Читать книгу Быстролап из Фаунтауна - Роман Владимирович Никитин - Страница 4

Что может быть лучше весточки из семьи? Да ничего! А что может быть хуже вопроса «Как спалось, доченька?», если спалось тебе в тюремной камере?

Вот. Вы меня понимаете.

Узнай мамочка, где я провела ночь, поймала бы сердечный приступ. Даже скажи я, что ночевала у молодого человека (которого у меня нет), и то паники было бы меньше.

На часофон пришло сообщение. Я посмотрела – от мамы, отправила голосом из почтового отделения. Спросила, как дела и просила позвонить, пока она на почте. Я подумала-подумала, но так не решилась. Очень не люблю врать, но сообщить правду в тот момент не могла. Поэтому приняла компромиссное решение. Тоже зашла на почту и отправила домой телетекст. Сообщила, что все хорошо, спала я замечательно, но позвонить не могу – занята. Чмоки-чмоки и все такое. Должно было прокатить. Ни мама, ни сестренка еще не знают, что меня перевели на другую должность и что сегодня я отдыхаю. А на работе я действительно могла застрять в любой день, пятница – не исключение. По фону поболтаем позже, в выходные.

Из полицейского участка я вышла в половину десятого, но домой добралась лишь к полудню – сказалась очередь на почте. И в двенадцать ноль семь я открывала дверь своей маленькой, но уютной однокомнатной квартиры.

Не спорю, я нормально зарабатываю. Но снимать в западной части города что-то крупнее малогабаритной однушки – расточительство даже для меня.

Я зашла в прихожую, привычно сменила спортивные тапочки на домашние, бросила сумку на пол, куртку – на вешалку. И, по-домашнему стягивая штаны прямо на ходу, направилась в комнату.

А теперь представьте, вы заходите к себе домой можно сказать почти без порток, а там…

– Фо как, рыж? Не помешал… Ого!

Это «ого» относилось ко мне. Вряд ли крыс когда-либо раньше видел, как в комнату, помахивая хвостом, картинно входит полураздетая девушка. Хорошо еще, на мне оставалось короткое платьице, которое я ношу поверх штанов. Иначе конфуз был бы совершенно полным.

С диким воплем «Помешаааал!!!» я метнулась обратно за дверь. Когда со штанами все было исправлено, я вытащила из куртки свой «Клещ», чуть ли не с ноги распахнула дверь и направила успокоитель на вторженца.

– А ну руки за голову, канализация! – заорала я. – Ноги в раскоряку, хвост свернул! Быстро, или я за себя не отвечаю!

Понятное дело, у меня не полицейский усыпитель с нейротоксином быстрого действия. Там уже все серьезно – первая игла гарантированно выключает часа на два, а второе попадание может и вовсе оставить инвалидом. А то и сразу уйдешь в сон – такие случаи тоже бывали. У меня же в руках «Клещ» со стандартным зарядом: мышечный релаксант пополам с сильным снотворным. Искалечить не искалечит, но тяжелый сон с головной болью обеспечены.

– Да спокойней, рыжая! – ответил крыс, но мои указания на всякий случай выполнил. Включая требование про хвост.

В столице многие давно уже расстались с рудиментами вроде когтей, хвостов или клыков. Тут целая индустрия косметической хирургии работает. У меня, например, во рту красивые, надежные имплантаты-клыкозаменители – по две тысячи лаки за зуб. А у многих фелис хирургически удаленные хвосты. Я, правда, свою кисточку ни в жизнь никому не отдам – не мешает она мне.

У не столь добропорядочных граждан с удалением рудиментов проблемы. Во-первых, это все-таки дорого. А во-вторых, те же крысы вообще не могут ими пожертвовать. Как и длинные ви́брисы (я их удалила с лица еще в школе – это быстро и недорого), хвосты у них – показатель статуса. И личное оружие тоже. Каждый полицейский знает, что при задержании раттуса первым делом нужно ограничить свободу именно его хвоста. Мотнет им как бичом – и с ног слетишь как миленький. Даже не успеешь понять, что произошло. Крысы только с виду слабые и беззащитные.

Я все-таки журналист, поэтому знаю о многом. И много в какие части города заносит по работе. А потому и «Клещ» у меня всегда под рукой – во внутреннем кармане курточки. Но к такому появлению врага я не готовилась. Не носить же успокоитель постоянно с собой. Так и параноиком станешь.

Я смотрела на Денниса-младшего сквозь прицельную планку и старалась предугадать, когда крыс ударит. Некоторые из хвостатых умудряются выбивать им оружие из рук. Но крыс вел себя спокойно. Можно сказать, проявлял несвойственное преступнику миролюбие: стоял на вывернутых внутрь ногах, хвост держал зажатым в промежности, руки – за головой.

– Так и стой! – приказала я, и попятилась назад к выходу из квартиры. Сбежать по лестнице – дело десяти секунд, а на улице можно поискать городового. Ну и вообще, на открытом пространстве меня никакой подземный житель не догонит.

– Да погоди же, рыж! – послышалось из комнаты. – Я все объясню!

– Стоять на месте! – ответила я из прихожей, стараясь нащупать ногами уличную обувь.

По всему получалось, что уходить придется босиком. Это минус пять километров в час, если бежать во все ноги.

– Рыжая, я фестно тут фтобы помофь!

– Да фто ты говоришь! – передразнила я крыса. – И доказать сможешь?

Держа «Клещ» одной рукой, другой я выискивала защелку дверного замка. Главное, протянуть время. Как только выберусь на лестничную площадку, уже не догонит.

– Да Великая Мышь тебя забери! Я по поруфению кошки!

Вот тут я чуть его и не уложила. Деннис-младший избежал сна с тяжелым пробуждением только потому, что я не сняла оружие с предохранителя. Дурацкая конструкция, все время об этом забываю.

– Что. Ты. Сказал.

В общем-то, я это спросила. Но вопрос получился скорее утвердительным. К счастью, крыс все понял правильно.

– Меня фелис послала! Эта твоя Миу.

– Моя Миу?

– Ну или как там ее? – крыс поморщился. – Мяу? Слуш, рыжая, я хоть ноги выпрямлю? Болят уже!

Я вернулась в комнату, не снимая Денниса-младшего с прицела. Правда, уже не спешила снять «Клещ» с предохранителя.

– Садись, как сидел, – приказала я. – Кресло прямо за тобой. Упал и притворился пнем, понял?

– Понял-понял. Фто непонятного.

Вторженец осторожно, не раскатывая хвоста, присел в большое кресло около окна.

– Руки опустить могу?

Я кивнула, прошла в комнату и тоже присела на диван. Положила «Клещ» на колени, но держала наготове.

– Рассказывай, – приказала я. – Если мне покажется, что ты врешь, выходить из квартиры будешь ногами веред на медицинской каталке. И храпя на весь подъезд.

Деннис-младший рассказал.

Конечно, про кражу он тогда свои шансы приукрасил. Методов у следствия против «парня из Клана» хватало. Ульфсон вцепился в крыса волчьей хваткой и отпускать не собирался. Парню светили пара лет колонии для несовершеннолетних – просто за попытку кражи.

Но его освободили под залог. Спасибо Мими Мур, которая оказалась как сундук. В смысле, с двойным дном. Сначала вытащила из тюрьмы крыса, а затем внесла залог и за меня – с поручением «вытащить гадалку».

Я поежилась, представив тот объем наличности, который кошка занесла в кассу департамента полиции. Стало быть, вот, для чего ей та огромная сумка!

– Ну хорошо, – сказала я. – И что она тебе поручила?

– Фтоб я тебя типа прикрыл, если фто, – ответил тот. – Охранник типа.

– Спасибо, я могу за себя постоять, – отрезала я и демонстративно помахала «Клещом».

– Кись предупредила, фто ты так скажешь, – крыс блеснул фиксами в улыбке. – Но ей все равно. Я должен быть рядом с тобой, типа.

– Мне все равно, фто… Тьфу! – Я тряхнула головой. – Мне все равно, что там она сказала. Я с ней поговорю. А ты свободен… типа.

Я отложила оружие и потянулась за часофоном. Потом вспомнила, что он остался в кармане куртки, и встала, чтобы пойти в прихожую. Но «типа охранник» поднялся вместе со мной и (я заметила краем глаза) потянулся за пазуху. Я не успела дернуться за «Клещом», как парень вынул из жилетки и протянул мне смятый листочек бумаги.

– Фитай, – сказал парень. – Кись передала.

– Кто?

– Миу твоя, – поправился крыс. – У нас на районе их кисями кличут.

– А-а-а, – протянула я. – Кстати, как ты сюда попал?

– У тебя не замок, а анекдот, – странно ответил он, но я поняла. Для подобных ему все замки города, наверное, смешные. Крысы известные взломщики-домушники.

Я приняла листочек, развернула и прочитала содержимое.

Рокси, дорогуша. Береги себя, и крыс тебе в помощь. Извини, что не могу помочь лично – очень много срочных дел.

Твоя Мими.

Почерк действительно госпожи Мур. Я несколько раз получала от нее рукописные документы, запомнила. Ну хорошо, допустим, крыс не врет. Но мне это все равно не нравится.

Я повернулась к Деннису:

– Ладно, верю, – сказала я. – Но ты мне все равно не нужен. Как минимум – здесь, дома. В квартире мне ничего не грозит.

– И куда мне? – спросил крыс.

– Куда хочешь, – я пожала плечами. – Но точно вон из моего дома.

Деннис-младший противно ухмыльнулся, не прекращая посматривать на мои ноги.

– Даже и не думай об этом, – предупредила я крыса и подняла «Клещ» с кресла. –  И перестань называть кошек кисями. У нас это не принято.

– Пофему?

– Это как у вас в канализации кричать «крысы – вонючки». Чем у вас за это грозит?

Деннис-младший пожал узкими плечами. Потом подумал и ответил:

– Порежут стеклом на лоскутное одеяло. Или хвостом в глаз, чтоб он брызнул. Съездят кирпичом в пасть, фтоб до полного облома всех резцов. Придавят…

– Хватит! – оборвала я малолетнего бандита. – Вот и у нас… тоже не нужно нас так называть.

– Так у вас тут бе-зо-пас-но, блин! – рассмеялся подземный. – Кто ж мне фто сделает?

– Тебя покарает правосудие, – объяснила я. – А если не покарает оно, это придется сделать мне. Или моей подруге-кошке. Ты мне или ей веришь?

– Тебе нет, – по-прежнему расплывался в улыбке Деннис-младший. – А вот этой твоей Миу…

Парень подумал пару секунд.

– Да. Кис… То есть кошке я верю. Может располосовать. Серьезная дама.

Я вляпалась в совершенно дурацкую историю.

За неполные сутки дважды попасть в полицейский участок, причем один раз в качестве арестантки. Быть освобожденной своей коллегой за обещание любым способом вытащить откуда-то гадалку. И наконец получить для этого мощнейший инструмент – хамоватого и нагловатого подземного жителя.

Потрясающее задание. Жаль, я не играю в ролевые игры. Во всяком случае, пока не пойму, кто, что, зачем и почему. Ну и не самое главное, но тоже важное – что я с этого буду иметь.

Заниматься этим в пятницу, ближе к вечеру, я не собиралась. И уж тем более не было желания держать при себе крыса. Несмотря на громкие протесты последнего, я выгнала его из дома. Пусть идет куда хочет.

Потом вернулась в комнату, переоделась в домашнее, немного поела и плюхнулась перед телевизором. Там показывали вечернее шоу «Хочу замуж». Увы, я попала уже к окончанию, когда с кандидатами на счастливую семейную жизнь все прояснилось. На этот раз пара попалась такая себе ровненькая, без потрясений и шока, как бывало в прошлых выпусках программы. Поэтому ближе к финалу и неизбежной рекламе я отвлеклась от экрана и занялась глажкой штанишек.

Потом сходила на кухню и приготовила себе стакан молока с медом. Пока грела его на плите (еще куда-то задевались спички – пришлось бегать на лестничную площадку и одалживать у соседки), пока разливала и несла в комнату, там уже подходил к концу «Здоровый ужин» – семейная десятиминутка о правильном питании. Оканчивалась она рекламой детского шампуня «Чистомытик». Того самого, по которому в моем проекте проходит спонсорский контракт.

Поскольку смотреть сто раз засмотренную на работе рекламу было неинтересно, я допила молоко и собралась в ванную. Но неловко ткнулась бедром в стол, и стакан с молоком упал на кафельный пол. Вдребезги. Я только и успела сказать «ой!», когда стакан разлетелся на сотни маленьких осколков.

Хорошо бы, если к счастью. Пришлось выметать мусор веником. Закончив с битым стеклом, я облегченно выдохнула. Но, видимо, переоценила свою внимательность. Расплатой за это был резкий укол в пятку.

Я взвизгнула и запрыгала на одной ноге.

Небольшой, с четверть ногтя, но острый осколок вонзился в стопу. Мне пришлось вспомнить курсы медсестры (да-да, было в моей жизни и такое), чтобы вытащить стекло с минимальными последствиями. Закапав кровью только что вычищенный пол, я окончательно озверела и захромала в ванную.

В аптечке нашлись и йод, и бинт, но, как назло, не было никакого очищающего средства. Ну не намазывать же йодом грязную ногу? Да ну это все! Если день уж окончательно не задался, нужно делать то, что задумала.

Я включила воду. Слава богу, на этот раз никаких подстав типа внезапно отключенного водогрея не было. Горячая вода наполнила ванну, в то время как я наконец справилась с грязью на подошве при помощи намоченного бинта. Правда кровотечение это не остановило. Перед тем как бинтовать ногу следовало все-таки помыться.

Я разделась и плюхнулась в ванну.

Конечно же для того, чтобы констатировать: закончилась банная пена. Ну вот! Беда одна не приходит. И вдвоем тоже!

От очередного приступа бешенства меня спасла мысль-воспоминание, что от производителя «Чистомытика» у меня есть несколько подарочных флаконов. Передаривать детский шампунь было некому, вот и сохранились. Я перегнулась через борт ванны, подняла с пола сразу два пузырька и вылила их в ванну.

Получилось неплохо. Шампунь отлично пенился, и через две минуты у меня получилось большое ароматное облако из мыльных пузыриков. Я с наслаждением окунулась в эту пахучую вату. Боль в ноге по-прежнему беспокоила, но я терпела.

Минут через десять в горячей воде я поняла, что засыпаю. Но уже не могла ничего с собой поделать – положила голову на плоский бортик ванны и сомкнула глаза.

Первый сон Роксаны

Я снова в почтовом отделении. Сижу за столом, который почему-то выглядит в точности, как рабочее место Н. Ульфсона – вплоть до расположения папок на нем и с такой же лампой, изливающей теплый желтый свет под абажур.

На столе именная табличка, но на ней почему-то мое имя, да еще и должность:

СТ. СЛЕД. Р. К. БЫСТРОЛАП.

У меня в руках часофон. Но он странный. Это как будто бы маленькая печатная машинка – из устройства медленно выползает полоска бумаги, змеясь и стекая мне на колени. В определенный момент бумага заканчивается, и я понимаю, что она свернута в несколько слоев. Я разворачиваю ее, и на руках у меня оказывается лист плохого, желтого картона. Я присматриваюсь и понимаю, что не могу разобрать ни слова – все буквы как будто знакомы, но складываются в абракадабру. И только несколько слов в середине листа образуют что-то осмысленное. Я до боли напрягаю глаза, вчитываюсь. И тут же все «лишние» буквы исчезают, а на бумаге остается текст:

ОЧИСТИ СВОЙ РАЗУМ, КАК ОЧИЩАЕШЬ ТЕЛО, НО НЕ МЫЛОМ, А НЕПОСРЕДСТВЕННОСТЬЮ И ЛЮБОПЫТСТВОМ

Я не понимаю, что это значит. Хотя подспудно уверена, что текст несет вполне очевидный смысл, я просто не могу до него достучаться.

Стоило мне это понять, как буквы на листе бумаги сменились:

ЧИСТАЯ РЫЖИНА ХУЖЕ ГРЯЗНОЙ

ХУДЫЕ НАМЕРЕНИЯ ЧИСТЫ, НО ПОРОЧНЫ

Ага, а это я уже слышала из уст гадалки, точно! Но ни тогда, ни сейчас я не могу понять, что это значит.

Буквы снова сменяются, на этот раз они собираются в совсем короткую фразу:

ОТВЕТЫ НАЙДУ ТОЛЬКО В СВОЕЙ КРОВАТИ

Я вдруг понимаю, что автор этих строк – гадалка. И я уверена, что это она таким образом говорит со мной. С чувством, что нужно ни в коем случае не забыть увиденное во сне, я пытаюсь проснуться, но Морфей уносит меня в другое видение…

Удивительно, но я у себя дома. Правда, не в ванной, а в гостевой комнате. Я сижу перед телевизором, который почему-то вырос до огромных размеров. Был маленьким круглым окошком в мир черно-белых изображений, а стал – огромной, открытой настежь и почему-то горизонтальной дверью в другой мир. За ней – спальня в доме госпожи Абессинской.

Кошка по-прежнему лежит на кровати. Глаза ее теперь закрыты. Я знаю, что фелис жива. Ее грудь мерно колеблется в такт дыханию, а веки на огромных кошачьих глазах дергаются, как будто бы гадалка видит яркий предрассветный сон.

– Вы живы? – спрашиваю я.

– Конечно, – отвечает гадалка, не открывая глаз. – Если бы не так, то как бы ты со мной разговаривала?

– Я была уверена, что вы отошли ко сну, – спокойно отвечаю я, как будто бы речь и не идет о жизни живого существа. – Вы так лежали…

– Очень неудобно на самом деле, – соглашается гадалка. – Рука совершенно затекла. К счастью, сейчас я уже в городской больнице. Тут хорошие кровати, я лежу с удобствами.

– Вы в больнице?

– Да, милая. Твоими стараниями. Но не волнуйся, меня охраняют.

– Стоп! – вскрикиваю я. – Я-то тут вообще при чем?

Кошка берет театральную паузу, после чего спокойно отвечает:

– Я не просила тебя вызывать полицию. Мне нужна была ты, а не этот инспектор-канис.

– Но я, я не знала…

– Знаю, что ты не знала, – оборвала меня гадалка. – И не виню тебя. Не всем быть столь сообразительными, как фелис. Твоя подруга, например, куда умнее, чем ты.

– Вот и обращались бы за помощью к моей подруге!

Я хочу уйти, но не могу. Что-то держит меня в комнате.

– Мне нет смысла к ней обращаться, милая, – улыбается во сне гадалка. – Это она пришла за помощью. Видишь ли, я ей кое-чем была обязана, поэтому не могла отказать.

– Ничего не понимаю, – признаюсь я и трясу головой, пытаясь проснуться. Но не получается.

– Скоро все поймешь, милая, – говорит гадалка. – Но для начала мне нужна Мими Мур. Найди ее и доставь ко мне, – приказывает гадалка и добавляет: – Все необходимое для этого у тебя есть.

 Я не могу ничего возразить… и просыпаюсь.

Голова болела ужасно. Не вся, а та ее часть, что контактировала с металлическим бортиком ванной. Непохоже, что отлежала. Гудит так, как будто я несколько раз приложилась ею о ванну.

Я потрогала пальцем за ухом. Больно! Наверное, будет синяк.

Остро пахло шампунем, будь он неладен. Только я об этом подумала, как вдруг вспомнился весь мой сон – с начала и до конца. В полном, так сказать, формате, без редакторских правок.

Боже ты мой! Чего только не приснится!

Нет, подружка Мур, ты мне ответишь. Я уже с ума схожу с этой твоей дурацкой просьбы выкрасть кошку. Сны полоумные снятся.

Я выбралась из ванны, взвизгнула, наступив на больную пятку. Осмотрела ногу – так и есть, здоровенная красная опухлость на месте ранки. Та нисколько не закрылась, но уже не кровоточила – и то хлеб.

Наскоро высушив голову, я занялась наконец ногой. Зарисовала края раны йодом и перевязала ступню оставшимся кусом бинта.

Потом поняла, что запах детского шампуня мне настолько неприятен, что хочется проветрить ванную. Я вернулась медной кувшинке, выпустила всю мыльную воду, тщательно вымыла ванну, а потом еще раз прополоскала голову уже обычной водой.

Боль в районе уха исчезала, как будто кто-то открыл кран. Увы, этого нельзя было сказать о ноге. Опухшая ступня гудела, недовольная получасовым контактом с мыльной водой. Однако ходить было можно, пусть и прихрамывая.

К моменту, когда вся вода ушла в сливное отверстие, я была почти здорова, энергична и даже позабыла, что за кошмар приснился. Помнилось только, что я хотела навестить госпожу Мими Мур, чтобы выяснить с ней отношения… по поводу ее странной просьбы. Но говорила в итоге с Абессинской… Вот и все, что я помнила.

Но в самом деле, зачем моей коллеге гадалка? И что значит, вытащить ее? Гадалка отошла ко сну, оттуда не возвращаются.

***

К своему стыду, я не знала, где живет Мими Мур. Помнила только, что фелис снимает квартиру где-то в центре. Но этого недостаточно.

Я оборвала фон, названивая в редакцию, но никто помочь не смог. Наконец я вскрыла крайний козырь и позвонила напрямую ассистенту нашего генерального.

«Добрый день, вы позвонили в офис господина Ры́тко Кро́ткина. Я его личный секретарь Сильва Лагус. Чем могу помочь?»

– Сильвочка, лапочка, это Роксана, – ответила я. – Как твои дела?

«Роксик, рыжуля! Рада тебя слышать!» – обрадовалась секретарь. – «Говорят, ты перешла обратно в Производство?»

– Скорее, меня туда перешел твой руководитель, – засмеялась я. – Но не волнуйся, это все к лучшему. Там интересная работа появилась, да и бонус выдали. Но ты не сказала, как твои дела?

«У меня все хорошо, Роксичка», – проворковала Сильвия. – «Шеф как вчера куда-то уехал, так до сих пор и нет. Я радостна и счастлива! Пью кофе. Тебе чем-то помочь?»

– Пожалуй, да. Я не знаю, к кому еще обратиться. Ты совершенно случайно не знаешь, где живет Мими Мур?

«Моложавая фелис из Производства?»

– Да. Проектный администратор.

«Где-то в центре, а что?»

– А чуть подробнее? Я и сама знаю, что в центре. Но извини, мне нужен точный адрес.

«Честно не знаю. Я могу спросить у кадров. Хочешь?»

– Я уже спрашивала, – расстроилась я. – Там говорят, эта информация не для разглашения.

На том конце провода мило захохотали. Отсмеявшись, госпожа Лагус произнесла:

«Это зависит от того, кто спрашивает, рыжик. Повиси на линии, я сейчас позвоню с внутреннего».

Сильва Лагус работает в компании не так давно, но знает все про всех. А главное, у нее есть право от лица руководителя сплетничать и узнавать последние новости. При этом сама Сильва совершенно не сплетница, а чудесный души лепори́да – зайчишка по-нашему. Сильва Лагус абсолютно искренне и без задней мысли способна разговорить кого угодно.

А еще она – Глас Господень, когда дело касается распоряжений высшего руководства. Если в кадры звонит лепорида, значит вопрос идет напрямую от Рытко Кроткина. Поэтому я не сомневалась, что блондиночка мне обязательно поможет.

«Роксичка?» – раздалось в трубке. – «Ты еще здесь?»

– Ага, – улыбнулась я. – Висю и качаюсь на линии.

Снова заливистый, искренний, с колокольчиками в голосе смех.

«Записывай. Мими Миу, Вторая Почтовая, семь».

– Ага… Погоди, – я напрялась. – Она же Мур.

«Нет, ее фамилия Миу», – сказала Сильва. – «Мур это ее девичья. После замужества она официально Миу. Так в личной карточке записано. У нас в кадрах все точно».

– Постой, но у нее же нет мужа!

«Не зна-а-аю», – зевнула в трубку лепорида. – «Может, мужа и нет. А вот дети и фамилия есть».

– Хорошо, – я дописала в своем блокнотике заметку про фамилию кошки. – Тогда жду номера квартиры. Вторая Почтовая, дом семь, квартира?

«Роксичка, это же центр – центрее некуда. Какие еще квартиры? Там владения. Миу живет во владении семь по Второй Почтовой».

Хорошо, что Сильва не видела в этот момент моего лица. По размеру и круглости глаз я могла бы соревноваться с любой фелис – куда уж там Сильве с ее чуть раскосыми глазками.

Я попрощалась с лепоридой и призадумалась.

Как-то не стыковалась история жизни госпожи Мур/Миу с тем, где она живет и, главное, чем занимается. Простой администратор проектов, пусть и скупердяйка? Да ладно! Никакой из офисных работников не позволит себе снимать даже квартиру внутри Газонного кольца! Что уж говорить об особняке. Даже господин Кроткин живет дальше от центра – где-то между Бульваром Многоцветья и Духовой улицей.

Что-то тут нечисто с моей коллегой. Вот совсем нечисто.

С этим тревожным чувством я вышла из дома и повернулась закрыть замок двери подъезда.

К сожалению, чувство это не заставило меня обернуться, закрывая дверь. А когда ощутила укол в шею, было поздно. На меня накатило чувство невесомости. Я бы так и завалилась на землю в полный рост, если бы чьи-то здоровые лапищи не схватили меня поперек туловища. Потом меня куда-то потащили. Я видела, как на меня накатывает огромная, зияющая темнотой утроба автомобильного багажника, а потом глаза отказались повиноваться. Я не могла даже повернуть зрачки, не говоря уж о том, чтобы моргнуть.

Выключилось ли зрение вслед за остальными чувствами, или же просто кто-то закрыл крышку багажника – уже не запомнила. Я уснула. Слава богу, на этот раз без сновидений.