Читать книгу За чертой - Роман Волокитин - Страница 3

Перенесемся еще дальше в прошлое. В старые недобрые времена, когда, крепко подсев, чем чаще я умирал, тем сильнее становилась депрессия и нарастала злоба в состоянии жизни. Тогда я часто говорил, что хотел бы умереть навсегда, как дикарь. Друзья, учеба, развлечения: все насущное рано или поздно переставало интересовать, и только появление милой мулатки Сильвии стало спасительным глотком воздуха для утопающего. Но Сильвия и не относилась к категории насущного. Она пробуждала внутри меня нечто волшебное. Сильвия была довольно привлекательной девушкой, но разве таких мало? Тем не менее именно к Сильвии меня тянуло, словно магнитом, а самое главное, какая-то неведомая химия давала понять: это чертовски взаимно! Такой кайф при жизни оказался для меня неожиданностью, ведь в те дни я существовал по законам некоего суицидального фатализма. Не ожидая подарков от судьбы, просто убивался, стараясь иногда все же наслаждаться простыми вещами, но не требуя от материи ничего по-настоящему волнующего.

Увидев Сильвию в первый раз, я оторопел: «Неужели она настоящая, или я просто опять упоролся? Я ведь, наверное, мертв, и она, типа, какой-то ангел?» – говорил я вслух, осторожно прикоснувшись к плечу Сильвии, к ее коже темного, богатого, бронзового оттенка, да, сквозь эту одиноко сидящую за барной стойкой девчонку словно пропустили электрический ток, которым меня пронзило насквозь. Она осмотрела меня, слегка сконфуженно, но без опаски, ее карие глаза блестели, жизнерадостно и с хитринкой, игриво маня озорным любопытством. Убедившись, что стабилен физически, я наслаждался счастьем, просто смотря на Сильвию. Дело было на излете спирит-вечеринки. Мы просто пообщались немного, но слова были ничем по сравнению с бушевавшей между нами химией. Шутили, смеялись, а на следующий день я порхал, словно бабочка. Если есть такой наркотик – дайте мне его. Любовь? Как и от всех сильнодействующих, от нее сильные откаты…

Но поначалу-то все просто супер! После знакомства с Сильвией меня все больше стали радовать банальные мелочи: прохладный ветерок, изумрудный цвет травы, все чаще хотелось набрать полные легкие воздуха и, конечно, снова встретиться с ней.

В преддверии реабилитации моя поначалу веселая суицидальная житуха неминуемо переходила в свою терминальную стадию догорания, разложения и упадка, когда демоны собирают кредит за счастье на халяву и торчок на своей шкуре ощущает, насколько велики проценты. Трипы становились менее красочными, меня то и дело заносило либо в спокойные и в целом нейтральные миры, либо в такие места, после которых я целовал стенки рекомбинатора, радуясь возвращению.

Все благие начинания, такие как стремление завязать, найти приличную работу или обзавестись подружкой у заядлого суицидника обычно долго не длятся, и я не был исключением из правил, и моя тяга к Сильвии не перерастала в решительные действия. Дизайнер интерьеров со средних уровней, модная, бойкая, в меру циничная девчонка, иногда она баловалась смертью, совсем нечасто – такой была моя… вторая половина? Мы узнавали друг о друге все больше, у Сильвии была отличная работа и мама-игроман, которая вечно встревала в неприятности.

Вершиной крутости во время трипа было встретить в загробном мире другого торчка. Это как случайно столкнуться со старым знакомым в мегаполисе, только еще более неожиданно. Ведь даже если вы с дружбанами надышались газа в одной комнате и отъехали приблизительно в одно и то же время, вы едва ли будете вместе по ту сторону. Если такая встреча и имела место, то, как я уже упоминал, это становилось особенным событием и называлось «контакт». Многие суицидники, особенно парочки, выдумывали байки о своих контактах ради привлечения внимания к собственным персонам. Считалось, что если между двумя или более лицами произошел контакт, то они очень близки по духу и связаны магическими узами. Пока я еще оставался активным членом спирит-тусовки, у меня случались контакты с парнями и девчонками, причем с завидной регулярностью. Если прикинуть, около двадцати контактов. Неплохой и в то же время пугающий результат, учитывая то, что средний счет заядлого торчка составлял десять, максимум двадцать контактов за карьеру. Так же ходили легенды о первых суицидниках, которые упарывались еще со времен изобретения учеными Квантума первых рекомбинаторов (по преданию, это и были те самые ученые), и на счету каждого из них было за сотню контактов. Причем торчки эти могли якобы входить в контакт с живыми людьми и вообще выбирать места для путешествий после очередной смерти. Ходили слухи, что они умели летать в материальном мире, и еще много всякой невероятной хрени. От внедрения рекомбинатора в масштабах, после которых всё население Маяка Лиасы (кроме варваров), стало бессмертным, до описываемых в данной главе событий лежал временной промежуток примерно в пятьдесят лет. А я не верил в торчков с пятидесятилетним стажем. Я уже упоминал понятие «карьеры» суицидника, так вот, такая карьера длилась от пяти до пятнадцати лет максимум.

Правительство Эхо изо всех сил пропагандировало равенство возможностей. А что ему еще оставалось делать в многоуровневом мегаполисе, где кто-то живёт у самой сырой земли под эстакадами, рядом с исполинскими железобетонными основаниями платформ, а кто-то наслаждается роскошью в облаках? Конечно, нижние уровни вовсе не были приговором, никто не умирал с голоду, никто не умирал вообще, если сам этого не хотел. Но выбраться из низины удавалось далеко не каждому желающему, и на эту помойку приходилось около двух третьих от общего числа жителей Эхо. Как я уже упоминал, Сильвия была успешным молодым дизайнером со средних уровней, а я, до того как подняться, управлял погрузчиком в космопорту. Мог ли я представить, что такая особа станет коротать вечера со мной на нижних уровнях, на выцветшем, скрипучем диване? Если и было в моем жилище что-то отдаленно прекрасное, то это обои с наивным рисунком, изображавшем переплетенные ромбиком ивовые лозы, в которых прятались розы и ромашки, и я даже не представляю, кому пришло в голову украсить ими подобное место.

Ночной Эхо никогда не гасил света, напротив, сверкал всеми цветами неоновой радуги. Ребята из рабочих организовывали группы и играли в пабах нижних уровней монотонный, вводящий в транс электронный музон, напевая в микрофон похожие на заклинания тексты низким, загробным голосом. Новое течение получило название «спирит». У него было много ответвлений, с более агрессивным или легким звучанием. В той или иной форме спирит просочился на средние уровни и приобрел там огромную популярность. Я тусил в случайных местах, без какой-то заметной мне последовательности, но раз за разом на спирит-концертах встречал Сильвию. Мы общались и танцевали, у нее вроде как был бойфренд, призрак из дневной и серьезной жизни, которому не было места на танцполе, пока мы с красоткой отрывались по полной. У меня были проблемы только с один парнем – его бледную физиономию я видел в зеркале, когда умывался холодной водой в туалете клуба. Я стучал себя по щекам, вода впитывалась в волосы и охлаждала скальп, стекая по шее и ушам. После вечеринки я бы мог списаться с Сильвией в Базе в любой момент. Но утопающий всегда тянет за собой других. Самое лучшее, что я мог сделать для Сильвии, – это не быть с ней, но у судьбы было другое мнение на этот счет.