Читать книгу Небо после бури - Саба Тахир - Страница 8

Я не одна. Я чувствую это, даже провалившись в забытьё. Даже в этом странном синем пространстве, где у меня нет тела.

Я не одна, но это создание не рядом со мной. Оно во мне.

В моем сознании присутствует что-то постороннее – или кто-то.

«Я всегда была здесь, – произносит чей-то голос. – Я просто ждала».

– Ждала? – повторяю я, и голос мой еле звучит в этой бескрайности. – Чего ждала?

«Ждала того момента, когда ты разбудишь меня».

«А теперь очнись».

«Очнись».

– Очнись, Лайя из Серры.

Я с огромным трудом поднимаю веки, чувствуя нестерпимое жжение, будто кто-то бросил мне в лицо пригоршню песка. Лампа светит мне прямо в лицо, и пять женщин, чьи глаза густо обведены черной краской, стоят вокруг кровати, на которой лежу я. На них вышитые платья с широкими юбками, в волосы вплетены нити золотых монет, и такие же подвески украшают их лоб.

Йадуна. Колдуньи и верные союзницы короля и принцессы.

О небо. Я медленно приподнимаюсь на локтях, словно одурманенная, и одна лишь мысль бьется у меня в мозгу: нужно выбираться отсюда к чертям.

Эта комната на втором или третьем этаже виллы, и ее хозяин – определенно Мореход. Пол устлан шелковыми коврами ярких цветов, повсюду ширмы с орнаментом в виде звезды. Из арочного окна видны стены дворца, освещенного тысячами светильников. Однако непрерывный звон тревожного колокола мешает оценить такую красоту.

Делая вид, что еще не пришла в себя, я откидываюсь на подушки. Затем напрягаю все мышцы, спрыгиваю на пол, расталкиваю женщин, бросаюсь к открытой двери – я уже совсем рядом с ней…

Дверь захлопывается у меня перед носом. Йадуна тащат меня назад, а когда я пытаюсь кричать, из горла вырывается жалкий хрип. Я призываю на помощь свою невидимость, но тщетно. Должно быть, Князь Тьмы еще в городе, потому что, как я ни стараюсь задействовать магию, у меня ничего не получается.

Йадуна усаживают меня в кресло, продолжая удерживать меня в нем. Я не делаю попыток вырваться. Еще рано.

– Вы… вы следили за мной, – говорю я.

– Успокойся, Лайя из Серры. – Я узнаю женщину, которая обращается ко мне. Когда-то она дала мне книгу – в тот день, когда сгорела Великая Адисская Библиотека. – Мы не желаем тебе зла. Мы спасли тебя от Мехе…

– Молчи, А’вни! – Старшая из женщин бросает гневный взгляд на А’вни, потом поворачивается ко мне и сверлит меня своими темными глазами. – Посмотри на меня, девочка, – приказывает старуха.

Я не желаю повиноваться, но голос ее заставляет меня подчиниться. Что это за магия? Может быть, ее тоже коснулся ифрит? Я против воли поднимаю голову и в ту же секунду, крепко вцепившись в подлокотники кресла, пытаюсь пнуть колдунью.

– Держите ее!

– Д’арью… – протестует А’вни, но Д’арью отмахивается от нее и продолжает смотреть на меня в упор.

Темно-карие глаза, обведенные черным, отливают золотом. Воля к борьбе покидает меня. Она загипнотизировала меня. Мне не вырваться.

– Мы не желаем тебе зла, – повторяет Д’арью. – Если бы мы хотели твоей смерти, оставили бы тебя Князю Тьмы.

Она не ждет ответа, но я усилием воли пробиваюсь сквозь ее чары и кое-как выговариваю:

– Чтобы он смотрел, как Керис медленно убивает меня?

– Он охотится за тобой не для того, чтобы убить, – объясняет Д’арью. – Он хочет проникнуть в твое сознание и понять, что живет внутри тебя.

Я пытаюсь не выдавать охватившей меня тревоги. Что живет внутри меня?

– Это древняя магия, дитя, – отвечает Д’арью на мой невысказанный вопрос. – Магия, которая тысячу лет ждала появления смертного, у кого достанет силы ее разбудить. – Женщина улыбается, и я вижу выражение свирепого ликования на ее лице. И начинаю ей доверять. – Я думала, это будет Мирра из Серры. Или Исадора Телуман, а может быть, Ильдизе Мози. Но…

– Но даже древние могут ошибаться, – лукаво замечает А’вни, и другие йадуна хихикают.

Я ожидаю, что Д’арью сердито прикрикнет на них, но она снова улыбается. Внезапно до меня доходит смысл ее слов.

– Ты… ты знала мою мать?

– Знала ли я ее? Я обучала ее, точнее, пыталась обучать. Она терпеть не могла выполнять чужие указания. Ильдизе была более покладистой, хотя, возможно, потому что сама была из Мореходов. С Исадорой я не была знакома – но какой силой обладала эта девушка! – Д’арью негромко присвистывает. – К сожалению, Империя добралась до нее раньше нас.

У меня голова идет кругом.

– Могущество, – лепечу я. – Ты говоришь о могуществе, исходящем от ифритов?

Д’арью презрительно усмехается.

– Если твоя сила дарована ифритом, тогда я джинн. А теперь молчи. Дай мне выполнить свою работу.

Старая колдунья снова заставляет меня взглянуть ей прямо в глаза, и мне кажется, что она проникает в мои мысли, а потом медленно, с трудом вытягивает что-то из меня. Как будто некая часть моего сознания тысячу лет покоилась на дне болота, а теперь, наконец, возвращается к свету. Когда это всплывает на поверхность, я обнаруживаю, что меня саму задвинули куда-то в темный угол моего собственного мозга.

– Мир тебе, Рехмат. – Голос Д’арью слегка дрожит, и я сразу же понимаю, что, глядя на меня в упор, она обращается вовсе не ко мне. – Твои слуги здесь. Наш обет исполнен.

– Да пребудет мир с вами, йадуна. Вы совершили то, что должно. Я освобождаю вас от обетов.

Эти слова говорю я. Я чувствую, как шевелятся мои губы. Но низкий голос принадлежит не мне. Я никогда в жизни не употребляла слова «пребудет». Более того, это не голос человека. Он напоминает шум песчаной бури – если бы песчаная буря умела говорить на древнем языке Серры.

– Значит, это и есть наша воительница, – произносит Рехмат, переходя на обычный язык. – Воплощение той жертвы, которую вы принесли сотни лет назад.

– Нельзя считать жертвой наше согласие поселить тебя среди нашего народа, о великая, – почтительно говорит Д’арью.

– Сто йадуна приняли мое могущество целиком и полностью. – Голос Рехмат сейчас больше напоминание рычание, реагируя на попытку ей возразить. – Это был самоотверженный поступок. Вы не знали, как это подействует на ваших детей и их потомков. Но это случилось. Теперь я живу в сознании тысяч.

– Я должна признаться тебе, о великая, – говорит Д’арью, – я не думала, что именно Лайя из Серры разбудит тебя. Кровавый Сорокопут, как мне кажется, больше подходит на роль великого воина, а может быть, Пчеловод. Или даже кузнец Дарин.

– Или Авитас Харпер, – замечает другая йадуна. – Или мальчишка Тас, убийца демонов.

– Но ни один не смог бросить вызов Князю Тьмы. Лайя сделала это. Возрадуйтесь! – восклицает Рехмат, – ибо дорога открыта. Теперь наша юная воительница должна пройти ее до конца. Но если ей предстоит победить Мехерью, я не могу жить в ее сознании.

Мехерья. Князь Тьмы.

Д’арью энергично качает головой.

– Она должна быть с тобой единым целым…

– Она должна выбрать меня. Если сокол отказывается взлететь, может ли он парить в поднебесье?

На сей раз подает голос А’вни, с силой сжимая руки, чтобы они не дрожали.

– Но… но ни один сосуд не может выдержать твое присутствие, великая.

– Мне не нужен сосуд, дитя. Лишь проводник.

О небо. Это мне совсем не нравится. Я напрягаю последние силы, чтобы вернуть контроль над собственным телом и сознанием. Но и то, и другое по-прежнему остается во власти этого голоса. Рехмат. Странное имя, я никогда прежде его не слышала.

– Она испытает боль? – спрашивает А’вни. Если бы она не помогла похитить меня, я, наверное, поблагодарила бы ее за заботу.

– Я живу в ее крови, – голос Рехмат звучит почти печально. – Да. Ей будет больно. Держите ее.

– Что, во имя неба… – На долю секунды я прихожу в себя и начинаю яростно отбиваться. А’вни морщится, но помогает остальным колдуньям держать меня.

Когда голос Рехмат звучит снова, слова обращены только ко мне: «Я сожалею, молодая воительница».

В следующий миг меня словно швыряют в огонь, и он лижет мое тело, с меня точно сдирают кожу живьем и посыпают ее солью. Если бы я могла кричать, я не смогла бы остановиться. Но йадуна запихнули мне в рот кляп, и я лишь извиваюсь всем телом. В чем я провинилась, чем заслужила такие пытки? Похоже, мне приходит конец.

От моего тела отделяется полупрозрачный силуэт, смутно напоминающий человеческий. Я вдруг вспоминаю тот день в кузнице Спиро Телумана, в Серре, когда гули приняли облик моего брата, чтобы вселить в меня страх. Но нет, тот призрак был соткан из ночной тьмы, а это существо похоже на солнечный луч.

Я не могу пошевелиться, лишь щурюсь, глядя на ослепительное видение, пытаясь его рассмотреть. Но это существо не имеет пола, не имеет возраста. Оно вспыхивает в последний раз, и, наконец, свечение тускнеет.

Д’арью падает на колени перед видением. Когда оно протягивает колдунье сияющую руку, пальцы женщины проходят сквозь нее. Кем бы ни было это создание, Рехмат, оно бесплотно.

– Поднимись, Д’арью, – приказывает Рехмат тем же глубоким, рокочущим голосом. – Забирай своих сестер и уходи. Сюда идет человек.

Я пытаюсь сесть прямо, но ничего не получается. «Какой еще человек?» – хочу я спросить, но изо рта вырывается лишь нечто вроде «Пфффф».

Йадуна молча покидают комнату, но А’вни задерживается на пороге.

– Может быть, мы сумеем ей помочь, Рехмат? – спрашивает она. – Ей предстоит сражаться в одиночестве.

– Ты очень добра, и это похвально, А’вни, – отвечает Рехмат. – Не бойся. Наша юная воительница не одинока. Есть другие, чьи судьбы сплетены с ее судьбой. Они станут ее доспехами и ее щитом.

Я не слышу ответа А’вни. Я моргаю и внезапно обнаруживаю, что йадуна исчезли. И Рехмат тоже. Я не чувствую ни изнеможения, ни слабости, и боль, раздиравшая мое тело еще минуты назад, почти утихла. Я все еще в той же комнате. Вот туалетный столик, на котором поблескивают драгоценности. Похоже, здесь и живут йадуна.

Было ли это сном? Тогда как я попала в эту комнату? Почему после сражения с Комендантом и Князем Тьмы на моем теле ни царапины?

Забудь об этом. Выбирайся отсюда.

По городу все так же разливается гул набата, на улице вопят так громко, что даже через закрытые ставнями окна можно различить слова:

– Обыщите соседние улицы. Найдите их!

Дверь с шумом распахивается, и на пороге застывает женщина. Я падаю на пол и, прячась за креслом, нащупываю кинжал. В этот момент женщина откидывает со лба капюшон.

– Лайя! Клянусь преисподней. – Кровавый Сорокопут успела переодеться в кожаный камзол и штаны, какие носят Мореходы, и уже похожа на себя прежнюю. – Я тебя повсюду ищу. Что произошло?

– Я… меня…

«Похитили йадуна, потом совершили надо мной какой-то обряд… из меня вылезло что-то, но сейчас оно исчезло, и я понятия не имею, что все это значит».

– Неожиданно появился Князь Тьмы, – бормочу я. – Я сбежала через окно.

Сорокопут одобрительно кивает.

– И у меня все то же. Я имею в виду окно. По дороге расскажешь подробности. Нужно встретиться с нашими у ворот. Здесь повсюду охрана…

Заметив цветную искорку, я поднимаю руку: прилетела одна из фей Мусы. Мне в ладони падает свиток.

«Северо-восточные ворота отменяются. Кругом солдаты.

Какого черта, вы там наворотили во дворце? Пробирайтесь к гавани.

Я вас найду».

– Как мило. У него нашлось время для выволочки, но какая гавань нам нужна, он сказать не удосужился, – ворчит Сорокопут.

– Гавань Фари, – говорю я. – В первый раз мы с ним высадились именно там. Но это почти на другом конце города. А если улицы кишат солдатами…

Сорокопут хитро усмехается.

– Улицы, Лайя из Серры, – это для новичков. Будем уходить по крышам.