Читать книгу Пожиратель - Рониель Оспан - Страница 11

Ужасная боль беспощадно вонзала ножи в голову. Я представляла, как откручиваю ее, промываю холодной водой и снова прикручиваю. Местами холодная подушка тушила пылающий ад раскаленного черепа. Ребра ныли, будто меня сжимали, как фрукт. Кошмарный сон оставил после себя следы. Могло же такое приснится. Отрывки из сна вспыхивали в сознании, не давая забыть его. Свирепые глаза Джейка и голос, заставляющий содрогнуться. Надо встать и пойти умыться. Желательно под холодную воду. Может, тогда мне станет легче. Открыв медленно глаза, увидела, как ни странно, потолок. Хм, разве на нем был кафель? И люстра не та. Шелковое покрывало было совсем не мое, а комната совершенно другая. Господи, неужели это был не сон? Я позабыла о головной боли и выбежала из комнаты. Облокотившись на перила второго этажа, расплакалась. Тот же дом. Боже, меня и, правда, продал отец. Продал этому беспринципному гаду, чтобы погасить свой долг. Неужели это проблема решилась так? Неужели я была решением? Остановив поток истерики, я взяла себя в руки и спустилась на первый этаж. Тихо ступая по ступеням, пыталась прислушаться. Вдруг Картер здесь и ошиблась. Но где же сам хозяин? Где этот скользкий инициатор? Кроме меня дома никого не было и единственным решением было – это бежать отсюда, пока есть возможность. Голова рассыпалась на мелкие кусочки, и чувство овоща увеличивало обороты. Первым делом я накинула на себя шелковый халат, так как я была только в нижнем белье, а свою одежду не обнаружила. Вспомнив про сумочку, которая лежала на тумбе, схватила ее, в надежде найти телефон и позвонить Генри. Но его не оказалось.

– Ублюдок! – крикнула я, бросив, в истерике, на пол сумку.

Поток слез разочарования в своих родителях и в людях, омыли горячее лицо. Но я не сдавалась. Быстро спустившись, попыталась открыть входную дверь, но она была заперта.

Снова комок истерики в горле и снова слезы. Аннабель Граммар, какая же ты дура! Дрожа от страха, заметила витражные окна и приняла решение, разбить их. Только так выберусь отсюда. Найдя на полке тяжелую статуэтку лошади, стала бить по стеклу. Первый удар не увенчался успехом. Второй удар ни чем не отличился, а третий уж подавно. Окна не бились.

– Ненавижу! – орала, заливаясь слезами.

От бессилия, кинув на пол скульптуру, прислонилась лбом к холодному окну. И тут наступила апатия. Я молча глядела на красивый лес, обласканный теплыми лучами солнца, как малое дите, всматривалась в небо, где острыми стаями летели птицы. Как я им завидовала, как ненавидела их. Теперь все станет другим. Меня предупреждали, а я помогла охотнику заманить себя в капкан.

Каждый день просыпаться, зная, что ты товар. Голубые шторы, что свисали с карниза, напоминали о том страшном вечере. Я была в том месте, где Картер кружил меня, запудрив мозги. Воспоминание сжимала сильнее руку, мяв штору. Ярость затмила разум и со всей силы оторвала штору. Потом вторую. Следом пошли столы. Ломать то, что принадлежит Картеру, было одно удовольствие. Я беспощадно все переворачивала и рвала. Мое тело купалось в силе умиротворенности. Выпустив дух, села на искромсанный мною, диван. Облокотилась на спинку и положила голову. Застрявшая во мне злость выпустила свои когти наружу. Но чувство предательства впилось крепко зубами в душу. Слезы душили меня. Глаза краснели, и покатилась одна слеза. Что со мной сделал отец? Почему мама его не остановила? Ненавижу! Ненавижу отца! Ненавижу мать! Ненавижу Картера! Он за все заплатит. «Лучше бы умереть, чем так жить» – подсюсюкивало отчаяние. Я никогда не буду принадлежать Картеру. Проливая слезы, сжимала куски распоротого дивана. Генри учил меня не смотреть на минусы. Смерть! Вот что разрешит проблемы. Ведь в смерти есть много плюсов. Вот, что надо предпринять. Отомщу моим обидчикам и сама освобожусь от сплошного потока дерьма. «Подумай, наконец, о себе, Анна» – говорила мне вторая я. «Сделай теперь, как ты хочешь»… Пойдя в ванную, я рассуждала над своей смертью. Из тех вариантов, что перебирала, остался только один, не слишком мучительный. Когда мне было 12 лет, узнала от своей тети Абигейл, которая работала врачом, что большая доза транквилизаторов быстро останавливает сердце. Но также зависит от организма. Она мне это рассказала, когда мама взяла меня собой к своей сестре, повидаться. В этот день к ней поступил пациент – самоубийца, который выпил большую дозу транквилизаторов и чуть не умер. Он умер не сразу, потому что его организм сопротивлялся. Но это бывает не у всех. И большинство умирают сразу после дозы. Абигейл не могла отделаться от моих вопросов, и ей пришлось рассказать. А ведь хорошая идея. Транквилизаторы. Они есть у каждого в доме. Думаю, что и у него найдется. Подзеркальные шкафчики содержали в себе его нижнее белье и гигиенические средства. В последнем шкафчике, наконец, нашла аптечку. Достав белую сумку не больших габаритов, копалась, раздвигая дрожащими пальцами баночки с таблетками. Вот они. Моя смерть в капсуле. Она у меня в руках. Делая все в спешке, боялась передумать. Вытирая слезы, взяла баночку с транквилизаторами, и отправилась к кухне. Своей смертью, я покажу Картеру свой протест. Пусть об этом будут говорить все. Что сам Джейкоб Картер убил очередную подстилку – дочь Клинта Граммар. И чтоб когда папа прочтет это в газете, поперхнется своим кофе. Опять слезы. Я не могу их сдержать. Голоса мести подталкивали на эту ужасную мысль. Набрав стакан воды, села на тот же искромсанный диван. Так, Анна. Нужно открыть, положить в рот и выпить. Повторяла в своей голове эти три пункта. «Открыть, положить, выпить»… Нужно скорее это сделать, пока не приехал Картер. Выкладывая таблетки в руку, подумала о Генри. Надеюсь, он поймет этот поступок, узнав правду. Ну вот, опять слезы. «Прости, меня Генри»– говорила сквозь слезы, пытаясь, сосредоточится. Черт! Пошли не нужные сомнения. Побольше вдохнув кислорода, я быстро положила в рот пол флакона и запила водой. Горстка твердого яда проталкивалась в горле и глотнула еще воды. Что я чувствую в этот момент? Обреченность. Зная, что через несколько минут умру, это усиливает страх. Через несколько минут Аннабель Граммар больше не будет. Крутиться в голове, как Картер заходит в дом, и видят меня, мертвой. А так бы хотелось посмотреть на его лицо в этот момент. Господи, меня всю трясет. Думаю, это не от действия таблеток, а от страха. После десяти минут, начала кружится голова. Боже, мне страшно. Слезы потекли непроизвольно, и снова подумала о Генри. Он единственный человек, о котором думала в последнюю минуту своей жизни. Генри всегда искренне любил меня. Дорожил мной. Глаза жутко болели от постоянных слез. Но я уже сделала, что хотела. Прошло двадцать минут. И это чувствовалось. Дыхание стало редким, и после наступила аритмия. Господи. Я умираю.

– Аннабель! – звал мужской голос. Неужели, он из того света? Голова кружится и все замедляется вокруг.

– Анна, ты, что здесь натворила? – черная тень подбежала ко мне и стала трясти, взяв за предплечья. Повернув голову, увидела лицо Джейкоба Картера.

– Что с тобой? – держа он мое побледневшее лицо.

– Анна, твою мать! – взял Картер баночку, и, прочитав на ней, бросил на стол.

– Смотри на меня, не закрывай глаза!

В фокусе были только злые глаза Джейка. Все расплывалось и казалось, что я во сне.

– Сара, привет. У меня тут проблема. Передоз транквилизаторами. Я вышлю самолет. Жду, – держал он возле уха телефон.

– Спенсер, пришли самолет к Саре Сигхман. Только живее! – положил трубку и бросил на стол. Двумя руками Картер обхватил мою голову и вливал в рот оставшуюся воду в стакане. Организм не в состоянии был сделать глоток, и поэтому все лилось мимо рта.

– Пей, Анна! – приказывал он недовольным тоном. Я пыталась оттолкнуть его, но конечности не слушались.

– Ненавижу тебя. – тихо сказала Джейку в лицо. На все что была способна в этот момент. Удары сердца затихли, и темнота надела корону.