Читать книгу Океания - Роман Воронов - Страница 2

Мне в дальних странствиях искать покой

Вам упокоиться в объятьях страстных

Но наклонившись ивой над рекой

В час одиночества полночный быть несчастной.

1

Скрип уключин навсегда остался в ЕЕ памяти. День был ветреный, бот, который отнял Его у Нее, подпрыгивал на волнах, как молодой сайгак, и Он был вынужден сесть на скамейку, укрывшись от брызг плащом. Толком разглядеть Его в эти последние мгновения прощания возможности не было. Они расстались как-то скомкано, суетливо, возможно из-за большого количества провожающих, в общем, не так, как хотелось им обоим.

Фрегат «Успешный» еще несколько часов боролся со встречным ветром, и наконец, одержав победу, исчез за горизонтом. Она знала, тем внутренним, женским чутьем, так раздражающим порой мужчин, что «Успешный» не вернется сам и не вернет ей Его. Внутри была абсолютная пустота, ей казалось, что кроме кожи, продрогшей на ветру, ничего больше нет. Сердце молчало, кровь перестала бежать по венам и просто испарилась, соленый же воздух, влетавший через ноздри, не находил внутри того, что составляет привычную биологическую суть человека. Пустота стала ее наполнением. Она не помнила, как оказалась дома, в своей постели, просто портовый шум исчез и тишина, спутница пустоты, вытекла из нее наружу, заполнив собой комнату. Очертания стен и мебели поплыли в ее сознании, уши заложило беззвучной патокой, она прислушалась к себе: сердце продолжало хранить молчание, и только оттаявшая под пледом кожа ослабила свою хватку. Она глубоко выдохнула и закрыла глаза.

2

«Успешный» шел под всеми парусами. Стройный, подтянутый, шестнадцати пушечный красавец летел над волнами, на зависть врагам и в усладу глаз мариниста.

Он стоял на полубаке и смотрел, как бушприт пытается проткнуть заходящее солнце. Через четверть часа его проглотит море, и полная чернота заберется под камзол, цепкими пальцами вопьется в кожу и разорвет грудную клетку, чтобы наполнить собой ноющее от тоски сердце. А ведь солнце это все, что напоминало ему о Ней, не будет солнца, не станет и Ее. Он застонал и сполз на палубу, прислонившись к фок-мачте. Баковый с удивлением посмотрел на странного пассажира, но, сделав скидку на морскую болезнь, вернулся к работе впередсмотрящего. Ровное дыхание океана успокаивало, но ныряя навстречу волне, солнечные лучи на палубе становились каждый раз короче и короче, отползая от бизань-мачты к грот-мачте, еще ближе, вот они коснулись его ботфортов, еще один взлет носа, затем нырок и темнота вошла в мир. На фрегате зажгли сигнальные фонари, вахтенный бросил взгляд на бедолагу, тот уже не сидел, привалившись к мачте, а лежал на палубе, уткнувшись головой в моток пеньки. Не откинулся бы – подумал моряк – ладно, доложу боцману после вахты.

3

Она сверху посмотрела на себя, свернувшуюся клубочком под одеялом. Такая вдруг маленькая, несчастная, но, в общем, симпатичная женщина. Подожди меня, я мигом – сказала Она себе и представила Его образ: белая рубаха с кружевным воротом, зеленый камзол, ботфорты … нет, не то. Его рассудительность, логика поступков, ум, устойчивый и упрямый, доказывающий Его правоту всем и вся, вот что создавало "Его" в ее сознании. С ним было спокойно, но не свободно, ну и пусть, внутренне она приветствовала такие отношения, и Он подходил ей идеально. Визуализация была закончена и ее душа мгновенно притянулась к Нему…

Ночь, скрип такелажа, плохо поставленный стаксель хлопает на ветру, а вот и Он, лежит возле мачты, прямо на палубе, такой родной, любимый, наверное, спит. Ее душа рванулась к Нему, но … Его души с ним нет, Он обездушен, здесь только тело и оно бездыханно.

Ну конечно, он полетел навстречу мне, мы разминулись, Господи, он же такой умный и сообразил раньше меня, что делать.

Она представила себя, как в обычном зеркале, и легкое белое облачко, висевшее над телом человека на палубе, растворилось. Через секунду к нему подошли двое, это были баковый матрос и боцман. Они осмотрели тело, и боцман заключил: – Преставился, бедняга, упокой Господь его душу. Надо доложить капитану.

4

Едва прислонившись к пеньковой бухте, Он сразу же узрел в сознании своем Ее образ: тело маленькой, стройной женщины, затянутое в корсет, чувственные губы, глаза, от которых кружилась голова. Он любил ее всю, какая Она есть, но более всего ее плоть, и именно эти очертания наиболее отчетливо проявились сейчас. Тяга к Ней была столь велика, что он без сожаления взглянул на себя, распростертого на палубных досках, и всей душой, а именно ей он был сейчас, рванулся к берегу, на котором оставил любимую… вот их дом, в лунном свете увитые плющом стены, распахнутое настежь окно спальни. Он, как обезумевшая птица, влетел в комнату – на кровати, под одеялом, поджав под себя ноги, лежит его единственная. Сон Ее столь спокоен, что не слышно дыхания. Душа его касается губ той, что всегда была для него родной душой, но Она бездушна, под одеялом только тело.

Она, как и я, не выдержала разлуки и отправилась ко мне, мы разминулись. Я догоню Ее.

Ночной сторож с удивлением обернулся на стук форточки в доме напротив, на улице не ветерка, и чего людям не спится.

5.

Взмывая над «Успешным», она, обернувшись, бросила взгляд на кормовой фонарь, яркой звездой отражавшийся на черном зеркале океана, и … тут-же уперлась во что-то «мягкое», если подобный термин применим к тонкому плану.

– Что это – подумала Она.

– Это я, твой ангел – получила ответ Ее душа – ты в моих объятиях.

– Отчего удерживаешь меня? Я спешу, спешу к Нему, он ждет меня дома, не держи меня.

– Неверны намерения твои, дорогая моя, я не держу тебя, но полагая себе встречу с Ним в том виде, как ты представляешь ее себе сейчас, вы не встретитесь никогда.

– Что ты говоришь? Я вижу то, что люблю.

– Тебя ждут мытарства души, пока не прозреешь – ответил ангел и ощущение «мягкости» пропало.

– Только время потеряла – сказала сама себе Ее душа и пустилась к своему телу…

В доме было пусто, ставни на окнах и двери заперты, мебель накрыта кофрами.

Странно – подумала душа – и для чего такие сложности. Она вновь прислушалась к себе – ее тянуло прочь от дома. Отдавшись этому чувству, она поднялась над крышами и развернулась в сторону церкви.

Отпевание уже закончилось, тело новопреставленной, без гроба, по причине отсутствия родственников или иных пожелавших оплатить расходы, понесли к могиле. Она успела к первым комьям земли, сбрасываемой могильщиком на завернутое в саван тело.

Любимый – позвала Она. Тишина, его здесь нет.

Что же делать? Что же мне теперь делать? Ее душа металась меж могильных камней и крестов и, наконец, пролетая мимо каменного надгробия какого-то умелого моряка, она решила – Назад, к нему, на «Успешный».

Предупреждение ангела о мытарствах становилось угрожающе ясным.

6

Спустя мгновение Он оказался на фрегате, точнее, под килем оного, мимо которого, вглубь океана, достаточно быстро опускалось его тело, в зеленом камзоле, в белой рубахе с вышитым воротом и ботфортами, к которым было привязано пушечное ядро.

Любовь моя – обратился он то ли к мертвецу, то ли к чернеющей внизу глубине. Ответа не последовало, но нечто «мягкое», прикоснувшись к нему, потянуло его в противоположную от тела сторону, наверх, к восходящему над океаном солнцу.

– Это ты, любимая?

– Это я, твой ангел – последовал ответ от «мягкого».

– Я умер?

– Твое тело, не ты.

– Я искал Ее – душе Его хотелось плакать.

– Я знаю, я был рядом. Вы ходите по кругу, друг за другом, и не встретитесь никогда.

– По кругу? Но я могу подождать Ее.

– Это круг мытарств душ, чтобы разорвать его, нужно намерение о встрече душ, нужна настоящая любовь.

– Ноя любил ее, очень сильно.

– Может ты любил не Ее, а только часть? Если не ответишь себе сам, из круга не выйдешь.

«Мягкость» исчезла, в парусах «Успешного» заиграло солнце, пробили склянки.

7

Мы словно ходим по кругу и не можем угадать место встречи. Как сказал ангел? Полагаю себе встречу неправильно. Кстати, ангел, ты здесь? – спросила Она.

– Я всегда рядом – был ответ и ощущение «мягкости» вернулось.

– Если я буду ждать Его возле своего тела, он придет?

– Нет, Он так же не тронется от своего, но как только ты отправишься к нему, он сделает то же самое в твою сторону.

– Отчего так?

– Ваша связь линейна, она физическая, но не духовная. Ты любишь его разум, он – твое тело. Это жесткая связь, несгибаемый диаметр, в круге мытарств вы в любой момент времени находитесь на противоположных концах, встречного движения не будет.

– Получается, я не любила его, а он меня?

– Вы любили друг друга как люди, а не как души. Если ты точно можешь сказать себе, за что любишь, значит это не любовь.

– Как же так? И что значит – настоящая любовь?

– Значит, что когда ты представляешь себе другого, то видишь только Свет. Ни один из вас не видит в другом Света, поэтому вы оба во тьме.

«Мягкость» ангела в этот момент стала еще и «теплой».

– Что же теперь будет с нами?

– Ты можешь быть в любом месте земли три дня, затем предстанешь перед Богом. С ним будет так же.

– Мы не встретимся больше вообще?

– Это известно только Богу. Если желаешь этой встречи, проси, и услышана будешь. Эти три дня я рядом.

«Теплота» и «мягкость» растворились в холодном, моросящем дожде, накрывшем кладбище и старенькую церковь с полуразрушенным шпилем. Могильщик постучал лопатой по свежему холмику, соскреб грязь с сапог и поплелся к своей конуре, но на полпути, завидев в траве незабудку, остановился, сорвал цветок и вернулся к могиле. Она смотрела на старика с высоты в десять футов, с неожиданной благодарностью, забытое чувство вдруг проснулось внутри, и Она заметила, через грязную, штопанную-перештопанную одежду могильщика, в области сердца, свечение.

8

Он уселся на нок-рею. Восход, океанический простор, потрясающий вид.

– Знаковое место – произнес, расположившийся по соседству, «мягкий».

– Ты о рее или об океане? – поинтересовался Он.

– Я об этом – и ангел ткнул Его в центр того, что Он, вернее его душа, представляла собой сейчас.

– А что там?

– Искра Божья, именно она находит в другом такую же искру и тогда возникает настоящая любовь.

– Намекаешь на то, что я не разглядел ее в Ней?

– Ага, тело помешало, смотреть надо было внутрь, но не ее, а себя. Только найдя Искру в себе разглядишь искру в другом.

– Как думаешь, может слетать домой, вдруг Она вернулась и ждет? – с надеждой спросил Он.

– Нет, не вернулась, да и тронешься от сюда, Она тут же окажется здесь, ваша связь такова.

– Ты уверен?

– Я знаю.

– Как мне поступить теперь?

– Посидим здесь, через пару дней «Успешный» выйдет в тумане на двух «французов», знатная будет потасовка. Посмотрим.

– И что?

– Они сожгут «Успешный», хотя и он неплохо потреплет их.

– А это откуда знаешь?

– Посмотрел в сферах времени.

– Ну а мне-то что с того? Я хочу увидеться с Ней.

– На третий день предстанешь пред Господом, до этого момента делай, что душа велит, можешь отправиться в пустыню, посидишь на песке, погоняешь ящериц.

– Пред Господом, значит, смогу просить Его о встрече с Ней?

«Мягкий» пожал крылатыми плечами: – Она не будет иметь того вида, который дорог тебе, это была иллюзия. Если вы и встретитесь, то не узнаете друг друга, ибо оба будете выглядеть, как сгустки света, практически одинаковые. Зажги вы в себе любовь при жизни, на Земле, точно узнали бы себя на Небе.

– Мне грустно – сказал Он.

– Твоя грусть – капелька в океанической волне, которую нос «Успешного» отделил от соседней. Ей кажется, что они расстались навсегда, но она не понимает, что они есть Океан, единое и неделимое сообщество душ.

– Это так сложно.

– Нет, это просто – «мягкий» «потеплел» и продолжил: – взгляни вниз, на боцмана, он готовит свой линек, чтобы облагодетельствовать спину юнги, того самого, что плохо закрепил стаксель. Смотри на его грудь, влево, на татуировку русалки, смотри не на ее хвост, а внутрь хвоста.

Он, свесившись с нок-реи, уперся взглядом туда, куда указывал ангел и увидел, как боцман, подняв руку для замаха, раздвинул чешуйки на хвосте русалки и там, внутри, обнажившаяся его суть, озарилась свечением.