имя цифровой помощницы Грейсон, но ответа не последовало. Он попытался перезагрузить браслет – тщетно. – Вот же чёрт, Найс!

– Не работают?

– Нет, – ответил Алан. Сдерживая раздражение, снял наушники с линзами, убрал всё в кейс и положил рядом.

– Это было ожидаемо, – резюмировал Коган.

– Сэр, давайте просто помолчим.

С минуту действительно молчали, Коган полез в карман пиджака и вскоре достал пачку «Уайтспот». Вытянув из пачки одну, долго возился, пытаясь найти в карманах зажигалку.

А пока искал, в голову лезли воспоминания. Как жена порицала за дороговизну сигарет, как просила бросить курить. А он, как баран, утверждал, что не хочет, не может. Но если курить, то с настоящим табаком. А хорошие сигареты – это когда под заказа, когда без рекламы и мёртвых младенцев на пачке да чёртовой роялистской символики и прочего дерьма. Она устало смотрела на него, говорила, что яд не стоит двадцати пяти сине-зелёных, что только дурак сам себя травить будет, тем более за свой счет(и дело было не в деньгах). В ответ он что-то кричал, дети плакали, Мардж смотрела на него с ненавистью. И все из-за проклятых сигарет ценой в четверть сотни.

«Вот ты кретин», – вторил воспоминаниям тихий внутренний голос, а Джим всё смотрел в потолок, не моргая. Вспоминал, как часто подобные споры случались; из-за мелочи – на пустом месте. И всегда он старался отстоять свою правоту, словно это хоть что-то должно было значить, да чего-то стоило. «Всё, твоя гордость, – облизнул губы, тяжело вздохнул, – кретин», – осудил себя в мыслях и услышал голос парня.

– Огня? – глядя в точку перед собой, спросил Грейсон.

Коган выдержал паузу, пытаясь удержать образ жены перед глазами. Но всё в мгновение исчезло, и как не старался он вновь вызвать родной сердцу образ, перед глазами лишь лестничные перила, да белая стена.

– Будет не лишним, – оценивающе поглядывая на помощника, ответил Джим и тут же предложил: – сигарету?

– Нет, спасибо, – поблагодарил, Грейсон.

– Хорошие.

– Я не курю.

– А зачем тогда с собой её носишь?

– Скажем так, я хорошо подготовился к первому дню, – едва заметно улыбнулся Грейсон, провёл языком по нёбу и, стиснув зубы, поспешил передать зажигалку. Чувствуя, как эмоции берут своё, склонил голову к полу, желая скрыть лицо и не показывать, как против его воли на глазах навернулись слёзы.

– Ясно, – расплылся в ответной улыбке Коган. Его прельщала та прямота и непринужденность, с которой держался парень. В нём не было фальши, и разве что присущая молодости наивность портила общую картину.

Не замечая происходящей с Грейсоном метаморфозы, Джим прикурил, жадно затянулся и, выпустив плотную струю дыма, размял шею. «Всё же ты не прогадал, Джимми», – подытожил он и подумал о чём-то своем – отстранённом. А, вновь затянувшись, подобрал под себя ногу, упёр в неё локоть и, подперев голову рукой, прикрыл глаза, мыслями убегая в свой, известный лишь ему мир. Тот идеальный, где он не был кретином, а семья была рядом.

– Как думаете, что сейчас на улицах творится? – пытаясь не подавать виду, спросил Алан.

– Мало приятного, но если хочешь, можем сходить и посмотреть, – не открывая глаз, ответил Джим, зажал сигарету в зубах и свободной рукой помассировал переносицу.

– Опять эти ваши шуточки, – в голосе парня чувствовалось раздражение.

– Да, без них никак, – закинув голову, Коган затянулся и, растягивая удовольствие, с облегчением выдохнул плотную струю дыма вверх.

Посмотрел на парня и, лишь убедившись, что тот на него не смотрит, позволил себе скиснуть в лице. «Держись, Джимми, сейчас не время раскисать. Я не знаю, чего тебе это будет стоить, но держись», – мысленно настраивал себя он. Вновь затянулся, стряхнул пепел под ноги и очередные две затяжки наблюдал за парнем, стараясь сохранять молчание.

Алан возился с личным браслетом. Сначала потряс, потом попытался разглядывать дисплей едва видящим глазом, но, так ничего не увидев, снял его и зачем-то поднёс к уху.

– Сейчас пятнадцать минут двенадцатого, мой прекрасный кроманьонец.

– У вас работает браслет? – не заметив издёвки, спросил Грейсон, в голосе чувствовалось волнение.

– У меня часы, – ответил Коган несколько растерянно, – ну знаешь, старые часы, золотые.

– Как в фильмах Скьюзека?

Джим попытался вспомнить фильмы Скьюзека, вспомнил лишь, что что-то слышал, но так до них и не добрался, поэтому сразу ответил:

– Нет, – а, покрутив сигарету в пальцах, уточнил, – просто старые часы, механические. Как у Бутча из Чтива, только вот в заднице их никто не носил.

– Чёрт!

– А в чём…

– Просто из головы не могу выбросить.

– Ты о чём вообще, Грейсон? – спросил Джим.

– О долбанном браслете и этих линзах! – от бессилия Алан топнул ногой, что-то буркнул себе под нос и с досады резко смахнул кейс со ступени, да так лихо, что тот в полёте растерял всё содержимое.

– Зря, – устало заметил Коган, глядя, как в дальнем углу качаются из стороны в сторону выпавшие из кейса наушники.

– Они всё равно не работают.

– В любом случае, зря, – Коган подхватил откатившуюся к его ботинку линзу и, пристально разглядывая, повертел в пальцах.

– Давайте без напутствий, – попросил Грейсон.

– Ладно, как знаешь.

– Просто, у меня не лучшее зрение, – внезапно сорвался Грейсон и тут же добавил, но спокойнее: – а на браслете стояла корректирующая программа.

Коган посмотрел на линзу, а потом, оценивающе окинул взглядом парня.

– Думаешь, это помогло бы справиться с потерей зрения?

– Кто знает, – ответил Алан и вновь сник.

На какое-то время замолкли, Коган подкурил вторую, а Грейсон сидел, скрестив руки, кусал губы, и всё не мог выбросить из головы упущенную возможность.

– Знаешь, ты можешь волноваться и переживать? Но чем это делу поможет?

– Сменим тему, – сказал Грейсон.

– Конечно, валяй, – непринуждённо ответил Джим.

– Тот мужчина – Карсон…

– Да?

– Мы столкнулись с ним в лифте, и он…

– Предложил тебе поработать на него, – опередил его Джим.

– Да, можно и так сказать, – ответил Грейсон.

– А ты что?

– Ничего. Я отказался.

– Тогда к чему вопрос?

– Просто хочу понять, откуда у этой истории ноги растут, – сказал Грейсон и, помедлив, добавил: – если это не секрет, конечно.

– Нет, не секрет, – тяжело вздохнул Коган и с прищуром покосился на парня, – уже нет, – выдержал паузу, пересел поближе и, тепло улыбнувшись, по-свойски толкнул парня кулаком в плечо.

– Что?

– Да так, ничего, – осклабился Коган и добавил: – просто, похоже, у Сидни совсем нервы сдали, если он и в лифтах начал моих кандидатов отлавливать, – вновь ухмыльнулся и покачал головой. – И что именно ты хочешь узнать?

– Погодите, ваших кандидатов?

– Да.

– Так всё-таки вы смотрели мое резюме?

– Да, и сам выбрал кандидатуру, – повел плечом Коган и тут же тихо спросил: – Так, что именно тебя интересует?

– Вы начните, а лишнее я отсеку.

– Попробую, – Джим помедлил, словно пытался взвесить все за и против. – Думаю, ты в курсе, как я попал в «Эко Кор»? – тут же отмахнулся и сам ответил: – Да, конечно, ты в курсе.

– Мне известна только официальная версия, – уточнил Грейсон, – версия с банкротством «Гипперион Энерджи».

– Да, официальной более чем достаточно, – прочистил горло, кашлянув в кулак. – Знаешь, когда ты имел своё дело и прогорел, в работе на корпорацию мало приятного. Плюс были со мной и прочие сложности, – сказал Коган и осекся, словно сболтнул лишнего.

– Наверное, это то, что ваш приятель Сидни называл странным поведением.

– Наверное, – стиснув зубы, ответил Коган и мысленно добавил: «Приятель, мудак он редкостный, а не приятель».

– А это как-то пересекается с той историей, связанной с поляком?

– Кем?

– Ну, тем кандидатом, которого вы ударили.

– Боже, это Марта тебе разболтала? – помедлил, вспомнил её лицо и про себя сказал: «Боже, Марта».

Алан что-то буркнул в ответ, но Коган пропустил это мимо ушей и уловил лишь конец фразы:

– … и это всё, что я знаю, мистер Коган.

– Просто Джим, – поправил его Коган, вытер взмокшую ладонь о штанину и прислушался к пустоте.

Шагов сверху и снизу не было слышно, лифт, казалось, наконец, умер, а где-то вдалеке звучал всё повторяющийся стук, словно одна безымянная палка билась о другую в стенах пустого колодца.

Прислонив руку ко лбу, он вытер испарину, облизнул губы и вновь затянулся, а пустив дым в ноги, сказал:

– Чёрт, что-то из головы вылетело. О чём я?

– Сидни и поляк, – едва заметно покачиваясь, угрюмо бросил слова Грейсон.

– Точно, – растягивая буквы, протянул Коган, подбирая верные слова. – Скажем так, его босс беспокоился за меня и проект. А Сидни – он из тех, кто исправно выполняет свою работу. Даже чересчур исправно, – стряхнул пепел в ноги.

– Босс, это тот, что звонил?

– Да, он самый.

– А поляк?

– Тут проще. Но это и вправду долгая история.

– Я потерплю, – ответил Алан и прильнул головой к поручню.

– Окей, – тяжело вздохнул Коган и перевел взгляд с рук на ноги. – Сидни часом не говорил, что со мной не стоит сближаться?

– Может, что-то говорил, но точно не помню. А что?

– Просто, это часть нашей с ним игры в кошки-мышки, и эта игра сильно затянулась.

– А если подробнее, – поморщился Грейсон и подпер подбородок рукой.

– Скажем так: руководству компании нужны были сведения, которых я давать не хотел, и они всячески вставляли мне палки в колеса, когда дело доходило до выбранного мною кандидата.

– Ваши наработки с «Гипперион Энерджи»?

– Нет, другое. Слышал о портативных энергоносителях нового поколения?

– Да, их выпустили на рынок после того, как вас выкупили.

– Ага, ну так вот. Настоящие прорывные технологии – это не сами батареи, а система их утилизации. Понимаешь?

– Пока смутно, но в целом – да, – сказал Алан.

– Вот и славно, – Коган горько ухмыльнулся. – В общем, я вилял и тянул. Старался придержать сильные карты на руках как можно дольше. А они в ответ начали подсовывать мне своих кандидатов. Вынюхивать. Незаметно, как им казалось. Всячески подавливать на меня, в общем, поводы были разные. Мол, я со сроками не справляюсь и прочий бред. В один момент я серьезно задумался и спросил себя: «Что за люди тебя окружают?»

– И?

– И принял меры, – на мгновение Коган задумался, пристально разглядывая, как уголёк сигареты съедает бумагу.

– В каком это смысле, принял меры?

– Сработал по старинке, – сухо бросил Коган.

– А вам никто не говорил, что вы отличный рассказчик, сэр?

– Прости, я что-то стал выпадать.

– И куда выпадаете? – спросив, Грейсон покачал головой и подумал, что весь этот разговор очень напоминает ему дешевый фарс в школьной постановке.

– Сам не знаю, – соврал Коган и вновь вспомнил лицо Марты.

– Тогда вернитесь к сути, – начиная терять терпение, заметил Алан, шмыгнув носом.

– Да-да, к сути, – затянулся сигаретой Джим и продолжил: – Вот суть. Если позволить сотруднику называть себя по имени, безо всяких там сэр, мэм и прочей социальной требухи. Это рано или поздно сотрет между вами границы.

– Разрядит обстановку.

– Ага, – кивнул Коган, – и только в подобной, разряженной среде ты и сможешь увидеть истинное лицо человека. Я так считаю.

– Согласен, – кивнул Алан.

– Это и есть по старинке. А ты что думал? Что я закидывал их в багажник и вез до ближайшего озера на свидание к рыбкам? – с иронией в голосе спросил Джим.

– Была такая мысль.

– Понимаю, но что бы ты был спокоен, скажу так: если подобное и случалось, то знай. Они все были плохие.

– Да-да, – неожиданно для самого себя, рассмеялся в голос Алан и тут же спросил: – Откуда это?

– Честно, не помню. Но точно из какого-то очень старого фильма, – сдерживая смех, ответил Коган.

– Фу-х,– смахнул испарину Грейсон.

– Да-да,– хлопнул его по плечу Коган.

– И всё же, если без шуток?

– Всё просто, – стряхнул пепел Джим, – когда время приходило, я подкидывал им заведомо ложные данные.

– Уток?

– Да как ни назови, хоть котятами, суть не меняется.

– И, к сути.

– Кидал их так, между делом, чтобы не спугнуть. А если спустя пару дней, ко мне приходил Сидни со сливом на руках, – глубоко затянувшись, Коган выпустил струю в пол и едва заметно ощерился. Выглядело это картинно, словно заранее отрепетированная пауза в Бродвейском спектакле. – Как только подобное случалось, я решал вопрос с кандидатом. Давил его без тени сомнения и жалости.

– Давил?

– Ничего такого, всё в рамках регламента. – Коган облизнул губы и перевёл дыхание. – В любом случае это был вопрос времени. Одни уходили тихо, другие со скандалом, – пустил дым носом, челюсть сжалась, проступили желваки, – потом наступало затишье, но рано или поздно появлялся новый. Подсадных было много, но я их всех ублюдков изловил, – Коган помедлил. – Хотя были и чистенькие. Но они были из не менее худшей породы, ломались слабаки, – посмотрел на Грейсона так, что даже слепой почувствовал бы тяжесть взгляда. – Даже и не знаю, что хуже? Слабак или стукач. В любом случае, такие в команде мне были не нужны, и гнал я их как бродячих псов, – замер на мгновение и тут же добавил: – Знаешь, жизнь она ведь не для мертвецов.

– Что-то я не уловил, мертвецы – это чисто аллегорически?

– И да, и нет. По моему мнению, человек начинает по-настоящему жить лишь тогда, когда перестает искать помощи у окружающих. Знаешь, начинает сам решать задачи, берёт на себя ответственность, борется. И хрен его что сломит. В особенности свойский парень в лице босса. Есть только трудяги и прочие. А все прочие – это ходячие мертвецы, с вечно страдающим видом и конечной остановкой на кладбище.

– Ясно, – вздохнул Грейсон и кашлянул в кулак, пытаясь скрыть то самое душевное волнение, природу которого понять не мог. – Так, а с поляком-то что?

– Ах да. Он был из крепких: явился ко мне в кабинет и высказал всё в лицо. А я сорвался.

– Значит, Джимом мне лучше вас не называть, сэр? – улыбнулся парень.

– Тебе виднее, – мрачно ответил Коган и щелчком сбил с сигареты пепел.

Повисла неловкая пауза, Коган прикурил третью, Грейсон поднялся.

– Вот знаете… Думаю, мой отец с вами бы согласился. Я о мертвецах и всём таком подобном.

– Но, не ты?

– Нет, не я.

– Ну, думаю, с возрастом ты меня поймешь.

– Посмотрим, – уперев руки в бока, Алан невольно задрал подбородок.

– А кем работает твой старик?

– Он бригадир в строительной компании, – спрятал руки в карманы и поджал губу. – Сегодня поехал на объект – реконструкция аэропорта Кеннеди.

– Соболезную.

– Надеюсь, нет.

– Не хочу тебя расстраивать, но это стратегический объект: по ним бьют в первую очередь.

– Знаю, но не хочется верить в то, что я больше его никогда не увижу.

Коган поднялся, хлопнул парня по плечу.

– Слезами трудности не смоешь и не наполнишь животы. Собирайся с силами и пойдем, – сказал он голосом не терпящим возражения.

Грейсон хотел ответить, но внутри что-то вновь пробудилось. Словно некая сила, что, поднимаясь от живота, сковывает грудь и мёртвой хваткой хватает за горло так, что ты не можешь дышать, говорить и думаешь лишь о том, как бы ни подать виду.

Джим окинул его пристальным взглядом и тут же подумал: «На кой чёрт я вообще начал этот разговор? Все эти откровения и твоя наигранная бравада…» – вновь посмотрел на Грейсона.

Лицо парня побледнело, плечи поникли. Казалось, отчаяние в мгновение ока проникло в него и окутало волю паутиной сомнений. И главное – это не на шутку напугало и самого Джима. И не из-за вопросов морали, нет, он на собственной шкуре почувствовал, как отчаяние перекидывается на него, как пожар на соседний дом, и словно паразит тянет из него силы и душит волю.

Коган бросил взгляд на стену, лестницу и вновь – на парня. В ту же секунду его осенило. Было бы проще оставить обузу и побежать со всех ног прочь, но, вопреки слабости, что-то держало его на месте стальными щипцами. Казалось, в его глазах парень олицетворял ту самую грань, последнюю надежду на его собственную человечность. Оставь он Грейсона тут, и это деяние будет нагонять его каждую ночь, преображаясь в кошмары и материализуясь к утру в мокрые от волнений простыни.

Силой вырвав себя из оцепенения, Коган не без труда жадно вздохнул и, облизнув губы, посмотрел на часы.

11:29 АМ

«Надо что-то с этим решать, Джимми», – пронеслось у него в голове, а вслух он сказал:

– Алан, надо идти, – ответа не последовало, и он вновь обратился к парню: – Всё, держи зажигалку и сворачиваемся.

В ответ – молчание, но стоило Джиму сделать шаг в его сторону, как тот отозвался:

– Оставьте её себе и идите первым, а я догоню.

– Уверен?

– Да, так лучше будет.

Грейсон шагнул вперед и, развернувшись на пятачке меж этажами, устало припал плечом к стене. Посмотрел в сторону застывшего на месте Когана, вжался в стену и махнул рукой в сторону вниз уходящей лестницы.

– Вы же знаете, что я прав. Идите.

– Согласен, – ответил Джим.

Взгляд метнулся от лица парня к полу и вдруг застыл посередине. «Ты всегда знал, что делать, и сейчас знаешь, – Джим облизнул губы, начал обходить парня, а поравнявшись, замедлился и тихим голосом прошептал:

– У меня к тебе просьба, Инди.

– Что? – поднял на него удивленный взгляд Грейсон, и в тот же миг Джим ткнул ему в шею окурком.

От неожиданности, Алан взвился столпом и размашисто вскинул руки. Не теряя момента, Джим отвесил ему пощечину левой, да такую, что у самого в ушах зазвенело. Грейсона отбросило к поручням и, отскочив от них словно теннисный мячик, он тут же сжав кулаки, ударил. Джим нырнул под зеркальный ответ, пробил в область печени левой. А ухватив парня за отворот пиджака, дернул на себя и ушел ему за спину, как в лучшие свои годы. Оказавшись позади, оттеснил парня к стене, толкнул в спину и разорвал дистанцию, отскочив в сторону спуска, когда Грейсон развернулся с ударом, сделал шаг, другой – выцелил оппонента и… скривившись от боли в боку, припал на колено, тщетно глотая ртом воздух.

– Ну что, пришел в себя, доктор Джонс?! Или мне сбегать до ближайшего магазина и прикупить тебе шляпу для пущей уверенности? – с налетом отдышки, гаркнул Джим и тут же подумал: «Догнал бы ты меня, как же».

– Ты совсем охренел, гандон старый? – лицо парня побагровело от прильнувшей крови.

– Вот такой настрой мне по нраву, – зло пробасил Коган, – а то, я вас догоню, брось меня.

Алан ничего не ответил, оперся рукой об пол, отдышался.

– Помоги подняться, – обратился он, не поднимая головы.

– Уверен? – осведомился Джим, словно ничего и не было.

– Ага, как никогда в жизни, – откашливаясь, ответил Грейсон.

– Точно? А то я тут уже как-то обжился, не хочется покидать этот памятник человеческому эго.

– Ну и сволочь же ты, – Алан сплюнул на пол, помедлил. – Может потому у вас всё через задницу в жизни? Урод.

Коган не ответил, лишь достал из потайного кармана маленький футляр, что-то вытряс и вложил в руку Грейсона.

– Что это? – кашлянув, процедил парень.

– Радэкс.

– Что!?

– Леденцы мать твою, – переступил с ноги на ногу Коган, вздёрнул подбородок и тяжело дыша, сказал, – Это от радиации, помогут выжить. – Не дожидаясь парня, он проглотил свою порцию и протянул зажигалку. – Пусть у тебя лучше побудет.

– Спасибо, – сдерживая эмоции, ответил Алан, – кто первый пойдет?

– Давай ты, а я подстрахую, – ответил Джим и, пытаясь скрыть дрожь в теле, вновь переступил с ноги на ногу. Его потряхивало от переизбытка адреналина. Глубоко вздохнув, он с силой сжал зубы, а мир пред глазами пульсировал, да чуть рябил: «Вот только панической атаки мне не хватало, – пронеслось в голове, – дыши, дружище, хоть один из вас должен себя в руках держать. Держись, Джимми».