Читать книгу Виртуозное лидерство: как создать собственный репертуар лидерских стилей - Рон Мейер - Страница 4

Как показывает пример с гидом, необходимость быть гибким не ограничивается организационным лидерством. Во всех сферах, где человек не может быть жестким, но должен быстро приспосабливаться к определенным и меняющимся потребностям среды, гибкость имеет ключевое значение. Дарвин сразу же признал бы этот аргумент. Другими словами, это фактически «выживание наиболее приспособленного». Люди, как и все иные формы жизни, процветают, если лучше всего вписываются в окружающую среду и обладают способностью быстро подстраиваться под меняющиеся обстоятельства. Так, например, мыши и крысы очень гибкие в еде: они едят практически все, а панды находятся на грани исчезновения в основном из-за своей негибкости в еде. Мыши и крысы также очень легко приспосабливаются к новым формам поведения, чтобы жить по соседству с людьми, а белые медведи не смогли приспособиться ни к людям, ни к сужающейся арктической среде обитания. В этом смысле лидеры больше похожи на крыс, чем на любой из видов медведей, – их гибкость позволяет быстро менять свое поведение и эффективно реагировать на особые потребности ситуации.

Таким образом, в гибкости нуждаются не только лидеры, но и сама идея гибкости. Лидерам всегда приходилось быстро приспосабливаться к обстоятельствам, чтобы добиться эффективности. Исследователи лидерства изначально считали, что хорошим лидером можно стать в любых обстоятельствах благодаря определенным чертам характера, но очень скоро эту «теорию о чертах характера применительно к лидерству»[1] сменили «теории о ситуационном лидерстве»[2], которые признавали важность подстраивания поведения лидера под определенные обстоятельства. Центральное место в этих теориях занимает дарвиновская идея соответствия» – лидеры должны соответствовать своей среде и развиваться вместе с ней.

Так есть ли здесь что-то новое, которое делает внимание к теме гибкого лидерства оправданным? Почему тема гибкого, или виртуозного, лидерства должна нас сегодня волновать больше, чем вчера? Потому что сейчас определенно происходит что-то новое на фундаментальном уровне – мы находимся на пороге века гибкости, когда дарвиновская теория о выживании того, кто лучше всего приспособится, становится как никогда актуальной. Так же как в естественной среде, когда темпы эволюции значительно ускорились и тысячи изменений происходят за десятилетия, в среде организаций скорость эволюции запредельная. Ситуативное давление на лидеров проявляется гораздо сильнее, так как их окружение изменяется все быстрее, становится более разноликим и требовательным. Это означает, что лидеры обязаны сделать свои способности более гибкими либо им придется остаться на постоянно тающей льдине.

Век гибкости формируется с помощью множества факторов, из которых выделяются четыре мегатенденции, оказывающие ключевое влияние на потребность в особенно гибком лидерстве. Первая мегатенденция заключается в направлении более гибкой организации – лидерам нужно проявлять особую гибкость, так как их организация также должна быть гибкой. Мы все знаем о быстром темпе изменений на многих рынках под влиянием таких факторов, как цифровизация, клиентоориентированность, энергетический переход, урбанизация, расширение связи, многооборотная экономика, демографические сдвиги. Многие авторы[3] считают, что прорывные технологии уничтожают целые отрасли, в то время как ни один сектор не может быть защищен от непрерывных инноваций и совершенствований, требующих постоянного приспособления организации. Инновации уже сами по себе представляют вызов с точки зрения организационных изменений, особенно с учетом того, что скорость развития промышленности не отстает. Однако постоянное приспособление организации осложняется невозможностью предсказать, какие изменения бизнес-модели будут успешными. Чем менее предсказуем рынок, тем более непредсказуем успех инноваций или усовершенствований, что означает: компаниям приходиться больше экспериментировать и меньше производить. Мы называем это необходимостью в стратегической гибкости – способности быстро двигаться вместе с рынком на основании не долгосрочных прогнозов и обстоятельных бизнес-планов, а оперативных проб и ошибок и применения того, что работает[4]. Такая стратегическая гибкость (в отличие от стратегического планирования) требует оперативного и гибкого реагирования на развивающуюся новую реальность, а также приобретения новых навыков и развития новых путей работы в зависимости от бизнес-модели, которая кажется наиболее успешной. Для лидеров это означает, что их организации постоянно трансформируются непредсказуемым образом и лидерам нужно меняться вместе с ними, иногда инициируя изменения, а иногда приспосабливаясь к ним.

Второй мегатенденцией, определяющей век гибкости, является организационное разнообразие. Организации становятся все более разнообразными изнутри, что не позволяет лидерам использовать универсальный подход. Это разнообразие проявляется различными способами. На уровне личностей в организацию приходят все большее количество людей разного типа. В штате появляется больше женщин, выполняющих работу, которая традиционно считалась мужской. Культурная и этническая принадлежность сотрудников также расширяется, так как компании нанимают все больше людей из числа меньшинств, иностранных специалистов и часто отправляют сотрудников в филиалы, находящиеся за границей. На уровне команд и подразделений в организациях также наблюдается растущее разнообразие из-за различного окружения, в котором каждому приходится работать. В связи с глобализацией организации больше работают за границей и становятся более чувствительными к различиям в национальных средах, что заставляет подразделения отличаться друг от друга. В то же время зачастую подразделения развиваются разными темпами и в различных направлениях в связи с необходимой стратегической гибкостью, упомянутой выше. Это означает, что лидерам приходится иметь дело с увеличивающимся разнообразием личностей и подразделений, а это требует от лидеров быстрого приспособления к каждой ситуации для достижения наилучшего соответствия.

Третьей мегатенденцией, определяющей век гибкости, является расширение полномочий сотрудников или, иначе говоря, ослабление иерархии. Мы находимся в начале процесса перехода от восприятия организаций в качестве иерархий к восприятию организаций как групп сотрудничающих людей. Жозефина Грин остроумно выразила суть этого фундаментального изменения фразой «от пирамид к блинам»[5]. В течение десятилетий теоретики по вопросам организации сокрушались по поводу механистического взгляда[6], согласно которому организации – это места, где люди работают (точнее, являются трудовыми ресурсами). Однако на практике большинство приняли другую точку зрения: организации являлись неким аппаратом с системами и процессами, в которые людей можно было поместить как винтики в машину наподобие того, как Чарли Чаплин изобразил рабочих в известном фильме «Новые времена». Как и винтикам, трудовым ресурсам думать не нужно. Ими можно только управлять – говорить, что делать, и дисциплинировать за счет тех, кто стоит на ступень выше. Конечно, те, кто стоит выше, также нуждаются в руководстве на основе формальных полномочий, в результате чего складываются множество слоев управления и иерархия в виде пирамиды. В каждой позиции, в каждом слое поведение людей было предсказуемым, и его не нужно адаптировать под конкретные личности. В новом, ориентированном на людей взгляде организации представляют собой группы людей, работающих вместе для достижения общей цели, а определенные системы и процессы поддерживают их. Фундаментальные предположения заключаются в том, что сотрудникам необходимо брать на себя ответственность за свою работу, находить пути продуктивного сотрудничества и получать содействие в этом процессе. Другими словами, в таких плоских организациях речь идет о наделении сотрудников полномочиями, а не об управлении ими. Этот сдвиг к большей плоскостности имеет огромное влияние на необходимость виртуозного лидерства. Как только люди начинают воспринимать себя все меньше в качестве трудовых ресурсов и больше в качестве личностей, они ожидают такого же отношения к себе со стороны лидеров, создавая еще больше разнообразия, к которому лидеры должны приспособиться. В то же время наделение сотрудников полномочиями вовсе не означает, что разные личности, подразделения, организации и страны будут развиваться с одинаковой скоростью. То есть для того, чтобы приспособиться к различным темпам и направлениям изменений, лидерам снова придется проявить способность быстро приспосабливаться.

Четвертой и последней мегатенденцией, определяющей век гибкости, является разнообразие карьер. Еще встречаются люди, которые работают в одной компании и поднимаются по карьерной лестнице, выполняя определенную функцию, но их становится все меньше и меньше. Чаще на пути карьерного развития люди либо уходят в другую компанию, либо меняют направление деятельности, либо переходят в другие отрасли или переезжают в другие страны. Пути развития карьеры становятся менее предсказуемыми, а люди уходят в творческие отпуска или делают перерывы в карьере либо создают собственные компании или их перекупают другие. У многих даже нет постоянной работы, они просто берутся за отдельные временные задачи. Все это дополняет упомянутое ранее организационное разнообразие, но для переключающихся людей это означает, что им придется несколько раз серьезно приспосабливаться, будучи лидерами в течение своей трудовой жизни. Чем большую гибкость проявят лидеры, тем более успешным будет переход в новую среду.

В связи с влиянием четырех мегатенденций лидер не может жестко использовать только определенный набор стилей лидерства и при этом оставаться успешным. Более того, эти тенденции не носят характер разовых, к которым лидеры должны приспособиться только один раз. Гибкая организация, организационное разнообразие, вовлечение сотрудников и разнообразие карьер требуют, чтобы лидеры стали более гибкими, приспосабливающимися и динамичными на постоянной основе. Именно поэтому мы смело говорим о веке гибкости. Именно поэтому данная книга написана с намерением предоставить лидерам возможность овладеть виртуозным лидерством.