Читать книгу Снег в ноябре - Сарада Бёрд - Страница 4

Как только я вышла в зону прилета, сразу услышала, как кто-то кричит мое имя.

– Сара!

Обернувшись, я увидела белобрысого парня, рьяно машущего мне рукой.

«Что за черт?» – подумала я и, сделав вид, что не заметила его, прошла мимо.

– Сара!

Дернув головой, я неосознанно оглянулась: странный тип пробирался ко мне сквозь толпу. Заметив, что я смотрю на него, он вновь помахал мне рукой.

«Ай! Зачем я оглянулась!» – я ускорила шаг и двинулась к выходу из аэропорта, сносно лавируя меж прибывшими пассажирами и их встречающими. У самого выхода парень нагнал меня и пристроился рядом.

– Сара, – обратился он ко мне, но в этот раз вместо того, чтобы махать рукой, резво выставил ее вперед и я невольно остановилась. – Юрий, – тип протянул мне руку поздороваться. Рукав его куртки задрался, обнажив запястье, и я увидела тату: черная роза. – Я здесь, чтобы проводить тебя к Черному принцу, – и заговорщически подмигнув, шепотом добавил: – мы повсюду и нигде.

Я кивнула, оглядев парня: светловолосый коренастый качок – не в моем вкусе, и к его неожиданности сообщила:

– Мне нужно уединиться.

Не дожидаясь согласия Юрия, я свернула в сторону уборных. Парня совсем не смутило мое заявление, он продолжил шагать рядом, чересчур близко ко мне.

«Что-то здесь не так», – подумала я, пропуская на выходе из дамских комнат бурно спорящих девиц. Искоса метнув взгляд в оставшегося караулить меня у двери белобрысого типа, прошла внутрь и закрылась в кабинке.

На днях я получила сообщение со скрытого номера: «Черный принц ранен. Приезжай», – кто бы это мог быть? Не в стиле Дэмиана присылать подобные сообщения, но тогда кто? Все без исключения в Ордене знают, что я сестра Черного принца, любой мог прислать сообщение, – да не любой, а тот, кто имел полное пренебрежение по отношению к моему брату, потому что вот уже четыре года он – Великий магистр тайного Ордена. Заманивая меня в подземный город, кто-то допустил ошибку, назвав брата Черным принцем. И какого лешего тот качок дожидается меня?

Я услышала, как открылась дверь, на секунду впустив какофонию звуков аэропорта: кто-то вошел в туалет, процокав каблуками по кафелю, затем в соседней кабинке щелкнул затвор.

Я тихо вышла из укрытия. Сняла полупальто, натянула на себя чужую куртку, на мое счастье, беспечно брошенную дамой (явно спешившей уединиться в кабинке) на полку с раковиной. Пошарив в карманах, вытащила из них губную помаду и скомканный чек – аккуратно сложила поверх своего пальто и, натянув капюшон, смело шагнула за дверь.

Юрий мельком взглянул в мою сторону и остался стоять, прислонившись к стене. Когда я уже была на подходе к выходу из терминала, с громким криком из туалета выбежала девица:

– Эй! Она украла мою куртку!

Не оборачиваясь и не дожидаясь пока меня настигнет одураченный Юрий, я проскочила в раздвижные двери и сходу юркнула в так удачно подъехавшее такси.

– В Старый город, к причалам! – выкрикнула я водителю, и тот без лишних вопросов вдарил по газам, словно мы снимали сцену экшн для кино.

Как только машина отъехала я оглянулась: Юрий бежал следом, махая руками и что-то крича, наверно проклятия в мой адрес. Я усмехнулась:

«Я и без тебя знаю, как попасть в подземный город, болван!»

В первый раз, когда я оказалась там, противный старикан, Великий магистр, настаивал, чтобы я забыла все, что видела и слышала, и приказал забыть о существовании моего брата навсегда. Но по причинам известным только ему и непонятным мне, магистр все-таки рассказал, как проникнуть в подземный город, минуя главный вход, оснащенный камерами. И прямо сейчас я ехала туда, к тайному проходу, скрытому от людских глаз и, как бы смешно это не звучало, имевшему место быть на виду у всех.

– Приехали! – таксист остановил машину неподалеку от третьего причала. Поблагодарив его за скорую доставку, я вышла из такси и мигом окунулась в портовую атмосферу: крики чаек, запах рыбы, шум, доносящийся с пришвартованных кораблей, и гудки, отчаливающих судов. Вобрав в себя пропитанный запахом мокрой реки воздух, я вдруг уловила легкий аромат свежеиспеченной булочки с ванилью, и, оглянувшись, увидела, как позади меня возле бакалейной лавки, странным образом приютившейся меж складских помещений, два грузчика разгружают мини-грузовик с выпечкой.

– Давай-давай, живей! – кричал один, подгоняя другого. Они так спешили, что не заметили, как одна булочка упала с разноса и откатилась в сторону.

Я подняла ее с земли, – «еще теплая», – и протянула одному из грузчиков:

– Вы уронили, вот.

Он посмотрел на меня, я – на него: тощий, сутулый – и откуда у него силы имелись грузы таскать? Цокнув языком, грузчик снял шапку, явив моему взору проплешины на голове, и утерев с лица пот, брякнул:

– Забигхай уж себе, кгхаля! А то ты какая-то загнанная.

– Я не Галя, – сама не понимая почему, возразила я и тут же вздрогнула: из-за машины раздался воющий лай. Однако вскоре появился сам источник душераздирающих звуков – им оказался второй грузчик. Осклабившись, он приблизился к нам и снова выдал череду лающих завываний.

– Чего гхжешь, Дгхозд!? – прикрикнул на него первый.

– Я не Га-аа-ля, – ответил он, как оказалось, сквозь смех.

– Вот, держите, – я вновь протянула булку первому грузчику.

– Э-э, нет, – отпрянул он, – что упало, то пгхопало! Бегхи себе! Эй, Дгхозд! Умолкни!

Спешно закончив разгрузку, он затолкал напарника в кабину грузовика, сам залез внутрь, и, просигналив мне на прощание, они отчалили. Но через пару метров грузовичок, издав бьющий по ушам визг, дернулся и остановился. Из окна показался хохолок, а затем я услышала:

– Береги себя, краля!

И подергивая головой, Дрозд залаял и скрылся в кабине грузовика.

«Ну и ну», – я проводила взглядом, теперь уже точно отъезжающий грузовик и увозящий двух странных типов. Как только машина скрылась из виду, ко мне подбежала собака: задержалась у моих ног – обнюхала их, затем подошла к тому месту, где недавно стоял грузовик, и повела носом. Я, расчетливая и экономная до мозга костей особа, не привыкшая раскидываться едой, подозвала мохнатую к себе и протянула ей уже успевшую остыть булку. Собака недоверчиво глянула не меня исподлобья, а потом, неловко вильнув хвостом, одним махом сцапала у меня с ладони угощение и отбежала в сторону. Сама же я поспешила в подземный город.

Хвала небесам! Я не страдаю топографическим кретинизмом! В свое время мне было достаточно провести пару дней в подземном городе, чтобы понять, как расположены улицы, ходы и коридоры. Так что я быстро сообразила, куда мне идти, как только, едва сдержав рвотный рефлекс, проскочила канализационный тоннель и очутилась в темном проходе. Отодвинув в сторону завесу, преграждающую мне путь, я прошмыгнула в «Зал памяти», мельком взглянула на фото родителей Дэмиана и выскочила в коридор, где едва не сбила с ног кого-то. Этот кто-то – парень примерно моего возраста, и судя по всему, я застала его врасплох – икнул и в удивлении открыл рот.

– Тшш! – я приложила палец к губам. – Ты меня здесь не видел, окей?

Не закрывая рта, парень кивнул, а я побежала по направлению к тронному залу.

Мои шаги гулким эхом отдались от стен, когда я вошла в пустующий зал. Посреди своеобразного дурбара1 одиноко стоял трон, и лишь знамя тевтонов, по-прежнему висящее на стене позади трона, составляло ему тихую компанию. Я подошла ближе к величественному креслу, оглядела его со всех сторон, потом, проведя рукой по изогнутой спинке, прислонилась к нему ухом, надеясь услышать отзвуки разговоров, которые престол впитал в себя, но он безмолвствовал. А я вдруг почувствовала всю тяжесть бремени, взваленного на плечи брата, и словно придавленная этой тяжестью медленно опустилась на трон. Перед глазами тут же предстала картина, как тронный зал наполняется людьми в черных одеждах, они смиренно склоняют головы, а я взираю поверх них, пряча за улыбкой холодность души.

«Черт возьми!» – выбросив собственный мрачный образ из головы, я поднялась и вышла из зала.

Комнаты брата, где предполагалось, он должен был находиться, тоже пустовали, и, задержавшись там только для того, чтобы выпотрошить вазу с конфетами себе в карман, я направилась в кабинет магистра. Это место не вызывало у меня радостных эмоций, скорее навевало досаду, порождая горечь в сердце, потому что именно здесь я узнала причину того, почему мой брат стал Великим магистром тайного Ордена. Я хорошо помню тот день: прежний магистр, сидя в кресле за столом, глядел на меня, а я, сдерживая ярость, стояла перед ним. Его скрипучий голос раздражал меня, – резал по ушам, как ногтями по стеклу – но я, стиснув зубы, терпела. Тогда-то он и рассказал мне правду о дедушке и что именно он стал причиной того, что теперь мой Константин вынужден жить в недрах подземного города и оставаться мертвым для родных и близких2.

– В обмен на свое спасение твой дед пообещал нам последнего внука, – улыбаясь, проговорил магистр.

– Что за чепуху вы несете? Совсем умом тронулись?

– Ты же в курсе, что твой дед был военнопленным в Кенигсберге?

– Да, слышала что-то от мамы.

– И тебе должно быть хорошо известно, что делали с военнопленными, которые смогли вернуться на родину? Советская власть в годы войны, да и после, никого не щадила. Твой дед догадывался о том, что вернись он домой, спокойной жизни ему не видать – это в лучшем случае, а в худшем – и до лагеря недалеко.

– И что? Что вы этим хотите сказать?

– Мой предшественник предложил твоему деду сделку, от которой не отказываются, – магистр протянул мне раскрытые ладони и ухмыльнулся. – В обмен на его спокойную и тихую жизнь со своей семьей, он отдаст Ордену своего последнего внука! – А потом наигранно вздохнул: – Ах, разве это не судьба? Сначала твой брат, а теперь и ты здесь, в подземном городе, хотя мы тебя и не ждали.

«Вот же чокнутые!» – подумала я тогда и после еще долго не могла поверить в то, что дедушка был способен на подобное – отдать неизвестно кому собственного внука! Мне всегда казалось, что дед смотрел на Константина с обожанием, и лишь при взгляде на меня в его глазах проскальзывала жалость, отчего я невольно ощущала себя червяком. Так что кого он и мог отдать Ордену в качестве откупной, так это меня. Хотя я могу ошибаться, я с трудом помню свое детство. Папа нередко мне говорил, что его посещали инопланетяне и даже вживили ему чип в ухо, видимо и мне перепало от посещения представителей внеземных цивилизаций – память стерли. Я и дедушку—то толком не помню, но вот его взгляд живо стоит перед глазами и возникает каждый раз, стоит мне вспомнить о нем. Я не сердилась на деда за его поступок, мне хватило здравого ума понять, в каком он отчаянии оказался, раз решился и дал обещание. Но о чем думал этот дряхлый бублик – Великий магистр, раз спустя десятилетия отыскал Константина!?

Я передернула плечами, сбросив неприятное воспоминание о магистре и о том разговоре, и вошла в кабинет. Меня встретило молчаливое приветствие стен, складывалось впечатление, что сюда давно не захаживали. Я подошла к окну и выглянула наружу: на мостовой редкие прохожие. Я отвернулась от окна, едва сдерживаясь, чтобы не впасть в уныние: интуиция вновь говорила со мной, как тогда, когда я искала брата, еще не зная ничего о подземном городе. Сейчас она взывала ко мне, вопя: «Брата здесь нет!» И все же, желая найти хоть какую-ту зацепку, я бросилась обшаривать полки: не знаю, что я хотела найти, но лишь бы это могло подсказать мне, что же все-таки здесь произошло. Но тщетно, полки пусты и никаких документов, словно тут прибрались в отсутствие хозяева.

«Что же делать? Где еще искать?» – сетуя на невезение, я вышла из кабинета и неожиданно столкнулась с женщиной.

– Сара!? А как ты здесь оказалась? – воскликнула она.

Я вгляделась в ее округлые от удивления глаза, смутно припоминая в ней секретаря бывшего магистра.

– Где магистр? – не отвечая на ее вопрос, спросила я.

– В лазарете, – пролепетала она, – а ты…

Но я уже со всех ног бежала в лазарет, и не смогла скрыть недовольство, когда ворвалась в больничный покой и наткнулась на старикана, прикованного болезнью к кровати. – «Ну-у на-а-до же! Она имела в виду его!»

Его лицо, изможденное болезнью, осунулось, глаза и губы впали, и совсем бы провалились, если бы не старческая как пергамент кожа, удерживающая их на поверхности лица. И лишь нос остался на месте, даже как будто увеличился в размерах, и своим трепыханием ноздрей выдавал человеческое стремление к жизни. Тонкие руки, опутанные сетью просвечивающих сквозь кожу голубых вен, подрагивали в такт ноздрям.

– Так это вы?

– А кого же ты… надеялась увидеть? – просипел магистр.

– Где мой брат?

– Его… кха-кха… здесь нет.

«Он мне не скажет, даже если знает. Только время теряю», – я молча развернулась и пошла прочь.

– Сара… – прохрипел магистр, – погоди… я хочу тебе… сказать…

На секунду я замерла, но не обернулась и решительно вышла из палаты.