Читать книгу Лекарство - Родион Вишняков - Страница 8

2055 год. Соединенные Штаты Америки. Флорида. Десять километров от столицы округа Ориндж. Международный аэропорт Орландо

Громкий хлопок выстрела заставил побледневшего Томаса вздрогнуть. Он ждал этого звука и боялся его, поэтому сильнее зажмурил глаза, мысленно вознося мольбу святому Патрику. Побелевшие костяшки пальцев левой руки только теперь отозвались ноющей болью, свидетельствующей о том, что в последние секунды он что есть силы сжимал подлокотник кресла, все еще не веря в происходящее. И, наверное, стараясь отсрочить, если не предотвратить то, что ожидал услышать.

Том открыл глаза, тупо уставился сначала на левую руку, пальцы которой только теперь разжали влажный от вспотевшей ладони подлокотник кресла. Затем перевел взгляд на правую руку, пальцы которой все еще сжимали длинную спичку, краем глаза заметив кровавое пятно, растекающееся по полу кабины.

«Харви! Прошу тебя! – всплыли в голове Томаса мольбы, произнесенные минуту назад. – Я не могу это сделать!»

«Думаешь, я могу? – буркнул тот, не глядя на второго пилота. – Нам осталось жить, возможно, день или два. Изолятор нам уже не пересечь. И я не хочу оказаться на божьем суде, имея на весах то, о чем ты меня просишь!»

«Вот именно! – продолжал умолять Томас. – Осталось немного… Господи всемилостивый, как же я не хочу умирать! – Пилот судорожно вздохнул, стараясь вернуть себе хоть подобие душевного равновесия. – Осталось совсем немного, но ты можешь успеть сделать за это время что-то хорошее. Ты же видишь, как она мучается! Разве не гуманно прекратить эти чудовищные пытки?»

«Не читай мне дешевых моралей, парень. – Харви покачал седеющей коротко стриженой головой. – У тебя это выходит не лучшим образом».

«Я не смогу выстрелить, – тихим, умоляющим голосом произнес Томас. – Ты же знаешь, что я к ней чувствую. Ты смог бы убить свою любовь?»

«Долбаный ирландец! – В сердцах бросил капитан корабля, вытаскивая из нагрудного кармана спичечный коробок с эмблемой компании. – Давай предоставим выбор Богу в облике слепого жребия судьбы. Кто вытащит короткую спичку, тот и разрядит свое табельное».

«Хорошо. Только давай быстрее».

В одном Томас был уверен на все сто: Харви специально рассчитал так, чтобы Том вытащил длинную спичку.

Благослови тебя Господи, Харви…

С Роми они познакомились в одном из первых совместных полетов. Томас только что окончил летные курсы в Epic Flight Academy и перебрался в Лос-Анджелес. Устроился в крупную компанию, которая в то время осуществляла большое количество рейсов. Кажется, это был рейс Лос-Анджелес – Нью-Йорк. Сейчас он уже не помнил точно, но в памяти почему-то стойко держался образ аэропорта Кеннеди. Там он впервые увидел ее – привлекающую внимание чернотой длинных, спускающихся ниже плеч волос, блеском карих глаз и ослепительной улыбкой, в которой угадывалась дорогая и качественная работа стоматолога. Как же ей шла форма компании Delta Airlines, подчеркивающая все достоинства миниатюрной фигурки юной прелестницы! Просто куколка, а не девушка. Тогда же у него возникла мысль о том, что, возможно, его привлек именно внешний вид Роми, вернее, то, как на ее фигуре сидела форма стюардессы. Конечно, это не цыпочка из дорогой боливийской компании. У тех и форму-то этим словом назвать язык не поворачивается. Они носят подобие вечерних платьев в пол.

Но, тем не менее, нежный цвет ткани «морская волна» прекрасно подчеркивал цвет глаз красавицы Роми, и Том, выражаясь простым языком, просто запал на нее. Наверное, это можно было назвать любовью с первого взгляда. И, что самое удивительное в этой истории, – то, что эта любовь была взаимной. Первое время это его просто поражало. В чем причина? Красавцем с журнальных обложек он себя никогда не считал. Деньги? Вряд ли. Что мог дать коренной американке он, ловец счастья и лучшей жизни, эмигрировавший в Штаты в погоне за пресловутой «американской мечтой»? Уроженец Каррик-он-Шаннона – поселка, насчитывавшего около пяти тысяч человек и носившего гордое звание административного центра графства Литрим. Сейчас там проживает от силы тысячи две, если не меньше. Кто-то уехал в Дублин или за границу, как он. Кого-то скосили постоянные вспышки инфекционных болезней.

Одна из первых «смертельных» зим пришла в пятьдесят четвертом году и к весне забрала с собой миллион жизней по всей стране. Перепады температуры, не свойственные умеренному морскому климату, достигали порой двадцати градусов. Климатологи утверждали, что виной всему ослабление ветров с Атлантического океана и понижение температуры Североатлантического течения. Возможно, они были правы и дело действительно обстояло именно так, но кому от этого легче? Англии тоже досталось. Но на нее, как известно, любому ирландцу, всем глубоко плевать.

За закрытой дверной переборкой, отделяющей кабину пилотов от остального салона, вновь раздался чей-то дикий крик, неожиданно оборвавшийся и перешедший в хриплое бульканье. Видимо, невыносимая атака головной боли перешла в приступ тошноты, окончившейся неукротимой и не приносящей облегчения рвотой. Надрывный кашель. Затем все снова стихло.

Захлебнулись рвотой, что ли?

Томас судорожно сглотнул. Это самый настоящий ад! И он ни черта не такой, как о нем повествуют святые писания – с котлами, огнем и кучей дьяволов. Лишающий здравого рассудка замкнутый мешок, в котором ты сидишь без права выхода и ждешь, повезет или нет.

Томас судорожно вздохнул. Какая-та долбаная русская рулетка! Оставалось только молиться, уповая на помощь высших сил. На их справедливый суд и спасение от страшного конца. Будучи законопослушным гражданином и добросовестным прихожанином воскресной церкви он рассчитывал на благоприятный исход. «Я ни в чем не виноват и ничего никому плохого не сделал, чтобы умереть в муках здесь и сейчас!»

– Праведен ты, Господи, на всех путях Твоих, и свят во всех делах Твоих, открывший детям твоим такое множество великих чудес и загадок. Благословен ты за все дары твои, подкрепивший нас манной познания замысла твоего…

Люди, более не надеющиеся на достижения цивилизации в области медицины, стали искать защиты у того, кто, по их мнению, мог предоставить им такую возможность. Набиравший популярность в начале двадцать первого века атеизм, собравший под своим безликим стягом более одной пятой населения Ирландии, практически сошел на нет за один год. Страна, в которой роль церкви стала снижаться после окончания Второй мировой войны, постепенно возвращала себе звание самого религиозного государства Европы. Везде запестрели вывески всевозможных направлений, зазывая в свои приходы и на семинары последователей пресвитерианства, апостольской церкви, буддизма, лютеранства, свидетелей Иеговы, пантеизма, бахаизма и бесчисленного множества других ответвлений мировых религий. Средства массовой информации наполнили передачи и рекламные ролики, обещавшие исцеление тела от недуга, а в крайнем случае – спасение бессмертной души за регулярное внесение пожертвований в казну храмов.

Спустя какое-то время возникли сперва единичные крики безумных фанатиков, призывавших на закрытых заседаниях и подпольных митингах повторить Варфоломеевскую ночь, чтобы очистить родную страну от религии еретиков. Закончилось все тем, что извечное противостояние между католиками и протестантами привело к массовым столкновениям по всей стране, результатом которых стало отделение шести северных княжеств и образования Северной Ирландии. Министру обороны для восстановления порядка пришлось задействовать сухопутные подразделения, не говоря уже о региональных Гардах. Властям стоило большого труда навести порядок в ставшей похожей на разворошенный улей стране. В конце концов, остатки здравого разума, возобладав над религиозной истерией, пусть и запоздало, но все же пришли к победе. К счастью, на помощь здравому рассудку пришла суровая и твердая рука правительства, старающаяся сохранить и без того поредевшее число своих подданных во избежание потери части земель или, не приведи Господь, суверенитета. Политика миротворческого захвата власти, проводимая заокеанским партнером Англии, вполне могла быть применима в складывающейся ситуации.

Самые яростные и непреклонные фанатики, находящихся по обе стороны баррикад, были устранены правительственными войсками. Взятые под контроль основные религиозные течения, во избежание репрессий, призывали верующих остановить бессмысленное кровопролитие. Братоубийственные сражения на улицах городов и деревень сошли на нет. Но мир, рухнувший практически в один миг и восстановленный с огромным трудом, уже не был, как прежде, спокойным и размеренным: разруха и вспышки болезней постепенно добивали остатки сохранившейся системы, приводя к безработице, снижению уровня жизни и, как следствие, повышению уровня преступности. Нужно было что-то кардинально менять для обеспечения себя и матери простыми вещами: едой, чистой водой и жизненно необходимыми средствами защиты.

Именно поэтому он, Томас О'Ши, принял решение отбыть в США для получения более высокооплачиваемой работы, обретения нового, спокойного дома для себя и матери. Средства, скопленные им на предыдущем месте работы, а также полученные от продажи земельного надела, оставленного в наследство двоюродной бабушкой в графстве Офали, позволили оплатить билет, учебу и проживание в хостеле до получения лицензии пилота гражданской авиации.

Несколько месяцев он в буквальном смысле слова выживал, не имея возможности обеспечивать себя пропитанием даже один раз в день, подрабатывая ночами уборщиком в местных ресторанчиках и получая несколько долларов в час, с надеждой ожидал момента, когда сможет воплотить свою мечту в жизнь. Она становилась все более и более ценной по мере того, как силы и уверенность в том, что он сможет наконец добиться своего, постепенно угасали…

Самолет начал снижение, готовясь совершить посадку. Харви проверил показания приборов, затем передвинул задвижку дросселя, и скорость самолета начала падать.

– Закрылки на пятнадцать градусов.

Томас, как завороженный, смотрел на отлаженную и четкую работу капитана воздушного судна. Руки старшего коллеги, казалось, сами, не завися от решений мозга, производили выверенные движения, сопровождаемые лишь зорким взглядом глаз, в которых, если присмотреться, можно было заметить легкую усталость или печаль. Тем не менее, улыбка не сползала с его губ. Казалось, что он, отдавшись полностью во власть отработанных инстинктов и мышечной памяти, тихо радуется, что его профессиональные навыки за время простоя не были утрачены.

– Когда-то это был один из самых загруженных аэропортов страны. И уж точно самый загруженный аэропорт штата. Говорят, в двадцатых годах он мог пропускать сорок пять миллионов пассажиров за год. Ты можешь себе это представить, парень?

Томас покачал головой и для убедительности добавил:

– Нет.

– Сорок пять миллионов! – со злостью повторил Харви. – Всю твою страну пять раз прокатать можно туда и обратно. Пилоты летали по внутренним рейсам шесть раз в неделю. Почти каждый день. А сейчас…

Харви махнул рукой и сосредоточенно уставился на приборы, видимо, еще глубже погрузившись в свои мысли.

– Больше, чем пять раз, – нахмурился Том, качая головой.

– Не обижайся, парень.

– Уже больше чем в пять раз… – тихо повторил он.

Новости из его страны приходили неутешительные.

С ужасающей частотой во множестве городов и поселений вспыхивали очаги различных инфекционных болезней. Все попытки правительства и ВОЗ не то что предотвратить, а хотя бы локализовать смертоносные очаги, терпели неудачу.

Не хватало людей для запланированной организации карантинных мер. Зачастую именно те, на кого возлагалось обеспечение безопасности проведенных санитарных границ и оказание помощи оказавшимся в беде людям, покидали опасное место в первых рядах, резонно опасаясь подхватить неизлечимое заболевание. С другой стороны, изолированные карантином жители, опасаясь за свою жизнь и надеясь найти более безопасное место, прорывались через границы, нередко становясь невольными переносчиками болезней.

Периодически созваниваясь с матерью, Томас с нарастающей тревогой выслушивал неутешительные известия. Он неоднократно предлагал ей переехать к нему, в Соединенные Штаты. Здесь все было более или менее спокойно. Организованный порядок пока что позволял с оптимизмом смотреть в будущее. Хотя и здесь, в Америке, некоторые проблемы все-таки были. По неутешительным прогнозам, в ближайшее время ожидалось увеличение количества грызунов в охваченных чумой западных штатах и сдвиг инфекционного фронта к крупным городам.

Американский президент в очередной раз вышел в эфир с обращением к нации, заверяя о беспрецедентных мерах, которые правительство организует для того, чтобы обезопасить граждан США. Именно это выступление породило не всплеск, а буквально шквал комментариев во всевозможных ресурсах Сети. Вопреки привычному изображению здания конгресса, лужайки возле Белого дома или круглого кабинета, на этот раз фоном за спиной президента служил звездно-полосатый флаг, и это моментально породило волну слухов о том, что никаких мер по предотвращению готовящейся чумной волны не предпринято. Или же меры есть, но их недостаточно, поэтому президент со своей семьей, кругом близких людей и советниками уже эвакуирован в подземный правительственный бункер, откуда, собственно говоря, и руководит страной в последнее время. Официальное опровержение, выложенное на сайте Белого дома после появления в сети первых слухов, лишь подтвердило эту версию.

– Алло.

– Алло. Томас?

– Рад тебя слышать, мама.

– Я тоже рада тебя слышать живым и здоровым, мой дорогой. Как у тебя дела?

Голос матери звучал слабо, вибрируя болезненными нотками, придающими ему какой-то старческий оттенок.

– Ты заболела? – Том почувствовал, как его голос непроизвольно дрогнул. В его мозгу уже отчетливо всплыла картинка неизлечимой болезни. И смерть, еще минуту назад казавшаяся чем-то абстрактным, все это время выкашивающим где-то в других местах неизвестных ему людей, теперь взялась костлявой рукой за его сердце.

– Простыла немного.

– А врач что говорит?

– Врач говорит, это просто вирус. Ничего страшного, скоро все пройдет. Не переживай.

– Я в интернете читал, что Голуэй уже захлестнула какая-та эпидемия. Ты же там совсем рядом. Давай я перешлю тебе деньги и билет до Америки. Я смогу договориться с компанией на чартерный рейс. Влезу в долги, но смогу собрать необходимую сумму!

– Не надо, Томи. Это безумно дорого. Мы с тобой потом не рассчитаемся всю жизнь.

– После жизни нам уже будет все равно. Зато ты будешь в безопасности. Я же работаю. И уверен, что тут правительство сможет восстановить уровень жизни таким, какой он был до катастрофы. Все будет хорошо. Я смогу перевезти тебя сюда. Сегодня же подам прошение совету директоров и в течение нескольких дней переведу тебе деньги и вышлю на почту билет. Тебе нужно будет только доехать до ближайшего аэропорта.

– Хорошо, мой родной. Я только улажу несколько срочных дел и начну собираться. Я позвоню тебе через три дня.

– Я сам тебе позвоню, мама. Не нужно ничего улаживать. И ни о чем не беспокойся.

– Хорошо, Томи…

– Парень, – обратился к Томасу Харви, – включи гидроусилитель и проверь давление в тормозной системе. – Капитан произвел еще несколько манипуляций. – Выключаю антиобледенение. Жалюзи воздухозаборника на одну треть, Томас. Не спи!

Том тряхнул головой, отгоняя нахлынувшие невеселые мысли. Тот разговор с матерью был последним. Больше он не смог дозвониться до нее. И в том последнем разговоре не сказал, как сильно ее любит. На следующее утро в Сети появилось короткое сообщение о том, что Каррик-он-Шаннон находится в кольце карантина подразделений ОБЗ.

Да, Харви был прав. И Томас знал это не хуже его. И обижаться сейчас было глупо. На кого? На капитана? При чем тут он? Просто, видимо, накипело. Как и у него самого.

Когда сидишь дома и ждешь назначения на рейс, все, что творится вокруг, становится привычным, в порядке вещей. И все потому, что твои крылья висят отстегнутые на крючке в прихожей, или, что хуже, пылятся в чулане, покрываясь толстым слоем забвения, лишающим их силы и легкости. И только когда тебе вновь выпадает шанс, расправив их за плечами, сделав взмах, оторваться от земли и взлететь, ты мгновенно вспоминаешь, чего был лишен по воле судьбы.

Свобода и небо. Вечное небо…

– Выпускаю шасси, – бросил Харви. – Включаю насос бензоподачи. Перевожу смесеобразование в режим автообогащения. – Под его умелым руководством самолет еще сильнее сбросил скорость. – Тумблеры воздухоподачи в верхнее положение, парень.

– Сколько у тебя часов налета? – Томас в очередной раз поразился спокойной уверенности капитана.

– Мало, – отмахнулся тот. – Часов налета много не бывает. Запомни. Скоро, наверное, и этого уже не будет.

Первым звоночком, ударившим по стабильности небольших авиакомпаний, стал вышедший пятнадцать лет назад закон, пролоббированный очередным «зеленым» движением. Все эти экологические пустозвоны чересчур активизировались с наступлением катастрофы, сводя все свои лозунги и требования к одному: если биологическую катастрофу уже мало шансов остановить, то пусть хоть на экологию теперь обратят побольше внимания.