Читать книгу Город Че - Саша Антушевич - Страница 10

Если бы это был Кичменгский городок, то, без сомнения, в воздухе висел бы туман, но это был Череповец, поэтому люди принюхивались, люди не доверяли. И ощутив даже чуть-чуть заметную горечь, старались глубоко не дышать.

Холодная сырость падала на плечи. Люди натягивали шапки, поднимали воротники. Люди шмыгали и в кулачки – сухо: «Кхе-кхе».

Тусклые фонари резали туман на оранжевые конусы.

Сигналила пробка, заткнувшая проспект. Машины тянулись от Мира до психдиспансера на западной окраине города.

А над машинами поднимались дымы. Жёлтый, красный, зелёный – электрические кляксы сменяли друг друга.

Дорогу, не глядя, машинально переходили спешащие горожане. Старушка в длиннополом пуховике, похожая на колобок, катилась впереди. Дальше шла женщина в высоких сапогах, она тащила за собой тряпичную девочку, одетую для выхода в открытый космос.

Где-то что-то хлопнуло. Но никто не обратил внимания. Только школьник в смешной шапке покрутил головой. Ему пришлось отскочить – на ногу чуть не наехало чёрное ведро. За рулем сидел тощий дядька с некрасивыми ушами и носом. Одной рукой он держал руль, а второй пытался в телефоне настроить маршрут. Сзади к стеклу прижималась девочка. Она была похожа на своего отца.

Напротив, под окнами второго этажа, мерцала синяя рыбина. Ещё мерцали пакет молока – белый, с красной надписью «Вологда», и блестящая коричневая палка колбасы.

Со ступенек спускался хромой дядя Андрей, под мышкой он нёс буханку дарницкого и пузырь.

Раздался металлический визг: грохотал трамвай, стремительный и свободный. В жёлтых окнах угадывалась толчея. Народ бежал со смены домой. У каждого в руках – пакет.

Жилые дома подмигивали. Сталинская архитектура мёрзла и ёжилась.

Во дворах было таинственно и не протолкнуться от машин.

По «зебре», стараясь ступать только на белые полосы, вышагивали замшевые полуботинки. Топ-топ.

Выше обуви – ноги в синих джинсах. Дальше – дутая розовая куртка.

Девушка была одета не по-череповецки ярко. Она привлекала внимание пушистыми наушниками – чистыми и бесполезными, и, наверное, дорогими.

Машины терпеливо ждали, пока она пройдет.

– Говорят, это был теракт, – старушка-колобок пересказывала знакомой то, что слышала сама.

– Да, да, – кивала тётенька, укутанная меховым воротником. – Это ИГИЛ.

– Чё делается! Вчера показывали, всё не слава богу. В поликлинике, говорят, стали карточки пропадать.

– Да что ты?!

Девушка в чистеньких наушниках свернула во двор. Она шла, заглядывая в окна первого этажа. По двору бегал толстый бульдог. Увидев розовую куртку, он остановился и сдавленно зарычал, зажимая во рту толстую палку.

– Фофа, фу, – шикнула на него хозяйка. – Фу, Фофа.

Топ-топ. Полуботинки ступали аккуратно, точно по паркету балетного класса.

Девушка остановилась у двери. Набрала номер квартиры – «22». «Блям-блям» – дверь открылась. Меховые наушники скрылись в масляной синеве подъезда.

Дом был четырёхэтажный, послевоенный. Балконы выходили во двор. Фасад выкрашен в исторический жёлтый, радостный цвет.

Над дверью–табличка с рекламой такси «Бегунок»: «Быстро. Удобно. Вежливо», и количество квартир в подъезде – «20».