Читать книгу Прошу простить, а не прощать - С. Негодов - Страница 3

Подумайте сами, велик ли шанс того, что именно ваше дите станет великим? Не стоит юлить, говорите правдиво. Ничтожно мал этот шанс, все правильно, я пропишу это за вас, так как и сам являюсь представителем более чем обыкновенной прослойки. Стоит ли рожать, господа? Стоит ли так жестоко обращаться с родными?

Но порой все таки стоит. Порой жизнь до того хороша, что совсем не думается о смерти. Порой я романтик и весельчак. Хоть и в жизни моей надежда преобладает над всеми остальными чувствами. Я надеюсь на завтрашний день, как на оттяжку. Если завтра у меня не появится ни работы, ни сбережений, ни любви, то наверняка я вновь задумаюсь о смерти. В дневнике я пишу сплошь о проблемах. Велики ли они? Едва ли. Уместны ли они для записи? А есть ли цензор душевных мук? Значит ли это, что я пессимист? Нет. У меня не диагностировали депрессии. Психоз отсутствует. Невроз же крадется по касательной моего существования. Впрочем, я не исключение, а очередное подтверждение тому, что люди весьма хрупки. В дневнике сосредоточена вся тоска. Будто я барышня из девятнадцатого века, сидящая на террасе своего имения в Версале, горестно считающая, что счастье ее состоит лишь в поиске этого самого счастья. В душе моей так пусто… Впрочем, есть ли у меня душа? Признаю, ее быть не может.

С самого детства смерть идет со мной вровень, мы даже стали близки. Смерть- замечательный товарищ. Смерть готова ждать. Смерть созидательна. Из нее бы получился отменный писатель. И она готова приютить тебя по первой просьбе. Зачастую петля еще не готова, а смерть уже рядом, всячески советуя тебе как завязать покрепче узел. Смерть понимающая, ведь откуда мне знать как правильно сооружать виселицу? Я учился химии в университете, работал в издательстве, убирал объедки в ресторане, был грузчиком, а иногда и любовником. За последнее мне не платили. Но трудился я с большим энтузиазмом. Я грезил об успехе в Москве, сидя под тенью сталинской высотки на Баррикадной. Нашептывал комплименты Неве в Санкт-Петербурге. В Твери тешился над позирующим памятником Пушкину. В Летенских садах Праги я пил сидр, сворованный из супермаркета, удивляясь тому, как просто в Чехии напиться без денег. В деревушке под Австрийским Зальцбургом я завистливо клял горы, сквозь режущие слезы всматриваясь в белизну снежных массивов, напоминающих последнюю крепость в мире, которую еще не успели изнасиловать люди, опорочив ее гнусным запахом пота, испражнений, а главное- собственных душ. Я многого не успел из-за этих тягучих страданий. Но признаюсь, мне хватило жизни. Она переоценена людьми в основном трусливыми и хватающимися за воспоминания. Память меня подводит. Я еще много раз об этом вам напомню. Некоторые люди живут и не замечают смерти. Довольно неуважительно, скажу я вам. Как мы уже обговорили, я с ней дружен. Потому я посвящаю книгу смерти. Coucou!