Читать книгу Сибирский подкидыш. Легенда тайги - Роман Колесов - Страница 2

– Вот так, ставишь… И хорошоооо, – дед Семён кряхтя поправил петлю и отступил назад, любуясь на силок. – Косой погрызет чуть с куста, попрыгает вокруг, а потом бежать вздумает. Тут петелька и затянется.

Братья, стоявшие чуть поодаль, переглянулись. Лука был повыше, а Юра в плечах пошире. Одеты оба почти одинаково. Поверх кафтана тёплые, длинные жилеты из шкурок да шапки меховые.

Сам дед такого не носил, неудобно ему было. Тулуп накинет на себя, на лыжи встанет, и гонит зверя по несколько верст. На третьей версте тулуп сбросит, на пятой шапку. И не мёрзнет, распаренный всегда, будто с бани выскочил. Вот и сейчас старик Семён стоял почти не одетым, все нараспашку, хоть и морозило в лесу знатно.

– А коли не затянется петля-то? – вытирая сопли рукавицей, спросил Лука. – Тогда чего будет?

– Ну… тогда, стало быть, по шее получишь, – пожал плечами дед.  – Ты ж вязал силок, ты и отвечать будешь.

Тяжело вздохнув, Лука надулся.

– У тебя один разговор – по шее, да по шее! – проворчал парень. – Будто я языка человечьего не понимаю.

– Я тебе русским языком и говорю, – дед Семён подошел ближе и по-доброму поглядел на внука. – А для надежности – по шее. Чтобы запомнилось.

– Да ладно не ворчи, – Юра толкнул брата локтем. – В городе-то вон, вообще жрать нечего было. Спасибо скажи, что хоть беспризорничать не остались или в приют сиротский не угодили. Вот там бы точно по шее дали, да еще и палками. Наслышан я…

– Я все равно обратно вернусь, – глядя на присыпанные снегом кедры отозвался Лука. – Вернусь, и найду, кто родителей порешил. Всю жизнь в лесу коротать как дикарь не собираюсь, нечего делать тут.

– Ну, уж извиняй! – с усмешкой развел руками дед Семён. – Я вас сюда силой не тащил, сами прибыли. А коли обратно желаете, так вон – старик указал направление. – Напрямки шагай вёрст двадцать, выйдешь на тракт. А там и до поселков недалече.

– Нам Ольга, сестра наша, наболтала, что ей мать так наказывала, – ответил Юра. – Мол, если с ними случится что, надо сюда топать.

– Вот и я о том, – кивнул Лука. – Мать знала, что убить их с отцом хотят. А приказчик в уши заливает про несчастный случай. Перевернулась, мол, машина эта. Да енти их автомобили еле ползают, лошадь любая перегонит. Разве на такой перевернёшься? Смех один.

– Ладно, хватит лясы точить, – махнул рукой дед и, запахнув тулуп, подвязал его поясом. – В обратный путь пора, стемнеет скоро. Встаём на лыжи. Не потопаем и не полопаем. Мне теперь три души в нагрузку кормить надо.

– А то будто пользы от нас нет? – проворчал Лука, опираясь на палки. – Помогаем же тебе как можем.

– Помогаете, – кивнул старик. – Только раньше я запасы делал на зиму и жил себе спокойно. На охоту не ходил по морозу. И лося не гонял уж лет десять. На кой хрен мне лось, одному-то? Вот так зайца возьму, – он кивнул на силок. – Похлёбки наварю и две недели припеваючи.

– Мы уже и сами можем, – подал голос Юра. – Всему вроде научились.

– Вот в следующий раз сами и пойдёте, – отозвался старик, заскользив лыжами по снегу. – А я на печи буду лежать! Не отставайте…

Понурив головы, оба брата двинулись вслед за дедом, выдыхая облака белого пара. Снег скрипел, деревья вокруг потрескивали. Испуганные движением птицы, то и дело взмывали над тайгой, осыпая путников снежным душем.

Верста за верстой, ритмично двигая ногами и палками, охотники возвращались домой.

Дед Семён первым вышел на тропу у дома и, сделав еще с десяток шагов, остановился. Вслед за ним замерли и братья глядя вперед.

У калитки их одинокой избы стояли сани.

Запряженный в них мерин явно замёрз от долгого простоя и переминался с копыта на копыто. Фыркал, выбрасывая белые клочья испарины. Также переминаясь с ноги на ногу, у саней стоял человек, на вид молодой совсем, лет двадцати пяти-тридцати. Одежда на нём показалась деду диковинной, впрочем, и братьям тоже, хоть они и городские были, повидали всякого.

Богатая шуба наподобие барской, с пышным собольим мехом, была накинута поверх черной, кожаной рубахи. Рубаху крест-накрест перехватывали ремни с ножнами и патронташем. Две кобуры на животе, с торчащими из них чёрными рукоятями пистолетов.

Да и штаны были по тому же фасону. Из черной кожи, с десятком карманов и парой ножен. Шапку незнакомец держал в руках, и его обритая наголо голова поблёскивала в закатных сумерках.

– Это чего это? – робко, полушёпотом спросил Лука, выглядывая из-за спины деда. – Знакомец твой?

– Нет, – коротко и грубо отозвался дед Семён и вновь покатился на лыжах вперед.

– Ну, наконец-то! – завидев его, расплылся в улыбке незнакомец и быстро пошёл навстречу старому охотнику. Попутно он протянул руку для пожатия, и, не прекращая сверкать ровными, белоснежными зубами, представился: «Очень рад знакомству! Я Андрей. Андрей Князев»!

Дед неуверенно стянул рукавицу и пожал руку в ответ. Попутно старик покосился на сани, а точнее на ящики и большой свёрток меха, лежавший среди них.

– Семён я, Исаев, – представился старик в ответ. – С чем пожаловали?

Лука и Юра заехали во двор, но в дом не зашли. Остановились у крыльца, с любопытством глядя на происходящее. Занавеска на одном из окон избы отодвинулась в сторону, из-за нее выглянула рыжая, веснушчатая девушка и тоже уставилась на незнакомца с дедом.

– Оля?! – тут же постучал по окну Лука. – Нечего тут глазеть, лучше поесть чего погрей. Устали мы!

Рыжая огорченно вздохнула и занавеску закрыла. Но смотреть не перестала, только за угол у окна спряталась.

– С чем пожаловал-то? – переспросил парень в шубе. – Да вот, гостинцев вам привез! – вновь улыбнулся он и шагнул к саням. Быстро подхватив монтировку, человек со скрипом оторвал крышку ящика и отошёл, давая деду разглядеть содержимое.

Спички, бечёвка, пачки с сухим спиртом. Открыв рот от изумления, Семён встал на полозья и потрясённо оглядел «сокровища». Да за такое добро он душу готов был продать.

Тем временем Князев вскрыл второй ящик. Внутри скрывалось не меньше пуда крупы гречневой, и еще мешок пудовый, покрытый налетом белой муки.

Глаза деда округлились ещё больше, и он, взобравшись в сани будто Кощей, навис над припасами. Дрожащими руками, погладив муку и коробки спичек, он оглянулся на странного гостя.

– Чего взамен хочешь? – коротко спросил Семён. – Денег нет у нас, ни копейки. Шкур полно, какие хочешь? Золота немного имеется, малахит есть.

Парень не ответил и, продолжая улыбаться, вскрыл ещё один ящик.

Патроны. Доверху набито.

У Семёна аж дыхание спёрло. Не веря своим глазам, старый охотник нервно сглотнул и вдруг отпрянул.

Разум, наконец, взял верх, подсказывая ему, что за даром такие чудеса не происходят. Спустившись с саней, дед угрюмо отошёл в сторону и выжидающе уставился на бритоголового.

– Да не бойся, уважаемый, – усмехнулся тот. – Нет никакого подвоха! Но есть ещё один подарочек, который принять придётся, если хочешь остальное получить, – в голосе парня послышались холодные нотки. – Сам посмотри…

С этими словами Князев взобрался в сани и аккуратно развернул полог из мехов…

***

Открыв поклажу, бритоголовый поглядел на лицо старика. Дед Семён от увиденного подавился, закашлялся и, надрывно бухая, попятился назад.

В санях мирно и неподвижно лежала девчушка.

На вид лет десяти, не больше. Она дышала, это было заметно по небольшим облачкам пара, клубившимся у лица. Глаза закрыты, кожа бледна. Русые волосы аккуратно зачесаны и припрятаны в глубине лежанки.

– Это ещё что?! – наконец прокашлявшись, спросил Семен, опираясь руками на сани. – Чье дитя?

Услышав этот возглас, братья Исаевы не смогли побороть любопытства и подскочили к саням. Следом за ними, завернувшись в теплую шаль, выскочила из дома и Ольга. Наспех надев валенки, рыжая девчонка наперед Луки с Юрой подоспела и, заглянув внутрь, ахнула, прижав руки к лицу.

– Что с ней? – вновь спросил старик, не выдержав холодной улыбки лысого парня. – Спит али как? И на кой вы к нам её привезли? – Князев молчал. – Откуда дитя, вас спрашиваю?! – так и не услышав ответов, дед грохнул кулаком по доске.

От звука девчушка в мехах вздрогнула, набрала в грудь мороз и открыла глаза.

Все собравшиеся замолкли, немо глядя на ребенка. Девочка беспомощно хлопала ресницами, пытаясь повернуть голову. В глазах ее не было ни страха, ни растерянности, только обычное, детское любопытство.

Первой очнулась Ольга.

Рыжая ловко вскочила на сани и, присев возле русой девчушки, склонилась к её лицу. Провела пальцами по коже и, убедившись, что перед ней действительно тёплый и живой человек, принялась поспешно распутывать меховой конверт.

Сделав еще пару движений, Ольга остановилась, бросила косой взгляд на Князева. Тот одобрительно ухмыльнулся и кивнул, отчего его лысина блеснула под зимним солнцем. Получив одобрение, рыжая вновь обернулась к «подарку».

– Как звать тебя? – спросила она у девчушки. – Меня Ольгой кличут, – девушка ткнула себя пальцем в грудь. – А тебя? – она указала на русую.

– Вот мы и подошли к сути! – Князев с торжествующим видом оглядел обитателей одинокой избы на отшибе сибирской цивилизации. Дед Семен, Ольга и оба брата Исаева обратили свои взоры на него. – У неё нет имени.

Семья с недоумением переглянулась меж собой.

– То есть, как это, нет имени? – хмыкнул Лука, но тут же получил затрещину от деда и, ойкнув, ушёл в сторону.

– Если ты тут слабоумную на приживание оставить собрался, так я не возьму, – старый охотник махнул рукой как отрезал. – Я этих оболтусов еле прокормить поспеваю, а еще и блаженную тут держать. Ни за какие коврижки! – покачал головой он, и еще раз с горечью поглядел на бесценные припасы в санях.

Как ни жаль с добром расставаться, а хлопоты с пустоголовой дороже выйдут. Так рассудив, дед насупился и тяжко выдохнул, покрывая бороду инеем.

– Верно дед говорит! – кивнул Юра. – Если она дура, так за ней глаз да глаз нужен. А у нас некому. Мы на охоту ходим, учимся, а Ольга по лесу лазает, знахарство осваивает. Сиделок у нас нет.

Князев протяжно вздохнул и, уперев руки в бока, опустил голову. Чуть подумав, он перевёл взгляд в небо и, простояв так еще с минуту, наконец подал голос.

– Ну, в таком случае, друзья, я вынужден вас пристрелить… – с усталостью и равнодушием проговорил бритоголовый. – Жаль, конечно, что так вышло. Мне рассказывали о вас совсем другое.

– Чего?! Пристрелить?! Да я тебя щас…– нахмурился дед Семён и протянул руку к ружью, висевшему на заборе. Провозившись пару секунд с курками, он обернулся и встретился взглядом с двумя воронеными стволами, направленными ему в лицо.

Братья молчали, Ольга молчала. Девчушка в санях продолжала моргать и улыбаться.

– Даю тебе еще один шанс меня выслушать, старик, – от улыбки лысого не осталось и следа. Теперь от лица Князева веяло холодом похлеще сибирского мороза. – Если откажешься, я тебя грохну. А остальным прострелю колени. Угадай, как долго они проживут без тебя, прежде чем сожрут друг друга?

Дед Семен еще пару мгновений смотрел в ледяные глаза незваного гостя, а затем выдохнул и беспомощно вернул ружьё на забор.

– Ух, какой ты грозный! Ну, валяй, говори… – буркнул старик, задвинув ушанку на затылок – Только учти, если она блаженная, то ручаться за её жизнь не стану. Тут не городские уюты…

– Она не блаженная! – грубо перебил деда Князев. – Эта девчонка – само совершенство. Она не помнит прошлое, не умеет говорить. Это чистый лист. Прекрасная заготовка драгоценного камня, которому следует придать форму.

– Ага, – с недоверием усмехнулся Семен. – Был у нас тут один, мимо проходил, все выспрашивал, знаем ли, мол, сказки какие сибирские, али уральские? Вот в точь как ты говорил. Про какого-то Данилу за ужином рассказывал, мол, видел он форму, а не мог её придать. Извёлся весь из-за этого…

– Я что, на сказочника похож? – прищурился бритоголовый. Пистолеты в его руках блеснули сталью, однако, не смотря на оружие, Исаевы похоже так и не восприняли угрозы всерьез. Что дед стоял с усмешкой, что внуки его и внучка.

– Ты говори, говори, – поторопил его Семён. – Околели уже тут с тобой стоять. К делу переходи сразу, без этих… – он покрутил рукой в воздухе. – Без реверансов! Чего хотел?

Князев закрыл глаза, чуть подумал, затем опустил оружие и выдохнул белый пар.

– Надо взять девчонку на сохранение. На десять лет. Научишь ее говорить и жить заново. Покажешь все, что умеешь сам, – произнес он, убирая стволы в кобуру. – Потом я вернусь. В сороковом году. Девка эта очень ценная, на вопросы ответить пока не могу.

– Тоже как в сказке, да? Спящая красавица? – Ольга уже вытащила белокурую девчонку из мехов и, уложив её голову к себе на колени, поглаживала по волосам. «Подкидыш» молчал и почти не шевелился, только с любопытством глядел по сторонам.

– Припасы будете получать раз в три месяца, – Князев кивнул на добро в санях. – Кто-нибудь из вас умеет читать?

– Мы умеем, – подал голос Лука. – Учились в школе.

– Вот и отлично. Научите ее читать, писать и прочей грамоте, – деловито распорядился лысый, выворачивая из мехов на свет пачку книг. – Это учебники по русскому языку. Желательно пользоваться ими при обучении, – опустив стопку на край, он прибил учебники тяжёлой ладонью.

– Почему к нам привёз? – перебил его старик. – На Чертовой горе Авдотья живет, у неё и огород имеется, там проще будет. И Никитины за тридцать вёрст отсюда…

– Дед Семён, – оборвал его Князев, – ты мне ответь. Эти Авдотьи и Никитины стрелять умеют? В случае чего смогут девчонку защитить?

– Ну, стрелять то оно тут все умеют, – старик сдвинул ушанку на бок и почесал висок. – Но там по одному стволу держат. А её чего, защищать надобно?

– Надобно, – передразнил его выговор Князев. – Потому и привёз её к тебе, Медный…

Услышав свое давнее, позабытое прозвище, дед Семён сменился в лице. Его напускная удаль мгновенно улетучилась, зубы сжались, желваки пошли ходуном.

– Чего примолк? – окликнул его Князев.

– Ты откуда про Медного взял? – продолжая сверлить лысого взглядом, сквозь зубы процедил Семён.

– Да встретил тут по пути сказочника одного, – шмыгнул носом Андрей и окинул взглядом тайгу. – И про Данилу он мне рассказал, и про оленя с самоцветами. Чудной мужик, увлечённый! Ну, ты сам его видал же…

– Ещё чего он тебе наболтал? – тем же жестким тоном спросил старик.

– Под конец он мне еще одну байку поведал, – усмехнулся Князев. – И до того она на правду была похожа, закачаешься! Про охотника молодого, Семёна и про его поход на тёмный дальняк…

***

– Дедушка, о чём он говорит? – робко спросил Лука, увидев, как сменился в лице дед Семён. – Ты не рассказывал!

– Не твоего ума дело, – проворчал старик и, чуть прихрамывая, обошел сани. Склонившись к лицу девчушки, он взял её за подбородок и повертел туда-сюда. – Придётся на медведя идти, – покачал головой Семен. – Иначе не откормим эту скелетину. Без жиру.

– Я так понимаю, что мы договорились? – прищурился лысый, убирая пистолеты в кобуру и запахивая шубу. – Чудить не вздумай, в любой момент вернусь, проверю. Если нужда возникнет переехать отсюда, обязательно оставь описание нового места и как туда добраться напиши.

– Договорились, – кивнул старик. – Разгружайте добро, ребятки. Сани надо отдать.

Заботливо обнимая русую девчушку, Ольга поставила её на ноги и помогла спуститься на снег. Скинув с себя валенки, быстро обула их на «новенькую», и торопливо отвела её в избу, попутно отплясывая голыми ступнями по морозу.

– Дед, а ты что молодой был? – вдруг спросил Юра, попутно взяв один из ящиков.

– Я Юрка, ещё и помоложе тебя бывал! – усмехнулся дед, поправляя ушанку. – И бегал быстрее.

– А у тебя и бабушка была? – эта неожиданная мысль поразила Луку, и он не удержался от вопроса.

– Ну конечно была! – алчно вцепившись в ящик с патронами, проворчал дед Семён. – Откуда вы на свет-то появились? Разгружай, давай, не болтай!

– Всем бабушкам, бабушка. Да, Медный? И отметину на тебе знатную оставила…– снова вмешался бритоголовый. Ухмылка скривила его лицо. – А куда дел такую красавицу, расскажешь? Ох и диковинная это история…

Эти мутные намеки раздражали Семена, было заметно, что он очень хочет заткнуть рот нахала, но сделать этого никак не мог.

– Ты, в нашу жизнь не лезь, – вытирая пот со лба, бросил ему дед. – Надобно будет, так сам им всё расскажу. Без твоих подсказок, – он указал на сани. – Готово, можешь ехать. В целости твоя девка будет. Воспитаю как родную, коли с припасами не обманешь.

– Не обману, – взбираясь на меха и хватая вожжи, отозвался лысый. – Я всё оплатил в посёлке на два года вперед. Ну и объяснил, конечно, что шутить со мной не стоит.

– А через два года как быть? – нахмурился дед.

– Приеду, доплачу и заодно на успехи погляжу. – Князев потянул вожжи, разворачивая лошадь в обратный путь.

– Я гляжу по виду так, ты человек опасный и не местный, вопросов лишних задавать не буду, – шмыгнул носом Семён, ковыляя рядом с санями. – Но если вдруг убьют тебя или посадят? Кто доплатит, и кто потом за девкой вернётся? Давай уж говори сразу, как быть в таком случае?

– Мне главное живым обратно доехать, – лысый щёлкнул кнутом, и лошадь перешла на рысь. – Там скажу, где её оставил! Найдут если что! – уже удаляясь, прокричал он.

Сани еще с минуту скрипели снегом, звенели колокольчиком, а затем скрылись в пушистых лапах сумеречного леса.

– Ну делаааа… – протянул дед Семён, стягивая с головы потную ушанку и комкая её в руках.

Ещё чуть постояв, поглядев в полумрак леса, старик развернулся и широкими шагами дотопал до крыльца избы. Скинув валенки, обстучал их от снега и, миновав сени, вошёл в дом.

Тепло, уют. Удивительно, что Ольга печку не забыла подтапливать и похлебку разогрела с такими-то делами. Ужин стоял на столе в глубоких, деревянных мисках. Хлеба не было. У Семена аж сердце ёкнуло, когда он вспомнил, что теперь мука есть. Ох и напекут чего. Красота!

Безымянная, белокурая девчушка сидела в центре кухни на теплой, волчьей шкуре. Свет внутрь проникал слабо, темнело уже, да и оконце маленькое. Оттого яркие, оранжевые отблески пламени из топки четко плясали на её лице и золотистых локонах волос.

Ольга сидела рядом с девчонкой, и расчёсывала её гребёнкой, заботливо пропуская волосы через ладонь.

– Как зеркало блестят! – подивилась она.

Сама же девчонка молчала, продолжая все также наивно и с любопытством оглядывать новые лица и жилище. Как вошел дед Семён, она обратила свой взгляд на него.

Юрка щёлкал пальцами перед глазами девчушки, махал, хлопал в ладоши, пытаясь привлечь её внимание. Второй брат тоже не отставал.

– А ты говорить совсем не умеешь? – донимал ее вопросами Лука. – Скажи – «миска»! – паренек указал рукой на накрытый стол. – «Ложка» – скажи. Лооожкаааа, – протянул он, – Лооожк…

Подзатыльник от деда перебил его на полуслове. Старик взял внуков за уши, поставил на ноги и оттолкнул прочь.

– Это что вам, зверушка какая?! – проворчал дед. – Это человек живой. По-людски с ней надо. Ишь, нашли игрушку, сорванцы… А ну, быстро жрать сели!

Потирая затылок, Лука грохнулся на стул и угрюмо застучал ложкой, косо поглядывая на деда. Его примеру последовал и Юра. А Ольга и с места не сошла, продолжая с улыбкой водить гребёнкой по русым волосам.

– Ты хоть чего-нить помнишь? – с тоской вздохнул старик, скидывая тулуп и усаживаясь на шкуру рядом с девчонкой. – Батьку, мамку. Откуда родом. А?

Девчонка молчала, только глядела в ответ большими, голубыми глазами. Иногда ресницами хлопала, иногда улыбалась слегка. По-простому, наивно так, словно вчера на свет родилась.

– Дед? – вдруг подала голос рыжая Ольга. – А бабушку как звали? – девушка улыбнулась одними зелёными глазами, а вот в них уж, никакой наивностью и не пахло. Только хитрым, ведьминым прищуром.

Старик Семён вздохнул, почесал затылок и опустил взгляд в пол.

– А тебе на кой это знать-то? – почти смирившись, что придётся рассказывать правду, ответил он.

– Ну просто… – пожала плечами Ольга, – Вдруг имя у неё красивое было? Также и этого подкидыша назовём. И память будет, и уху приятно.

Дед закряхтел и, опираясь на печку, встал.

– Не хочу я такой памяти, Оленька, – буркнул он и прошёл к столу. – Страшно мне.

– Отчего страшно? – не выдержал и спросил Лука и тут же втянул голову в плечи, ожидая затрещину.

– Страшно поминать бабку вашу, – дед Семен перевёл взгляд на маленькое оконце избы. – Боюсь, что явится сюда.

– Так она жива?! – ахнула Ольга, выронив гребёнку из рук.

– Жива, жива… – угрюмо отозвался старик. – Живее всех живых будет…

***

– А куда бабушка пропала? – Юрка забыл есть, как и Лука и теперь с нетерпением уставился на деда. Смотрела на него и Ольга. Только подкидыш растерянно хлопала ресницами, поглядывая на новую семью.

Старик облизнул деревянную ложку и со стуком бросил её на стол. Оглядев детские лица, он тяжко вздохнул, хлопнул себя по коленям и поднялся из-за стола.

– Ну, что смотрите? – обратился он к ребятне. – Брешет тот лысый, никуда не девал я жену свою. Сама она ушла… Давно дело было, на сносях она была в ту пору.

Братья переглянулись с Ольгой. Подкидыш продолжала молча улыбаться и глядеть по сторонам.

– А почему? – подал голос Лука. – Обижал её? – зная суровый нрав деда, паренек не сразу решился такой вопрос задать, но и не спросить не мог. Все ведь ответа ждали, по глазам видно. Даже дурочка эта белобрысая и то вон, зыркает сидит у печки.

– Пальцем не тронул. Больше жизни её любил. Все для неё было, души не чаял – после короткого молчания пробасил дед. – Первая красавица в наших краях была.

Юрка призадумался. Вспомнилась ему дама роскошная, которую он видел однажды в городе. И одета богато, и лицом хороша, только если дед про такую же говорит, то брешет. Не станет роскошная барышня жить в глуши сибирской.

– А что значит «на сносях»? – полушепотом спросил Лука, нависая над остывающей похлебкой.

– Ребёночка ждала, – старик подошёл к лежанке и, взобравшись на неё с ногами, устроился на подушке. Затем продолжил в полудрёме: « Жили в те времена мало, докторов почти не было. Вот и торопилась народить поскорее. А потом жаловаться стала, что худо ей. Живот болит».

– Это вы у барина жили? – Юрка наконец доел и отодвинул от себя миску.

– Нет, – отмахнулся старик. – Крепостное к тому времени отменили давно. Ещё до того, как я родился. Да и какие тут барины в нашем-то краю? Был Григорий Палыч золотодобытчик. Так он сам детина здоровенная, вместе с остальными золото и мыл. К работягам хорошо относился. Как вольная пришла, никто от него не сбежал.

– А теперь он где? – спросила Ольга. Гребёнку она подняла и теперь снова расчёсывала волосы девчушки.

– Ну вот Никитины-то они и есть, – дед указал рукой куда-то на восток, в сторону иконостаса. – Там и живут поныне.

– Ну чего ты чешешь-то её без конца? – буркнул Юрка, пихнув Ольгу в плечо. – Своих волос мало?

– Мне нравится, – улыбнулась Ольга.

– Пока в городе жили, так ты тоже вон русая была, как лён, – покачал головой Юра, – а как сюда приехали, лазишь неизвестно где, пропадаешь. Рыжая стала, как обабок, из-за солнца этого. Разве так бывает? Чего ты там наелась в лесу?

– Всякое бывает… – ответила Ольга, снова проводя гребешком по золотистым локонам девчушки. – Еще и не такое бывает, Юрка.

– И разговариваешь как-то странно! Поумнела что ли? – не унимался брат.

– А с бабушкой то что? – нетерпеливо вмешался Лука, обращаясь к старику.

– А… Ну так я и говорю, – взбодрившийся было дед Семён снова помрачнел, – худо ей было, а в одну из ночей так вовсе криком кричать стала. Ещё и ночь как назло лютая была. Не та, что на Купалу, а вот перед ней в аккурат. За жену страху натерпелся, вижу больно ей. Быстро повозку снарядил и к Сычихе повёз бабку вашу.

– Это кто? – прошептал Юрка.

– Да, была у нас тут знахарка, даже не знахарка, а ведьма. Ведьмища чистой воды! Чтоб чёрт её задрал… – было заметно, что вспоминать про эту Сычиху деду крайне неприятно. – За семь верст привез свою Чернаву к ней. На руки поднял и к воротам поднёс. Сапогом в дверь постучал, слышу… Проснулась…