Читать книгу Инферно – вперёд! - Роман Кузьма - Страница 6

Новости о Дуннорэ-понтском феномене гуляли по столице, оживляя праздные разговоры в кофейнях, тавернах и пивных, ими приветствовали друг друга мелкие чиновники, полицейские и портовые контрабандисты – городишко на северо-западной окраине королевства, никогда и ничем не привлекавший к себе внимания, был у всех на местах. Единственные, кто не обсуждал сию животрепещущую тему, были, как ни странно, военные, по крайней мере, те из них, кого можно было встретить на улице. Солдаты почётного караула, занявшие свои посты у входа в министерство армии на Дубх Клиат, 19, были совершенно безучастны к сплетням. Впрочем, гвардейцы всегда вели себя так: их лица по выразительности могли составить конкуренцию граниту, и даже глаза, словно остекленев, замерли, казалось, навечно. Солдаты этого отборного полка, шефом которого являлся кузен короля, были одеты в зелёные, с синими обшлагами, петлицами, лацканами и подкладкой, мундиры образца прошлого века¹¹, расшитые серебром – дань временам, когда вооружённая мощь Айлестера позволила ему расширить своё влияние на большую часть континента. Несмотря на то, что ныне от былой славы остались лишь записи в учебниках истории да музейные экспонаты, память о ней сохранялась с бережливым пиететом, что проявлялось в том числе и в попытках сохранить неприкосновенными символы давних побед, как, например, фасон и расцветку гвардейских мундиров. Олицетворяя собой незыблемость древних порядков, рослые, возвышающиеся над прохожими, часовые всегда несли свой неусыпный караул молча и совершенно неподвижно, напоминая башни средневекового замка, неподвластные ветрам времени и моде на перемены.

Тем не менее, тишина эта была совершенно обманчивой. Скорее, наоборот: в дни, когда вопрос Дуннорэ-понтского феномена в салонах, клубах и мюзик-холлах был всего лишь модной темой, занимающей паузы между привычными развлечениями, в министерстве обороны он уже стал причиной созыва совещания с участием заместителя министра и всего генерального штаба в полном составе. Особенно показательным было то, что совещание, начавшееся в семь часов вечера, а время это – само по себе внеурочное, грозило затянуться допоздна. Чтобы понять причины столь поспешной реакции должностных лиц высшего ранга на малозначительные события в отдалённом графстве, наблюдателю нужно бы было перенестись за каменную, со стальными прутьями, ограду, вдоль которой безмолвными изваяниями застыли часовые в зелёно-сине-серебряных мундирах и чёрных меховых шапках, проникнуть незримым призраком в здание неоклассического стиля с главным входом, украшенным шестью колоннами, подняться по ступеням, застланным толстым ковром с ворсом столь высоким, что в нём могли утонуть даже кавалерийские сапоги, на второй этаж, и, проскользнув в тончайшую щелку под двустворчатыми дверьми дуазфутовой высоты, сделанными из морёного дуба, занять место за длинным, лакированным столом из красного дерева, тянувшимся на добрый массфут¹². Только внутри здания для этого нужно бы было преодолеть четыре поста охраны, что требовало не только наличия соответствующих документов, но и, в одном случае – знания пароля, обновляемого каждый день. Даже невидимка, которых в ту пору ещё не водилось в королевстве, не смог бы преодолеть все препятствия, так как, не доверяя вполне ни человеческому уху, ни глазу, ни совести, люди, создававшие систему безопасности, дополнили её новейшей по тем временам системой сигнализации, срабатывавшей, если наступить на определённую половицу, а также в случае открытия двери в неурочный час, – и даже новейшие ультракрасные¹³ детекторы. Что самое интересное, лампочка, которая включалась при проникновении посторонних в запретную зону, загоралась не только в самом министерстве обороны, но и в Его Королевского Величества Управлении тайного сыска и надзора, расположенном на соседней улице. Таким образом, даже сам министр армии или любой из генерал-фельдмаршалов королевства не смог бы скрыть подобных нарушений режима секретности, если бы они каким-то чудом имели место быть. Тем не менее, опасения за то, что содержание разговора высшего командного и руководящего состава станет известно посторонним, в тот вечер были особенно сильны. В конечном счёте, то, что он дошёл до потомков почти без искажений текста, свидетельствует о наличии под этими опасениями определённой почвы. В большинстве случаев, те, кто должен отвечать за соблюдение строжайшей тайны, сами же её и разглашают по тем или иным причинам. Данное совещание, вошедшее в историю, также не стало исключением: присягу нарушили все пятнадцать присутствовавших в комнате человек. Четырнадцать поделились информацией с грифом «совершенно секретно» с любовницами, из них трое – ещё и с супругами, двое, включая стенографистку – с агентами иностранных разведок, и лишь один человек (заместитель министра) поведал о совещании всему миру в открытой публикации.

Совещание открыл замминистра, Бранн да Менлик. Это был безукоризненно одетый, элегантный, подтянутый, прямой мужчина – штатский от модных туфель, золотой цепочки карманных часов и холёных ногтей до накрахмаленного воротничка и седовласой шевелюры, к которой не прилагалась форменная фуражка.

– Господа, как вам известно, в графстве Ланнвуд обнаружено явление, уже получившее название «Дуннорэ-понтский феномен». В настоящее время ситуация вполне контролируется нами – погиб всего лишь один человек, – однако мне, да и нашему руководству, – при этих словах да Менлик воздел глаза к потолку, словно тот угрожал вот-вот дать течь, – хотелось бы разрешить эту маленькую, досадную проблему – словом, недоразумение – как можно скорее. Я бы хотел выслушать ваши соображения по этому поводу.

Первым в таких случаях положено докладывать, вернее, оправдываться, младшему по званию, и старые, опытные в деле кабинетных интриг генералы, предусмотрительно пригласившие на эту роль майора Инвиха, с улыбкой дали ему слово. Инвих, возглавляющий отдел чрезвычайного взаимодействия с гражданскими властями, был тридцати девяти лет от роду, имел брюшко и двух детей, а потому не собирался становиться мальчиком для битья. Меланхолично улыбнувшись заместителю министра, он сообщил, что ДПФ локализован силами пехотной роты, которая является более чем достаточной силой, чтобы изолировать аномалию, ограничив к ней доступ посторонних, и предварительно изучить её.

– Справилась ли она со своей задачей, майор? – иронично спросил да Менлик.

– Насколько мне известно, да, – не дрогнув ни лицом, ни голосом, уверенно ответил майор.

Да Менлик, старый служака, сменивший за свою долгую карьеру едва ли не десяток министерств, не отличался эмоциональностью и никогда не повышал голос на подчинённых. Поэтому он просто попросил передать Инвиху вечерний номер «Королевских ежедневных» и текст радиограммы капитана Глайниса в штаб дивизионного округа.

– Вы полагаете, это доказательства правоты ваших слов, майор? Умер человек, причём ужасной смертью, капитан требует подкреплений, так как не может получить об аномалии хоть какую-нибудь информацию.

– Мы скорбим о преждевременном уходе из жизни этого… Моргейна, сэр, – презрительно поджав губы, ответил Инвих. – Однако едва ли наши солдаты могли уберечь его от гибели, поскольку запрос от гражданских властей на отправку воинской части в Дуннорэ-понт пришёл уже после инцидента, повлёкшего эту смерть.

Седовласые генералы, сидевшие за столом, не смогли сдержать смешки. Лишь нахмурившееся лицо да Менлика служило упоминанием о его недовольстве. Майор явно тянул его за усы.

– Несовершенство технических средств, которые я мог передать капитану, не является ни его, ни моей виной – этот вопрос должен быть адресован научно-исследовательскому отделу. – Инвих говорил невыразительным, как и вся его внешность, тоном, без каких-либо эмоций, но насмешка содержалась в самом смысле его слов. – Несомненно, однако, что привлечение к операции более мощной техники, ведущих учёных – и определённого количества военных, которые ограничат доступ к ДПФ излишне любопытных штатских, – всё это позволит разрешить проблему. Однако на данный момент закон не позволяет нам предпринимать какие-либо дополнительные шаги без санкции властей.

Да Менлик, чьё лицо покрылось алыми пятнами, с минуту молча жевал губы. Потом, полностью овладев собой, ровным и спокойным голосом спросил:

– Интересовались ли вы, сколько именно вам потребуется солдат, техники… денег, наконец?

Инвих не пожал плечами – этот жест, свойственный штатским, просто не мог быть исполнен торсом военного, выпрямленным по всем требованиям устава, – однако его глаза мигнули. Это говорило о его неготовности дать тот ответ, который хотел услышать заместитель министра. Однако майор занимал свою должность не затем, чтобы его можно было вот так легко поставить в тупик.

– Армия сделает всё необходимое для защиты интересов Его Величества – и выполнит любые его приказы.

Да Менлик скривил краешек тонких губ – правый, рядом с которым красовалась чёрная «мушка», имитирующая родинку.

– Следовательно, вы совершенно не интересовались вопросом, майор – и просто выполнили требование штатских. – Уже сказав это, да Менлик понял, что неудачно выразился, стремясь обвинить Инвиха, но было уже поздно – военный, конечно, тут же воспользовался представившейся ему возможностью нанести оппоненту ответный удар ниже пояса.

– Сейчас я также исполняю приказы штатского, однако это ни в коей мере не умаляет моего достоинства. – Слова Инвиха вызвали ропот одобрения среди генералов. Да Менлик, благодаря своему происхождению – он был третьим сыном герцога, – превосходил их родовитостью, однако воинская служба, давно переставшая быть обязательной для дворян, выдвинула значительное количество офицеров из семей, не являвшихся знатными. Лишь воинские отличия являлись причиной, достаточной для продвижения по службе, и, как поговаривали, недалёк был тот день, когда в офицерские училища начнут набирать безродных. Тем не менее, реформа армии, ставшая причиной подобных изменений, одновременно позволила штатским возглавлять само министерство, не будучи при этом военными. В одном всё осталось по-прежнему: руководящие должности и далее принадлежали наиболее родовитым.

Да Менлик, осознав, что настраивает против себя генералитет, мгновенно сменил тактику. Его лицо приобрело улыбчивое, как у доброго друга, выражение.

– Нужно интересоваться тем, что происходит в мире, а не только бездумно исполнять служебную рутину, майор. Вот, посмотрите, что пишут в вечернем номере «Королевских». – Да Менлик толкнул сложенную вдвое газету, и та, проехав по гладкой поверхности стола, остановилась перед Инвихом. Тот, просмотрев передовицу, угрюмо сдвинул косматые брови.

– Фоморы – не более чем демоны, упоминаемые в Писании. Это выдумка.

Да Менлик, горестно вздохнув, приказал майору сесть и встал сам, упёршись обеими руками в столешницу.

– Господа офицеры, я вынужден сейчас поднять вопрос о вещах, которые, по ряду причин, не имеют к армии прямого отношения, однако угрожают и вам, и членам ваших семей, как угроза устоям всего общества более всего угрожает тем, кто находится на его вершине. – Да Менлик выпрямился и, повернувшись к плотно занавешенному бархатной шторой окну, указал рукой в его направлении. – Последняя стачка, охватившая большинство предприятий, включая и заводы Фаррела, закончилась два месяца назад. Восстания удалось избежать только ценой значительных уступок, к счастью, не включающих всеобщее избирательное право, о котором давно поговаривают крайние левые. Они, как вам отлично известно, умело заигрывают с чернью, убеждая подпоенных – нередко за деньги, идущие из-за рубежа, – рабочих, что те якобы ничем не хуже дворян – и даже самого короля!

Военные согласно закивали – политическая ситуация в стране, давно переживавшей экономический кризис, была им хорошо известна. Да Менлик тем временем продолжал:

– Пресвитеры Айлестерской церкви Эзуса поддерживают учение о божественном источнике власти короля – и дворянства. Однако в последнее время всё более популярными стали различные обновленческие движения и секты, взывающие к самому тексту Писания, а не к словам пресвитеров. «Бог сотворил всех равными, подобно тому как плотник строгает доски из одного дерева» – вот что там сказано. Представьте себе, какой эффект могут оказать разного рода популистские проповеди в столь необразованной, зачастую нетрезвой среде, особенно если она собьётся в толпу. И в этот момент будто бы возвращаются «давно исчезнувшие» фоморы! И неважно, выдумка это или нет – важно то, что об этом пишут, и что это читают!

Слово попросил глава мобилизационного отдела, генерал-майор Треворт. То был невысокий куадродуазлетний¹⁴мужчина, темноволосый, с тонкими усиками. Да Менлик, бросив на него быстрый взгляд, немедленно дал своё разрешение. Уже по одной, способной соперничать по сладости даже с сахаром, дружелюбной улыбке да Менлика – все отлично понимали, насколько она фальшивая – можно было догадываться об испытываемых этим чиновником чувствах. Он не любил войну, недолюбливал людей в военной форме – и более всего ненавидел, когда последние начинали поговаривать о боевых действиях. Треворт же, несмотря на невозмутимое выражение лица, явно собирался взяться за это, наиболее противное заместителю министра, занятие. Однако да Менлик, поджав губы, вынужден был приготовиться выслушать всё, что ему скажут, ибо, несмотря на то, что сидевший рядом генерал-фельдмаршал Блейнет, молчал, все знали, что из уст Треворта исходят его речи. Генерал-фельдмаршал Блейнет, чьи волосы своей белизной не уступали горному снегу, а усы достигали удивительной толщины и длины, и был армией. В свои квинкдуаз¹⁵ с лишком лет он возглавлял генеральный штаб, успев отличиться более чем в полудюжине войн, не считая множества пограничных стычек, не признанных официально вооружённых конфликтов и антипартизанских операций.

Треворт, не отвлекаясь на преамбулу, сразу же выложил то, что было у него на уме:

– В случае мобилизации мы с лёгкостью обратим этот фактор в свою пользу, господин заместитель министра. Религиозное рвение только воспламенит наши войска.

Да Менлик тяжело опустился на стул.

– В случае мобилизации…– только и смог выдавить он. Глядя на мертвенно-бледное лицо замминистра, легко было понять, что Треворт произнёс слова, услышать которые тот опасался более всего.

– В настоящее время об этом, конечно, говорить не приходится, однако, если кризис окажется подобным заокеанскому, нам придётся прибегнуть и к этой мере, и к целому комплексу других, призванных обеспечить сохранность границ, государственного строя – и, в конечном счёте, рода людского.

Упоминание о событиях за океаном, где ещё несколько масслетий назад нашествие чудовищных существ, не известных на земле, уничтожило все поселения айлестерцев, надломило да Менлика, и он, не споря, лишь слушал Треворта, периодически кивая и что-то бормоча.

– Адмиралтейство хранит в тайне все сведения о столкновениях в море за последнее масслетие, однако нам известно, что неоднократно осуществлённые флотом Его Величества попытки высадить десант закончились катастрофой – более того, в этом дуазлетии ни один корабль даже не смог приблизиться к берегам Атлантии¹⁶. В открытом море, даже на подступах к берегам Королевства, флот постоянно несёт потери. Широкомасштабная программа постройки броненосного флота, подводных лодок и новейших авианесущих кораблей, утверждённая парламентом и королевским указом в прошлом году, свидетельствует о том, что сложилась по-настоящему серьёзная ситуация. Это позволяет предположить недостаточность существующих у нас средств борьбы – и, видимо, приведёт к необходимости отмобилизовать все наличные ресурсы, включая и живую силу.

Да Менлик бессильно застонал и тяжело опустил голову, подперев её правой рукой. Казалось, ещё чуть-чуть – и он потеряет сознание либо расплачется.

– Как вы оцениваете наши шансы? – слабым, бесцветным голосом спросил он.

Треворт только пожал плечами.

– В настоящее время проблемы как таковой нет. Суть ДПФ нам непонятна и неподвластна. Если аномалия будет источник излучения тщательному исследованию. Если же – вернее, когда – ДПФ начнёт увеличиваться в размерах, распространяя своё влияние на окружающую среду, более чем вероятно, что нам придётся форсировать процесс и задействовать всё, что только возможно.

– «Если», «когда»… – В голосе да Менлика звенела сталь. Он указал на газету. – Вы можете хотя бы избавить меня от этих публикаций? Кто знает, что будет, если рабочие выйдут на улицы?

– До введения военной цензуры это крайне непросто. У нас нет соответствующих прав, согласно закону…

Да Менлик выпрямился, в глазах его появился блеск.

– Как дворянин вы чувствуете у себя наличие достаточных прав?

Треворт улыбнулся той особой улыбкой, в которой снисходительность сочетается с мнимым почтением:

– Наши благородные предки в своих деяниях всегда исходили из принципа, что сила сама по себе уже является правом.

Да Менлик кивнул:

– Тогда покажите мне, что армия ещё обладает силой, и я дам вам права!