Читать книгу Обрученные судьбой. Книга первая. Великий развал - Роман Булгар - Страница 5

В штаб части поступило срочное распоряжение, и управление стало похоже на осиное гнездо, разворошенное непрошеным гостем. Двери раздраженно распахивались, рассерженно хлопали. Обиженно скрипели ссохшиеся деревянные половицы. Затрещали полевые телефоны. Взад-вперед забегали взмокшие и запыхавшиеся посыльные…

– Офицеры! – сонную тишину всколыхнула протяжная команда.

Кряжистый и широкоплечий, твердо стоявший на утоптанной и укатанной земле своими коротковатыми ногами, командир батальона приступил к отданию приказа на совершение марша.

– А говорили, что сегодня выходной! Обещали баньку нам всем, – огорченно вздыхал боец, доливая воду в систему охлаждения.

– Пролетели, как фанера над Парижем…

Жилистая длань седого подполковника железным ухватом нервно растопыренной пятерни тянулась к самой горной гряде. Широкоскулое, в мелких оспинках лицо комбата было сурово и сосредоточено.

– Уроды! – в сердцах сплюнул лейтенант Стольников. – Трудно им «вертушкой» документы отправить… Нет, надо целую колонну гонять взад-вперед. Соляру попусту жечь и людей почем зря мытарить…

– И не говори! Снова у нас все через задницу…

Простуженный и натруженный, с хорошо заметной хрипотцой, металлического отлива голос комбата щетинистым ершиком въедался в заматеревшие души стоявших перед ним служивых людей:

– Особое внимание при прохождении участка дороги вдоль ущелья Шайтана рядом с высотой 1147…

На доли секунды майор, стоявший в общем строю, прикрыл глаза, оживляя в своей памяти фрагментами поблекшую со временем картину.

Высота 1147. Плоская вершина горы. Удобное место для засады…

– Черт! – вполголоса выругался офицер. – Дернул же меня шайтан согласиться ехать с колонной. А место там, и вправду, красивое…

Каменистая тропка бежала и причудливо извивалась. Утомившись, стежка пряталась в тенистых низинах. Набравшись сил, резво взбегала она на открытые пригорки. Проторенный веками путь брал свое начало в долине, у самого подножья гор, и терялся он на одной из заснеженных вершин. Мелко сыпался щебень, выбитый многими тысячами копыт, обтесанный подошвами множества людей.

– Связь держать постоянно в режиме «Прием»…

Плотно сжатые губы майора изогнулись в ироничной усмешке. На пороге двадцать первое столетие, а у них радиостанции, будто еще с каменного века. Допотопные Р-108 в двух шагах друг друга не слышат. Чуть новее Р-148. Да и у них дальность связи не Бог весть какая.

– Управление на марше – флажками…

Офицер-артиллерист саркастически хмыкнул. Вот-вот, по старинке-то оно выходит намного проще и надежнее. А боевики пользуются портативными станциями иностранного производства.

– Пальцы береги, салага! – донесся резкий выкрик.

На третьей в колонне боевой машине меняли треснувший трак.

– Раздавит, бабе тыкать нечем будет!

– Ха-ха-ха…

Гвалт, шум, суета. Пудовой кувалдой бойцы выбили металлический стержень, растянули по земле порядком изношенную гусеницу.

– Во время движения соблюдать дистанцию на марше…

Подъехал бортовой ЗИЛ-131. С него сгружали деревянные ящики с патронами и растаскивали их вдоль всей колонны. Сержант торопил:

– Шевелись, не спи на ходу! Замерзнешь, нос расшибешь…

Все бегом. Все на нервах. Зампотех батальона занес перед носом замызганного солдатика свой волосатый кулачище:

– Машину, боец, к маршу готовь, ворон не считай…

Чумазые механики-водители снова и снова опускали металлические щупы, проверяли уровень масла, доливали…

– Гробы… рухлядь… давно все списать пора и в утиль…

– Ждут, пока «чехи» их не подожгут. Спишут на боевые потери!

– Ага, а в отчетах пройдут, как новая техника…

– А денежки разворуют себе по карманам…

Сурово сдвинув брови, подполковник ткнул толстым пальцем в сторону готовой к выезду боевой техники:

– Назначить в каждой машине наблюдателя…

Командиры машин выстраивали свои расчеты, дотошно проверяли экипировку подчиненных им солдат.

– Мой заместитель – майор…

Выдержав паузу, подполковник махнул рукой:

– По местам! Заводи!..

Натужно взревели двигатели, окутав боевые машины сизым дымом. Командир батальона, выждав минуту, флажком и голосом подал сигнал о начале движения:

– Вперед!

Одна за другой БМП трогались, вытягивались вдоль дороги.

– Ну, с Богом! – зампотех тыльной стороной кисти смахнул со лба мелкие капельки обильно проступившего пота.

С высоты своего не самого высокого положения и он прекрасно осознавал, что снова у них воюют числом, а не уменьем. Частенько боевики оказывались вооруженными получше регулярной армии.

А где-то в далеких НИИ ржавели комплексы защиты от ВТО – высокоточного оружия, что позволяли еще на подлете к боевой технике уничтожать противотанковые управляемые ракеты, снаряды и мины.

Только дела нет высокому начальству до так любимого им личного состава. Одна смерть – трагедия. Гибель десятков и сотен – статистика боевых потерь… Сухая и обыденная…

Крадущиеся шаги по-кошачьи мягко и почти бесшумно ступали по каменистой почве, редко ощетинившейся сочно-зелеными молодыми побегами травы-муравы. Высоко в небе парил хищный беркут, зорким взглядом выискивал себе добычу. Словно предчувствовал гордый орел, что вскоре ему предстоит славная охота…

– Слева чисто! – коротко пискнула портативная рация.

– Справа чисто…

Напряженно всматривающийся прямо перед собой воин-разведчик в камуфлированном комбинезоне пальцем нажал на плоскую кнопочку:

– Сходимся…

Командир группы окинул своих бойцов внимательным взглядом. Задачу, поставленную перед ними, разведчики выполнили. Проверили они и на высоте 1147 следов присутствия боевиков не обнаружили.

Дело сделано, можно и отходить. Таков был приказ его группе: проверить и уходить. Вместе с ними притопали два солдата из пехоты. Их приказали оставить вплоть до прохода механизированной колонны.

– Пескову и Федотову приступить к наблюдению. Смотреть в оба, – распорядился старшой. – Группа, за мной…

Оставшись одни, бойцы расслабились, скинули каски. Для удобства ведения наблюдения за местностью солдатики залегли за небольшими валунами. Жарко припекало солнце. Глаза начали слипаться. Сладкая дремота вытеснила на второй план собственную безопасность…

Удобно устроившись на броне, майор своим задумчивым взглядом скользил по живописным склонам нависающих гор.

Небольшие участки дубового леса с высотой сменялись буковыми рощами с примесью клена остролистного. А во влажных поймах рек в окружении ивы и серой ольхи пряталась облепиха.

Пересекавшие поперечные хребты долины рек представляли собой узкие и глубокие ущелья со стремительными потоками, порогами и водопадами. В балках и оврагах били многочисленные ключи…

Вдоль узкой балки с западной стороны к высоте 1147 продвигались люди в защитной форме. Их было много. Среди них шли наемники. Говорили они на разных языках. Слышна была и арабская речь…

Тревожно защелкал клест, громко предупреждая о надвигающейся опасности. Рядовой Песков очнулся. Машинально он потянулся рукой к автомату. Оружия его на месте не оказалось. Воин дернулся, попытался вскочить, но Пескова со страшной силой вдавило в землю.

Скосив в сторону глаз, боец увидел товарища. Голова Федотова неестественно задралась. Ужас сковал Пескова, когда он понял, что шея его друга перерезана и из нее толчками вылетает густая алая жидкость. Кровь стекала на землю, заливала прошлогоднюю жухлую листву…

– Кончать его! – по-арабски скомандовал темнокожий наемник.

Армейский штык-нож иностранного производства легко скользнул по шее рядового Пескова, оставил глубокий надрез. Стальное лезвие жалости не знало. Оно старательно выполнило свою работу, буднично и весьма профессионально, не оставило жертве ни единого шанса.

Разноязычные наемники по команде командира живо рассыпались по всей высоте. Они занимали удобные позиции для ведения боя…

Узкая дорога петляла, серпантином поднимаясь все выше и выше.

– Смотри, волк! – комбат толкнул майора в бок.

Серый хищник стоял меж двух камней, почти сливался с ними. Смотрел он на двигающуюся колонну немигающими зелеными глазами. Еще недавно волки бродили в этих горах стаями и в одиночку.

– Эх, двустволку бы… да картечью… – протянул подполковник.

– Да, кабы не эта клятая война…

Война. Откуда-то в эти чудесные места пришла безжалостная, жестокая и бессмысленная война. Зверь ушел в те края, где не стреляли. Его охотничьи угодья заняло зверье в человеческом обличье…

– Не боится, – комбат покачал головой, – не уходит…

Моргнув, майор медленно отвел глаза от склона горы, опустил взгляд на сидящего рядом с ним подполковника, нахмурился.

Внутри у него было тревожно и неспокойно. Такое с ним случалось. Он заранее начинал чувствовать, что что-то должно случиться. На днях они смотрели кинофильм «Щит и меч». И раньше нравившаяся ему мелодия, перекликаясь с настроением, с новой силой зазвучала в ушах:

Неопытный механик-водитель, видно, не успел вовремя перейти на пониженную передачу. Движок обиженно захлебнулся. Их БМП встала. Майор качнул головой. Бывает. Он прикрыл глаза и вслушался в себя:

Ему везло. В том смысле, что с хорошими и верными товарищами повезло. За долгие годы учебы и службы он познакомился со многими людьми. Они вместе прошли через многое. И дружба их начиналась:

Защипало в левом глазу. Майор ладонью ожесточенно потер щеку. Как давно все это происходило. Как будто в другой жизни…

…Извивающейся змеей механизированная колонна своей головой медленно вползала в неприветливое ущелье. Надрывно стучали старые дизеля. Царапая душу, противно лязгали изношенные траки.

– Майор, как? – толкнул Рэма в бок командир сводного батальона подполковник Ерохин. – Как тебе ущелье?

– Ущелье, как ущелье, – майор неопределенно пожал плечами. – По докладам все спокойно, – офицер опустил полевой бинокль. – Да ты прекрасно сам знаешь, комбат, что тишина таит в себе обманчивость.

Отвык майор доверять внешним признакам. На душе было хмуро, неспокойно. Тягостное нехорошее предчувствие, подспудное ожидание надвигающейся беды мучили его и не давали ему покоя.

Случается порой. Еще и сам человек ничего не ведает толком, но уже остро чует, что что-то неминуемо должно произойти.

То довлело над ним, скорее всего, некое предвидение, возникающее как следствие, как результат большого жизненного опыта и уникальной способности связывать разрозненные отдельные факты в единое целое.

Не нравилось ему, и все тут. Пешая разведка прошла по докладам минут двадцать как назад. А за истекшее время боевики запросто могли выдвинуться и занять удобные позиции для обстрела их колонны. У них все, как один к одному, шло и катилось далеко не по правилам.

В его понимании, пока их колонна не минула опасное место, ее должны были, элементарно обязаны были охранять сверху, заняв все господствующие высоты. А в противном случае, все это филькина грамота, и не больше. Одна иллюзорная видимость и мероприятие, проведенное для отчетной галочки в докладе большого начальства…

Чутье не подвело его и на этот раз. Все сложилось бы для всех иначе, если б его обостренное чувство в тот самый день слегка лишь промахнулось. Если бы дало оно досадную для себя осечку…

И все могло пойти совсем по-иному. Минуты через три-четыре они выскочили бы на простор из опасного дефиле. А там и рукой до места подать. Но случилось так, как и следовало, видно, тому случиться…

Характерная вспышка слепящим пятном сверкнула перед ними метрах в трехстах у дальнего подножия горы.

– Выстрел справа! – заученно выкрикнул наблюдатель.

Зловеще прошелестела в полете противотанковая кумулятивная граната, оставила за собой едва заметный инверсный след.

– Твою же мать… – грязно выругался подполковник, мгновенно осознав, что все они вляпались в историю по самое дальше некуда.

Головную машину, несмотря на открытые настежь боковые люки, порядком раздуло, как тонкую алюминиевую пивную банку.

– Попали…

– А-а-а! – ярко пылающий живой факел зигзагами побежал к обочине, навзничь упал на землю, завертелся волчком, разрываясь от нестерпимой боли, жадно лижущей человеческое тело.

Идущий следом БТР едва не уткнулся носом в жарко чадящий столб пламени. Обиженно заскрежетали застопоренные гусеницы.

– К машине! – заорал лейтенант Стольников. – К бою!

Бойцы, сидевшие сверху на броне, как сухой горох, посыпались на землю. Снова справа послышался зловещий шелест летящей гранаты, и замыкающая БМП вспыхнула, едко задымила.

– Занять оборону! Короткими очередями… огонь!

Вжимаясь в землю, прикрываясь серым валуном, майор оглянулся по сторонам. Сомнений у него не оставалось. Они угодили в западню. Живыми из ущелья им не выбраться. И ничего другого им не остается, как принять неравный бой, как можно дороже продать свои жизни.

– Патроны же ты, зараза, экономь! – зло кричал сержант солдату-первогодку, для пущей острастки хлестко отпустил салаге по-отечески звонкую затрещину. – Длинными очередями не бей, идиота кусок!

В голову офицера-артиллериста запоздало пришла умная мысль о том, что ему следовало дождаться «вертушки» и добираться на ней.

Но его сумел все-таки уговорить комбат. Майор оставил позиции своего дивизиона и выехал с наспех собранной колонной. Надеялся он прибыть в штаб группировки загодя и без суеты разрешить насущные вопросы. Вот он и порешил все свои проблемы, называется…

Вздымая пылевые фонтанчики, шлепнулись две винтовочные пули. Били не наобум, а прицельно. Пристрелялись.

– Кучно шмалят…

– Снайпера посадили…

Неслучайные выстрелы недвусмысленно предупреждали о том, что майору следовало менять позицию. Не дожидаясь третьего выстрела, он отполз назад, надежно прикрылся остовом полуобгоревшего БТР, резво перекатами ушел в сторону, наткнулся на рядового Мальцева.

– Отвоевался, браток… – майор качнул скорбящей головой.

Серо-голубые глаза молодого бойца неподвижно уставились в прозрачное горное небо, высокое, далекое и чужое.

Рыжеватые завитушки его любовно выращиваемого чуба шевелило слабым ветерком. Чуть выше переносицы темнело входное отверстие, неровно обрамленное запекшейся кровью. Под левой рукой бойца сиротливо замерла снайперская винтовка Драгунова. В состоявшейся скоротечной дуэли верх одержал, увы, не рядовой Мальцев.

– Ты прости нас всех, пока еще живых… – прошептал офицер.

Прихватив с собой винтовку, майор по-пластунски перебрался на правый фланг. Через кормовой люк офицер забрался в полуобгоревшую БМП. Приникнув к окулярам наблюдательного прибора в башне, майор цепким взглядом по рубежам ощупал всю высоту, с которой методично лупил по ним вражеский снайпер…

– Врешь! Не уйдешь! – азартно выкрикнула девушка в камуфляже.

Давно отработанным движением Леся дослала патрон в патронник, выбирая очередную жертву, слилась с оптическим прицелом.

– Где ты, где ты чек с нулями… – ухмылялась наемница.

На простых бойцов она никогда не разменивалась. Ее интересовали, прежде всего, русские офицеры, снайперы и пулеметчики. Именно за них ей недурно платили. За каждого убитого ею федерала ей полагалась определенная премия. Больше всего давали за старших офицеров.

– Чё я зря тут вам на пузе пластаюсь, титьки об камни давлю…

Еще лет пять назад Леся и во сне не могла представить себе, что окажется на самой настоящей войне. Училась одна девочка по фамилии Ищенко в обычной львовской городской школе. В свободное время она занималась в секции по пулевой стрельбе. Ее любимым оружием стала мелкокалиберная винтовка ТОЗ-8. Девушка часами могла находиться на стрельбище и выполнять упражнения учебных стрельб. А тут…

– Хреновы самостийны козлы. Всю житуху нам перевернули…

Размеренное и спокойно-уверенное течение всей ее жизни вмиг нарушилось ровно через полгода после окончания школы. Мать тяжело заболела, и в семье исчезли деньги. Они прочно оседали в аптечных кассовых приемниках. Отец их подался на заработки. Предпоследнее послание родителя пришло из Польши. А самая последняя весточка прилетела из Чехии. После чего связь с ним навсегда оборвалась.

– Залег папашка на дно. Зацепился якорем. Зашхерился…

В поисках подходящей работы Леся стоптала сапожки, но все ее потуги оказались тщетными. Ничего подходящего. Или платили жалкие крохи. Или от нее требовалось «пахать» за троих-четверых.

– А мне что, папашка, прикажешь на панель топать…

Предлагали ей место в одном ночном клубе, где подразумевались интимные услуги. Девушка с отвращением наотрез отказалась.

Когда Леся окончательно отчаялась что-либо найти, на ее горизонте неожиданно появился иорданец Али, вынырнул, как двое из ларца.

Смугловатый араб с выразительно говорящими, красивыми жгуче-черными глазами поразительно легко покорил ее неискушенное девичье сердечко. Двух встреч хватило, чтобы уложить девчонку в постель…

Тонкобровый красавец помог на первых порах с деньгами. А потом он предложил Леси выход, который поначалу ее сильно смутил.

Хитрый и расчетливый иорданец, выжидая, ее не торопил. Каждый раз он короткими и сочными мазками ярко расписывал перед Ищенко все выгоды и преимущества озвученного им предложения…

– Денежек накоплю, заживу себе припеваючи… – решила она.

Отгоняя от себя наслаивавшиеся видения, Леся тряхнула головой.

Двенадцатикратное увеличение прибора приблизило все щебневые кочки и кусты, что позволило майору внимательно их разглядеть.

Мысленно поставив себя на место своего противника, он попытался представить себе возможную позицию снайпера-боевика и логическим путем вычислить ее. Подходящих точек оказалось немного.

И в одной из них офицер ухватил короткий солнечный блик. Через секунду-другую он увидел в перекрестии женские глаза, направленные чуть вбок. Майора будто ударило током. Чужие глаза напомнили ему о женщине, с которой офицера столько связывало в его прошлой жизни…

Выискивая себе новую цель, водя перекрестие оптического прицела слева направо и обратно, Леся никак не могла избавиться от тревожно беспокоящего чувства, что за нею наблюдают. Досадливо укоряя себя за нелепые промахи, Ищенко нервно покусывала нижнюю губу.

– Врешь, не уйдешь… – сквозь зубы процедила Леся.

Пытаясь бить наверняка, она чуть затягивала выстрелы, и в самое последнее мгновение майор из федералов успевал поменять положение. Пуля летела вдогонку и потенциальной жертвы на месте не заставала…

Определив точное местонахождение вражеского снайпера, майор неотрывно наблюдал за девицей. Овал лица и характерные черты веско свидетельствовали о принадлежности девушки к их европеоидной расе. Получалось, что подружка-то родом происходила не из местных краев.

– Залетная птаха… – усмехнулся майор.

На совещаниях до них часто доводили сведения о том, что среди боевиков встречаются и те, кто приехал к ним воевать из Украины, Прибалтики, стран Скандинавии. Он тому не особо верил, да тут явно перед ним оказалась одна из иностранных наемниц…

Потеряв спокойствие, Леся заспешила, вернулась к тому месту, где она засекла майора. Сколько ни всматривалась, никакого движения ни за, ни возле той кочки она не обнаружила. Федерал поменял позицию.

Ей подумалось, что русский офицер решил, видно, поиграть с нею в прятки-жмурки. И она кружила недалеко от истины. В учебном лагере ей преподали первые уроки контригры с вражескими снайперами.

– В прятки играемся… – девушка хищно прищурилась. – Ну-ну…

Однако теория – одно, а практика – совсем другое. Сказался явный недостаток опыта. Пытаясь отыскать майора, Ищенко лишь вскользь прошлась по БМП, подбитой в самом начале боя и покинутой экипажем. Леся посчитала, что объект никак не стоит ее пристального внимания и бессмысленно тратить на его изучение столь драгоценное время…

В перекрестии мощного прибора наблюдения просматривались двигающиеся зрачки сероватых девичьих глаз. Майор прошептал:

– Ах, эти чудные глаза… они меня сведут с ума…

Может, и имели они другой цвет, но майору очи показались серого колера. Может, ему самому того захотелось. Потому что с сероватыми глазами у него столько связывалось в одно целое. Он усмехнулся:

– Не сиделось тебе дома. Ищешь себе на то место приключений…

Вполголоса выругавшись, офицер выбрался наружу. Юрко пополз он по каменистой почве, в кровь обдирая локти, колени об острые края рассыпанного повсюду щебня. Правда, майор ничего не замечал.

Имел он намерение добраться до позиции, откуда наемница могла хорошо просматриваться. Хотелось ему доползти до укрытия раньше, чем его обнаружат. Еще один бросок, и он находился на месте.

Лежа на спине, майор пару-тройку раз глубоко вдохнул-выдохнул, восстанавливая дыхание. С этой секунды ему спешка была ни к чему…

Охотничий азарт заставил Лесю позабыть об осторожности. Краем глаза она чутко заметила мельком скользнувшую тень за той БМП, на которую поначалу не обратила особого внимания, чертыхнулась.

– Черт меня задери! – прорвалось у нее досадой. – Кулема…

Чуточку приподнимаясь, девушка лихорадочно пыталась отыскать признаки шевелящегося движения. Безрезультатно. И обидно.

– Ищи теперь ветра в поле, – вздохнула она, – свищи…

Заняв удобное положение для стрельбы, майор неторопливо навел перекрестие на позицию снайпера, поймал ее расстроенное лицо. Палец лег на спусковой крючок. Перед ним находился враг, а врагов следовало уничтожать без малейшего сожаления. Так Рэм вне всяких сомнений и поступил бы, имей он дело с наемником-мужчиной.

– Хлопнуть заразу, – хмыкнул он, – чтоб другим неповадно было…

Но майору противостояла женщина, молодая девушка. Рэму стало жалко убивать ее. Она б еще могла полюбить, создать семью, нарожать детишек. А своим безжалостным выстрелом он разбил бы на мелкие осколки по глупости свернувшую не в ту степь судьбу.

Плавно выбирая свободный ход спускового крючка, майор медлил, не спешил, хотя имел несколько хороших моментов, чтоб выстрелить и покончить с наемницей. Он ждал, выбирал миг, когда девчонка чуток потеряет осторожность и опрометчиво покажет ему свое плечико, никак не защищенное бронежилетом. Рассчитывать на что-то иное и большее ему в данной непростой ситуации не приходилось…

Наблюдая в оптический прицел, Леся легко догадалась, вычислила позицию, где залег федерал. На его месте она, ведя охоту на вражеского снайпера, поступила бы также. А в данный момент охотились именно на нее. И понимание некой двусмысленности создавшегося положения к здоровому азарту добавило немалую долю раздражительной злости.

– Я те, гад, покажу! Урою, кацап долбанный! Играться вздумал…

Внутри у нее росло чувство не из самых приятных. Комфорта оно не прибавило. Одно дело, когда выступают в роли свободного охотника. Совсем другое дело, когда она сама оказалась под прицелом.

– Эй, Украинка! – угрюмый бородач с зеленой повязкой на лбу бесцеремонно дернул ее за армейский ботинок. – Тебя Али зовет.

Недовольно выругавшись, Леся резко повернула голову вбок, чтоб высказать парочку ласковых слов посыльному, невольно приподняла, вывела на линию огня свое правое плечико.

– Уйди, не мешай! – сердито сверкнула она глазами.

В перекрестии его оптического прицела, выдвигаясь из-за укрытия, неуклонно вырастало женское плечо. Майор, понимая то, что второго такого шанса может больше не выпасть, плавно надавил своим пальцем на спусковой крючок СВД. Раздался звонко хлесткий звук выстрела. Одновременно в предплечье офицера мягко толкнуло пудовой отдачей.

– У-у-у! – Леся схватилась за больно ужаленную руку. – Мазила! – презрительно поджала она тонкие нервические губы. – Промазал…

Не сомневаясь в том, что он попал, майор, точно прицелившись, выстрелил еще разок, спонтанно намереваясь вывести из строя само оружие наемницы, окончательно выбить ее, отправить на отдых.

Когда вторым выстрелом разбило оптический прицел винтовки, до Леси обвалом дошло, что федерал по ней не промахнулся, а метил ей специально в плечо, умышленно сохраняя тем самым ей жизнь.

– Ы-ы-ы! – жгучие слезы бессилья брызнули из ее глаз.

Взбешенный иорданец приказал подтянуть минометы, что доставил с собой подошедший к ним на помощь отряд полевого командира Саида абу Ахмеда. Через десять-пятнадцать минут суетливой возни две 82-мм трубы открыли огонь полупрямой наводкой.

– Эй, шайтана, лови подарка, да! – скалил зубы минометчик.

Первые мины далеко перелетели, разорвались внизу, в ущелье. Ибо, не имея таблиц стрельбы, боевики устанавливали прицел наугад.

– Прицела больше десять…

Наверху, там, на высоте, протяжно ухало частыми выстрелами. Внизу же, в узком ущелье, через несколько секунд гулко отдавалось скачками приближающимися к дороге спаренными разрывами.

– Прицела больше двадцать…

Майор-артиллерист прекрасно понимал, что еще через пару-тройку скачков мины начнут взрываться на их позиции.

Выбрав подходящее укрытие, он прикрыл глаза, возвращаясь в то время, когда все в его жизни, казалось, пошло не так, наперекосяк, когда он оказался у края пропасти, как сейчас. И причиной тому стали серые глаза одной милой красавицы по имени Марина. Рина-Рина…

Осколочно-фугасные 82-мм боеприпасы рвались на каменистой почве. Они почти не оставляли воронок, выбрасывали вокруг себя сотни рваных смертоносно жалящих осколков. Перед самим штурмом боевики решили окончательно стереть с лица земли оставшихся в живых бойцов из федеральных сил. Мин они не жалели, лупили и лупили…

Пережидая огневой налет, майор, с удобством устроившись возле подбитой БМП, сидел в каменной нише, созданной самой природой, сумрачным взглядом окидывал ставшую для них западней дорогу.

Разрывы то приближались к нему, то они удалялись, основательно перепахивали дорогу, безжалостно крушили и ломали технику, приводя в полную негодность то, что еще недавно представляло собой колонну.

Тыльной стороной кисти майор устало вытер со лба сочащийся пот, перемешанный с пороховой гарью и пылью. Колонны их больше не существовало, обстоятельства ее окончательно списали…