Читать книгу Четыре эссе об искусстве письма - Роберт Льюис Стивенсон - Страница 7

Итак, подведём итоги. Мы видим, что у писателя-прозаика есть своя особая задача: сохранять гибкий ритм, плавный и приятный слуху, но не сбиваться при этом в прямой стих. Поэту же приходится совмещать (и порой противопоставлять) несколько «узоров» разом – метр и «группы», логику и звучание, – стремясь к гармонии в их различных взаимодействиях. А и тому и другому надо уметь так свивать звуки, чтобы речь была «музыкальна», а главное – выстраивать из фраз единый «тканый» узор, связанный смыслом и завершённый формой. Всё это – при том что слова должны быть «на своём месте», точны и внятны. Сколь же многосторонне это искусство! От тонкого чередования гласных и согласных, украшающего фразу будто восточный орнамент, до продуманной архитектоники ёмкого и цельного предложения, требующего холодной ясности мысли, – почти все наши душевные и умственные способности задействованы в создании по-настоящему совершенного отрывка. Не удивительно, что безупречные предложения так редки, а безупречные страницы – и того реже.

Итак, подведём итоги. Мы видим, что у писателя-прозаика есть своя особая задача: сохранять гибкий ритм, плавный и приятный слуху, но не сбиваться при этом в прямой стих. Поэту же приходится совмещать (и порой противопоставлять) несколько «узоров» разом – метр и «группы», логику и звучание, – стремясь к гармонии в их различных взаимодействиях. А и тому и другому надо уметь так свивать звуки, чтобы речь была «музыкальна», а главное – выстраивать из фраз единый «тканый» узор, связанный смыслом и завершённый формой. Всё это – при том что слова должны быть «на своём месте», точны и внятны. Сколь же многосторонне это искусство! От тонкого чередования гласных и согласных, украшающего фразу будто восточный орнамент, до продуманной архитектоники ёмкого и цельного предложения, требующего холодной ясности мысли, – почти все наши душевные и умственные способности задействованы в создании по-настоящему совершенного отрывка. Не удивительно, что безупречные предложения так редки, а безупречные страницы – и того реже.