Читать книгу Кувшин Маслчет – психология от страха боли до совести. Второе издание, исправленное - С. А. Четвертаков - Страница 70

В математике перемена причины и следствия – инверсия, она делает то и другое равнозначным. Потому Курт Левин и ошибся в шутках о «шоколадке, мечтающей попасть в рот» ребенка. А в психологии требуется объяснение24. Как ассоциативная связь (между группами нейронов) «потребность – поисковое поведение для снятия потребности» заменяется, точнее. ДОПОЛНЯЕТСЯ, связью: «появление предмета, удовлетворяющего потребность – появление или усиление самой потребности»?

И причиной инверсии следует полагать наличие связи объектов в памяти и двустороннее функционирования такой связи. Но направления связи не равноправны – потребность важнее его предмета.

То есть «волей и полевым воздействием» обладает не вожделенная шоколадка на витрине кондитерской, а ощущение (вкуса) и память (об опыте) ребенка, которые «заставляют» резко активизироваться его слюнному аппарату. И, конечно, о «воле» здесь говорить не приходится – срабатывает подсознание.

Тогда следует предположить, что полезный объект в среде, снимающий по опыту уже существующее напряжение, может сам стать объектом, вызывающим или повышающим напряжение, как готовность и возможность его по ситуации и немедленно снять. И уже последнее в свою очередь вызывает активность и поведение по захвату объекта.

В этом и заключается функция предвкушения, которая добавляется как польза и появляется в эволюции.

В пути, который прошли конструкторы АМ, тоже можно найти технологическое объяснение предвкушению. Полезные объекты в ощущениях среды по уже испытанным состояниям (страха, а теперь и голода) через запись в памяти образуют группы объектов с грифом или признаком полезности, опасности и нейтральности. Это модели Мира животного или человека.

При совпадении текущего ощущения среды S с образом в памяти S_m (модели Мира) старая запись N → S_m, см. 2.2.4., работает от следствия к причине – от S_m к N, то есть связь N → S_m дает основание для инверсии – обратного действия предмета S → S_m → N на активацию потребности. И ассоциация в обращении дает преимущества в конкуренции видов.

Но чтобы появление чувства аппетита произошло, требуется дополнительное условие – физическая готовность использовать шанс (ФГИШ) – пополнить запас. И наличие ФГИШ должно дать сигнал к возможности реализации предвкушения – удовлетворению потребности. И прогноз возможности удовлетворения в ситуации неполного желудка активизирует потребность. «Конфетный опыт» девочки доказывает, что предвкушение возникает даже при полном желудке. Но другой механизм – торможение (условно «сытости») – отказывает организму в удовольствии, потому плач и стресс.

Так психика становится предиктором (предсказателем) не только опасного, как в 2.4., но и полезного — общим инструментом прогноза ситуаций для эффективного поведения особи, животного или человека. Но прогнозом психика радует только тогда, когда более низкая и важная потребность (безопасности, а у нас пока всего две потребности) не блокирует механизм. Такова реальность и иерархия!

Так кто же виноват в наших желаниях и ожиданиях – мы или предмет вожделения, ребенок или шоколадка? – важный вопрос, особенно для людей и даже народов и верований, которые ищут причины не в своей психике, а в различных «мировых» шоколадках или опасностях. И примером остается Шура Балаганов в трамвае: «Машинально».

В предвкушении (как и в страхе) виновата не только среда (в опасном или выигрышном состоянии). Предвкушение есть сочетание текущей среды с памятью (прошлым полезным опытом).

И мы выходим на тему, которую полно развернем в антропогенезе, см. 2.13. А именно, – каждый из нас, людей, ответственен и за нашу память, и за её управление – управление нашим воображением в сознании. Такого управления нет у животных. Потому они остаются животными со своими инстинктами.

Возникает вопрос, как механизм предвкушения возникает в индивидуальном развитии (то есть, в «онтогенезе»)? Наблюдаемое предвосхищение можно отразить несколькими гипотезами. И мы их представляем.